Читать книгу Его Медвежество и прочие неприятности - Эми Мун - Страница 4

– Охренеть, – вежливо поздоровались Валерия.

А по-другому не скажешь. Нет других слов, и не будет. Мужик замер прямо на пороге. Не просто рослый – огромный. Вызывающе крепкий и мощный, он был больше всех, кого Валерия вообще встречала за свою жизнь, а повидала она не мало. И дело было не только в росте. Он мог бы заткнуть за пояс любого богатыря. Какая, мать ее, косая сажень в плечах?! Мелко! Тут все несколько! Широкая грудь вздымалась глубоко и спокойно, натягивая простую синюю рубаху. Огромные руки лениво цеплялись большими пальцами за поясной ремень, оттягивая его своей тяжестью вниз. Ноги двумя столбами упирались в каменный пол. А на крутых плечах висел плащ отороченный черным мехом.

И это был не какой-нибудь заблудившийся стражник или воин. Мужчина стоял тут с видом полноправного хозяина. Сверлил тяжёлым взглядом из-под густых бровей и сжимал спрятанные в плотной бороде губы. На широких скулах играли желваки, и крупные ноздри раздувались, с шумом втягивая огромные порции воздуха. Медведь. Темный, грубый, огромный медведь с мечом на поясе и совершенно дикой внешностью. Образ завершали отвратительно лохматые темно-русые волосы.

Мужчина ещё больше прищурился и съехал взглядом вниз, к обнаженной и торчащей от холода груди. Громадные плечи дернулись.

– Прикройся!

От мощности густого баса содрогнулись каменные стены. Под колени ударила сокрушающая тяжесть, и Валерия чуть не рухнула на пол рядом со сброшенной ночной рубашкой.

– Ох, лэрд, – пискнула очнувшаяся служанка, – Ваша жена ещё в горячке!

Все-таки она не выдержала. Ноги подломились. Если бы не зеркало рядом, вытирать бы ей соплями пол. Всхлипнув, Валерия повисла на тяжёлой раме. Холод просочился в самые кости, и ее передёрнуло в первых истеричных судорогах.

Муж! Эта прямоходящая глыба мышц и силищи – ее муж?! Вернее, не ее, а этой… Аллелии, будь она неладна! Кусая дрожащие губы, Валерия отчаянно искала в себе силы добраться до кровати. А внутри до сих пор резонировало от глубоких перекатов иерихонской трубы вместо мужского горла.

Служанка проворно подскочила к ней, и впервые Валерия ощутила к визгливой женщине благодарность. Стараясь сильно не опираться на сухое плечо, она вскинула голову и сделала несколько шагов обратно.

Чувствуя себя совершенно больной, с дичайшей мигренью и в полном раздрае, Валерия из последних оскудевших сил заползла под одеяло. Отвратительная перина прогнулась, лишая возможности устроиться с комфортом. Мужик все так же стоял на пороге, пристально разглядывая ее отчаянные потуги лечь нормально.

– Скоро явится лекарь, – прогудел, не прекращая сверлить ее взглядом, – чтобы вид был надлежащий. Я женился не на беспутной девке.

«Хамло», – мысленно огрызнулась Валерия, но рот благоразумно не раскрывала. Рядом с таким молчание не только золото, но и гарант целости костей.

Круто развернувшись, «муж» вышел. Чуть головой косяк не царапнул, громадина неповоротливая. Дверь оглушительно хлопнула.

– Ох, лэрди Аллелия… – простонал дрожащая нянюшка, – ка-а-акой стыд…Сейчас я чистое достану… Беспутство! А все жестокая горячка… Да, она! Не может благородная лэрди так обнажить тело…

Под причитания о нравственности и правилах приличия, Валерия обмякла на подушках, позволяя одевать себя, как куклу. Чистая рубаха ничем не отличалась от брошенной у зеркала. Прямой крой, длинные рукава, шнуровка под горло и плотная материя.

– Косы не успеем переплести. Ну что же делать… Хоть личико вымоем.

Прохладная тряпица коснулась пылавшего лба, и осторожными прикосновениями спустилась ниже. А Валерия таращилась в потолок и, превозмогая грызущую мигрень, пыталась умять в голове понимание, что все это ей не снится. Ни эти грубые каменные стены и темные гобелены, ни заплывший подсвечник на прикроватной тумбе, ни черный зев камина, ни эта истеричная нянюшка, которая сейчас с удивительной для ее костлявого сложения силой, ворочала обмякшую Валерию, надевая жесткую ночнушку и поправляя постель. Ни муж…

Ознобом по коже прошлись воспоминания: огромный рост, широкие плечи, ноги-столбы – под плотными штанами бугрились мышцы… Да-а, рядом с такой громадиной она – пигалица сопливая! Макушка строго по грудь. Широченную богатырскую грудь…

Стук в дверь выдернул ее из водоворота мыслей.

– Войдите! – крикнула чисто автоматически. Нянюшка опять охнула, а Валерия прикусила язык – ее привычка таким образом пускать посетителей в кабинет бухгалтерии явно не вязалась с местными нормами этикета.

Дверь скрипнула, и в комнату просочился лекарь. От монаха его отличал только обтянутый кожей сундучок, который мужчина легко нес под мышкой.

– Быстро же припёрся, паршивец бессердечный, – неожиданно зло прошипела нянюшка, – глаза бы мои борова этого не видели.

Ну, на борова мужчина походил с натягом, разве что толстоват немного…

– Вы очнулись, лэрди Аллелия. Воистину чудо.

Голос мужчины оказался приятным, а вот взгляд… Нянюшка ее могла не одевать – все равно Валерия почувствовала себя голой. Блекло-серые глаза неторопливо и цепко ощупали ее от макушки до кончиков укрытых вышитым одеялом ног.

– Моей госпоже надо отдохнуть, – сварливо отозвалась нянюшка, – зайдешь позже!

– Лэрд приказал провести осмотр немедленно.

– Твоем лэрду лишь бы приказы раздавать! Женщина – это не его солдатня! Ей нужен отдых перед осмотром. День, а лучше – неделя!

Лекарь поперхнулся, смешно вскидывая светлые брови.

– Лэрди нуждается в осмотре и новом лечении немедленно. Она должна как можно скорее прийти в себя.

– Ну, разумеется! Как же с больной наследников делать?

Валерия вяло прислушивалась к перепалке, механически отмечая очевидные факты. Медведь как-то связан с армией, или что тут у них. Ему нужен наследник, и быстрее, но если с первым понятно – обычно для этого и женятся, то со вторым не очень – к чему спешка? Однако все вопросы Валерия складировала «на потом».

Нянюшка обороняла ее укутанное тельце до последнего, но в конце концов доктору просто надоело, и он, отмахнувшись от разгневанной женщины, внаглую устроил свой сундук на прикроватном столике.

– Да замолчи уже, Дорис! – поморщился мужчина от новой порции визга о своей «грязной котомке» и «чистоты в покоях лэрди».

У нянюшки появилось имя. А заодно и красные, будто нарисованные, пятна на щеках.

– Как Ваше самочувствие, лэрди Аллелия? – обратился к ней, пока Дорис хватала ртом воздух.

– Не очень, – честно призналась Валерия. На самом деле она чувствовала себя отвратительно, как морально так и физически. В висках пульсировала глухая боль, а сухие глаза жгло от невозможности выплакать ощущение собственной беспомощности.

– Что не удивительно после такой жестокой горячки, – покивал ее словам доктор и щёлкнул замком, открывая крышку, – пять дней… Плохо, очень плохо. Организм ослаб… Прошу открыть рот.

Осмотр был вполне стандартным: горло, лимфоузлы под челюстью, пульс… Надо же – стетоскоп. Странный немного. Трубка явно из кожи, и строение другое, но точно он, родимый. В общем, дыхание ей тоже прослушали. Но ослабить глухой ворот доктор даже не заикнулся. И прикасался к груди так, словно Аллелия – мина, а он сапер.

– Воистину чудо, – повторил доктор, – Творцу у годно вернуть Ваше здоровье не тронутым. Хрипы пропали, биение сердце ровное, цвет лица приятен глазу…

За его спиной послышались булькающие звуки.

– Ни за что! Не пущу! Лэрди необходим отдых! Благостные дни в этом месяце придется пропустить!

– Но…

– Нет! – взвизгнула служанка так, что они с доктором скривились почти одновременно. Если у лэрда Медведя голос давил своей густотой, то у Дорис колол барабанные перепонки острым шилом. – Нет, не позволю! Это опасно для здоровья лэрди! В брачном договоре ясно сказано – должна быть здорова. Пять дней жестокой горячки не пройдут бесследно.

Уперев руки у бока так, что острые локти топорщились, как крылья, Дорис хмурила тонкие брови и всем своим видом пыталась продемонстрировать, что если надо – она будет охранять свою госпожу ценой собственной жизни. Валерия даже немного зауважала эту тощую женщину в темном, неказистом платье.

– Думаю, это не лишено смысла, – сдался доктор, – я сообщу лэрду, что его жена пока нуждается в отдыхе.

Очень ловко сложив все инструменты обратно в сундучок, мужчина откланялся и покинул комнату.

Как только дверь закрылась, Дорис без сил упала на свой стул.

– Все равно донесет ведь, – забормотала, доставая платок и прикладывая его ко рту, – старый пройдоха Флинн… Лишь бы перед лэрдом из шкуры выпрыгнуть… Ну месяц-то уже отвоевали. А дальше – как Творец пошлет. Уберегу Вас от монашества. Клянусь душой – уберегу!

И Дорис быстро сделала пасс правой рукой, отдаленно напоминавший перекрестие.

– От… чего? – пискнула Валерия не своим тоненьким голосом. И от жалостливого взгляда служанки стало совершенно не по себе – так смотрят на смертельно больного или невиновного, которому объявили смертный приговор.

– От монашества, бедняжка моя. Запамятовали из-за горячки? Как родите наследника – лэрд сразу в монастырь и отправит. Ох, госпожа, Вам что, дурно?