Читать книгу Королева-злодейка должна умереть, или Выйти замуж - Эльвира Осетина - Страница 3

Чтобы развеять неловкое молчание я решила заговорить о гостях, которые должны приехать на праздник. Но стоило мне начать разговор, как Оусэнг меня прервал:

– Ириаса, давай просто насладимся прекрасной прогулкой, о делах мы поговорим за следующим ужином.

Я поперхнулась, но тут же растянула губы в улыбке:

– Конечно ваше величество.

– Оставьте нас! – громко сказал Оусэнг всей нашей многочисленной свите, и добавил: – Хочу насладиться обществом дорогой супруги.

Мне стало слегка не по себе. Последний раз вместе Оусэнг и Ириаса "наслаждались обществом друг друга" в далекой юности. Хочет меня отчитать? Не понравилось, что я прервала его прогулку с любовницей? И то, что ему прилюдно пришлось с ней поругаться?

Придворные сразу же остановились и начали расходиться в разные стороны. Но не далеко.

Мы же фактически остались наедине, если не считать телохранителей, моих и императора. Но воины рассредоточились по округе, находясь в поле зрения, но в то же время давая нам ощущение уединения.

Вообще за эту неделю я поняла одну не мало важную вещь – царственную чету никогда не оставляют в одиночестве. Даже во сне. Но Ириасу это никогда не беспокоило, она с детства к этому привычная, а я… я вообще-то не жалуюсь. Просто констатирую факт.

В глазах не померкло, и я мысленно выдохнула. Не хватало еще из-за жалоб вернуться домой. Но осталась еще одна проблема – император. Чего это ему взбрело в голову со мной прогуливаться?

Начинать разговор император не спешил, я тоже молча шла за ним по парку.

Он резко свернул на одну из самых узких дорожек, придворные вынуждены были отстать окончательно, потому что места нам двоим едва-едва хватало, не говоря уж о телохранителях. Воинам пришлось ступить на газон.

Мы петляли по узким дорожкам, и казалось, что Оусэнг куда-то целенаправленно меня ведет, точнее – тащит за собой.

Мы шли очень долго и слишком быстро, я даже запыхалась, и устала. Все же одежда, в которую меня запаковали перед прогулкой горничные, была не предназначена для подобного забега по кустам. Но терпела, стиснув зубы. Повторяя, как мантру – ругаться и выходить на конфликт с императором нельзя. Иначе смерть, или, еще хуже – возвращение в мою холодную квартиру.

В конце концов мы пришли почти к самой заброшенной части парка. Садовники сюда заглядывали не слишком часто.

Я надеюсь император не собрался меня тут по тихой придушить?

Я осторожно начала оглядываться по сторонам в поисках своих телохранителей и начальника охраны. Вроде все на месте.

Телохранителей для меня подбирали еще родители. Это были самые преданные рыцари нашей семьи. Не императора, а именно семьи Ириасы. Предать они не могли, потому что приносили клятву на крови в первую очередь, самой императрице. Но тут были и рыцари, принадлежащие Оусэнгу. И я не знала, кто из них сильнее. К тому же, по книге, у императора были еще и скрытые воины. Тайный орден, хранивший династию, который был создан еще на заре становления империи. Именно благодаря им, в конце книги император и выиграл страшную бойню, разразившуюся прямо во дворце. А затем и казнил императрицу. Я передернулась, вспоминая строки из книги. Как голова жены императора покатилась по помосту, а глаза с ненавистью смотрели на главную героиню.

Оусэнг наконец-то подал голос, от чего я даже вздрогнула, все же он столько времени молча смотрел на заросший сад из роз, а тут решил заговорить:

– Помнишь этот сад? – спросил он, перейдя на «ты».

Не часто он это делал.

Я взглянула на сад, в голове тут же возникли воспоминания Ириасы. Какие-то смутные образы.

– Кажется мы тут играли в детстве? – спросила я, покосившись на мужа.

– Да, – кивнул он, – когда ты впервые оказалась во дворце, я повел тебя сюда поиграть в прятки.

Я нахмурилась, пытаясь заглянуть в воспоминания императрицы, но не получалось. Видимо она и сама уже почти ничего не помнит.

– Сожалею, ваше величество, но за давностью лет, эти воспоминания уже стерлись из моей памяти, – улыбнулась я очень мягко, сама же внутренне напряглась еще сильнее, не зная, чего ожидать от мужа.

А вдруг он заметил, что его жену подменили, и сейчас устраивает проверку? Но мои подозрения сразу же развеялись.

– Понимаю, – кивнул он, – нам было всего по пять лет, я и сам-то вспомнил с трудом. Я увел тебя от гувернанток, и от своих сбежал. Помню, как тебе не нравилась эта игра, и глаза у тебя были на мокром месте, пока мы сюда шли, но ты мужественно боролась со своими страхами. Я тогда восхитился тобой, ведь никто из детей не соглашался сбегать вместе со мной от охраны, и постоянно сдавали меня своим хныканьем. А ты единственная не устроила вой.

Я пожала плечами, и в голове действительно возникли воспоминания о том дне.

Это был первый день во дворце. Отец перед этим вызвал Ириасу впервые одну без гувернантки в свой кабинет, и сказал, что этот день судьбоносный для всей семьи, и, если она будет вести себя неподобающе, вполне возможно всех казнят. Ириаса была в ужасе, казнь она уже видела несколько дней назад. Конюх напился и поджег конюшню. Погибло несколько породистых жеребцов. Среди них был любимец отца, который верой и правдой служил ему много лет. Конюха приговорили к смерти через четвертование. Это была жуткая смерть. Отец заставил Ириасу смотреть, ведь среди лошадей был и жеребенок, которого подарили ей на день рождения. Сказал, что когда-нибудь ей возможно самой придется отдавать такие приказы, потому что она была единственной наследницей.

И конечно же отказывать в чем-то наследному принцу Ириаса не посмела. Она была в ужасе, что, если наследник решит, что она сделала что-то не так, всю их семью казнят.

– Припоминаю, – ответила я нейтральным тоном, стараясь стряхнуть с себя воспоминания об ужасной казни.

Все же, на мой взгляд, показывать такие ужасы ребенку – это слишком. Отец у Ириасы, придерживался очень странных систем воспитания… Хотя, с другой стороны, это же высшая аристократия, и возможно уже тогда Ириасу готовили, как минимум, в герцогини, которая будет управлять целым герцогством, поэтому и обучали вот таким вот странным способом.

– Я привел тебя в матушкин розарий. Она сама лично занималась им.

– Да, – улыбнулась я, – ты завязал мне глаза шелковым шарфиком, который украл у одной из фрейлин, повертел на одном месте, и сказал, что я должна тебя поймать.

– А сам пробрался в самую гущу розария, – продолжил Оусэнг. – Надеясь довести тебя до истерики. Все ждал, когда же ты заплачешь и убежишь. Но ты не сдавалась, и шла на мой голос, и терпела.

– Шипи у роз очень болезненно кололись, порвали мне платье и расцарапали до крови руки.

– Я и сам тогда исцарапался весь, и порвал себе одежду. А еще сломал несколько кустов.

– Почему вы вспомнили об этом? – я повернулась и посмотрела в глаза императору.

– Ты была рядом, в одном шаге, я стоял на месте не двигаясь, звал тебя и надеялся, что ты меня поймаешь, и игра окончится. Я уже и не рад был, что начал эту игру. Но ты ходила вокруг меня, натыкалась на острые шипы, кололась, слезы текли ручьем по твоему лицу, шарфик весь промок, но ты, так и не могла меня найти.

Ну да, Ириаса боялась трогать наследного принца, ведь классная дама сказала ей на уроке перед тем, как поехать во дворец, что дотрагиваться до любого члена императорской семьи, если это не танец – строго запрещено. И может расцениваться, как нападение. Нападение – это измена. А измена – это казнь. Вот Ириаса и ходила вокруг принца, натыкаясь на острые шипи растений, лишь бы не задеть его.

– Я разозлился и сам тебя схватил за руку. Сдернул повязку, и увидел твои напуганные глаза, ты даже плакать перестала. Оглянувшись, я заметил куда ты смотришь, это была моя матушка, – Оусэнг криво улыбнулся. – Вот тут я здорово напугался, она единственная имела право меня наказывать физически, не считая отца. Когда мама зло спросила, что это я тут устроил, она не сомневалась, что это я завел тебя в розарий, но ты вместо того, чтобы начать на меня жаловаться, как я ожидал, шагнула вперед, сделала идеальный реверанс и невозмутимо сказала, что я привел тебя на прогулку посмотреть прекрасный сад матери, но мы решили, что здесь не хватает нескольких кустов других цветов, расчистили это место для будущей посадки.

– Да, – вспомнила я подробности, – я сказала, что у нас в розарии есть желтые и черные розы, они как раз подошли бы, дополнив прекрасный ансамбль.

– Мама была в растерянности, она смотрела на тебя, с удивлением и даже с легким восхищением. Я сразу понял, что ты ей понравилась. И мне тоже. Очень понравилась. И я был восхищен твоей отвагой и умом, ведь ты не только не сдала меня, но еще и спасла от гнева матери. Ведь в этот сад она вкладывала очень много сил и терпения. И избежать порки мне бы не удалось.

– Да, после этого мне были предоставлены покои во дворце, и я так и не вернулась домой.

Помню, что для Ириасы – это было страшным ударом. Она надеялась, что все позади, и они наконец-то покинут дворец и она больше никогда в жизни не увидит наследного принца, но её оставили.

– Потому что я сказал матери, что хочу, чтобы ты осталась, – сказал вдруг Оусэнг.

Я с удивлением посмотрела на императора. Разве это не его родители навязали ему невесту?

– Это я выбрал тебя. И не прогадал. Ты всегда умела поддерживать меня во всех моих проказах, никогда не отказывалась принимать участие в играх, а когда я совершал ошибки, сглаживала все углы, защищала и выворачивала так, что я становился победителем.

– Спасибо, что цените меня, – скупо улыбнулась я, не понимая, к чему весь этот разговор. – Но это долг любого поданного нашей страны. Императорская семья – оплот спокойствия и уверенности в завтрашнем дне и было бы опрометчиво…

– Долг и оплот, – прервал меня Оусэнг, отвернувшись, и мне показалось, что его голос сквозил горечью.

Я очень хотела посмотреть ему в лицо, но император мгновенно спрятал все эмоции, и оно застыло восковой маской.

Прекрасный и мудрый – Оусэнг Великий. Так его называют современники. Ведь во время его правления и не без участия императрицы, открыто огромное количество бесплатных школ, а также профессиональных учебных заведений, даже в самых отсталых захолустьях империи. И выделено в три раза больше бесплатных мест в высших учебных заведениях.

– Что ж, полагаю вы устали, – констатировал факт император и не глядя на меня подал знак командиру моей охраны. – Проводите Её Величество, у меня появились срочные дела.

– Благодарю за прекрасную прогулку Ваше Величество, – я присела в дежурном реверансе, склонив голову перед мужем.

– Рад, что вам понравилось, – сухо ответил император, развернулся и быстро удалился вместе со своей охраной.

Поднявшись, я озадачено посмотрела мужу вслед, пытаясь понять, что не так сделала, и в какой момент его разозлила. Но в голову так ничего и не пришло.

Но вроде бы открытого конфликта не случилось. И то хлеб.

После встречи с императором я всерьез задумалась о том, как мне быть дальше и какие шаги предпринять.

Похоже, что сюжет начал меняться, и причем кардинально. Я, своим вмешательством, смогла изменить одну из ключевых сцен.

Но пока сложно сказать к лучшему это, или к худшему.

Вроде бы открытого конфликта не произошло. Никого из моих фрейлин не наказали. Однако расстались мы с императором как-то слишком прохладно. И мне показалось, что он был зол, из-за того, что ему пришлось поссориться со своей фавориткой.

По идее, следующая ключевая точка – это еще одна встреча с главной героиней. Император должен организовать малый прием, где представит её своей официальной фавориткой. Ириаса прием демонстративно проигнорировала и не явилась. Показав всему двору своё отношение к Лорианне и её связи с Оусэнгом. Чем еще сильнее накалила отношения с императором.

Но смогу ли я изменить и эту сцену?

Я попробовала мысленно представить, как иду на этот прием и делаю вид, что всё в порядке, улыбаюсь императору, разговариваю с Лорианной, и я совсем не против случившегося, как в глазах тут же начало меркнуть.

Так-так… режиссер против такого серьезного самоуправства с моей стороны?

И что же делать?

Ответ мне подсказала графиня Анна случайно, на следующий день.

– Ваше величество, – присела она в реверансе, я кивнула в ответ, улыбнувшись.

Графиня подошла очень близко и подала мне знак, что нам надо уединиться.

Фрейлины тут же понятливо отсели от нас как можно дальше.

– Что-то случилось? – с удивлением посмотрела я на женщину.

– Есть некоторые незначительные обстоятельства, думаю, что вам надо о них знать, – начала, графиня, отводя взгляд, – в прошлом году вы взяли шефство над несколькими выдающимися детьми из приютов, и попросили меня проследить, чтобы они ни в чем не нуждались.

Нахмурившись, и покопавшись, как следует в памяти Ириасы, я осторожно спросила:

– Кажется это были дети из приюта святого Агнасия и святой девы Кросии? Вроде бы они показали неплохие результаты при проверке знаний?

– Да, – кивнула графиня, – дети гении. Так вот, – она шумно вздохнула. – Мне пришли печальные вести, что один из детей случайно утонул.

Я с ужасом посмотрела на женщину.

– Это точно случайность?

Графиня развела руки в стороны.

– Я пока ничего точно не знаю.

Я вскочила с диванчика, понимая, что это отличный повод, чтобы уехать из дворца и не быть на официальном представлении фаворитки. К тому же о том, что оно будет через пару дней, я еще не знаю. Так что претензий со стороны императора ко мне не будет.

И эта весть должна меня застать в пути. Сомневаюсь, что император отложит представление фаворитки. Все же скоро праздники, а объявить он её должен до них. Совмещать с праздниками такое событие противоречит всем этическим нормам. А вот малый прием, только для своих – в самый раз.

Решено.

– Я еду сама лично разбираться, – сказала я, глядя перед собой. – Нужно понять, что случилось с мальчиком. Капитан! – я повернула голову к своему личному телохранителю, который всегда незримой тенью следовал за мной, – готовимся в путь, срочно!

Вокруг меня поднялась суета.

Фрейлинам тоже пришлось бежать и готовиться к поездке. Переодеваться, брать с собой какие-то вещи. Нам потребуется не меньше недели.

Я же решила ехать верхом. Фрейлины выехали вслед за мной на каретах. Лишь графиня Анна, сопровождала меня рядом на лошади.

Переоделась в дорожный костюм, и наконец-то вырвалась из дворца.

Одно дело знать об этом мире из книги и по памяти Ириасы, и совсем другое – видеть воочию.

Столица мне определенно понравилась. Чистота, красота, уют. Если, конечно, не считать конский навоз, но было видно, что улицы каждый день чистят, и дорога очень ровная, не асфальт, конечно, брусчатка. Но всё же. А из воспоминаний Ириасы, я знала, что в городе отличная система канализации. И есть даже специальная отопительная система, работающая на элементе, чем-то напоминающем наше ядерное топливо. Правда не на столько опасное.

Кстати, именно залежи этого элемента находились на территории нашей страны, и мы были самым крупным экспортером во всем мире.

А мир состоял из одного континента и нескольких островов. Континент делили между собой страна людей и страна магов. Остальные острова, типа нашей Австралии (их было три штуки), на них жили обычные люди без магии.

Наш путь лежал в приют Святого Анастасия. Он находился в двух днях пути от столицы. На ночлег мы останавливались в одной из усадьб. А на утро опять отправились в путь.

Если честно, то я ждала весточки от императора о малом приеме, но её так и не было. И слава местным богам.

По пути я рассматривала главный тракт. Небольшие селения, что находились рядом со столицей.

Все выглядело очень благообразно. По крайней мере, со стороны. Я вытащила из памяти Ириасы её поездки по стране, и убедилась, что не только столица, но и все остальные города тоже были ничуть не хуже.

Я вспомнила свой мир и хмыкнула. У нас уже давно не средневековье, однако некоторые села выглядят намного хуже. А уж города со столицей не сравнить.

Как только в моей голове появились воспоминания о моём собственном мире, как в глазах опять начало темнеть. Местный режиссер последнее время прямо лютует.

К вечеру следующего дня, я уже ехала в карете вместе с фрейлинами, от скачки я немного устала. Ириаса любила прогулки на лошадях, а вот я этим делом пренебрегала, слишком много впечатлений навалилось, вот тело и окоченело.

Странно, но жеребец – Август, которого больше всего любила Ириаса спокойно меня принял. Я об этом задумалась лишь тогда, когда заметила в окно кареты, что он идет рядом и явно ждет от меня ласки.

Меня посетило странное чувство.

Фрейлины были сильно уставшими и поэтому молчали, а мне удалось задуматься о том, что произошло за эти два дня.

Я действовала на автомате.

Даже с Августо. Я потрепала его по гриве, накормила морковкой, попросила прощения за то, что целую неделю про него не вспоминала. Он благосклонно принял овощ, и позволил на себя взобраться.

Но в прошлой жизни я к лошадям подходила от силы пару раз в далеком детстве, когда меня на них катали по местному парку.

А тут же… Неужели память тела сработала? Разве такое возможно?

Этот вопрос настолько сильно разволновал меня, что в глазах опять стало меркнуть, а свет вокруг мигать.

«Режиссеру» почему-то это сильно не понравилось.

Постаралась выкинуть из головы глупости, и сконцентрировалась на деле, мы как раз уже подъезжали к монастырю.

К сожалению, в книге ничего об этом инциденте не было сказано. Очередные действия, произошедшие за кадром. Так что здесь мне придется пробираться наощупь.