Читать книгу Этого достаточно - Эльвина Кросс - Страница 2

Знаете, бывает такое, когда наркотики уже не нужны. Когда сознание начинает за них делать эту работу. Не самый лучший момент, хотя, признаться, мне это даже нравилось. Забавно, я даже думала, что это дар и я избранная. Уверена, не у меня одной проскакивали такие мысли, верно?

Меня зовут Викки, мне двадцать шесть лет, и я долбаная психопатка, по версии моих родителей. Хотя со стороны, может быть, всё так и выглядит. Я общаюсь с моим психотерапевтом чаще, чем со всеми остальными. Меня это совсем не напрягает. Если бы я не знала, что это мозгоправ, то определённо считала его своим лучшим другом. Ну в смысле «её», чёртова этика. Итак, мой «лучший друг» на данный момент – Ирина Витальевна, психотерапевт. Она знает обо мне всё и говорит, что я весьма интересный случай – с психологической точки зрения, разумеется.

Сегодня, в общем-то, обычный день, ну из этих «прекрасных дней, чтобы умереть». Солнце здесь редкое явление, поэтому его никто не ждёт. Мне в этом случае везёт, ведь мои галлюцинации заставляют меня поверить, что на улице солнечно. Проснулась я от ослепительных лучей, осветивших мой чердак. Так его называет моя мать, я же считаю его квартирой своей мечты, здесь чувствую себя как дома. Встаю со своего двуспального матраца и иду к окну, мои тёмно-бордовые шторы плотно задёрнуты. Я их резко открываю, и весь свет пропадает. На улице питерская серость, и что-то мне подсказывает, что эта картина вполне реальна.

На полу тёмный паркет с хаотичным рисунком, который измазан в краске, и я это заметила, только когда нечаянно в неё вляпалась. Жёлто-синие пальчики на ногах, понадеялась, что это мне кажется, но нет, на ощупь маслянисто-вязкая жёлтая и синяя жижа. Ирина Витальевна объяснила мне: то, что можно потрогать и ощутить, скорее всего, не глюк.

Поглядела по сторонам: оказывается, не только моя нога в краске, на полу, стенах – кругом пятна. Видимо, вчера я словила нехилый трип. Ближе к ночи такое бывает, но сейчас – реже. Хотя мне по-прежнему кажется, что именно в этот момент я рискую воплотить в жизнь шедевр искусства. Картину, о которой все узнают. Картина, от которой люди будут визжать от восторга или стоять в ступоре и смотреть. Всеобщая истерия, этакий синдром Стендаля в массовом действии. Даже у моих родителей тогда язык не повернётся сказать, что я сумасшедшая. Но я рисую не для того, чтобы меня оправдали, просто чувствую, что должна, что люди сейчас нуждаются в этом.

Около мольберта вижу много смятых в комок листов и стопку с новыми картинами. Иду босиком по паркету, наступая в ещё не высохшую краску. Начинаю разглядывать рисунки и, как ни странно, ничего в них не понимаю. На одном – чёрное пятно, с красиво размытым контуром, на втором – синие, жёлтые круги, на остальных просто беспорядочно намазанные кляксы разных цветов. Откладываю листы в сторону, иду в душ отмываться от краски. Снимаю с себя одежду и встаю под тёплую струю воды.

Вам нужно закрыть глаза, чтобы представить, что вы в том самом месте, о котором мечтаете. Моё же сознание делает это за меня. Вот вокруг уже не обшарпанные сиреневые стены, а дикая природа. Я стою под тем самым водопадом, в том самом месте, где всё начиналось. Там, где я впервые почувствовала себя живой. Вокруг всё меняется, и я начинаю слышать тропических птиц. Да, и звуки мне тоже мерещатся. Я знаю, о чём вы думаете, это же, наверно, круто, когда ты без труда можешь оказаться посреди джунглей, пусть даже ненастоящих. Были бы эти видения, когда я захочу, были бы они всегда приятными и понятными мне.

Если вы принимали психотропные вещества, то вы меня поймёте. Это бывает страшно. Не столько чувствовать себя по-другому, а осознавать то, что ты видишь собственными глазами, галлюцинации. А по-настоящему ужасно, когда перед этим ты не употреблял никаких, нахрен, наркотиков. Поэтому сейчас я докуриваю сигарету на балконе, беру пачку и иду на очередной сеанс с моим «лучшим другом».

Выхожу на улицу, неприятно сыро и прохладно. Проклятая осень. От такой погоды моё самочувствие явно не улучшится. Мой внешний вид под стать окружающей обстановке. Я в синих джинсах, кедах, чёрном пальто, больше похожем на мешок, и в шапке вместо зонта. Не люблю зонты.

Спускаюсь в метро, стараюсь не смотреть на людей и уж тем более с ними не разговаривать. В XXI веке особо стараться не нужно, людей больше интересует происходящее в телефоне, нежели твоё спонтанное безумство. Да, именно поэтому я не завожу знакомств и уж тем более друзей. Я не знаю, чего от себя ожидать. Людям трудно объяснить то, что со мной происходит. Если они заметят хоть что-то странное, обязательно захотят определить меня в психушку. Но я не чокнутая, я ведь всё это понимаю. Мне просто, бывает, мерещатся странные вещи, возможно от переизбытка творчества во мне и вследствие употребления большого количества наркоты. В конце концов, этого эффекта я когда-то и добивалась.

Пять станций на метро, и я уже на месте. Захожу в здание, поднимаюсь на лифте, в нём меня по традиции накрывает. Галлюцинации прямо перед посещением психотерапевта. Это жутко меня подставляет, ведь я сажусь на чёрный диванчик, и первым делом она меня спрашивает:

– Ну как ты, Ви? Тебе стало лучше?

– Неа, всё так же, – ответила я с ухмылкой. С именно такой ухмылкой, которая у вас на лице, когда вам сообщают о смертельной болезни и сколько вам там осталось. Это я попыталась улыбнуться в ответ.

– Как прошёл вечер? Ты принимала таблетки? – её второй по популярности вопрос.

– Я, честно говоря, не помню, наверное, да, – неуверенно сказала я, стараясь её не обманывать, ведь это тоже симптом в моём случае. Патологической вруньей вдобавок я быть не хочу.

Она снова задаёт одни и те же вопросы:

– Рисовала?

– Да.

– Принесла рисунки?

Признаться, эта беседа меня утомляет, но с ней я хотя бы могу говорить и не бояться. Я отвечаю:

– Нет, там нет ничего особенного, одни кляксы да пятна.

– Ви, мы с тобой договаривались, что всё имеет значение, даже кляксы. В следующий раз помни об этом, – спокойным голосом сказала она.

Затем мы немного говорим о прошлом, о моих желаниях, планах – и всё в этом духе. Дальше она даёт мне тесты и задания, иногда буквы и картинки начинают плавать, но я предпочитаю ей об этом не сообщать. После этого Ирина Витальевна выходит из кабинета, вероятно, ей нужно сделать звонок. Я продолжаю выполнять задания, но ручка перестаёт писать, подхожу к её столу, хочу взять из стакана другую. Обращаю внимание на карту пациента: Полонская Виктория – это моя карта. Беру в руки, начинаю читать: «Диагноз: галлюциноз. Возраст, пол, семейное положение, жалобы пациента…» – неинтересно. Кладу на стол, возвращаюсь и доделываю задания, они несложные. Доктор возвращается и берёт у меня листы.

– Ну что, посмотрим, – с неподдельным интересом начала она. – Всё правильно! Умница!

– Старалась, – с пренебрежением буркнула я.

– Ви, скажи, ты была у врача? Сдавала анализы? Делала МРТ?

– Да, конечно, всё в порядке, – ответила я и, как обычно, не соврала. Врач так и сказал.

– Тогда продолжай принимать таблетки, чтобы галлюцинации тебя не беспокоили. Одну выпей сейчас, а вторую вечером, – подытожила она, протягивая мне две синие капсулы и стакан воды.

Я кладу в рот пилюлю, запиваю водой и говорю:

– Спасибо. Надеюсь, до завтра.

– Буду тебя ждать ровно в 14:00, если будешь рисовать, не забудь принести картины! – с той же доброжелательной улыбкой попрощалась Ирина Витальевна.

Психотерапевты. Они те ещё актёры, не думаю, что им каждый день приятно общаться с людьми с различными психическими отклонениями. Даже жалко её в этот момент. Иду по коридору, непроизвольно ухмыляюсь, подумать только, пациент жалеет доктора, бред какой-то. После таблетки реально становится лучше, и я уже не ловлю никакого прихода в лифте, спускаюсь на первый этаж и выхожу на улицу. Погода такая же говённая, как и была с утра. Закуриваю.

Реальность и нормальность. Интересно, видите ли вы между ними разницу? Я-то точно да, и не только по состоянию здоровья. А вот что насчёт вас? В этой жизни может произойти всё что угодно, и никто ничему не удивится. Как ни странно, люди научились давать объяснение всему происходящему и не волноваться. Убили человека, упал самолёт, чиновник украл у детей-сирот или в реалити-шоу люди завели ребёнка – всё это нормально. Человек принимает реальность такой, какой её преподносят. А в наше время есть чему удивиться и над чем подумать. Ну правда, все уже давно сошли с ума, а к психотерапевту хожу я. Смешно и немного обидно, но мне плевать, ведь я знаю, что есть ещё шанс изменить всё. Сделать этот мир лучше и добрее. Наполнить смыслом человеческое существование. Возможно, им поможет искусство, я в это верю.

Пока ехала до дома, в мою «трезвую» голову пришло несколько идей рисунков. Ничего особенного, мне просто нужно постоянно пробовать, и однажды я нарисую ту самую картину. Может, это произойдёт сегодня, а может, через лет десять, кто знает. Возможно, этого никогда не случится. Может быть, я себя просто убеждаю в этом, мне ведь, в принципе, больше нечем заняться. Единственная цель жизни – эта чёртова картина. Но предана я этой цели уже слишком много времени, поэтому буду рисовать, и неважно, какая на то причина.

Захожу домой, разуваюсь, скидываю на пол пальто, двигаюсь прямиком к рабочему месту. Беру кисть, и меня пробирает до дрожи. Запах краски сводит с ума, и я начинаю собирать всё, что накопилось внутри меня, и выплёскиваю это на лист плотной бумаги. Неудивительно, что я забываю принимать вторую таблетку, хотя наутро её нет, а глюки есть. В порыве бреда я её просто выкидываю.

Опять всё повторяется. Время так быстро летит, я еле успеваю перекусить сэндвичами, сходить в туалет. Курю прямо сидя на полу, не выпуская из руки кисть. К ночи я уже совсем плохо соображаю и не запоминаю того, что со мной происходит. Когда чувствую, что полностью опустошена, падаю на кровать и засыпаю. Кто там говорит, что не видит цветных снов? Видели бы вы мои, они не просто цветные, они бывают нереально яркие, но в основном жуткие и страшные. Неподготовленным людям вряд ли удастся перенести такое.

Открываю глаза, но мне кажется, что я ещё сплю. Который час? Нужно не опоздать на приём. Беру в руку телефон, на экране 13:45. Чёрт, ставить будильник – очень хорошая привычка, которая напрочь у меня отсутствует. Пунктуальность явно не моя черта характера. К счастью, Ирина Витальевна всё понимает и даже не будет злиться.

Я иду в ванную, всё вокруг расплывается. По пути невольно смотрю на новую стопку рисунков и среди них замечаю один. Сажусь на корточки, беру его в руки и замираю. Нет, не подумайте, это никакой не шедевр. Эта картина напомнила о лучшем времени в моей жизни. На ней была изображена морская вода. И как мне удалось получить такой цвет? Бирюзовые, голубые, изумрудные изящные линии. Какие-то мазки краски вернули меня назад. Я даже и не заметила, как по щекам потекли слёзы. Надо собираться, кладу рисунки в рюкзак, но этот оставляю, чувствую, что так надо. Умываюсь, быстро натягиваю джинсы, майку, пальто и выбегаю из дома. Мне есть что рассказать доктору, и мне срочно нужна таблетка.