Читать книгу Покупая смысл - Эльвина Кросс - Страница 3

Доктор не посещал палату следующие два дня, и пациенту ничего не оставалось, как продолжать выуживать у себя из головы крупицы нужной информации. Медсестра заходила очень редко и ничего не говорила, кроме дежурных фраз, игнорируя напрочь уже надоевшие ей вопросы больного. Еще они казались ей жутковатыми, ведь за весь ее восемнадцатилетний рабочий стаж в больнице с подобным она не сталкивалась. Было несколько случаев, когда люди теряли память, но в основном они не помнили несколько месяцев своей жизни, максимум пару лет. А так чтобы абсолютно ничего не помнить и не знать об этом мире, такое было впервые, поэтому Валентина Сергеевна даже и не представляла, что ей делать с таким пациентом. «Ну вот как объяснить ему, что такое хлеб, если он понятия не имеет, что такое мука, пшеница и другие продукты питания, да и есть ли вообще смысл объяснять?» – думала она, испытывая при этом сильную жалость к пациенту, с которой она уже перестала бороться.

Суббота и воскресенье иногда длились для Валентины Сергеевны намного дольше, чем для других людей, ведь пока многие отдыхали, она трудилась вдвойне. Было всего две дежурные медсестры на всю больницу, и если возникали экстренные случаи, то приходилось отдуваться за врачей и оказывать медицинскую помощь. Конечно, провести операцию или вылечить пациента не требовалось, но стабилизировать состояние больного и обеспечить должный уход было необходимо. Работу свою она выполняла хорошо и ответственно, так что на ее дежурстве за все время был лишь один случай летального исхода. А для бюджетного медицинского учреждения это был очень даже неплохой результат.

Этот понедельник был особенно долгожданным, так как медсестра была уверена, что за два дня обязательно найдется какое-то решение проблемы «особенного пациента». В профессионализме Вячеслава Юрьевича она не сомневалась. Он был не только лучшим врачом во всей больнице, но и в прямом смысле творил настоящие чудеса в операционной. Валентина Сергеевна считала его не просто волшебником, а настоящим посланником Бога и очень гордилась, что именно ей посчастливилось работать в его отделении. Сомнений даже не возникало в том, что и в этот раз произойдет чудо. Она просто спокойно ждала, когда врач придет на смену и поведает свой четкий план действий по спасению больного из непростой ситуации.

– Вячеслав Юрьевич! – воскликнула она, завидев доктора в начале коридора. – Как же я рада вас видеть!

– Валентина Сергеевна, голубушка, у вас все в порядке? – опешил он.

– У меня-то в порядке, конечно, а вот больному нашему из седьмой палаты лучше ведь не становится. Он меня пугает, честно говоря…

– Понимаю вас, я и сам в растерянности…

– Так вы придумали, как его вылечить?

– Боюсь, что пока даже не представляю, что ему может помочь… Повторную операцию назначать опасно, и так еле спасли его. Будем исследовать, проводить анализы, изучать…

– Но как же… если улучшений не будет, то как его к людям отпускать? Он же и опасен может быть… Хотя скорее наоборот, конечно…

– Голубушка, но я ведь не Господь Бог и помочь могу не каждому. И так ему жизнь спас. Нужно будет заняться поиском его родственников или друзей, мы не сможем его вечно держать в больнице. Тем более близкие люди могут рассказать бедолаге обо всем, что он хочет знать, – ответил Вячеслав Юрьевич и направился к себе в кабинет.

– Так, а как же их найдешь-то теперь? – медсестра шла рядом, не отставая ни на шаг. – Он же их не помнит совсем… А может быть, психологи помогут что-то вспомнить? Ну, или там, знаете, гипноз и всякие такие нетрадиционные методы…

– Валентина Сергеевна, вы ведь прекрасно знаете, что мы врачи не поддерживаем эту так называемую нетрадиционную медицину. Наша задача сейчас обследовать его здоровье, и если с нашей стороны мы ничем помочь не сможем, то пусть хоть к шаманам обращается, это уже не в рамках нашей компетенции, – отрезал доктор и вошел в свой кабинет, меняя на ходу пальто на белый халат.

– Но ведь жалко же парня…

– Голубушка, напомните, сколько вы уже в больнице работаете?

– Восемнадцать лет, Вячеслав Юрьевич, а чего вы спрашиваете?

– Есть у нас в профессии состояние, которого просто необходимо как можно раньше достичь, иначе будет морально нелегко. Слышали что-то об эмоциональном выгорании?

– Не слышала, но, кажется, понимаю, о чем вы. Нужно перестать сожалеть больным. Только врачи ведь не роботы, а тоже люди.

– За такой стаж, как у вас обычно все сожаление проходит у медицинских работников.

– Да не проходит у них ничего, они просто злее становятся. Работа ведь нелегкая и даже противная для кого-то. Я хоть и устаю прилично, но дело свое считаю благородным и очень горжусь им, – заявила медсестра, слегка задрав голову вверх. – Во времена войны женщины бесплатно уходили на фронт, не ели и не спали и людей спасали. Какое уж там эмоциональное выгорание, только на одном сопереживании все и держалось. А теперь, что? Все становится каким-то искусственным, знаете ли. Так, что я, пожалуй, поберегу свои эмоции от выгорания этого…

– Так, Валентина Сергеевна, ну, что вы меня с самого утра, да еще и в понедельник, с толку сбиваете? Ну, какая еще война? Давно уже живем в современном мире, здесь все по-другому.

– Извините меня, Вячеслав Юрьевич, заработалась, наверное. Почти не спала. В выходные, как обычно, больным особое внимание требуется, там болит, это беспокоит, как будто в детей превращаются, ей-богу…

– Так идите и отдыхайте, голубушка. И старайтесь все-таки меньше переживать.

– Хорошо, спасибо вам за заботу. Извините, что тут наговорила, вы меня не слушайте, вам ясная голова нужна.

– Это уж точно.

Вячеслав Юрьевич на самом деле только делал вид, что полностью эмоционально выгорел. Он был один из немногих врачей, кто рабочий день начинал не с кружки кофе в уютном кабинете, а сразу с обхода. Надевая свой белый халат и собирая стопку из карт пациентов, он старался утром собрать как можно больше информации о состоянии больных, чтобы к обеду определить максимально эффективный план по дальнейшему лечению. Занимался он всем самостоятельно и к тому же контролировал каждый процесс. Даже в лабораторию иногда заходил с проверками и поторапливал сотрудников, ведь результаты анализов были ключевым фактором в назначении препаратов, процедур и операций.

Начинал он, как правило, обход не с палаты номер один, а заходил в первую очередь к самым сложным пациентам. В этот раз он сразу направился в седьмую палату.

– Здравствуйте, голубчик, ну как ваше состояние после выходных?

– После выходных? Так вот почему вас долго не было?

– Да, верно. В выходные люди на работу не ходят.

– До такого я сам бы вряд ли не додумался. Зато мне удалось понять еще некоторые вещи! Хотите, я вам расскажу? – воскликнул больной с самой искренней радостью.

– Нет, пожалуй, не стоит, – смутился доктор от своей непроизвольно возникшей жалости. – Скажите лучше, может быть, вы кого-нибудь вспомнили из своей жизни? Друзей, там родственников?

– Друзья и родственники – это те, кто меня знают? – быстро сообразил больной.

– Да, именно.

– Хотел бы я вспомнить кого-нибудь из них, возможно, они рассказали бы мне все. Знаете, я могу постараться вспомнить, я научился изо всех сил напрягаться и что-то понимать, правда, пока только совсем немного, но у меня уже намного лучше получается.

– Это хорошая новость, тогда старайтесь вспомнить хоть кого-то, голубчик. У вас в течение дня будет полное обследование. Возьмут анализы, измерят давление, сделают рентген. Не думаю, что вам это о чем-то говорит, просто не пугайтесь, что будут приходить новые люди.

– Хорошо. Вы же хотите мне помочь, чего мне бояться?

– Разумеется, мы хотим помочь. И сделаем все возможное. Я зайду к вам, как основные результаты обследования будут готовы.

Врач вышел из палаты с тяжелым сердцем, и ему стало даже немного стыдно перед Валентиной Сергеевной. Было в этом пациенте что-то такое настолько чистое и невинное, а вместе с этим и абсолютная беспомощность. Желание пожалеть его и помочь оказалось настолько сильным, что даже зачерствевшее сердце опытного хирурга теперь обливалось кровью. Он постарался подавить в себе все эти непрофессиональные чувства и отправился в следующую палату, чтобы хоть как-то вернуть себе хладнокровное состояние врача с внушительным трудовым стажем.