Читать книгу Зверь - Эля Айдарова - Страница 2

Зверь

– Птицы должны быть свободными. Их стихия – ветер, их владения – небо. Они царственны, но так бессильны перед земными обитателями. Но, скажу точно, в пернатых столько отваги, что на мгновение засомневаться в своих силах и почувствовать страх могли бы оказавшиеся рядом самые свирепые и самые кровожадные хищники.

Девочка обрадовалась подобной оценке, и, похлопав восхищённо в ладоши, звонко засмеялась.

– Я хочу стать птицей! – развела руки. Наклоняясь то в одну сторону, то в другую, она стала наматывать круги по комнате, изображая полет.

– На сегодня – достаточно, родная. Пора спать.

– Нет, расскажи ещё!

– Но это уже четвёртая история! Нет, милая, расскажу завтра. Уже поздно. Пусть тебе приснится прекрасный мир, где люди верят в чудеса и где сбываются мечты.

Девочка всё же сдалась и потерла глаза, а потом протяжно зевнула и устроилась на мягкой перине, заводя ладонь за пухлую румяную щеку…

Ал

Я и мой младший брат жили с дедушкой в небольшой деревушке на «Лазурном побережье», прямо у моря. Кто придумал такое название нам так никто из взрослых и не объяснил. Погода чаще стояла пасмурная, но теплая. Волны грубо то и дело наплывали и растворялись у кромки берега, где и стоял наш крошечный дом. Ничего выразительного и поэтичного в этих краях не примечалось, но нашёлся некто отчаянный, который решил назвать это место «Лазурным побережьем».

Дедушка имел суровый нрав, никогда не жалел нас и не баловал ласковым или утешительным словом, сказками на ночь, но исправно растил и обучал всему, что знал и умел сам. Мы ловили рыбу, добывали водоросли. Большую часть добытого продавали на базаре, что располагался в порту, а меньшую – себе на пропитание.

Дед не говорил, но мы с братом знали, что он любит нас, по-своему, и что он – единственный близкий нам человек…

В дверь постучали. Неужто Авда уже решила вопрос с ужином? Однако действенно!

– Входите!

Дверь открылась, и в комнату вошел тот, кто проводил меня до кабинета Лорда.

– Я – Грув… Грувер, – представился полнотелый, откормленный мужик с круглым лицом в серой рубахе и в плотных штанах. Одежда явно не стиралась очень долго. В комнате мгновенно расплылся невыносимый запах пота вперемешку с «ароматами», которые обычно сопровождают человека, не особо дружащего с мылом.

– Это… Я принес воды, – Грувер держал в руках два металлических ведра с горячей водой.

Мои застывший взгляд и молчание дали понять несостоявшемуся приятелю, что пора оставить меня одну и он, смирившись, приземлил ведра и закрыл за собой дверь. Через некоторое время на полу стояли еще два ведра, но уже с холодной водой.

Позже Авда занесла мне ужин в виде запеченного мяса ягненка с картошкой. Отдельным подносом оставила на столе черный чай в керамической кружке и пшеничные булочки с изюмом в плетеной корзинке.

После того, как я плотно поела и отмылась в ванной, мне ничего не оставалось, как растянуться на кровати. Непрекращающийся дождь за обрешеченным окном и огонь в камине очень скоро затянули мое сознание в долгожданный сон.

***

«Маленький звереныш, отведай моего дара…».

– Алиша? Алиша!

В комнате так светло, хоть глаза выколи. Авда…

– Алиша, просыпайтесь! Лорд распорядился собрать всех во дворе через полчаса! Я долго не могла Вас разбудить! – Авда бегала по комнате, суетилась, готовила воду для умывания. На столе уже стоял завтрак: жареные яйца и стакан молока, а на кровати – моя выстиранная и высушенная одежда.

– Моя одежда, – я никак не могла полноценно открыть глаза из-за яркого солнечного света. Прикрывая лицо руками, я скинула одеяло и встала на деревянный пол босыми ногами. – Что за черт, Авда!? Убери это! – указывала я на свет, который резал глаза.

– Простите, я не совсем Вас понимаю, – Авда смотрела с недоумением, но усердно продолжала искать взглядом причину моего недовольства.

– Свет, Авда! Почему так ярко?! – глаза слезились. Ненавижу терять контроль. Я прикрыла ладонями лицо и согнулась вперед.

Авда еще немного постояла, а потом, словно сообразив о чем-то запретном, сорвалась к окну и занавесила тяжелыми темными шторами, не оставив утренним лучам ни единого шанса на проникновение. Сквозь закрытые веки я сразу почувствовала существенное облегчение и осторожно отрыла глаза.

Первое, что я увидела это сконцентрированный и изучающий меня взгляд Авды. Еще вчера она казалась мне серой мышью. Сейчас же за мной наблюдала бывалая строгая женщина, знавшая явно многое, но по своей мудрости, не открывавшая рот без надобности.

– Что? – спросила я недоумевающе, одновременно усаживаясь на кровать.

– Ничего. Лорд… Полчаса на сборы. Вам необходимо позавтракать, – спокойно и ровно произнесла служанка, но продолжала на меня смотреть. От ее пристального взгляда между бровями образовалась морщина. – Вы крепко спите, – утверждающе промолвила она, заправляя мою постель. На что я демонстративно промолчала. О том, что во мне есть некоторые странности служанке объяснять я точно не собиралась. Еще эти бесконечные сны… Молча умылась, молча переоделась и позавтракала. Ровно через полчаса я уже стояла во дворе крепости.

Брас

Еще вчера вечером все заметили за Грувером некоторые странности. Для начала наш грузный друг лег спать раньше обычного. А перед этим очень долго отмывался в ванной и выстирывал одежду. Все мы невольно оглянулись от осознания резких изменений в настроении и действиях напарника.

Грув – надежный и опытный служила всегда находил нужные слова. Мог своевременно отрезвить любого из нас либо правильной фразой, либо качественным ударом. Все относились к нему с уважением, несмотря на его неопрятность, запах и отсутствие культуры. Часто с Грувом спорил Крис, но до драки никогда не доходило. Крис понимал, что после тяжелого кулака напарника ему придется долго восстанавливать свое бесценное личико.

Лорд Ашер объявил об утренних сборах еще в кабинете после заключения сделки с новоявленной Ал. Своеобразная…

Крис аж застыл на месте, когда встретил перед собой аккуратно выбритого, причесанного и выглаженного Грува. Таким напарника никогда никто из нас еще не видел.

– Грувер, это ты? – на всякий случай уточнил Стив, попутно протирая окуляры рукавом своей рубашки.

– Да что с тобой, старина? – Крис откровенно переживал за друга по оружию. Грувер же на наши расспросы и реакции лишь буркнул что-то себе под нос и последовал к выходу.

Ал уже стояла на улице, упершись плечом в каменную стену крепости. Смотрела без особого интереса. Почему-то никто из нас, кроме Грува, с ней не поздоровался. Да и сама Ал любезному Груверу ничего не ответила.

– Все вовремя! Отлично! Точность – это хорошо, – прозвучало позади нас. Лорд Ашер был в хорошем настроении сегодня. – Снейгер ценит аккуратность и исполнительность. Он склонен требовать от окружающих соблюдения предельной точности и правил. И, как любой властитель, не считающийся с чужими желаниями и мнениями, не станет терпеть обратное. Грувер! Приятно видеть тебя в новом обличии! – заметил лорд своего верного подручного. Грув же отвел глаза: кажется, у него покраснели мочки ушей.

– Как спалось, Ал? – обратился Ашер к новенькой. Та в ответ лишь кивнула. – Чудно! Что ж, я собрал вас для того, чтобы отвести к одному человеку, который прожил в рабстве у Снейгера пятнадцать лет и смог сбежать. Я хочу, чтобы вы своими глазами увидели, к чему приведут несоблюдение изложенного плана и своеволие. Крайняя осторожность – вот о чем вы не должны забывать, оказавшись на службе у барона Вольфа Снейгера!

Ал

Надо же, круглолицый отмылся до неузнаваемости! Удивил. Поздоровался. Остальные не доверяют. Это правильно. Доверие развязывает языки, все усложняет. Я здесь ненадолго. Друзья мне ни к чему. Светлоглазый намеренно не смотрит на меня. Невозмутим. Такие действуют мне на нервы. Небо… Чайки… Море…

– Эй, не спи, крошка! – окликнул меня тот, что с зачесанными назад волосами. Крис, кажется.

Все двинулись за лордом к тому, кто сумел сбежать от барона. Нам будет полезно услышать его историю. Снейгер – отменное зло без соли и перца, способное вывернуть нутро любого, каждого. Небо. Чайки. Море. Жизнь…

Ашер повел нас за крепость. Тафилдор представлял собой огромное серокаменное строение из донжона и единственной смотровой башни. Остальную часть составляли жилые помещения, где обитали прислуга и охрана. Здание было обогнуто надежной крепостной стеной. Хоть бойницы и боевые башни отсутствовали, Тафилдор считался одним из малоуязвимых и безопасных крепостей в долине.

Примечательно было отсутствие крупного скота. Во внутреннем дворе по-хозяйски прогуливались куры во главе с важным белокрылым петухом с искривленным гребешком, а на карнизах амбара сидели обленившиеся от избытка зерна черные вороны.

Проходя мимо конюшен, услышала ржание Ханда. Ему здесь не нравилось. Я мало с ним говорила, но хорошо понимала без слов, как и он – меня. И мне здесь не нравилось. Надеюсь, я не говорила сегодня во сне. Авда – интересная личность. Подозреваю, что она не так проста, какой кажется. Даже если Авда что-то и слышала, то, что она может? Верно, ничего. Законников не удивишь такими, как я. Да и не особо привлечешь на меня их внимание…, наверное…

На территории за крепостью простирался густой лес. Многовековые деревья, казалось, обвили всю землю своими тяжелыми и угрожающе извилистыми корнями. Огромные кроны наводили ужасающее впечатление. Вдоль широких древесных стволов протягивалась тропа, по которой мы и направились вглубь лесной глуши. На пути то и дело встречались одиночные каменные изваяния: застывшие фигуры неизвестных людей в искривленных позах. Я краем глаза заметила расположившиеся вплотную стоймя плиты, напоминающие место захоронения с надмогильным камнем. Их было буквально три, и все без надписи. Возможно, и не могилы вовсе, но что именно я так и не поняла.

Шли недолго. Совсем скоро перед нами предстало жуткое строение, отдаленно напоминавшее часовню. Лорд Ашер уверенно подошел к массивной железной двери и открыл ключом, который достал из своего левого нагрудного кармана. Дверь открылась со скрежетом, и лорд вошел первым. За ним последовал сероглазый, затем – тот, что с окулярами, следом – позер с зачесанными волосами. Откормленный пропустил меня вперед, а сам замкнул нашу живую цепь.

Узкий сырой коридор освещался запыленными масляными фонарями, закрепленными к каменной стене. У еще одной низкой деревянной двери, обрешеченной металлическими прутьями, лорд, наконец, остановился и выкрикнул кому-то, кто обитал по ту сторону входного полотна.

– Ма́лком! – голос Ашера звучал бодро и шутливо, несмотря на нахождение в неприятном месте. – К тебе гости! – не дожидаясь ответа, лорд сам толкнул дверь и отошел в сторону, указав жестом, чтобы мы прижались к стене. Стоило это сделать, как из темноты послышался грозный рык. Словно взрослый мужчина подражал животному и пытался отпугнуть нежеланных посетителей. Непонятное громкое рычание сопровождалось дря́зганием цепей. Стало ясно, что человек в помещении был прикован и желал вырваться наружу.

Анатоль Ашер приказал нам не двигаться. Сам вел себя спокойно и довольно равнодушно в отличие от всех нас.

– Малком! – снова обратился к нему лорд. – Мы можем и уйти! Тебе следовало бы лучше тренироваться подавлять свой гнев! – с полуулыбкой произнес он.

За дверью стихло. Стихло настолько, что послышалось тяжелое дыхание.

– Вот это верное решение. Мы входим! – предупредил он его и вошел первым.

В темном помещении отсутствовали фонари. Проникал лишь свет от крошечного отверстия в стене с решетками. Оттуда же пробиралась и скупая порция прохладного свежего воздуха. Стоило лишь войти, как в нос ударило зловоние, а перед глазами предстала стоящая на коленях фигура пожилого человека. Разведенные в стороны руки были обвиты цепями. Мохнатая, засаленная голова устало лежала на правом плече. Лицо, заросшее густой бородой, с закрытыми глазами напоминало обыкновенного безродного дикаря, которому, вероятно, довелось пережить очень многое.

Тем не менее, я разглядела в помещении подобие койки, на котором лежало множество мелких белых камней, а рядом стояло металлическое ведро, куда бедняга, скорее всего, справлял свою нужду. Ни книг, ни посуды, ни одежды – ничего больше в помещении не было.

Лорд достал из кармана небольшой льняной мешочек и бросил к ногам старика. Тот, не открывая глаз, тут же сорвался к «подаянию». Раскрыл мешок и, опрокинув голову назад, отправил себе в рот нечто сыпучее темно-серого цвета. Немного погодя, старик застыл. Грувер позади меня что-то буркнул себе под нос, после чего старик резко открыл глаза и Крис, что стоял рядом со мной и наготове держал руку на рукояти, дернулся от неожиданности. Глаза старика были прозрачно-голубыми, радужка – светлой, и от этого возникало ощущение того, что Малком слеп. Но старик вдруг выпрямился и уже не казался немощным и обессиленным. Разом он превратился в крепкого мужчину в возрасте. От его прямого и трезвого взгляда стало вдруг не по себе. Уверена, не только мне.

– Зачем пожаловал? – спросил он и протянул запястья лорду.

– Привел к тебе тех, кто отправится в Дренвич, – невзначай ответил Ашер и так же спокойно вытащил ключи и освободил старика от цепей. Крис все же достал свой меч и выставил перед собой.

– Усмири щенка, – не глядя в его сторону, приказал Малком и направился к койке. Присел, опершись спиной об стену. Лорд молча кивнул Крису и тот, сомневаясь, но все же вернул меч в ножны.

Бывший раб Снейгера медленно оглянул присутствующих своего темного пристанища. – Сторонитесь Перстня Хозяина. Это зло, пожирающее душу, – начал старик. – Черный ползучий дым пробуждает звериную суть, неповиновение, и порабощает. Остерегайтесь собственных ошибок, иначе накажет…, жестоко накажет.

Малком вдруг резко повернул голову на меня и неожиданно для всех сдержанно улыбнулся, показывая свои зубы. Улыбка больше напоминала звериный оскал.

– Вкусно пахнет…, – его глаза отчетливо разглядывали мое лицо. – Оставь ее мне! – резко выпрямился и начал водить носом по воздуху, как животное.

– Боюсь, не в силах удовлетворить твое желание, Малком, – так же невозмутимо ответил лорд.

Светлоглазый, который ни разу до этого на меня не взглянул, все же мельком это сделал и невольно дернул плечом. Как же его зовут? А ведь я и не знаю, как его зовут.

Несмотря на жуткую обстановку и неприятное предложение со стороны неизвестного обросшего сумасшедшего с повадками зверя, мне было совсем не страшно. Меня не смутили его слова. Было даже спокойно. Более того, я понимала, о чем он говорит.

– Расскажи, как ты оказался здесь, – продолжил лорд.

Малком недовольно выдохнул через нос, как это делают собаки, и снова оперся о стену спиной.

– Я возглавлял сопровождение груза и сбежал во время крушения корабля барона. Снейгер могущественен. Все считают его градоначальником Дренвича, но его влияние не ограничивается лишь городскими стенами. Все дело в Перстне – в его силе подчинения. В замке барона никому доверять нельзя. Каждый в его владениях сам за себя. Не рассчитывайте на помощь. Никто не заступится.

– Ну, должно же быть какое-нибудь слабое место у этого барона, – буркнул неуверенно Грувер.

– Должно быть. Но оно засекречено. Сумеете найти его – уничтожите Снейгера.

Старик продолжает пристально за мной наблюдать. Все это заметили. Грув то и дело что-то бормочет себе под нос. Крис нервно сжимает рукоять меча. Светлоглазый твердо стоит на ногах и хмурит брови.

– Это скоро пройдет, – снова скалится старик, обращаясь именно ко мне. – Вспоминай, это поможет, – глухо засмеялся он, от чего его плечи стали сотрясаться.

Ашер обреченно вздохнул.

– Отдохни пару дней, Малком, – промолвил лорд, и жестом указал нам на выход.

Брас

Не знал, что в этом месте может кто-то обитать. Новенькая держится. Это говорит о том, что шансы не провалить дело из-за девчонки существенно возросли.

Крис нервничает. Даже Грув напрягся, а Ал сосредоточенно наблюдает за стариком. Стив – охотник за диковинным и необычным. Для него этот Малком – находка. Теперь Стива от его дневника месяц не оторвешь: будет записывать свои наблюдения, делать выводы, искать совпадения, выявлять причины, следствия…

Звериная суть. Мы подозревали, что Снейгер – один из владельцев Перстня, иначе как еще объяснить его могущество и способности обходить законников. Эти ослы гоняются за «клейме́нными», не желая замечать главного – того, кто пробуждает эту звериную суть.

«Клейменными» называют тех, в ком пробуждается звериное естество, но ее обладатели в силах ее контролировать. Суть вызывает агрессию, желание разрушений, крови, неповиновение. Еще есть «обреченные» – те, кто не может контролировать суть, и становятся опасными и для окружающих, и для себя лично. Опасны и первые и вторые в разной степени. Ведь они по своей сути – хищники.

Законники выявляют «обреченных» и изолируют. А за «клейменными» наблюдают, по крайней мере, так их призывает поступать закон.

Вообще, человека с приобретенной сутью можно распознать по глазам. В момент сильного гнева в них появляется некое свечение, искра. Особенно это можно заприметить в темное время суток. А еще такие люди странно говорят: повторяют слова, постоянно оглядываются, водят носом по воздуху, остро реагируют на свет. Все ведут себя по-разному. Многие из них смирились с такой жизнью. Но постоянно находятся в ожидании прихода Хозяина, который выпустит из Перстня черный, пожирающий волю, ползучий дым и обратит в раба…

Мы вышли на улицу и каждый из нас с удовольствием вдохнул свежего воздуха и с облегчением выдохнул. Стив, как и ожидалось, уселся на землю, согнул ноги в колени, и заранее достав свой дневник, принялся усердно в него что-то записывать. Крис о чем-то задумался, а Грувер присел на корточки. Ал стояла, опершись на обе ноги, и уткнула сосредоточенный взгляд в землю. Пару минут спустя вышел и лорд. Дверь он не запер, что немного заметно напрягло всех нас. Но мы не стали задавать ему вопросов и продолжили возвращение в крепость.

Ал

Малком – человек с пробудившейся сутью. Это было понятно. Ко всему прочему он прожил у Снейгера в рабстве пятнадцать лет. Как ему удалось все провернуть? Ведь перстень имеет силу над рабами: притягивает их с непреодолимой силой. Каким образом Малком смог удержаться? Цепи.… Здесь он не пленник – это ясно. Лорд Ашер не запер главные двери, значит, Малком – свободный.

– Как Вы нашли его? – Крис не сдержался от расспросов. Старик явно его впечатлил.

– По правде говоря, он меня нашел, – спокойно ответил лорд. – «Клейменный» раб, но сильный. Может себя контролировать, несмотря на влияние Перстня. Но бывают дни, когда приходится прибегать к мерам и заключать его в цепи. Малком чувствует зов Хозяина и предупреждает, когда следует остерегаться.

– Сколько уже он здесь? – присоединился к допросу Грувер.

– Два года.

– Но мы никогда не видели его прежде! – оживился парень с окулярами, который даже на ходу продолжал что-то записывать в свою небольшую книжку.

– Как же не видели? – засмеялся Ашер. – Наш конюх!

Четверка застыла на месте. Пришлось остановиться. Даа, вид у них не просто растерянный, я бы даже сказала: ошеломленный до краев! Я даже чуть не прыснула от смеха. Видели б они свои лица. Начесанный Крис стал настолько бледным, что я даже подумала: в возможной отключке напарникам придется тащить его на себе.

– Наш конюх – Малк?! – поразился Грув.

– Он уже месяц не выходит из своего укрытия, оброс слегка, – промолвил Ашер. – Бороться с зовом Перстня непросто. Год назад после очередного зова Малком не мог даже ходить…, – лорд на мгновение задумался и продолжил: – Крайне важно не провоцировать Снейгера на использование Перстня…

Все снова направились в сторону крепости.

Убеждаюсь в очередной раз, что мне нельзя раскрывать своей сути. Я – «клейменная», могу контролировать в себе зверя, но кто, кроме меня может быть в этом уверенным? Я проявляю агрессию лишь тогда, когда дело касается «борьбы со злом» или самозащиты. Во всяком случае, сейчас это получается намного лучше, чем раньше.

Семь лет играю роль «клейменной». Поначалу было смертельно невыносимо противостоять зову Перстня. Случилось так, что я смирилась с судьбой и последовала за зовом, но по воле судьбы встретила Марго – владелицу публичного дома «Ложе страсти», что на сквозной аллее в Вужличе. Она – обычный человек, которая знала о таких, как я, но не испугалась приютить, выкормить и уберечь от самой огромной и неисправимой ошибки в моей жизни – стать рабыней Снейгера…

Лорд распорядился всем разойтись и собраться в холле на рассвете следующего дня, и я отправилась в комнату. Скинула лакированные сапоги и прямо в одежде рухнула на кровать. Авда не приходила, и это в данный момент было очень кстати …

Я всегда вспоминаю о дедушке, а еще чаще о своем младшем брате – Эйтане. Эйтан… Мой самый родной и близкий человек. После того, как наших родителей не стало, мы поселились у моря.

У нас была порядочная семья, жившая в деревне недалеко от города Вужлич. Отец работал на лесопилке, а мать продавала овощи на базаре. Жили просто, но никогда не голодали. Эйтан всегда придумывал интересные истории, хотел стать отважным героем, искренне верил в то, что судьба уготовила для него что-то особенное.

Однажды ночью в доме случился страшный пожар. Нас с Эйтаном вытащили без сознания соседи, а родителей спасти не удалось. С тех пор мы жили у дедушки на «Лазурном побережье».

Мне тогда исполнилось шестнадцать лет, а Эйтану – пятнадцать. Был на редкость солнечный день. Дедушка разрешал мне ходить на базар одной и продавать улов.

В этот день я несла в самодельной навесной сумке добрую выручку. Эйтан остался дома: еще ночью у него начался небольшой жар. Дедушка запретил ему вставать с постели. На радостях я купила для брата его любимое лакомство, которое крайне редко завозили в наш порт – липовый мед. Сама я сладкого не жаловала, но знала, как будет счастлив Эйтан, узнав, что ему принесла.

Возле нашего маленького, но крепкого домика у ограды небрежно лежали дедушкины рыболовные сети. На крыльце – никого. Я всегда была внимательна. Разум понимал, что что-то не так. Дедушка никогда в таком виде не оставлял свои снасти и нам крепко доставалось за такое пренебрежительное отношение к предметам, что нас кормили. Но я была такой окрыленной. Прекрасная погода, хорошая выручка и подарок для Эйтана – вскружили мои мысли в ослепляющий вихрь подростковой наивности и беззаботности, что когда я влетела в дом и столкнулась с опасностью, еще не успела осознать, что происходит.

Дедушка лежал на полу, и у его седой головы медленно растекалась кровь. В комнате находились четверо. Они спешили. Повсюду валялись наши вещи. И самое ужасное – Эйтана в доме не было. Я понимала – все плохо. Очень рассчитывала на удачу, что Эйтан возможно, не послушав дедушку, куда-нибудь ушел. Но он был слишком прилежным мальчиком, неспособным перечить взрослому.

Очнувшись от догадок, я медленно шагнула назад. Передо мной застыл барон Вольф Снейгер, а за ним – еще двое. Четвертый стоял за невысокой ширмой, поэтому не разглядела его лица. Что касается этих троих, то их я буду помнить еще после смерти.

Дедушка рассказывал о кромешниках – разбойниках, что выворачивали дома, чтобы найти что-то ценное для себя. И часто их не волновало наличие в доме обитателей. В то время законники еще боролись с кромешниками, а потом кто-то сбросил все подозрения на «обреченных». Кромешников сейчас и не вспоминают, ну а тогда они являлись самой настоящей заразой для мирных жителей.

– А это что за цветочек? – промолвил Снейгер. Я отодвинулась назад. – Как тебя зовут? – мужчина медленно приближался ко мне. Я настырно продолжала молчать. – Ты здесь живешь?

Что-то заставило меня сорваться с места к двери. Только я оттолкнула деревянное полотно, как Снейгер схватил меня и потащил обратно. Я сопротивлялась, пыталась вырваться, но удар по затылку усмирил и меня, и мое сознание…

Обморок – это и спасение, и враг. Я не помнила, что было дальше, что со мной сделали. Только догадывалась. Очнулась на полу рядом с дедушкой с острой головной болью и с окровавленным лицом в тот момент, когда Снейгеру кто-то доложил:

– Мальчик у нас, пора уходить.

– Уходим, – ответил Вольф и покинул дом.

Позже, я узнаю, что со мной произошло. Дедушку убили, а Эйтана забрали. Я была больше, чем уверена, что брата забрали именно они. Никто из соседей ничего странного не заметил, а может просто солгали. Что бы там ни было, Эйтан не нашелся. Другого объяснения его исчезновению я не нашла.

Похоронить дедушку помогали все жители прибрежной деревушки. Я осталась совсем одна. А потом начались странности.… Со мной… Я перестала спать, постоянно была на взводе. Меня раздражали все. Однажды в порыве ярости опрокинула восковую свечу на деревянном столе и, в конце концов, осталась без дома. В первое время жила у соседей, но мой гневливый нрав часто давал о себе знать. Я стала ругаться, спорить, портить имущество в состоянии яркой озлобленности чаще от любого простого повода.

Понимая, что больше так продолжаться не может, покинула «Лазурное побережье» навсегда и приобрела цель отыскать Эйтана…

Семь лет прошло с того дня, как в моей жизни появился Снейгер. Но каждый раз, как вспоминаю, кровь одинаково быстро закипает в висках и отчетливо твердит мне о разрушении…

– Не двигайтесь, Алиша, – донеслось с порога. Голос Авды прозвучал тихо, настороженно. Это на короткий миг сбило меня с толку и заставило отвлечься от воспоминаний. – Всё хорошо. Нет причин для беспокойства. Здесь со мной Вам ничего не угрожает, – как можно мягко произнесла она.

Я и не заметила, как она вошла. Не заметила и то, как я встала с кровати и разнесла деревянный стул. Стою и смотрю на служанку гневно и растерянно одновременно. Мои кулаки сжаты: я делаю так, когда пытаюсь сдерживаться от нападения.

– Я обещаю, что никому не расскажу, – продолжала говорить Авда.

– Обещание – ещё не гарантия, – прошипела я.

– И это верно. Покажет лишь время. Право не убьете же Вы меня?! – как-то по-свойски всплеснула Авда руками и сложила ладони себе на бедра. Я ещё мгновение смотрела на неё, сопоставила все «за» и «против» и вынесла вердикт.

– Нет, не убью… Пока…

– Ну, хоть на этом спасибо, – закатила служанка глаза.

Гнев начал отпускать, в груди становилось легче, голова прояснялась и тело накатила усталость.

– Стало быть, «клейменная», – утверждающе выдала Авда и пожалела. Люди настолько предсказуемы и зависимы от своих пороков: сначала говорят, а потом думают. – Простите, но ведь это правда.

– Мне плевать. Правда, есть правда, – тяжело уселась на край кровати и уставилась на свои босые ноги.

– Я принесу что-нибудь поесть.

– Нет, оставь меня, Авда. И постарайся прийти к согласию со своим языком. Не хочу добавлять тебя в список моих врагов.

– Да, Алиша, я всё поняла, – на удивление смиренно согласилась женщина и покинула комнату.

«Вдох. Море. Выдох. Жизнь».

Воспоминания… Их много: и добрые, и те, о которых хочется забыть навсегда. Эйтан всегда верил в добро. Придумывал невероятные истории: воображал немыслимое, наивное, но такое прекрасное.

Как же мир непостоянен. Светлая сторона человека утверждает, что добро всегда будет побеждать зло. Но добро относительно. Я вот тоже была хорошим человеком, но делаю страшные вещи – лишаю жизни. Я не оправдываю себя тем, что убиваю плохих людей поистине с тёмной душой, с мерзкими поступками и ужасающими целями. Моему ремеслу нет никакого оправдания. Осознаю, когда-нибудь я отвечу за это. Никто не вправе отнимать возможность жить, дышать, даже во благо. Но я это делаю и сделаю с тем, кто отнял у меня семью, отнял Эйтана…