Читать книгу Игра в дракошки-мышки - Эльвира Плотникова - Страница 8

Мне запретили сопровождать девчонку, когда она отправилась в замок к Шейору. Не очень-то и хотелось. С большим удовольствием посмотрел бы, как работают маги королевского ковена, но мне не позволили так рисковать.

Не сомневался, захват пройдет успешно. В ковене лучшие маги королевства, да и драконы страховать будут. А вот с заложником – как повезет. Шейор мог обмануть девчонку, и тогда малыша уже нет в живых. Или он все еще жив, но спрятан в недосягаемом месте.

Девчонку послали обратно как раз для того, чтобы она заставила графа думать о Яне. Задержать хоть ненадолго – да. Но еще и выведать, где он прячет заложника. Понятно, граф ей сам не доложит. Однако если девчонка правильно поведет разговор, то Шейор выдаст все в мыслях. Хороший менталист сможет считать картинку даже на расстоянии.

Велено было ждать. И я ждал, прокручивая в голове, как развиваются события в замке. Телепортация во внешний периметр. Внутрь нельзя – сработает сигнализация. Вот сейчас сняли стражу. Какое-то время потратят, чтобы обмануть систему слежения. И дальше, во внутренний двор. Обезоружить людей…

Старался не думать о девчонке, но не получалось. Как долго она сможет удержать графа? Минуту или две? Когда он услышит магов? И что сделает с девчонкой?

Она ни в чем не виновата. Это теперь ясно. Стечение обстоятельств. Шейор принудил ее, подчинив ментально. И чудо, что ей удалось самой выйти из-под контроля. Чудо ли? Учитывая ее, мягко говоря, необычность? И не виноваты ли в произошедшем сами драконы? Отправить человека с такой аурой к людям! Да еще оставить без присмотра. И теперь она опасна даже для драконов. Ее необычность и фамилиар в придачу. Страшная сила. И не проще ли позволить ей умереть… руками Шейора…

Из коридора донесся шум: громкие голоса, топот, ругательства. Дверь в комнату с грохотом распахнулась – с ноги.

– Брысь с дороги! – рявкнул мужчина, шагнув к кровати.

Я видел его утром – один из группы захвата. А на руках у него девчонка: лицо бледное, глаза закрыты, волосы в беспорядке, рука безвольно повисла.

Поспешно посторонился, ничуть не удивившись тому, что он меня заметил. Для мага королевского ковена невидимость – пустой звук. Это для девчонки… Кстати, а что с ней? Снова усыпили, чтобы не путалась под ногами?

Маг бережно положил ношу на кровать и тут же отступил в сторону. Белая шаль, собранная в комок, прижата к боку и пропитана кровью. На одежде расплылось огромное темное пятно. Они позволили Шейору убить Дженни?!

– Лекарь… – выдавил я, обращаясь к магу.

Внезапно онемевшие губы плохо слушались. Но тот понял и в ответ указал на распахнутую дверь. В комнату, вбегали драконы: Манори и еще трое. Их много, и они спешат. Значит, Дженни жива! И ее можно вылечить.

– Хорошо бы ее к нам, там удобнее.

– Некогда. Видите? Нож провернули в ране.

– Внутреннее кровотечение сильное…

– Я беру сосуды.

– Печень…

Драконы перешли на медицинскую терминологию, потом и вовсе замолчали, сосредоточившись на лечении. Маг ушел. А я забился в дальний угол комнаты и оттуда наблюдал за работой лекарей. Старался даже дышать пореже, чтобы не заметили. Выгонят же! А я должен убедиться, что с Дженни все в порядке.

Это было красиво. Вернее, сначала – страшно. Как только я перешел на магическое зрение и увидел темную дыру в ауре девчонки, снова оцепенел. Даже «живые» участки потускнели и потеряли цвет. А потом в черноте вспыхнули яркие золотистые искры, и от них потянулись живительные ниточки. Только драконы умеют так ювелирно работать с магией, когда исцеляют. Они сращивали ткани телекинезом, используя силу, ускоряя регенерацию. Аура Дженни оживала на глазах, расцветая теплым золотом силы.

Наверное, мне надо было уйти. Вернуться к начальству, доложить о случившемся, получить новые инструкции. Ерунда! Уверен, он в курсе. Не вызывает – значит, не возражает. И драконы не против. Первые минуты были тревожными, но потом Манори отошла в сторону, чтобы не мешать лекарям, бросила на меня задумчивый взгляд и покинула комнату. Я воспользовался этим молчаливым разрешением.

Наблюдать, как драконы колдуют над Дженни, перестал. Сел на пол, прислонившись спиной к стене, прикрыл глаза и сосредоточился на невидимости. Если девчонка скоро очнется, ей не нужно знать, что я рядом.

Однако драконы не спешили приводить Дженни в чувство. Пока двое заканчивали с раной, сращивая мягкие ткани и кожу, третий притащил капельницу с кровевосстанавливающим раствором. Вернулась Манори, и не одна, а с приемной матерью Дженни. Они споро переодели девчонку в чистую сорочку. Потом лекари наладили капельницу и ушли, пообещав вскоре вернуться.

Я не подглядывал – так и сидел с закрытыми глазами, догадываясь о происходящем по звукам и коротким фразам, которыми обменивались драконы.

– Кто вы?

Не сразу понял, что обращаются ко мне.

– Молодой человек?

Голос прозвучал совсем близко. Передо мной стояла мать Дженни. Небольшая полнота красила ее, округляя и смягчая черты лица. Быстрый взгляд в сторону кровати – девчонка все еще спит, в комнате кроме нас никого. Вздохнул и поднялся, в очередной раз теряя невидимость.

– Зачем вы тут? – Драконица улыбнулась уютно и добродушно.

– Я наблюдатель, у меня задание – находиться рядом.

Она понимающе кивнула.

– Поможете? Хочу поменять простыню, она тоже в крови. Я все сама сделаю, а вы придержите руку, где игла.

– Хорошо.

Я послушно следил за тем, чтобы игла не вышла из вены, пока драконица перестилала постель, но взгляд то и дело соскальзывал на ловкие мягкие лапки. Как-то поинтересовался у знакомого дракона, почему они называют свои руки лапами, ведь они не животные. Внешне кисть такая же, как у людей: широкая ладонь, длинные пальцы, один из которых противопоставлен другим. Тот рассмеялся в ответ, мол, не заморачивайся, наша традиция, наш выбор. Но я любовался лапками драконицы по другой причине. Каждое ее движение выдавало любовь, которую она испытывала к Дженни. Нежные касания, ласковые поглаживания. Неужели девчонка так глупа, что не понимает, как ее любят?

– Вот и все, спасибо.

Теперь ловкие лапки собирали в узел грязную одежду и белье. Я заметил, как задрожали пальцы, и удивленно посмотрел на драконицу. В ее глазах стояли слезы.

– С ней все будет хорошо, – вырвалось у меня.

Совершенно не собирался вмешиваться в это дело!

– Я знаю, – она снова мне улыбнулась, но теперь уголки губ дрогнули. – Спасибо.

Да, будет. Если Старейшины признают девчонку невиновной и отпустят на все четыре стороны. Отпустят ли? С фамилиаром? Как все сложно!

Драконица мяла в лапках шаль, в которую так любила кутаться Дженни.

– Жаль, испорчена, – произнес я. – Она ей очень нравилась.

– Правда? – Драконица даже преобразилась от радости. Расправила гребешок, приподняла и опустила крылья. – Она что-то говорила?

– Нет. Это было заметно. Она с ней не расставалась.

– Приведу ее в порядок. – Драконица прижала шаль к груди и смахнула слезинку со щеки.

Мне стало неловко. Какое мне дело до их отношений? Из меня никудышный утешитель!

– А как Ян? Что с ним? – Я поспешил поменять тему разговора.

– Ой, надо же узнать! – всполошилась драконица.

– Жив, хоть и не совсем здоров, – ответила Манори, входя в комнату.

– Не нашли противоядия?

– Не было там никакого яда. Шейор просто запер мальчишку в маленькой клетушке на вершине башни. Но одного, а он же маленький совсем. Оставил ему немного воды – и все. Сами понимаете, чего он там натерпелся. Алинари, я, собственно, к тебе с вопросом. Вы возьмете малыша к себе или мне оформлять его в детский дом в Крагоше?

– Какой детский дом! – Драконица возмущенно всплеснула лапами. – Конечно, я его заберу! Ох, он же нас испугается…

– Вовсе нет, – вздохнула Манори. – Он слабенький пока, но нас не боится. Кажется, Джейн рассказывала ему о вас.

Алинари всхлипнула.

Я попытался снова спрятаться в углу. Хватит с меня этих семейных сцен! И вообще, хочу домой! Есть хочу, спать хочу!

– Молодой человек! – повернулась ко мне Манори. – Не откажите в любезности, присмотрите за девушкой. Алинари нужно заняться малышом, я ее провожу, а потом отпущу вас.

– Да, пожалуйста, – подхватила Алинари, – побудьте с Дженни. Чуть позже я пришлю сюда еду, она проснется голодной. И для вас тоже. Что вы любите? И еще питье, с травами, для моей девочки. Проследите, чтобы она выпила?

– Без проблем, – выдавил я, мысленно поздравляя себя с тем, как удачно влип. – И спасибо, мне ничего не нужно.

– Только до моего возвращения, – отрезала Манори. – Аля, ему нельзя показываться Джейн на глаза. Но я прослежу, не волнуйся.

– Да она все равно меня глюком считает! – вырвалось у меня.

– Кем? – переспросила Алинари. – Крюком?

– Глюком! То есть сном. Она думает, я ей снюсь.

Дожил. Жалуюсь драконам, что меня не воспринимают всерьез.

– А это выход, – прищурилась Манори. – После такой встряски Джейн решит, что ты снова ей снишься. Прозрачности добавь в иллюзию, чтоб уж наверняка. На случай, если она все же очнется до моего возвращения. Да не смотри ты так испуганно. Трудно помочь, раз уж ты все равно тут?

– Не трудно.

Смиренно склонил голову, соглашаясь с неизбежным.

Перед уходом Алинари поцеловала Дженни и тепло мне улыбнулась, одними глазами. Словно сказала: «Знаю, ты позаботишься о моей девочке».

Собственноручно надеру девчонке задницу, если она еще хоть раз ляпнет, что семья от нее отказалась.

Приходил лекарь. Сменил раствор в капельнице, проверил состояние Дженни. Потом пришел еще раз, забрал систему и велел давать больше жидкости, когда пациентка проснется. На столе появился ужин – на двоих, как Алинари и обещала. И кувшин с пахучим напитком и запиской, привязанной к горлышку: «Давать Дженни вместо воды!» Манори же как сквозь землю провалилась.

Признаться, я не выдержал и поел. Не захлебываться же слюной от потрясающих запахов жаркого! Думал, они и мертвого разбудят, но девчонка все спала и спала, разве что позу поменяла. Свернулась клубочком на боку и засунула кулачок под щеку. Я зажег ночник, устроился на полу, у изножья кровати и даже задремал, разморившись от сытой еды.

– Бес?

Приоткрыл один глаз и сладко потянулся. Пора возвращаться в образ. Проснулся я минутой раньше, услышав, как скрипнула кровать.

– С пробуждением, крошка.

Недоверчивый взгляд, прикушенная губа. Руки скользнули под одеяло. Помнит, что ее ударили ножом – проверяет.

– Я сплю?

– Или да, или нет. Одно из двух, – ухмыляюсь и протягиваю ей руку. – Хочешь проверить?

Не хочет. Морщится и отодвигается в сторону.

– Ты все же пришел за мной?

Зловеще смеюсь. Мне совсем не хочется играть этот спектакль, но страшно подумать, какая головомойка меня ждет только за то, что я показался девчонке. К чему усугублять?

– Скажи, Ян жив? – смотрит грустно, но с надеждой.

Нет, с этим я тянуть не буду.

– Да, жив. Твоя семья позаботится о нем. Не беспокойся.

Радостно вспыхивает, и в этот момент она очень похожа на свою маму. Глупо, да? Они не родственники и принадлежат к разным видам. Но почти сразу Дженни вновь опускает голову и плечи.

– Если это сон, то…

– Я говорю правду.

– Ты мой сон и говоришь то, что я хочу слышать!

Упрямая! Это вызов? Я принимаю его, не подумав о последствиях.

– Ах, так? Тогда слушай.

Ехидно уставившись на девчонку, я выдаю самое длинное и неприличное ругательство, которое смог вспомнить.

У Дженни лицо вытягивается от изумления, а потом она густо краснеет. Зато в глазах снова плещется радость.

– Ты не сон, тогда и про Яна – правда, – сообщает она мне и улыбается.

Я впервые вижу ее настоящую улыбку – ясную, яркую, открытую. И на щеках появляются ямочки. Невольно улыбаюсь в ответ – скупо и снисходительно, чтобы не вывалиться из образа.

Дженни тем временем спустила ноги с кровати, нашарила тапочки и пытается встать. Видимо, у нее кружится голова, потому что встать не получается, и она растерянно трет пальцами виски. А я запоздало вспоминаю о питье и указаниях драконьей мамы.

– Тебе положено лежать, – замечаю я, поднимаясь и наливая в чашку лекарство.

– Мне… надо… – Дженни выразительно смотрит на меня, а потом куда-то в сторону.

Проследив за ее взглядом, понимаю, куда ей надо, и протягиваю руку:

– Пойдем, я помогу дойти.

Она не отказывается от помощи, послушно ковыляет рядом, повиснув на моей руке. Потом так же послушно позволяет уложить себя в постель, пьет травяной отвар, ест кашу с молоком.

Я кормлю ее с ложечки, поражаясь такой покладистости. Вроде бы не так уж и больна – от ножевого ранения не осталось и следа, аура сияет, как солнышко. Только вид все равно усталый, движения вялые. Она не задает вопросов, не интересуется, зачем я здесь. Мне неожиданно приятно заботиться о Дженни. Я понимаю, почему, но не собираюсь себе в этом признаваться.

– Спасибо, – говорит она после того, как я вытираю ей салфеткой молочные усы.

– На здоровье, крошка, – криво усмехаюсь я.

Хочется возражений или возмущений, но она сползает вниз, переворачивается на живот и обхватывает подушку обеими руками.

– Завтра, хорошо? – шепчет она и сладко зевает.

Я не успел спросить, почему она говорит о завтрашнем дне. Дженни тут же уснула. Поправил одеяло и отошел к окну. Теперь мне хочется уйти, и чем быстрее, тем лучше.

Словно почувствовав мое настроение, появилась Манори. Она тоже выглядит устало, даже измученно. И я проглотил упреки.

– Извини, раньше никак не получалось. Все еще спит?

– Уже спит.

Я рассказал куратору обо всем, что произошло в ее отсутствие.

– Хорошо, – кивнула она. – Можешь идти. Твой велел передать, чтобы шел отсыпаться. Завтра… – она задумалась, потом назвала мне время, – в зале заседаний.

– Буду, – коротко буркнул я, мысленно желая «моему» всяческих благ.

Ненавижу, когда мной манипулируют!