Читать книгу Эволюция. Первая часть - Эльвира Осетина - Страница 6

Подъехал к дому и сижу уже минут тридцать, смотрю на окна. Заходить не хочется. Хочется вернуться к Верочке, обнять, поцеловать мягкие податливые губы, провести рукой по нежным изгибам тела… Захватить в рот сосок, лизнуть, прикусить. Услышать тихий полу всхлип, полу стон… Почувствовать ее влагу на пальцах, на языке, ее теплый нежный язычок на мне. Низ живота заныл, в штанах стало тесно. Нет, ну вот и как с таким настроением домой идти?

А там она. Двадцать пять лет вместе. Смотреть друг на друга тошно. Даже по имени называть не хочется. Пять лет уже не живем, сосуществуем, одна сплошная ненависть. Даже соседи и, те в лучших отношениях живут.

Я скрипнул зубами, ведь уперлась же, не дает уйти, и ведь столько доводов обоснованных приводит: должен, обязан… То Катюшка должна подрасти…, подросла уже, двадцать лет девке. По клубам полуголая бегает, совсем от рук отбилась. Так и хочется ремень в руки взять, да отстегать по голым ляжкам.

Сдавил руль со злости. Конечно, сам виноват, разбаловал. Так ведь эта, чуть что – сразу в крик!

– Девочек ругать нельзя, нужно баловать! Я тебе Андрюшку позволяла воспитывать, но он мужик, а Катю не смей!

Вот и как ее воспитывать? Она ведь ни меня, ни ее уже не уважает, только деньги да шмотки новые требует. Мужиков уже сменила… Вспоминать тошно.

Андрей молодец, за него рад, и семья и работает, проблем вообще никаких. А Катька… Слов нет. Одна сплошная нецензурная лексика…

Но нужно идти, не сидеть же всю ночь тут, завтра на работу. К лекции нужно приготовиться, первый курс давно не читал, уже подзабыл. Скорее бы Былкина из декретного явилась, а то такими темпами и сердечный приступ можно заработать. Все же не мальчик уже, из одного конца города в другой за пятнадцать минут добираться на дикой скорости. Опаздываю постоянно, даже студентам предъявить нечего. Водителя, еще как назло, найти трудно. Еще и общественной работой завалили…

Вера… Славная девочка, милая, добрая и наивная немного. Хотел ведь просто развеяться, а теперь уходить от нее не могу. Как мальчишка стою в коридоре прощаюсь по часу, к стенке прижимаю. Надоело, хочется быть с ней. Видеть только ее. И злость какая-то… постоянная.

Дома, как обычно недовольная физиономия, взглядом словно препарирует. Господи, хоть бы за собой следить начала. Вроде не старая еще, морщин не много. А как оденет этот халат страшный. Тошнить от нее начинает. Хорошо, хоть комната Андрея не занята и есть куда от этой сбегать.

А ведь когда-то девочкой милой и доброй была. Куда что делось? Мегера…

В холодильнике как всегда пустота, если бы не Вера, с голоду бы умер. Ладно, пойду к себе, нужно к работе готовиться.

– Пап!

О! Неужели дома?

– Да.

– А ты мне денег дашь?

– Зачем?

– Ну как, помнишь, я же говорила, сумочка от «Качини».

– Сколько у тебя этих сумочек?

– Пап, я же ее под сапоги покупаю. Как я их с сумочкой сочетать старой буду? Меня же засмеют.

Оглянулся на дочь. Чуть не подавился, на улице октябрь месяц, а она практически голая. Как проститутка вырядилась. А на лице грим, даже сложно понять, кто передо мной Катька или нет? Скривился, смотреть противно. И это малышка, которая пальчик во сне посасывала, и без сказки засыпать не хотела? Что выросло?

– Обойдешься.

– Как? Ну паап…

– Все, разговор закончен, я занят, и смой свой грим, смотреть тошно. – Хватит! Больше ни копейки не дам! Одежды полный шкаф!

– Маааммм! – убежала, хлопнув дверью.

– Валера!

Вот надоели, нужно на дверь уже шпингалет ставить.

Так что у нас дальше…

«Три аспекта культуры речи – нормативный, коммуникативный, этический. Нормативный аспект культуры речи – один из важнейших. Язык располагает большим арсеналом средств. Главнейшее требование к хорошему тексту таково: из всех языковых средств, для создания определенного текста должны быть выбраны такие, которые с максимальной полнотой и эффективностью выполняют поставленные задачи общения, или коммуникативные задачи. Изучение текста с точки зрения соответствия его языковой структуры задачам общения в теории культуры речи получило название…» (Автор-составитель: ст. преподаватель кафедры русского языка СГГА Тропина В. Г. лекции КРиДО – культура речи)

***

В институте я ходила, как сомнамбула. Еще бы, ночью посидела на лекции по культуре речи, а еще, побыла Валерием Александровичем. Хорошо, хоть Игорь был занят по работе и с разговорами не лез, просто довез до университета. На уроках ничего не понимала, если бы не Егор с его подсказками и помощью, точно бы хвостов нахватала. Учителя оказывается, оценки для себя ставят, журналы личные ведут.

На перерыве к Егору какие-то парни подошли, с другого курса. Рассказали, что многие по оценкам судят, на экзамене порой просто выставляют средний бал, если не согласен, можешь по билетам попробовать. Так что, теперь нужно оценки на уроках за ответы зарабатывать, как в обычной школе. А я расклеилась и с ума схожу. В голове черте-что, полный бардак. Три жизни, столько событий, все смешалось.

Егор меня за собой за руку везде водил. На этот раз я не сопротивлялась вообще, плохо соображала, и сил спорить не было абсолютно.

– Ты что не выспалась? Чем ночью занималась?

– Изучала культуру речи… – не думая ответила Егору.

До меня дошло, что я Егору чуть не рассказала о своем сне и осеклась, испугавшись. Егор посмотрел на меня изучающе, а мышцы его лица словно окаменели.

– Так у нас же вроде только со второго семестра начнется культура речи?

Понятия не имела, как ответить, хотя, наверное, можно было много чего придумать. Но я была слишком подавлена и рассеяна.

Почувствовала, как он руку больно сжимает. И с удивлением уставилась на парня.

– Ты с кем сегодня приехала? – задал недовольным тоном парень, а его глаза, словно заледенели.

– С братом, – на автомате ответила я.

– Понятно, – Егор тут же улыбнулся, расслабился, и захват ослабил.

А потом до меня дошло, и я не просто разозлилась, я рассвирепела!

– Какого черта, ты себе позволяешь! – закричала я на него со злости.

– Тише, ты что хочешь, что бы вся группа нас слушала? – сделал большие глаза Егор.

Я притихла, стало жутко неудобно, он прав, кричать не стоит, нужно спокойно объяснить, чтобы отстал уже. Только рот раскрыла…

– Идем, – он дернул меня за руку, – перерыв уже закончился.

Рот пришлось прикрыть и серьезный разговор отложить на более позднее время. Пока сидела на лекции, думать было некогда. В перерывах же срочно в следующую аудиторию бежать. В итоге, день закрутился – лекции, Егор, который все время рядом, постоянно за руку трогает. Как он ловко мной манипулировал? Я только начинаю возмущаться, он мгновенно находит такие слова, что мне стыдно становится, пытаюсь, тихо сказать, чтобы отстал, или не слышит или тему на лекции переводит.

– Вот тут, я не успел записать, покажи, … у тебя подчерк трудный, прочитай, я запишу…

Я только глазами хлопаю и не успеваю за его маневрами. Даже не поняла, как мы уже возле квартиры моей оказались, а он опять к двери прижал и поцеловал. Скользнул языком по губе.

– Сегодня китайский, не забыла? Я зайду за тобой. До вечера.

И убежал.

Вот как с ним быть? Потрогала губы пальцами, посмотрела на них с удивлением. Его поцелуи приятны, и пахнет от него приятно. И на лицо он оказывается симпатичный, странно, я умудрилась только сейчас рассмотреть пока он про китайский говорил. А еще он помогает мне, словно возвращаться… Мысль глупая и странная проскользнула «возвращаться в этот мир…", словно я уже в другом. И я уже не я, вовсе.

– Доча? Ты чего тут стоишь, ключ, что ли забыла?

– Папа? – я вдруг бросилась к нему на шею, как в детстве и осознала, что скучала, очень.

– Солнышко, мое, я тоже скучал… – папа растерялся, я ведь давно так себя не вела.

Я и сама поняла, что стала слишком взрослой, серьезной что ли. Но сейчас вот так просто захотелось обнять, потому что скучала. И все обвинения куда-то ушли. Что если он полюбил другую женщину? Ведь он с мамой столько лет уже прожил, и с ней сейчас из-за меня?

Я начала припоминать их отношения, а ведь и правда, мама его не встречает у порога, ни готовит ему еды, их отношения прохладны, они не ругаются, они, словно не замечают друг друга. А ведь ему больно, плохо, он мучается, и уйти не может, получается… я держу? Из-за меня? Как в моем сне с Валерием Александровичем? Но ведь не правильно… Он тоже должен быть счастлив, и если с нами счастья нет, то зачем нам его мучить? Он ведь живой, и там его любят и ждут…

– Ну, хватит, тут концерты уже соседям устраивать, ребенок, – заулыбался отец.

Мы зашли домой. Я смотрела на его уставший вид, может, и правда в командировке был?

– Кушать есть чего?

– Пельмешки, сварить?

– Вари, дочь, а я пока в душ.

Пока варила пельмени, на стол накрывала – все думала, думала, нужно поговорить, и прямо сейчас. Он должен быть счастлив, а мы и без папы прорвемся, тем более, если мама его не любит. А вдруг и у мамы тоже кто-то есть? А они оба притворяются, чтобы что? Психику мою не травмировать? Чай, не пять лет уже. А сколько? Попыталась вспомнить… и поняла, что не знаю. Шестнадцать? Сорок пять? Тридцать два? Семнадцать? В висках закололо.

Картинки чужих воспоминаний посыпались шквалом: «Верочка, нежная, сладкая, любимая, улыбчивая, всегда с радостью в глазах… встречает, любит, и я люблю…»

– Тоня? У тебя что-то болит?

Я посмотрела на мужчину, кто он? Попыталась вынуть из огромного количества воспоминаний образ. Отец… Чей? Но ведь мой отец, был другим, или не был? В голове образ старика, полного, вредного, злого, со злыми шутками, надоедливого. Он мать в гроб загнал, и я с ним ведь не виделся, сколько лет? Десять? А этот, молодой, как я, такой же. И чего он меня дочей называет? У меня ведь не было отца, только любовники матери, последнего вообще прикончить надо, шило в бок, или это у Нинки отца не было? Черт, да что со мной?

– Посмотри на меня, Тонь, ты как? – в глазах у мужчины паника, испуг, кто он?

Вспоминай дубина, ну, что ты как маразматик стал, совсем расклеился, ну!…

– Доча, ответь мне не молчи! – закричал…

– Папа? – скорее удивилась, как могла забыть?

– Что с тобой было? Голова заболела?

– Да…

– Слушай, ты же ударилась да? Может в больницу?

– Нет, нет, не надо, я полежу и пройдет…

– Может голодная? Поешь, потом полежишь?

– Да, пап… а ты счастлив с нами?

Он опешил, в глазах удивление, испуг… значит угадала? Или просто не понял?

– У тебя кто-то есть? Семья?

Отошел, сел за стол отвел глаза, вздохнул.

– Пап, я не осуждаю, я просто…, понимаешь…, я хочу, чтобы ты счастлив был… а ты с нами, а тебя там ждут, а ты тут…

Не сдержалась и всхлипнула, сумбур какой-то получился. Грустно будет если уйдет, все равно, как ни крути… Всегда я была его любимой доченькой, все ведь для меня было, и не будет. И мама тоже как? Справимся, не дети ведь уже! Я стиснула скатерть.

– А я и не заметил, как ты выросла Тоня. Но знаешь, я сам разберусь, хорошо? Не думай об этом, давай просто обедать, ладно?

Я медленно кивнула, и мы принялись за обед. Зачем истерику устроила, спрашивается? Вот позорище! Откуда такая плаксивость? Нинка… Она плакать любит. Особенно когда выпьет, все по Ваське страдает. Видела его не так давно, на машине на ауди ехал, весь деловой такой, в костюмчике, музыку слушает… А она с Ванюшкой еле концы с концами сводит. В магазине жить вынуждена, это хорошо, пока мать жива, а если заболеет, как тогда? Сына надо в ПТУ определять, чего он там, в сельской школе будет делать? Или этот, как его, ЕГЭ сдавать? Надо позвонить узнать.

– Тонь! – отец опять выдернул меня из чужих воспоминаний.

– Ты не ешь совсем, где ты витаешь? Голова как?

– Нормально, просто уроков много…

Как вытравить все эти воспоминания, чужие, где уже мои, где я? Теряюсь…

– Пойду уроки делать, а то в школу завтра.

– А я думал, ты у нас в университете учишься… – улыбнулся папа, но улыбка исчезла.

– Что-то ты мне совсем не нравишься Тоня, бледная какая… – нахмурился, – иди, пока приляг.

Я и пошла, прилегла, только глаза закрыла, и уже кто-то будит. Кое-как поняла, что отец, опять долго перетрясать воспоминания пришлось.

– Тонь, вставай, поехали, в больницу тебя отвезу, я со знакомым договорился, твою голову посмотрят.

Пришлось вставать и плестись за отцом.

В больнице сдала целую кучу анализов. Кажется, всю кровь из вен выдавили и из пальцев заодно, голову просканировали, даже в одно место залезли. Брр… мерзость.

– Результаты завтра, Юра, ты ее лучше здесь пока оставь, я понаблюдаю.

Я встрепенулась.

– У меня университет!

– Ничего страшного, справка будет, не переживай, студентка.

– Я лучше дома, какая разница. Пааап…

Никогда в больнице не лежала, тем более одна. Организм крепкий был. «Вот правда!» – я задумалась… – «А ведь действительно никогда в больнице не лежала. В детстве, если и простывала, то максимум два дня болела и все…».

– Ты лучше расскажи мне, как часто голова болит?

Доктор оказался дотошным мужиком. Сидит, каждое мое слово конспектирует.

– Не знаю, часто…

– Кружится? Черные точки перед глазами летают?

Вспомнила:

– Виски болят!

– Ясно, а спишь как?

Он обошел свой стол, и сев напротив меня на стул взял мою руку, проверить пульс.

Может все ему рассказать?

– Сны странные вижу…

Доктор не удивился, продолжая смотреть на часы и считать пульс.

Я засмотрелась на него, как это он так и пульс считает и со мной разговаривать умудряется? Может и не слушает, что за бред я тут несу?

– Рассказывай.

– Что?

– Что за странные сны видишь, мне нужно точно знать, что с тобой происходит.

О, значит, все же слушает? Я засомневалась, что говорить, а если решит, что я с ума схожу? И меня в дурку упекут? В голову пришло воспоминание: мать с безумным взглядом, ничего не понимающая, худая, бледная… А у меня мороз по коже, как он мог, она ведь такой веселой была, живой, как он мог ее сюда отправить? Что они тут с людьми творят? Я ведь всего неделю не звонил…

– Ну так что?

Я притихла, опять не мои воспоминания, нельзя говорить, все должно само пройти, наверняка, я справлюсь, всегда справлялся, то есть справлялась… И когда дрался после уроков, страшно было, а ведь победил, побил Лысого Степку, потом еще и друзьями лучшими стали, теперь вон вместе студентов обучаем… Черт, нужно не молчать.

– Не знаю, просто красочные, да и все…

– Эх, молодежь, хилая совсем пошла, чуть что, сразу стресс.

Он встал и вновь вернулся на свое место за столом.

– Юр, ладно, так и быть, но ты следи за ней, если обмороки будут, сразу скорую вызывай, это дело такое, может сейчас и все нормально, а дома может и сознание потерять, а там все что угодно может случится. И как приедете домой, сразу спать ее ложи, может и просто переутомление, у студентов такое бывает. Новая среда, новые впечатления, новая жизнь, ответственность больше.

Доктор подмигнул мне и подал руку отцу для рукопожатия.

– Я понял тебя Андрей, идем Тонь, спасибо друг, завтра после двух?

– Ага, если что, подождете здесь, я могу и на обходе быть, все, бывайте.

Вышли с папой на улицу, и я уже спокойней вздохнула. Боже, как же понять, что мое, а что нет? Как отделить? И вообще, вдруг все мое? Вот люди с ума сходят, Наполеонами себя представляют. Вдруг я из-за удара, себя вот этими людьми придумала? Эх, все никак у всех, неудачница, даже с ума сойти нормально не могу, как положено…

Дома мама уже и брата всполошила. Меня тут же уложили в постель. А сами как обычно ругаться принялись между собой, Игорь больше всех разорался. У меня даже в голове зазвенело. Зубами скрипнула. Что он себе позволяет вообще? Как с родителями разговаривает?

– Вы совсем с ума тут все посходили? Куда вы ее отпустили? Совсем же еще шмакодявка? Это хорошо, хоть цела осталась! И то теперь уже не понятно, может вообще дурой будет! Шизофрения какая-нибудь появится, головой то не хило стукнулась, вчера сонная была и рассеянная какая-то, я даже не понял ничего, а тут оказывается…

Стало неприятно от его слов, я вся сжалась, он ведь прав, я и правда от удара шизофрению заработала, только пока ее скрываю. Да что он о себе возомнил? Кто он такой вообще? Мальчишка! Наглый, и злой. Уши бы ему надрать!

Я опять сникла, откуда такие мысли?

«От Валерия Александровича!» – откуда же еще?

И звонок в дверь услышала.

– Тонь, там к тебе, мальчик, темноволосый такой, – заглянула мама в комнату.

– Егор? Ой, мы же с ним на китайский должны были идти, я же забыла совсем!

Вскочив, начала собираться. Вот и шанс, скорей уйти и эту ругань их не слушать. Игорь ведь сейчас заведется, не остановишь…

– Ты куда, с ума сошла, тебе, что врач сказал! Ты когда на китайский записаться успела? – у мамы глаза округлились.

– Да тут столько всего случилось, я и как-то забыла предупредить. Там если все пять лет ходить и экзамены сдавать, его в дипломе укажут.

– Даа?… – задумчиво протянула мама, – ну, тогда конечно ходи. Но ни сегодня…

– Мам, да это же может быть просто переутомление, стресс, мне уже лучше, правда.

Я уже заторопилась, понимая, что Игорь там сейчас устроит допрос Егору.

На мое удивление крови на стенах не было. Егор улыбался, и вежливо, что-то рассказывал отцу. Игорь стоял рядом и сверкал недовольным взглядом.

– Куда собралась! Тебе же вроде лежать сказали, болезная ты наша.

Язвительность так и лезла из брата. И вроде с улыбкой все, а в глазах раздражение и злость. Откуда все это? Словно, словно ревность? Я опешила от такой мысли. Нет, просто волнуется, переживает, наверное… Взрослая личность Валерия Александровича только фыркнула в ответ. Значит действительно ревность, братская? Ну и дела…