Читать книгу Солнечный рубеж. Бином - Эльнур Юусуф Юсуфов - Страница 11

На рассвете инженер связался с первым ровером, поинтересовавшись:

– Как ваши дела, танкисты?

– Пока дышим, – ответил Алекс. – Нас, как в блендере, изрядно растрясло, но в целом все живы. Связи с «Гая» уже нет, но хорошо, что Эмин с нами. В горах АНС24 сыграла с нами шутку – сориентировалась на сигнал вашего радиомаяка, отражённого от скал. Я сбился с курса, но твой кузен вывел нас на верный маршрут. Сейчас он отдыхает. Вы ему что, навигатор имплантировали?

– Вроде того, – ответил Турал, – он как домашний кот, хоть в другой штат его забрось, дорогу обратно все равно найдёт. Он вас далеко увёл?

– Далеко, я вижу внизу пологие склоны долины. Минут через двадцать будем мчаться по равнине. Думаю, к вечеру будем вблизи района посадки «Патфайндера». А как у вас дела?

– С аккумулятором закончил, но нам нужно ещё полсола, чтобы стабилизировать напряжение в элементе, иначе на следующую гору не взберёмся.

– И что планируете делать? – спросил Алекс.

– Мы ждать не будем. Я связался с Робертом, объяснил ситуацию. Он дал добро на корректировку маршрута. Сейчас мы спустимся вниз, а затем двинемся на восток по руслу реки.

– Думаешь, я не понял, почему тебя на восток потянуло? – усмехнулся Алекс, затем, вздохнув, добавил:

– Удачной вам экскурсии.

– Спасибо! – ответил Турал. – Мы там долго не задержимся – сделаем несколько снимков и двинемся дальше. Роберт не разрешил нам входить внутрь, боится, что там марсиане поселились!

– Ясно, до связи, – завершил разговор Алекс.

Турал вёл ровер на восток, а Майя, сидя рядом, время от времени протягивала ему пакет сушёного чернослива. Путь, проходящий по руслу высохшей реки, напоминал долину разбитых плит из каменного ковра, испещрённого сетью мелких трещин.

Сол перевалил за полсол. Солнце палило почти в зените, и температура за бортом перевалила нулевую отметку.

Неожиданно остановив ровер, Турал сказал:

– Не пугайся, Майя, это быстро пройдёт.

Майя подняла взгляд и увидела, как на них, охватывая всё русло реки, надвигался пылевой вихрь шириной в пол сотню метров. Она пыталась рассмотреть его вершину, но столб из песка и пыли уходил высоко в небо. Вначале на стекло посыпались золотые пылинки, затем ровер охватила жёлто-мутная мгла. Кружась и затягивая пыль, вихрь обжимал машину плотным кольцом. Прощупав все щели ровера и не найдя лазеек, он помчался дальше, оставив после себя расчищенную от пыли дорогу.

Увиденное зрелище заставило Майю поволноваться, но спустя час, устав наблюдать нудный пейзаж за бортом, она пересела назад. Надев перчатки с датчиками, нацепила очки виртуальной реальности и, вытянув перед собой руки, начала жестикулировать пальцами.

Он долго наблюдал за ней в зеркале, пытаясь сдержать любопытство, но всё же, не выдержав, спросил:

– Ты дирижируешь?

– Практикуюсь – оперирую гемангиобластому. Не хочу терять навыки.

– Надеюсь, твой пациент выживет, – усмехнулся он.

Уголки её губ слегка дёрнулись, руки замерли. Расстроившись, она сорвала с глаз очки. – Не в этот раз – рука дрогнула.

– Я тебя отвлёк.

– Это не имеет значения. Хирурги как сапёры, права на ошибку не имеют, – затем, пересев вперёд, спросила:

– У нас связи со станцией больше не будет?

– Скорее всего, нет.

– Почему мы едем без связи? Ведь раньше были спутники связи, что с ними стало?

– Те, что были, приказали долго жить, – отшутился Турал. – Ты действительно не знаешь?

– Нет, на моей работе это никак не сказывалось, и я этим не интересовалась.

– Ну конечно, блаженная. Роберт сказал нам только то, что мы должны были знать, и не больше. Спутники сжёг ЭМИ, – с досадой вздохнул он. – Спалил ко всем чертям, превратив в орбитальный мусор.

– Что такое ЭМИ?

– ЭМИ – электромагнитный импульс, побочное явление при ядерном взрыве. Но есть прототипы электромагнитного оружия. Ты слышала о тихоокеанском инциденте?

– Слышала, но что там произошло, не знаю.

– И не узнаешь, всю информацию засекретили в тот же день.

– А конкретней объяснить можешь?

– Ну как объяснить? – задумался он. – Вот, например, почти у каждого государства есть система противовоздушной обороны. Когда в воздушное пространство страны вторгается неизвестное воздушное судно, система радиолокационного опознания запрашивает пароль, чтобы определить его принадлежность, её ещё называют системой «свой-чужой». Если пароль неверен или ответа не последует, то в небо поднимаются истребители-перехватчики для визуального опознания или даже возможного уничтожения нарушителя. То же самое произошло много лет назад с марсианским взлётным модулем и командным модулем на орбите. И на протяжении многих лет со спускаемыми аппаратами, которые пытались сесть в этом регионе, – с марсолётом, зондом «Райдэн-1» и айрокатером, посланным со станции две недели назад. С той лишь разницей, что никаких перехватчиков не было. Был лишь электромагнитный импульс, который выводил из строя всю электронную аппаратуру в зоне прямой видимости. После последнего импульса две недели назад функциональными остались только два спутника, предназначенные для фотографирования поверхности: в момент импульса они находились на другой стороне планеты. Один из них наспех перепрограммировали и развернули, чтобы временно обеспечивать связь в коротких экспедициях.

– Но ведь связи все равно нет, – вздохнула Майя.

– Конструкция спутника такова, что направленная антенна связи разворачивается только вместе со спутником и односторонними солнечными панелями, – разъяснил Турал. – Если антенна направлена на планету, то и солнечные панели тоже. Спектр отражённого солнечного света с поверхности Марса не годится для полноценной выработки энергии для работы спутника. Головастики на Земле подсчитали, что солнечные панели будут получать достаточно света для генерации энергии, вовремя прохождения спутником сумеречной зоны терминатора. Но в сол начала нашей экспедиции бортовой компьютер спутника передал нам привет, сообщив, что напряжение в аккумуляторе маловато и он до лучших времён погружается в режим гибернации. Он пролетал над нами утром, но до сих пор молчит. Короче, теперь мы как слепые котята, и при этом собираемся сунуть свой нос на закрытую для нас территорию. Туда, где что-то есть, и нам там точно рады не будут. Не знаю, чем думал Роберт, отпуская тебя с нами, – раздражённо высказался Турал. – Но если ты считаешь что это увеселительная прогулка, то ты сильно ошибаешься, – выдержав паузу, он добавил:

– Зря ты ввязалась в эту авантюру.

Она заметила, как его глаза налились кровью, пальцы крепко сжали штурвал. Следующий час пути она молчала, ни о чём не говорила и вопросами не досаждала.

Спустя время, когда она примирительно протянула ему пакет томатного сока, он произнёс:

– Спасибо. Извини, что обидел. Просто не нравится мне отвечать на вопросы.

– Я сама виновата, – кивнула Майя. – Устроила тебе допрос, а сама ничего не рассказываю.

Их взгляды встретились, на её губах мелькнула едва заметная улыбка.

– Ну, если хочешь, можешь рассказать, – предложил он. – Почему в последнюю минуту влетела в наш ровер и ввязалась в эту авантюру?

– Я особо и не рвалась попасть именно в эту экспедицию. Просто хотелось увидеть нечто большее, чем вид из панорамного окна. Я несколько раз пыталась напроситься и выбраться хотя бы в короткие поездки, но отец всегда находил отговорки и геологов предупредил, чтобы меня с собой не брали. Последней каплей стали его слова в кабинете капитана: «Даже не думай, ты останешься здесь».

– И ты решила не сдаваться и настояла на своём, – вздохнул Турал.

Майя, улыбнувшись, кивнула.

– Не думал, что закон противодействия можно применить в психологии, – усмехнулся он. – Теперь ты знаешь, почему твой отец был против твоего участия: он знал о возможных рисках в этой экспедиции и пытался тебя уберечь. Кстати, мы всё время едем на восток, а ты до сих пор не спросила, куда мы держим путь.

– Я знаю, – гордо заявила Майя. – Судя по переговорам с Робертом, мы едем к «Хижине марсиан».

– Нет, «Хижина марсиан» – это станция первых астронавтов. Она находится на восемьдесят миль северо-западнее того места, куда мы направляемся. А мы держим путь к месту, где они «Примарсились». И там, впервые на поверхность планеты ступила нога человека! Тогда, почти двадцать девять лет назад, во время входа в атмосферу спускаемого модуля с экипажем, дала сбой система управления реактивным торможением. Они не разбились, но, промахнувшись, сели на восемьдесят миль юго-восточнее заданной точки. Провели два сола на месте посадки, а затем, собрав планетоход, уехали к марсианскому взлётному модулю на юге долины Арес, где и основали станцию «Хижина марсиан». Эта станция состоит из пары технических модулей на поверхности и одного жилого, развёрнутого в траншее надувного продолговатого модуля. От радиации он укрыт кусками льда и засыпан грунтом. Если хватит времени, может, и туда заглянем на обратном пути. А сейчас, если не заблудимся, мы найдём спускаемый модуль и до захода солнца успеем устроить себе экскурсию.

Майя с умилением спросила:

– Мы выйдем наружу?

– Если не боишься, – скривил улыбку он.

Майя предпочла промолчать о том, что с ним уже ничего не боится и, загадочно улыбнувшись, кинулась к своей сумке вынимать пневмокостюм.

Пневмокостюм представлял собой модификацию обжимного скафандра с нейросенсорным управлением декомпрессионных материалов. Это был цельный белоснежный комбинезон с герметичными застёжками и прочными щитками на коленях и локтях. Изнутри костюм был отделан комбинированными кусками эластичного биополимера, впитывавшего влагу. Биополимер, стягиваясь под воздействием электрических импульсов, управляемых биометрическим компьютером, плотно сжимал тело астронавта, не позволяя пневмокостюму раздуться в условиях разреженной атмосферы. С помощью прижимного защёлкивающегося кольца на голове закреплялся сферической формы гермошлем из прозрачного акрила с регистрационной и осветительной аппаратурой. Поверх пневмокостюма надевался жилет из твёрдого композита, подключавшийся к гермошлему и пневмокостюму. В этом сервисном ранце находилась основная электронная начинка, а к спине жилета крепились баллоны системы жизнеобеспечения.

Майя перешла в гардеробную и, второпях сняв униформу, с энтузиазмом принялась примерять пневмокостюм. Турал старался не отвлекаться от управления машиной, но отражение в зеркале заднего вида не давало ему покоя: тонкое термобельё, обтягивающее её фигуру, назойливо будоражило фантазию.

Он посчитал недостойным поддаваться искушению, подсматривать за ней и, окликнув, коротко проинструктировал:

– Майя, примерь только костюм, «горшок» на голову пока не надевай.

– Хорошо, – смутившись, спохватилась она и быстро прикрыла дверь гардеробной.

Листая на коммуникаторе фотографии, сделанные первой миссией на месте высадки, Турал пытался сориентироваться на местности. В итоге, остановив ровер, он объявил:

– Кажется, приехали.

Вернувшись в салон, Майя склонилась над креслом. За правым бортом у подножия холма виднелся полузасыпанный песком посадочный модуль, походивший на большой казан конической формы.

– Это он? – спросила она.

– Да, – ответил инженер. Встав, он подошёл к полке и достал пневмокостюм. – Ты пока не торопись, мне сначала нужно свой кожух восстановить.

Залепив повреждённые места пневмокостюма похожими на скотч тонкими пластинами герметика, отложил высыхать, а затем сказал:

– Теперь надевай жилет.

Надев жилет, Майя подошла к нему. Застегнув на ней застёжки, Турал взял её за кисть, с панели управления на запястье включил биометрический компьютер. Пневмокостюм, сильно сжимая тело, быстро стал на ней стягиваться. На дисплее панели появилась таблица самодиагностики.

– Так, – задумчиво произнёс Турал, – аккумулятор заряжен, кислород есть, надо только фильтры сменить. А костюм-то тебе великоват, – усмехнулся он. – Чувствуешь где-нибудь давление меньше, чем на других местах?

– Да, немного.

– Здесь и здесь, – он указал на её бедро и грудь.

Майя, смутившись, кивнула.

– Ну, естественно, ты ведь одна такая, – подметил он, глядя на дисплей. Затем, не сдержавшись, захихикал.

– Что? Почему смеёшься? – растерянно спросила она.

– Извини, ничего… Просто я, кажется, знаю, чей это костюм, – ухмыляясь, выдал он.

Майя промолчала, потому как знала, что пневмокостюм, который был на ней сейчас, до неё носила известная во всей экспедиции блудница с ником «Песочные Часы», славившаяся тем, что могла надевать трусы, исполняя сальто.

– Хорошо, – кивнул он, закрепляя гермошлем. – Теперь выдохни воздух и постарайся не дышать, а я через инженерное меню настрою под тебя. Будет жарковато, но за бортом всё сбалансируется.

Через четверть часа они стояли в шлюзовой камере, ожидая понижения давления.

– Не передумала? – громко прозвучал его голос в наушниках.

– Нет, – мотнула она головой.

Ей становилось жарко, но, когда он открыл дверь шлюза, она ощутила, как снаружи повеяло холодом пустыни. И вместе с этим палящий зной склонявшегося к закату солнца, обжигая лицо, резал глаза.

Турал, сойдя на поверхность, повлёк её за собой.

– Выходи, ты ведь этого хотела! Увидишь Марс таким, какой он есть на самом деле. Мы сейчас пройдём по стопам его первых покорителей. Только на Солнце не смотри, за стёклами ровера это незаметно, но здесь солнечное облучение в два с половиной раза интенсивней, чем на Земле: даже вечером можно получить загар.

Сглотнув подступивший к горлу комок, Майя выглянула наружу. Держась за проём двери, она осторожно ступила на заднюю подножку. Окинув взглядом раскрывшийся пейзаж, она ощутила лёгкий трепет. Всё вокруг казалось ярким и контрастным, над головой по бледно-оранжевому небу плыли редкие облака. От страха под ложечкой щемило, но отступать она не собиралась.

– Тебе помочь? – спросил он, протягивая ей руку.

– Нет, – ответила она, передавая ему дрожащей рукой камеру. – Лучше снимай.

Взяв камеру, он начал снимать. Переборов страх и сомнение, она спрыгнула с подножки и, воспарив как птица, вырвавшаяся на свободу, приземлилась в мир красно-золотых песков. Необъятный мир, покрытой жёлто-красной пудрой, расстилался у её ног. Сделав несколько нерешительных шагов по мягкому, как тальк, реголиту, она остановилась. Её волнение мгновенно улетучилось, и спустя минуту она как ребёнок, подняв голову к небу и распрямив руки как крылья, радостно крутилась вокруг своей оси, наслаждаясь свободой открытого пространства.

Снимая происходящее на камеру, Турал предупредил:

– Будь осторожна, на камни не наступай, они острые. Дожди здесь не идут, и вода их не точит.

После минутной эйфории и лёгкого головокружения Майя отдышалась и уверенными шагами последовала за своим гидом к спускаемому модулю.

Время и сухой климат пощадили спускаемый аппарат, практически не содрав с него краску. Казалось, если постучаться, то кто-то из его обитателей непременно откроет люк и пригласит на чашку кофе. Но отсутствие следов говорило о том, что полузасыпанный модуль уже давно заброшен посреди замёрзших холмов. Вокруг него ничего не было: всё, что астронавты не забрали с собой, они убрали внутрь модуля.

– Мы можем войти? – спросила Майя.

– К сожалению, нет, – сказал Турал. – Роберту достанется от Агентства, если узнают, что мы без санкции входили внутрь.

Майя стояла перед люком на том месте, где когда-то на поверхность планеты впервые ступила нога человека.

– Кто из них был первым?

– А этого никто не знает, – ответил Турал. – С самого начала подготовки к миссии четыре агентства не могли прийти к согласию. Все хотели, чтобы именно их астронавт был первым, кто шагнёт на поверхность.

– И что? – поинтересовалась она.

– Они бросили монету! – сострил Турал, затем добавил: – Нет, шучу, конечно! Решили, что они выйдут вместе и встанут на нижней ступени трапа, который, раскладываясь, расширяется до двух метров, затем все они одновременно ступят на поверхность. Конечно, был кто-то, кто на долю секунды опередил остальных, но это событие на видео не запечатлено, и на первых записях они уже вчетвером скачут вокруг модуля. Кстати, любой предмет, находящийся внутри этого модуля, на аукционе артефактов будет стоить кучу денег, в особенности тот складной трап, с которого они сошли.

– Ты меня снимешь на фоне модуля? – кокетливо спросила она.

– Хорошо, – вздохнул он, направив на неё камеру. – Решила устроить фото сессию? Все девчонки одинаковы! Камера снимает, я не выключал. Роберт должен убедиться, что мы не входили внутрь. На гермошлемах штатные камеры записывают, но наши переговоры им слышать незачем. Поэтому Роберт увидит только запись с камеры.

Турал перчаткой стёр пыль с иллюминатора и, подняв камеру над головой, приблизил к окошку, пытаясь снимать то, что было внутри модуля. Затем он долго смотрел на вершину пологого холма, у подножия которого находился модуль. – Подожди, там кое-чего не хватает. – Он передал камеру ей и направился к вершине.

– Куда мы идём? – спросила она, следуя за ним, и опасаясь наступить на острые вулканические осколки.

– На всех фото этого холма видно, как на вершине развеваются пять флагов, – сказал он, прибавляя шагу. – Евросоюза, ООН и трёх государств.

Они поднялись на вершину, но ничего там не нашли.

– Может, они забрали флаги с собой или убрали в модуль? – предположила Майя.

– Может быть, – задумчиво бросил Турал.

– Смотри, здесь что-то есть, – указала она на металлический стержень, местами выглядывающий из-под слоя пыли.

Склонившись над находкой, они очистили от песка и пыли сваленный флагшток; на его оборванном шнуре висел один из флагов.

– Надо найти второй, – поднимая стержень, сказал Турал. – Было два флагштока, между ними тянулся этот шнур, и на нём крепились флаги.

Обойдя весь холм и его подножие, они снова поднялись на вершину. Их поиски не увенчались успехом.

В итоге Турал сдался:

– Наверное, флагшток с другими флагами унесла буря, но скорее всего, он где-то здесь, глубоко засыпан песком.

На гребне тёмно-коричневого холма они вбили флагшток в грунт, обставили кучей камней и закрепили на нём единственный найденный флаг.

Красно-сине-белое полотно, отбрасывая тень наискосок, колыхалось на ветру, уносящем ледяные тучи к горизонту.

– Кажется, я протекаю, – произнёс Турал, посмотрев на дисплей панели управления на своём запястье и прижав к правому плечу перчатку, добавил: – Лучше нам вернуться в ровер. Когда я вбивал флагшток, треснула заплатка герметика.