Читать книгу Омега. Мир голу - Эмиль Галли - Страница 5

Улли отошла на пару тысяч шагов от селения, когда в проеме ворот появился верховный жрец. Урух долго смотрел вслед девушке. Ему было жаль отпускать новоиспеченного жреца, пусть и слабого. У него были большие планы на эту молодую девушку. Но провидец сказал, что, оставив ее, мы получим себе большую обузу. А если отпустим ее, она найдет свой путь и принесет пользу народу голу. Не посмел противиться Верховный Провидцу, пусть идет, ищет свой путь.

Сколько бы она ему нарожала сыновей, чистых, не порченых. Может кто-то из них даже стал жрецом. Урух яро верил, что умения детей зависят от их родителей. Если и мать и отец жрец, то вероятность рождения жреца ему казалась очень велика. Именно поэтому он держал место первой жены свободным, именно для женщины жреца. Вторые жены ему приносили много детей, он терпел их до четырех сезонов дождей и изгонял. Нечего было им есть его пищу, пусть ищут свой путь. И красивы были и сильны, из них получились бы знатные воины. Бывало даже умны, но это были ублюдки, дети вторых жен и их требовалось изгонять. Не сделай он этого, другие голу его бы не поняли.

Ярость разрывала грудь Уруха, как же тяжело было смотреть удаляющейся девушке. Может зря он позволил себе пойти на поводу у Провидца. А если бы не пошел, провидец бы разболтал всем, что ее надо было отпустить. И Верховный, пожелав ею завладеть, пошел против народа голу. Так нельзя, так можно и власть потерять.

Урух в последнее время и так замечал небольшие признаки неповиновения. Голу никак не хотели идти умирать и ему приходилось применять свой дар убеждения, чтобы изменить их мнение. Это давалось все тяжелей и тяжелей. Наступит момент и они совсем перестанут его слушать. Еще его бесило, что коричневые перестали проявлять признаки агрессии, уже давно не было нападений. Народ уже позабыл, когда коричневые сжигали их деревни. А он помнил, он помнил, как сожгли его селение вместе с его женой и дочерью. Не мог он им простить этого. И спустя много сезонов дождей, сердце его не отпускала боль утраты.

У него был великий план, но не так близок срок его выполнения. Он маниакально желал покончить с коричневыми и оставить одну или пару селений. Верховный планировал и дальше выкачивать из них знания. Знания, которые дадут ему больше власти. И тогда уже никто не сможет ее отобрать. Он и сейчас владел абсолютной властью, но положение его было шатким. Если он сделает неверный шаг, недовольный народ может переизбрать верховного, из числа младших жрецов.

Он никому не говорил, что дар его заключался в умении убеждать. Всем говорил Урух, будто дар его распылен и всем он владеет понемногу. Но он то знал и держал это в большой тайне. Расскажи он, про свой дар убеждения, пропадет к нему доверие. И никак его будет вернуть.

Жалко, потерял он свою потенциальную жену, ну и ладно. Век долог, другую найдет. А пока перебьется вторыми женами, раз с первой не свезло.

– Великий жрец, привели захваченного коричневого. – Склонив голову в поклоне, доложил вошедший воин.

– Пойдем поговорим с ним. – Небрежно кинул Урух.

Они прошли в конец селения, где находилась хижина для допроса коричневых. Воин ускорился, обогнал Верховного и приподнял шкуру, что прикрывала вход.

Урух вошел в темный проем и резко отошел в сторону, привыкая к темноте. Как он не старался держать себя в руках, ему всегда казалось, что его хотят придать. Он не доверял даже своей охране, всегда держа под рукой нож.

Глаза его привыкли к полумраку и он увидел окровавленное распятое на столе тело коричневого. Это хорошо, что над ним уже поработали, а то некоторые воины боялись пальцем тронуть пленника, лишь бы случайно он не помер. Ведь потом последует страшное наказание, как бы самому голову не потерять. А дохли они как насекомые, чуть не рассчитаешь удар и все.

Верховный взял неизвестный предмет и поднес к лицу пленника.

– Что это такое? – выкрикнул он.

– Я не знаю, это какой-то инструмент кузнеца, – ответил он, после чего получил удар под ребра.

– Вспоминай гадкий собиратель, мы из тебя все вытянем.

– Я не знаю, мы не обучаемся у кузнеца. У него бывает только один ученик и как его выбирают я не знаю.

– Тогда посмотри на это, что это, может узнаешь?

– Это вроде напильник, вижу плохо. Им обрабатывают железные детали.

Верховный взял в другую руку нож, потер по нему напильником навесу и не заметив никакого эффекта, бросил инструмент в пленного.

– Что ты мне лжешь, коричневый. А это что? – Спросил жрец.

– Это щипцы, господин.

– Какие еще щипцы, зачем они нужны, что он с ними делает?

– Он ими держит заготовку, когда греет на огне. – Запинаясь и морщась от боли, после удара напильником, сказал пленник.

– Опять ты лжешь, думаешь меня обмануть грязный коричневый. Мы много раз по вашим рассказам грели в костре наши мечи и от этого они становились только слабей, а не мягче при обработке. – Подошел к бедолаге и яростно загнал ему нож в грудь. – Одни лжецы, никак не хотят рассказать мне свой секрет. Может и в правду не знают. Нет, все они знают. Эти лживые коричневые, не хотят, чтобы мы стали сильными, вот и скрывают свой секрет.

Допросов пленных было уже бесчисленное множество, Урух уже и со счета сбился и все были безрезультатны. Надо обязательно захватить кузнеца, а как это сделать? Это самый сильный воин коричневых. Необузданный убийца народа голу. Как только выйдет на поле боя, так только и видишь, как редеют ряды голу ополченцев. А отправишь к нему голу воина, так он обязательно убьет уставшего кузнеца.

Не покидали Уруха и сомнения, что даже получив себе в руки легендарного кузнеца. Получит ли он от него необходимые знания? Захочет ли кузнец делиться ими? – Думал он, что с невеликой охотой. А как его заставить, если они такие великие воины. Не боятся даже выйти против голу воина, как его пытать. Кузнец смерти не боится, а может и боль не чувствует. Видимо их бог Колонист, подбирает к себе всех кузнецов, вот они смерти и не страшатся. Уважает их бог, что хранят они память о работе со сталью, в отличии от остальных.

– Бросьте этого грязного коричневого в лесу, пусть падальщики полакомятся. До чего же они вонючие, как можно так вонять? Они что совсем не моются? – Сказал злобно Урух и направился к выходу.