Читать книгу Этого достаточно - Эльвина Кросс - Страница 1

Знаете, бывает такое, когда наркотики уже не нужны. Когда сознание начинает за них делать эту работу. Не самый лучший момент, хотя, признаться, мне это даже нравилось. Забавно, но я ведь действительно думала, что у меня дар и я избранная. Уверена, не у одной меня проскакивали такие мысли, верно?

Меня зовут Викки, мне двадцать шесть лет, и я долбаная психопатка, по весьма субъективному мнению моих родителей. Хотя со стороны, может быть, всё так и выглядит. Сейчас я общаюсь со своим психотерапевтом намного чаще, чем со всеми остальными. Меня это совсем не напрягает. Если бы я не знала, что это мозгоправ, то определённо считала его своим лучшим другом. Ну, в смысле «её», чёртова этика. Итак, мой единственный и лучший на данный момент друг – Ирина Витальевна, психотерапевт. Она знает обо мне всё и говорит, что я весьма интересный случай, с психологической точки зрения, разумеется.

Сегодня, в общем-то, обычный день, один из этих «прекрасных дней, чтобы умереть». Солнце здесь – редкое явление, поэтому его никто не ждёт. Мне в этом случае везёт, ведь мои галлюцинации заставляют меня поверить, что на улице солнечно. Проснулась я от ослепительных лучей, осветивших мой чердак. Так его называет моя мать, я же считаю его квартирой своей мечты, здесь чувствую себя как дома. Встаю со своего двуспального матраца и иду к окну. Мои тёмно-бордовые шторы плотно задёрнуты, я их резко открываю, и весь свет пропадает. На улице питерская серость и что-то мне подсказывает, что эта картина вполне реальна.

На полу тёмный паркет с хаотичным рисунком, который измазан в краске, и я это заметила, только когда нечаянно в неё вляпалась. Жёлто-синие пальчики на ногах, понадеялась, что мне это кажется, но нет, на ощупь маслянисто-вязкая жижа. Ирина Витальевна объяснила мне: то, что можно потрогать и ощутить, скорее всего, не глюк.

Поглядела по сторонам, оказывается, не только моя нога в краске, на полу, стенах – кругом пятна. Видимо, вчера я словила нехилый трип. Ближе к ночи такое бывает, но сейчас реже. Хотя мне по-прежнему кажется, что именно в такой момент у меня есть все шансы воплотить в жизнь шедевр искусства. Картину, о которой узнают все. Картину, при виде которой люди будут визжать от восторга или стоять в ступоре и смотреть. Всеобщая истерия, этакий синдром Стендаля в массовом действии. Даже у моих родителей тогда язык не повернётся сказать, что я сумасшедшая.

Около мольберта вижу много смятых в комок листов и стопку с новыми картинами. Иду босиком по паркету, наступая в ещё невысохшую краску. Начинаю разглядывать рисунки и, как ни странно, ничего в них не понимаю. На одном чёрное пятно с красиво размытым контуром, на втором синие, жёлтые ровные круги, а на остальных просто беспорядочно намазанные кляксы разных цветов. Откладываю листы в сторону, иду в душ отмываться от краски. Снимаю с себя всю одежду и встаю под тёплую струю воды.

Вам нужно закрыть глаза, чтобы представить, что вы в том самом месте, о котором мечтаете. Моё же сознание делает это за меня. Вот вокруг уже не обшарпанные сиреневые стены, а дикая природа. Я стою под тем водопадом, в том самом месте, где всё начиналось. Там, где я впервые почувствовала себя живой. Вокруг всё меняется, и я начинаю слышать тропических птиц. Да, и звуки мне тоже иногда мерещатся. Я знаю, о чём вы думаете – это же, наверно, круто, когда ты без труда можешь оказаться посреди джунглей, пусть даже ненастоящих. Нет, не круто. Я ведь абсолютно не контролирую эти видения и далеко не всегда они приятные и понятные мне.

Если вы когда-нибудь принимали психотропные вещества, то вы меня поймёте. Это бывает страшно. Не столько чувствовать себя по-другому, сколько осознавать, что ты видишь собственными глазами то, чего не существует – галлюцинации. Но самое страшное, когда всё это приходит и не собирается просто так уходить, а ты перед этим ещё и не употреблял никаких, нахрен, наркотиков. Поэтому сейчас, как обычно, вместо завтрака я докуриваю сигарету на балконе и иду на очередной сеанс с моим «лучшим другом».

Выхожу на улицу – неприятно сыро и прохладно. Проклятая осень. От такой погоды моё самочувствие явно не улучшится. Мой внешний вид под стать окружающей обстановке: чёрное пальто, больше похожее на мешок и шапка вместо зонта. Не люблю зонты.

Спускаюсь в метро, стараюсь не смотреть на людей и уж тем более с ними не разговаривать. В двадцать первом веке стараться особо не нужно, людей больше интересует происходящее в телефоне, нежели твоё спонтанное безумство. Да, именно поэтому я не завожу никаких знакомств. Я не знаю, чего от себя ожидать. Людям трудно объяснить то, что со мной происходит. Если они заметят хоть что-то странное, то обязательно захотят определить меня в психушку. Но я не чокнутая, я ведь всё это понимаю. Мне просто бывает, иногда мерещатся странные вещи, возможно, от переизбытка творчества во мне или вследствие употребления большого количества наркоты. В конце концов, этого эффекта я когда-то и добивалась.

Пять станций на метро, и я на месте. Захожу в здание, поднимаюсь на лифте, в нём меня по традиции накрывает. Да уж, галлюцинации прямо перед посещением психотерапевта. Это жутко меня подставляет, ведь я сажусь на чёрный диванчик, и первым делом она с искренней улыбкой и, надо полагать, с не менее искренней надеждой спрашивает:

– Ну как ты, Ви? Тебе стало лучше?

– Нет, всё так же, – отвечаю с ухмылкой. Именно с такой ухмылкой, которая у вас на лице, когда вам сообщают о смертельной болезни и сколько вам там осталось – это я попыталась улыбнуться в ответ.

– Как прошёл вечер? Ты принимала таблетки? – её второй по популярности вопрос.

– Я, честно говоря, не помню, наверное, да, – неуверенно говорю я, стараясь её не обманывать, ведь это тоже симптом в моём случае. Патологическое враньё не привнесёт ничего хорошего в мою и без того объёмную карту пациента.

Она снова задаёт одни и те же вопросы:

– Рисовала?

– Да.

– Принесла рисунки?

Признаться, эта беседа меня утомляет, но с ней я хотя бы могу говорить открыто и не бояться осуждения.

– Нет, там нет ничего особенного, одни кляксы да пятна.

– Ви, мы с тобой договаривались, что всё имеет значение, даже кляксы. В следующий раз помни об этом, – спокойным голосом напоминает она.

Далее мы немного говорим о прошлом, о моих желаниях, планах и всё в этом духе. Потом она даёт мне тесты и задания, иногда буквы и картинки в них начинают плавать, но я предпочитаю об этом не сообщать. После этого Ирина Витальевна выходит из кабинета, вероятно, ей нужно сделать звонок, чтобы разбавить наше томное общение беседой с кем-то «здоровым». Я продолжаю выполнять задания, но ручка перестаёт писать, подхожу к её столу, чтобы взять из стакана другую. Обращаю внимание на карту пациента Полонская Виктория – это моя карта. «Диагноз: галлюциноз. Возраст, пол, семейное положение, жалобы пациента…» – ничего интересного. Беру из стакана ручку, возвращаюсь и доделываю задания, они несложные. Доктор возвращается и принимает у меня листы.

– Ну что, посмотрим, – со своим неизменным имитированным интересом говорит Ирина Витальевна. – Всё правильно. Умница!

– Старалась.

– Ви, скажи, ты была у своего врача? Сдавала анализы?

– Да, всё в порядке, – отвечаю я и, как обычно, не вру. Врач так и сказал.

– Тогда продолжай принимать таблетки, чтобы галлюцинации тебя не беспокоили. Одну выпей сейчас, а вторую вечером, – подытожила она, протягивая мне две синие капсулы и стакан воды.

Я кладу в рот пилюлю, запиваю водой и говорю:

– Спасибо. Надеюсь, до завтра.

– Буду тебя ждать ровно в 14:00, если будешь рисовать, то не забудь принести картины! – с той же доброжелательной улыбкой прощается эта милая женщина.

Психотерапевты. Они те ещё актёры, не думаю, что им каждый день приятно общаться с людьми, обладающими различными психическими отклонениями. Даже жалко её в этот момент. Иду по коридору и непроизвольно ухмыляюсь: подумать только, пациент жалеет доктора, бред какой-то. После таблетки реально становится лучше, и я уже не ловлю никакого прихода в лифте, а спокойно спускаюсь на первый этаж и выхожу на улицу. Погода такая же говённая, как и была с утра. Закуриваю.

Реальность и нормальность. Интересно, видите ли вы между ними разницу? Я-то точно да, и не только по состоянию здоровья. А вот что насчёт вас? В этой жизни может произойти всё что угодно, и никто ничему не удивится. Человек слишком хорошо освоил самый важный навык для своего выживания – находить объяснение всему происходящему и не волноваться. По телевизору людям говорят, что всё не так и всё по-другому. Постепенно люди начинают думать, что всё не так и всё по-другому. Теперь люди знают, что всё не так и всё по-другому. Секты больше не секты. Какие-то люди продают друг другу онлайн-мечту, онлайн-надежду и онлайн-покой, а на фоне всего этого, в этом же самом мире какие-то люди абсолютно безнаказанно убивают других людей. И всё это нормально. Человек принимает реальность такой, какой её преподносят. А в наше время есть чему удивиться и над чем подумать. Ну, правда, все уже давно сошли с ума, а к психотерапевту хожу я. Смешно и немного обидно, но мне плевать, ведь я знаю, что ещё есть шанс изменить всё. Возможно, в этом поможет искусство, я в это верю.

Пока ехала до дома, в мою «трезвую» голову пришло несколько идей рисунков. Конечно, ничего особенного, но мне просто необходимо постоянно пробовать, и однажды я обязательно нарисую ту самую картину. Может быть, это произойдёт сегодня, а может, и лет через десять, кто знает. Возможно, это никогда не случится, ведь не исключено и то, что я просто убеждаю себя в этом, мне ведь, в принципе, больше нечем заняться. Единственная цель жизни – эта чёртова картина. Но предана я этой цели уже много времени, поэтому буду рисовать, и неважно, какая у меня на это причина.

Захожу домой, разуваюсь, скидываю на пол пальто и двигаюсь прямиком к рабочему месту. Беру кисть, и меня пробирает до дрожи. Запах краски сводит с ума, и я начинаю собирать всё, что накопилось внутри меня, и выплёскиваю это на лист плотной бумаги. Неудивительно, что я забываю принимать вторую таблетку, хотя наутро её нет, а глюки есть. Да, в порыве бреда я её просто выкидываю.

Опять всё повторяется. Время так быстро летит, я еле успеваю перекусить. Курю, прямо сидя на полу, не выпуская из руки кисть. К ночи я уже совсем плохо соображаю и не запоминаю то, что со мной происходит. Когда чувствую, что полностью опустошена, падаю на кровать и засыпаю. Кто там говорит, что не видит цветных снов? Видели бы вы мои, они бывают не просто цветные, а до тошноты приторно-яркие, но в основном жуткие и страшные. Неподготовленным людям вряд ли бы удалось перенести такое.

Открываю глаза, но мне кажется, что я ещё сплю. Который час? Нужно не опоздать на приём. Беру в руки телефон, на экране 13:45. Чёрт, ставить будильник очень хорошая привычка, которая напрочь у меня отсутствует. Пунктуальность явно не моя черта характера. К счастью, Ирина Витальевна всё понимает и даже не будет злиться.

Иду в ванную, всё вокруг расплывается. По пути обращаю внимание на новую стопку рисунков и среди них замечаю один. Сажусь на корточки, беру его в руки и замираю. Нет, не подумайте, это никакой не шедевр. Эта картина напомнила о лучшем времени в моей жизни. На ней была изображена морская вода. И как мне удалось получить такой цвет? Бирюзовые, голубые и изумрудные изящные линии. Какие-то мазки краски вернули меня назад. Я даже не заметила, как по щекам потекли слёзы. Надо собираться. Кладу рисунки в рюкзак, но этот оставляю, чувствую, что так надо. Умываюсь, быстро накидываю одежду и выбегаю из дома. Мне есть что рассказать доктору, и мне срочно нужна таблетка.