Читать книгу Сборник рассказов - Эльвира Валентиновна Иванова - Страница 2

Француз познакомился с Наденькой на сайте. К тому времени ему настолько надоело страдать по ушедшей от него любви – девушки, принёсшей в жизнь его радость, желание оберегать, носить на руках и всячески баловать её просто потому, что от этого он испытывал огромное удовлетворение и чувство, что есть, всё – таки, в жизни смысл. Как это называлось, он даже не задумывался, возможно, это было временное помешательство или необходимость в человеческом существе, чтобы не так чувствовать своё одиночество, но, скорее всего запоздалая, какая – то больная, любовь. По сути, одиночество – непременное условие земного существования, и сквозило оно отовсюду. Самым тяжёлым было время между 22-мя часами и той минутой, когда он засыпал. В этот промежуток явственно ощущалось, что никому не нужно ни его бренное тело, ни душа, ни мозг, наполненный фантазиями и романтикой. Не с кем было поделиться впечатлениями о буйно цветущей природе, весело щебечущих птицах, конфликте с начальницей, выжившей из ума за столько лет работы на одном месте, уставшей от бесконечных отчётов и проверок.

Она вошла в его жизнь несмелыми шагами, будто пробуя, хорошо ли ей будет с ним, комфортно ли? Он вполне соответствовал её предпочтениям, разве что художественное видение его было другим, однобоким что ли. Её утончённые вкусы позволяли рассмотреть в некоторых вещах более глубокий смысл и неоднозначность. «Они сошлись как лёд и пламень…» -было как – будто про них.

Невысокая шатенка с чуть выпирающими верхними зубами и открытой улыбкой подошла к их компании летним вечером в центре города. Прямиком с работы она решила заскочить сюда на несколько минут, чтобы пообщаться сестрой, весело болтающей вместе с ними на какие– то общие темы.

«Это девушка моей мечты» -банально подумал Француз и расшаркался перед нею в приветствии, представившись, слегка ироничным тоном.

Она ответила ему, и «всё заверте…», как сказал бы Аверченко, будь он в тот момент здесь.

Француз долго не мог себя заставить написать ей, придумывая разные отговорки для себя: слишком уж она молода – мол, всё закончится, как всегда, ничем. Номер телефона её давно был записан в телефонной книге, а он не спешил, думал. Когда решился, смс-ка ушла к ней, как миленькая, с вопросами о природе, погоде и состоянии души. О чём ещё спросишь, только начиная общение? Пришёл и ответ, что в данный момент она прозябает среди старушек в холодной Анапе, в санатории, куда её отправили по бесплатной путёвке подлечиться. По приезду она согласилась выпить с ним кофе, так и завязался их роман длиною в четыре года. У Француза почему – то всегда было по четыре: семейная жизнь – четыре, помноженное на два, следом – связь с женщиной – четыре года, и здесь тоже. Он начал думать о сложившихся стереотипах в его забубённой жизни, и пришёл к выводу – уж не начать ли их ломать?

В общем, как он и думал, всё закончилось печально для него и просто для неё.

«Я тебя люблю как друга» -не раз заявляла она и, влюбившись в женатого мужчину, коллегу по работе, ушла к нему. Конечно, это Француз дал ей уйти. У них был уговор на такой случай. Если она влюбляется, он отпускает её. Можно ли удержать птицу в клетке? Абсолютно не стоит этого делать, ибо птица при таком раскладе медленно, но верно умирает.

Почти год у него ушёл на то, чтобы научиться смотреть на мир, окружающий его, не умереть, и просто начать обращать внимание на людей. На работу и с неё, он ходил как зомби, будто боясь расплескать боль, сидевшую у него внутри. Он уже сросся с этой болью, пригрел её за пазухой и никак не мог решиться отпустить, чтобы нить не порвалась что ли, связывающая с Ней. Мучения могли длиться вечно, пока к нему в гости не приехал друг и, увидев его в таком состоянии, прокричал: «Да не нужен ты ей! Не ну-жен!»

Будто пелена спала с глаз Француза, и от крика он проснулся и ожил. «И правда ведь не нужен, что это я?» -думал Француз.

Пошёл иной отсчёт. Следующей весной стал замечать женщин: их ноги, выглядывающие из-под коротких юбчонок, ярко накрашенные рты, будто просящие -поцелуй меня, волнующие полные груди, колыхающиеся при ходьбе в верхней части тела и различные манящие запахи -флюиды, исходящие от них. Француз практически отвык от всего этого, в глаза им смотреть боялся, словно мог увидеть там своё отражение или что – то, будоражащее душу. Друг просто наседал на него со своими советами насчёт пробуждения организма и приведения его в боевой порядок. Француз понимал, что рано себя хоронить и сбрасывать со счетов и, наконец-то, решился найти себе женщину.

Так появилась Наденька. Было ей далеко за тридцать. Неплохо сохранилась, миниатюрная, жилистая, без жиринки в теле, не блещущая интеллектом, но добрая и одинокая. Прожив с ней десять лет, бывший бросил её, найдя другую -моложе и с ребёнком.

Встретились в центре. Она на ходу дописывала в телефоне кому – то смс и повела его за собой в сторону набережной. Конечно, она рассмотрела его с головы до ног предварительно, словно ощупав каждый сантиметр его застоявшегося тела и всего, что было на нём, какими – то ненасытными глазами. Француз чувствовал, что Наденьке понравился его кожаный коричневый плащ и чёрные, остроносые, начищенные до блеска, ботинки. Его ровно подстриженные волосы и аккуратные чистые ногти на руках тоже бросались в глаза при близком рассмотрении. Пройдя с ней по мосту через реку и, встретив пару знакомых, отправились на факельное шоу, по их же совету, к Речному. В конце апреля стало довольно тепло, но недолго постояв на набережной у реки, наблюдая за крутящимися огнями, они продрогли и отправились в кафе. Наденька привела в знакомую ей ресторацию с разливным пенящимся пивом и попсовой музыкой, льющейся из динамиков. Француз не употреблял ничего крепче кофе на протяжении многих лет, поэтому заказал себе кофе, а Наденьке, по её желанию, пиво. В зале прибавилось народа, и музыка уже неприятно вибрировала, будто изрыгаясь и стеная из недр музыкального центра. У Француза начинала болеть голова, а на Наденьку, неожиданно для него, подействовало пиво. Она, безрезультатно попытавшись вытащить его в центр зала, начала извиваться вокруг блестящего шеста, как змея. Народ, сидевший в зале, засуетился и начал оказывать ей знаки внимания, пожирая девушку глазами. Сама же она, нимало не смущаясь, весело и призывно улыбалась, любуясь на себя в зеркала, вделанные в стены. Французу стало жутко неудобно и неприятно. Он ждал, когда Наденька навеселится, чтобы уйти отсюда. Вступать в конфликт с местными озабоченными парнями ему не хотелось. Устав танцевать, девушка вернулась за столик. Немного остыв, она привстала со стула и, потянувшись через стол, жадно поцеловала Француза прямо в губы.