Читать книгу На крыльях любви. Лебедь - Эмилия Грин - Страница 3

– Принесите еще стакан воды! – добавил подчеркнуто равнодушно.

В полном раздрае я забила часть их заказа, на автопилоте возвращаясь к барной стойке.

– Чтобы я еще раз согласилась обслуживать корейцев! – Инга негодующе всплеснула руками. – Я им и так, и эдак, а они мне саранхЭ… саранхЭ! Ни черта не понятно…

Мы с Вадиком переглянулись. Наша коллега явно была на взводе.

– Так на каком языке вы в итоге общались? – осторожно поинтересовался бармен. – На английском?

– На хренистском! – официантка закатила глаза. – Что за день такой? Еще и счастливый стол упустила! – она покосилась на меня с напускной обидой.

– Поменяемся? Я возьму на себя корейцев, а ты пятнадцатый стол.

– Ты серьезно? – брюнетка сложила ладони в молитвенном жесте. – Кстати, а кто этот красавчик? – кивнула в сторону голубков. – Подружка у него огонь! Зацените сумку из новой коллекции «Баленсиага»! Я вырезала такую и наклеила на свой плакат желаний. Накоплю, может, лет через сто! – Запрокинув голову, Инга дерзко рассмеялась.

– Это Кирилл Александрович – брат нашего босса… – вновь пустился в объяснения Вадик.

Кирилл Александрович, блин.

Как бы там ни было, вряд ли я когда-то на полном серьезе смогу обращаться к нему по имени-отчеству…

– …А его девушку зовут Лиза. Она дизайнер интерьеров, занимается проектом кальянной, которую скоро откроют в пристройке, – понизив голос, добавил наш информатор.

Я откашлялась. Новости лились на меня как из рога изобилия, ей богу.

– Инга, так ты берешь пятнадцатый стол или нет?

– Конечно, беру. Это же счастливый стол! – она подмигнула, отряхнув невидимую соринку с униформы.

Счастливый…

– Тогда поспеши. И… принеси гостю стакан воды.

Отдав мне честь ребром ладони, брюнетка, улыбаясь во все тридцать два, направилась к вышеупомянутому столу, а я – в служебное помещение, а сразу оттуда – в уборную. Захлопнув дверь, застыла перед огромным, начищенным до блеска зеркалом, еще раз отметив, как ужасно выгляжу, особенно на её фоне.

Лицо не просто бледное – какое-то землистое. Неживое. В глазах мелкие сосудики полопались. Заметила на шее грязевой развод… А-р. И эта гулька с замызганными волосами… Ну почему именно сегодня?! Ведь я всегда так тщательно готовилась к сменам в ресторане…

Дура.

Непроходимая…

Сама же все разрушила.

Обрубила, даже не объяснившись.

Хотя… Разговор ничего бы не изменил. Лишь продлил агонию.

Я сделала выбор, понимая и принимая его последствия.

Придя в себя, папа взял с меня слово, что Воронова в моей жизни больше не будет. Одно упоминание о Кирилле вызывало у него тахикардию и перепады давления. Он багровел и, как заезженная пластинка, начинал задыхаться, сыпля проклятиями. Немного оправившись, настоял на нашем возвращении в родной Томск. С горем пополам окончив школу, я каким-то чудом поступила на психологический факультет местного университета.

Видимо, не случайно…

Благодарна богу за то, что он свел меня с нашей преподавательницей по клинической психологии. Сильная, властная, уверенная в себе, Валентина Павловна Нестерова и стала той движущей силой, которая помогла моей измученной душе поползти на свет. Помню, как, завалив ее предмет, вместо двойки получила приглашение на первый сеанс. А когда Валентина Павловна сообщила мне неутешительный диагноз – затяжная прогрессирующая депрессия, – и вовсе стало жутко.

Увы, так сказывалась жизнь с отцом. После второго инфаркта он начал вести себя как капризный ребенок, но при этом упорно продолжал называть ребенком меня. Однажды увидел в окно, как я вышла из машины одногруппника, предложившего в ненастную погоду подбросить до дома, и такой скандал закатил, что снова пришлось его откачивать.

Именно работа с Валентиной Павловной помогла мне справиться с горем после его кончины и разобраться в себе. Да, было больно, но именно эта боль и стала отправным толчком.

После того, как Воронов не ответил на мое сообщение, я решила оставить прошлое в прошлом и двигаться дальше. Вроде неплохо справлялась с поставленной задачей.

А на деле…

Пара фраз. Ледяной смешок. И взгляд, от которого душа в пятки. Нервная система в крошево. Сердце без признаков жизни. Пульс? Слышала о таком…

Разумеется, Кирилл не остался прозябать в одиночестве. И, похоже, у них с этой Лизой, или как ее там, все более чем серьезно.

Я покачала головой, разглядывая свой белоснежный фартук. Официантка. Ну ладно, с завтрашнего дня официально администратор ресторана «Патрики» – заведения, которое, между прочим, входит в ТОП-10 ресторанов столицы. Как ни крути, а все равно обслуживающий персонал. Когда-то в этом возрасте я уже видела себя молодым именитым дизайнером одежды… Только мечты остались мечтами, а я с утра до ночи таскала подносы с грязными тарелками.

Сморгнув с кончиков ресниц слезинки, я расправила плечи, натянув на лицо дежурную улыбку. Сбрызнула пылающие щеки ледяной водой. Вздохнула. Выдохнула.

И ведь, по сути, ничего и не было, мы так и не стали по-настоящему близки… как мужчина и женщина. А боль такая, будто ржавую заточку в грудь вставили.

Мне ничего не оставалось, как вернуться в зал. И так бросила девчонок на произвол судьбы в самое пиковое время. Помощница…

– Алин, за пятнадцатым нервничают! – сообщил Вадик, ловко откупоривая бутылку с кокосовым сиропом.

Посмотрев через плечо, я наткнулась на нетерпеливый взгляд девушки Кирилла. Ну здрасти!

– А где Инга? Я же отдала ей этот стол!

– Пляшет с бубном вокруг своих корейцев! – хмыкнул бармен. – Там походу один из них положил на нее глаз! Подошел, взял за руку и отвел обратно. То еще шоу!

Обернувшись, я обнаружила, как коллега с кислой миной на ломанном англо-русско-корейском пытается вести диалог с улыбчивым толстячком. Похоже, она застряла там надолго. Ну а мне вновь пришлось идти на добровольную каторгу. На мое счастье, Воронова за столом не оказалось.

– Можно счет? Мы попросили упаковать еду с собой. Поужинаем дома!..

Поужинаем дома…

– …Ой, совсем забыла, нам еще фисташковый рулет! Видела один на витрине.

– Конечно! – Уголки моих губ подрагивали – с таким трудом я тянула их вверх.

Вернувшись со счетом и терминалом, я подняла голову, вцепившись пальцами в подол юбки… Немая сцена. Я и он. Посреди переполненного ресторана, а казалось – вокруг ни единой души.

Словила его взгляд, и слова застряли поперек горла. Я беспомощно скрипнула зубами, пытаясь выдержать этот беспощадный зрительный контакт. Набрала в легкие побольше воздуха и медленно выдохнула, ощущая, как все мои защитные механизмы срывает с петель.

– Ну, здравствуй. Лебедева Алина. – Странная ломанная улыбка коснулась его полных губ.

Только что я еле дышала, а теперь мое дыхание участилось. Он расслабленно откинулся на спинку стула и, вытянув в проход длинные ноги в ботинках челси, сканировал меня цепким взглядом. Жар смущения лизал мои щеки, заставляя ресницы трепетать.

– Привет…

Несмотря на всю неловкость ситуации, я была рада его видеть. Просто знать, что у Воронова все хорошо. А судя по внешнему виду бывшего парня, у него все не просто хорошо – прекрасно.

Мы помолчали.

И снова эта извращенная пытка – глаза в глаза. Потому что один лишь его властный взгляд заставил меня почувствовать слабость в коленях. Рот наполнился вязкой слюной. Я сглотнула.

– Как жизнь молодая?

От его низкого тембра по телу разлилась дрожь. Я поморщилась, пропуская через себя каждое его слово. Такой странный контраст… Когда мы виделись последний раз, Кирилл был еще мальчишкой, а сейчас на меня смотрел до чертиков уверенный в себе молодой мужчина.

– Алина? – добавил он с нажимом.

Внутри все сжалось от боли. Повидала немало ее оттенков, но этот оказался абсолютно неизведанным. Острым и жгучим. Мазохистским. Будто нашу разодранную в клочья любовь опустили в мертвое море. Соленое-соленое. Жгло везде. Выла… Внутренне. А на деле лишь выдавила из себя слабую улыбку.

– Да помаленьку… – Влажной ладошкой я комкала дурацкий фартук. – А у тебя, Кирилл? – во время произношения его имени губы задрожали.

Кирилл…

– Нормально, – вытолкнул сухо, – Путешествия. Бизнес. – Слегка запрокинув голову, он прошелся по мне оценивающим взглядом.

Я так и стояла, как пришибленная, с терминалом в руках, а он не торопился облегчить мои мучения. Пытка. Пытка находиться рядом, зная, что он принадлежит другой.

Внезапно Воронов поднялся и посмотрел на меня сверху вниз. С кривой ухмылкой сделал пару мягких шагов в мою сторону. Остановился. Слишком близко. Обратила внимание, как натянут его кадык.

– Мелочь.

Я вздрогнула, услышав охрипший голос. Ох уж это слово, запрятанное глубоко под сердцем. Наше слово. Способное сломать любую преграду в прошлом. Теперь оно безжалостно ломало меня. Ш-ш-ш. Кости трещали, как дрова в печке.

– Ляля. – Еще один шаг.

Практически поравнявшись со мной, Кирилл продолжал плести косы из моих нервов. Больно. Замолчи! Замолчи! Замолчи-и! Не пачкай мои светлые воспоминания! Они – единственное, что у меня осталось…

– Не надо… – Хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать симфонию нашей угасшей любви.

Кирилл застыл всего в паре сантиметров от меня.

Нет!

Увы… да.

Я шумно втянула воздух. Снова могла дышать им. Даже нотки пафосного парфюма не перебили этот дьявольский коктейль. Так пахло безумие. Эйфория. Мрачное осеннее небо перед дождем. И Воронов Кирилл.

Пропиталась: столько раз засыпала в его футболке, зажатой его крепким телом у стеночки на его простынях.

– Помнишь? – склонился, резко вздохнув через нос.

Всё. До мелочей.

Воронов, ты – моя мания.

Кивнула, мысленно загибаясь от боли. Мальчишка из прошлого улыбнулся, разгоняя по моему телу табуны дичайших мурашек. А после… на выдохе. Шепотом.

– Не верится, что я был таким лохом!

И возразить на это мне было нечего. Только покорно смотреть в ледяные карие глаза, уносясь за границы иной реальности. Туда, где пусть и недолго, но мы были счастливы. В его или мою спальню.

Целовались до удушья. Вместо тригонометрии с особым усердием изучали тела друг друга… Дышали неровно, знакомя моих ангелов с его бесами.

Стены наверняка помнили мои еле слышные стоны. Задушенное дыхание. Надрыв. Гипноз. Его мощную энергетику. И густую ауру нашей похоти…

Лебедева Алина. Мелочь. Ляля. Плакса. Жаль, никто заранее не поставил меня в известность, что сегодня похороны нашей любви.

– Я так понимаю, будем иногда пересекаться? – равнодушно констатировал, отдаляясь.

Покопавшись в портмоне, старый знакомый небрежным жестом вытащил пару смятых пятитысячных купюр и положил их на стол. Внезапно остановил взгляд на моих туфлях. Захотелось провалиться сквозь землю… Кошмар. Я неловко переминалась с ноги на ногу. Покачав головой, он бросил еще одну купюру того же номинала.

– На чай.

Будто ноги вытер о мою душу.