Читать книгу Поймать людоеда - Эмиль Элькант - Страница 5

Путь занял час времени. За весь такой не длинный путь, я успел немного поспать. Мне снился вновь тот же сон, к счастью, мы уже подъезжали к деревне Михайловщина, и меня разбудили.

– Приехали начальник, – произнёс устало Макс.

– Стой у этого магазина. Мы обойдём деревню, попробуем опросить местных, – ответил я Максу, после чего он припарковался рядом с деревенским магазином.

Сам же магазин представлял собой обычный вагон-дом, наподобие тех, что используют работники в нефтяной сфере.

– Квітнець. Якімі лёсамі ў нашых краях? – произнёс вышедший из магазина мужчина.

– День добрый. Мы из милиции, – ответил я.

– Ну так відаць што вы адтуль. Вы Мінскія што-лі? – продолжал он.

– Можно мы перейдём на русский? – обратился я.

– Почему нет? Можно! Вы Минские? – начал незнакомец.

– Да. Есть вопросы у нас к местным жителям этой чудной деревни. В Воложинское отделение милиции поступило заявление о пропаже мальчика. Что скажете? – продолжил я.

Мужчина задумался.

– Да…неделю назад, племянник Нины Захаренко сбежал из дома, – ответил он.

– Нашёлся? – обратилась Олеся, будто ожидая очевидного ответа.

– Так нет. Пропал с концами с недели как, – вдруг заявил мужчина.

– Очень интересно, – проговорил я, глядя на удивлённую Олесю.

– Где найти эту Нину Захаренку? – обратилась Олеся.

– Это вам туда. 25-й дом, – проговорил мужчина, и распрощавшись с нами направился по своим делам.

Я обратил внимание, что вдоль улицы уже стояли местные жители, что любопытно нас разглядывали. Они шептались друг с другом, а когда неизвестный мужчина покинул нас, они окружили его и начали расспрашивать.

– Пойдём, – начал я, и отправился по старой, ещё проложенной в советские времена, дороге.

Минуя несколько домов, я оглядел округу. У дома номер 13, во дворе показалась чья-то фигура. Мужчина средних лет косо поглядывал на дорогу в нашу сторону. Он промелькнул лишь на секунду, но я заметил на его лице испуг, как и многих местных в этой деревни.

Через десяток метров, мы остановились напротив 25-го дома у дороги. На участке работала женщина. Она крутила барабан, что поднимал на цепях ведро воды из колодца. Мы не спеша подошли к калитке и открыли её. Вошедший первым на территорию, из будки рядом с воротами выбежал здоровенный мохнатый пёс, что прикован был толстой цепью к ошейнику. Пёс начал лаять и бросаться на нас.

– Пошёл вон! – прокричал я испуганно.

– Рекс! Молчать! – прокричал голос женщины.

Пёс недовольно отошёл и лишь тихо рыча, вновь спрятался в будке.

– Кто вы такие? – вдруг начала женщина, вышедшая нам на встречу.

– Мы следователи из Минска. Мы по поводу вашего заявления, – отвечала Олеся.

Женщина поставила ведро с водой у стены. И махнув нам вяло рукой, пригласила к себе. Недолго думая мы прошли за ней. Через некоторое время, мы сидели у неё дома в зале. Осмотрев помещения, я увидел фоторамки, в которых была изображена семья с ребёнком. Мальчиком, тем самым, чьё тело нашли на просёлочной дороге. Я указал Олесе на фото. Она лишь выдохнув кивнула.

– Вы Нина Захаренко ведь так? – спросил я.

– Да. Так что вы хотели? И…что насчёт заявления? – спросила она.

– Почему вы забрали его? – спросил тут же я, поставив её в ступор.

– Как же сказать вам…для начала покажите удостоверение, – вдруг ответила она.

– «Явно обдумывает ответ», – подумал я.

Показав удостоверение, она присела на кресло.

– Если вы спрашиваете о заявление, значит знаете о чём оно так? – словно озвучила мысли вслух она.

– Знаем. Вы тётя пропавшего мальчика? – спросила Олеся.

– Да…скажите…вы нашли его ведь? – спросила она.

– Нашли, – проговорил я, не отрывая от неё взгляда.

– Он…он жив? – вновь продолжала она.

Я протянул паузу. Несмотря на то, что я был давно уже выгорел благодаря своей работе, я всё же почувствовал неудобство внутри. Словно, то, что я скажу ей, ранит и меня самого.

– Он мёртв, – вдруг произнесла Олеся.

Тётя мальчика пустилась в слёзы. Она прикрыла руками лицо.

– Ответьте. Почему вы забрали заявление? – начал я.

– Я думала…, думала он вернётся. Все мне так говорили…все…

– Кто все? – спросила Олеся.

– Наши местные. Они сказали вернётся пацан твой. Не отвлекай, говорят, милиционеров. Погуляет и придёт, – чуть успокоившись ответила она.

– Где его родители? – продолжил я.

– Они погибли. Давно ещё. Лет пять назад, наверное, уже. В ДТП попали.

– Ваш племянник. Как он пропал? Есть у вас мысли на это счёт? Может боялся чего, или что-то другое? – спросила Олеся.

– Да. Да…, – ответила резко она.

– И? – нетерпеливо спросил я.

– Аркадий…он говорил, что к нему в окно ночью кто-то заглядывает. Говорит рога у него. И глаза красные, – вдруг заявила она.

– И давно он это рассказывал? – спросила Олеся.

– Наверное неделю как до того, как сбежал. Я его к себе укладывала на ночь, но он всё равно кого-то видел и слышал у окна, – проговорила она.

– Что ещё интересного происходило в деревне. До того как Аркадий начал вам рассказывать о ночных видениях? – обратился я.

Нина помолчала. Её рука вытерла последние слёзы.

– Бушкевич Мирослав…он приехал, – вдруг заявила она.

– Кто это? – спросил я.

– Этот псих ненормальный. Из клиники вышел психиатрической. Говорит здоровым признали, даже бумагу какую-то показал. И ведь так и знала, что что-то пойдёт не так!

– Где он сейчас? – спросил я, опасаясь, что я видел того самого Бушкевича на участке 13-го дома.

– Дома, наверное. К перекрёстку идите. Там 13-й дом. Он у дяди живёт своего…

Как только она закончила, я тут же покинул дом Захаренко.

– Ты куда? – удивлённо спросила Олеся и направилась за мной.

– Побудь с ней. Я к 13-у дому. Объясни ей что да как. Нужно чтобы она приехала на опознание, – ответил я, после чего Олеся посушилась и осталась.

Я добежал до дома где жил первый подозреваемый и остановился у калитки. На ней висела на двух ржавых гвоздях и окрашенную в зелёный цвет табличка с номером 13.

Я подошёл в упор к калитке и попытался провернуть ручку.

– Заперто, – проговорил вслух я.

Я нашёл лазейку в заборе, и принялся перелезать. Я уже стоял на ногах за забором, как в доме послышались шаги. Медленные и осторожные. Заглянув в окно дома, я увидел старика, блуждающего по комнате у стола. В руках у него был старый чайник. Он поставил его на доску, после чего принялся садиться в кресло. Через некоторое время, я осторожно добрался к крыльцу у входа.

Поднявшись на скрипучее крыльцо, я услышал голос.

– Входите, входите, – проговорил старик кряхтя.

Открыв дверь и убрав сетку от насекомых, я очутился в небольшом коридоре. Слева был чулан, а справа кухня. После кухни шла большая комната, которую я увидел через окно. Старик сидел за столом, и пытался присмотреться ко мне. Он медленно протянул руку к столу и взял очки. Трясущийся старой рукой он положил очки на нос, после чего смог нас подробно рассмотреть.

– Если вы за моим племянником, то его здесь нет, – начал он. – Он уехал.

– Вы поняли, что я из милиции? – спросил я, оглядывая помещение.

– Ко мне кроме сотрудников органов никто не приходит. Сегодня не день пенсии, поэтому почтальоном вы не можете быть. Вы не задержать моего незадачливого родственника пришли, а поговорить о нём, или с ним.

– Всё очень логично, – ответил я. – Или может мы грабители и пришли сюда забрать всё вами нажитое.

Старик задумался.

– В нашей деревне богат тот, у кого есть скот. У меня же нет ничего. К тому же сейчас день. Вы, наверное, повстречали много местных жителей, ведь к нам нечасто заезжают, а это ненужные свидетели. Вы не грабители.

– Ладно. Мы следователи из уголовного розыска. На востоке от Воложина найдено тело ребёнка, между прочим который является жителем этой деревни. Вашего племянника выпустили из психиатрической клиники недавно? – начал я.

– Верно, – ответил старик, – Скажите, а ребёнок…это тот что Аркадий?

– Да. Это он, – ответил я, рукой прикоснувшись к кобуре с пистолетом, так как не сильно я доверял старику.

– Жалко…совсем юный был, – ответил старик.

– Охарактеризуйте своего племенника, – начал я.

Старик замер, словно увидел кого-то за моей спиной. Я огляделся, но никого не было.

– Он молодой. Глупый. И к сожалению больной, – заявил он.

– Вы считаете он несёт угрозу? – спросил я.

– Как и любой другой на этой земле, – ответил старик.

– Мне нужно конкретно представлять, что из себя представляет он. Вы не поверите, но почему-то я с трудом верю в его невиновность.

– Слово – это великое оружие, великих умов, – проговорил старик.

– Ваше слово может помочь решить важную задачу, – продолжал я.

Старик молчал. Словно перебирая в своей голове всю информацию.

– Вы, наверное, не поверите, но всё что происходит вокруг, не так просто понять. Мой племянник – не святой, но и убийцей не может быть. Ребёнка бы он не тронул, несмотря на его положение. – проговорил старик, взяв стакан и выпил содержимое.

Я глядел в лицо старика. Его морщинистое лицо, смотрело на меня. Глаза, пропитанные жизнью и болью. Его рука потянулась ко мне. Он положил ладонь мне на плечо.

– Вы должны знать кое-что. Не верьте никому на этой земле. Не смотрите в их глаза, даже в самые невинные. Отдайте мальчика его тёте, и поезжайте домой. Не найдёте вы тут его. Не вернётся он сюда. Его место не здесь, – вдруг заявил старик, после чего его рука сползла с моего плеча, и вернулась на стол.

Я прислушивался. Мне показалось, что в доме кто-то был. Оглядевшись, я увидел позади себя дверь, которую не заметил сразу. Она была закрыта.

– Что за дверью? – спросил я.

– Ничего. Обыкновенная спальня, – спокойно ответил старик.

Я приподнялся, не отрывая глаз от жителя этого хлипкого дома. Подошёл спиной к дверям, словно ожидая удара от старика в спину. Я достал вновь пистолет, и встав у края дверей, взялся за ручку. Дёрнув её, дверь распахнулась. За ней были небольшие бордовые шелковые шторы. Отодвинув их, я увидел почти не тронутую спальню, в которой стояло две большие застеленные кровати. Напротив, дверей, два окна, между окон на стене часы, а ниже телевизор начала нулевых.

– Я ведь сказал, что здесь ничего такого. Просто спальня вот и всё, – проговорил старик.

Я не слушал его. Что-то было не так. Я оглядел ковёр, что застилал весь деревянный пол. Схватив за край, я убрал его, и обнаружил небольшой люк. Но интерес был не в самом люке, а в том, что было поверх дощатого пола. Следы грязи. От рук и ног.

Наклонившись с пистолетом в руке, я схватился за стальное выкованное кольцо в люке, и потянул. Когда люк был в стороне, я увидел лишь тёмный погреб, внизу которого были различные банки, забытые много лет назад. Среди них были и осколки стекла, а также бежавшие от света крысы. На ступенях лестницы, что свисала на двух толстых гвоздях, можно было разглядеть свежие следы от грязи. Сама же грязь, взялась со дна погреба. Ведь такового покрытия на полу не было. После дождей, вода просочилась в погреб, из-за чего даже на стенках погреба можно было разглядеть плесень и грибы.

– Если вы ищете ответов, то они явно не в погребе, – обратился ко мне старик, что неожиданно оказался прямо у меня за спиной.

В руках его была трость из светлого дерева. Выточенное вручную неизвестным плотником, и неаккуратно положенным лаком. Закрыв люк, я подошёл к окну. Я сделал шаг назад, и остановился. Мой взгляд упал на ножку кровати. Старая хлипкая кровать. Её кто-то двигал, от чего деревянный пол был поцарапан, но самое интересное было то, что рядом лежал патрон от ружья.

– «Он вооружен», – подумал я, поглядев на старика.

Я бросил взгляд на шкафы у выхода.

– «Возможно я уже под прицелом, если он не сбежал. Ждёт в шкафу», – вновь промелькнула мысль в моей голове.

Ну убирая пистолет, я сделал шаг к старику, что стоял у выхода и опирался на трость.

– Илья! – вдруг послышался голос Олеси с улицы.

Вернув ковёр в исходное положение, я тут же распрощался со стариком, направившись к выходу.

– Товарищ милиционер следователь, – вдруг произнёс старик, выходя следом.

Я повернулся.

– Если мой племянник тут появится. Я обязательно обращусь к вам, – вдруг начал старик.

Мне показалось, что это была издёвка.

– Илья, всё нормально? – спросила Олеся, заметив, что в моей руке ещё был пистолет.

– Да, – ответил я и убрал пистолет.

– Я сообщила ей всё, – произнесла она.

– Ещё что-нибудь новое сказала? – спросил я, вглядываясь на территорию участка и осматривая бегло каждый куст.

– Нет, – вдруг сказала она.

Мы отошли от дома Бушкевича и вышли на дорогу. Старик бросил свой внимательный взгляд и спустился с крыльца, после чего сел на скамью, в метре от колодца. Я осмотрел улицу. Несколько местных сидели на скамейках возле своих домов и наблюдали за нами.

– Ладно. Возвращаемся, – произнёс я, после чего мы двинулись к магазину, возле которого оставался Макс.

Он сидел всё также за рулём, и общался с молодой девушкой, которая стояла и пасла гусей возле небольшой полянки у дороги.

– Заканчивай трещать. Поехали, – произнёс я и сел внутрь.

Олеся села рядом.

– Тот старик – это и есть тот самый Бушкевич? – спросила Олеся.

– Это его дядя. Племянник был его здесь. Я его уже видел чуть ранее, – ответил я.

– Думаешь его племянник убил мальчика? – спросила Олеся.

– Пока не знаю. Дядя Бушкевича сказал, что его племянник уехал уже из деревни, пока мы разговаривали с тётей пацана. Макс, ты видел, кто-нибудь уезжал из деревни?

– Да начальник. Машина тут проезжала. Три человека внутри сидело. Может среди них был и ваш подозреваемый? – ответил Макс.

– Понятно. Выезжай из деревни, – проговорил я, после чего Макс запустил двигатель, и мы отправились на выезд.

Через минуту я попросил остановиться недалеко от местного кладбища и холма рядом.

– Поезжай в Гольшаны, это агрогородок к северу. Минут 20 отсюда. Возьми поесть нам троим и возвращайся. Ночь мы проведём здесь рядом с холмом, – проговорил я.

– Ночь. Мне не оплачивают сверхурочных, – начал недовольно Макс.

– Выходной тебе выбью, а теперь заткнись и поезжай, – грубо начал я, после чего замети недовольный взгляд Олеси.

Мы с Олесей, вышли из машины, после чего Макс поехал дальше.

– Звонил Олег, – вдруг сказала Олеся.

– Что там? Что-то новое? – спросил я, поднимаясь на холм.

– Он изучил рану мальчика.

– И что?

– Человеческие зубы. Тот, кто убил мальчика…он его ел.

Я застыл.

– Значит он людоед, – проговорил я.

– И пока не получается пробить найденную кровь. Проблемы у них с базой, – ответила Олеся.

– Ну у нас по крайней мере есть подозреваемый, – ответил я, после чего сел в траву на холме, откуда открывался вид практически на всю в деревню, в том числе и на дом Бушкевича.