Читать книгу Моя девочка - Эмилия Грин - Страница 3

Сентябрь

– Базовым компонентом фонетической структуры любого языка является звук… – бубнила себе под нос преподавательница по теоретической фонетике английского языка на первой паре.

Как бы я ни старалась, никак не получалось сосредоточиться на предмете, потому что ладонь Стаса у меня под юбкой значительно притормаживала мыслительный процесс. Когда же пальцы моего парня, соскользнув с бедра, двинулись к кружевной вставке на трусиках, я закинула ногу на ногу и, слегка отодвинувшись, пресекла попытку столь наглого вторжения.

– Ну, Са-аш… – обиженно протянул Кандинский, поправляя очки в стильной черной оправе.

Я закатила глаза.

Теперь понятно, почему он настоял сидеть на галерке. Неужто пересмотрел фильмов для взрослых?

Однако Стас, похоже, не собирался сдаваться, вновь усаживаясь на неудобной лавке так, чтобы между нашими телами не оставалось места. Подмигнув, он накрыл мое колено слегка липкой горячей ладонью.

И угораздило меня же прийти в юбке…

В городе все эти дни стояла адская жара. В моей комнатке без кондиционера дышать было нечем, поэтому я надела на занятия белоснежную футболку и такую же юбку в складку а-ля примерная студентка и натянула гольфы и лоферы на тракторной подошве. Сейчас бы принимать водные процедуры, а не сидеть на нудных лекциях. Хотя этим летом до пляжа я так и не добралась – работала без выходных и проходных.

Пальцы Кандинского тем временем снова подбирались к моему бедру. Не сказать что это было неприятно…

В том, что касалось матчасти, к Стасу вопросов не было. Он все делал правильно. Гладил. Трогал. Сжимал. Разжимал. Даже целовал так, как надо. Где только успел набраться опыта? Вроде всегда был на виду.

Повернув голову, я смерила парня внимательным взглядом. У Стаса каштановые слегка вьющиеся волосы, а на носу хорошо заметна россыпь дерзких веснушек. Кандинский, как обычно, щеголял в одной из своих излюбленных футболок с дурацким принтом. На этот раз на его груди крупными буквами читалось «ХиШный, но симпотиШный». К футболке прилагались чересчур обтягивающие его тощую задницу джинсы.

Мы со Стасом дружили с девятого класса. С того момента, как я перешла в лицей с углубленным изучением иностранных языков. Разумеется, я сразу уловила исходящую от него далеко не дружескую симпатию, однако не могла ответить парню взаимностью.

Но время шло, а Кандинский продолжал находиться рядом, и как-то само собой вышло, что поступил со мной на один факультет. Его зачислили на бюджетное отделение, а вот мне до бесплатного места не хватило всего пары баллов. Однако сначала это обстоятельство не казалось такой уж трагедией, ведь, пока был жив отец, наша семья не была стеснена в средствах. Сама не знаю зачем я вообще поступила на факультет иностранных языков… В большей степени потому, что папа придерживался мнения: иняз МГУ – это престижно. Да и в школе у меня никогда не было проблем с иностранным.

После трагических событий этой весны Стас Кандинский оказался одним из немногих, кто меня поддержал. Ну и в конце лета у нас закрутилось… Только, увы, пока его ласки не вызывали бабочек в животе. Однако я не теряла надежды.

Университетская подружка Лёлька убедила, что страсть не всегда разжигается с первой спички. Иногда нужно время, чтобы высечь искру. А может, это и есть тот самый штиль перед бурей? Поэтому я решила дать нам с Кандинским шанс.

– Саш, у меня новость… – Стас издал нетерпеливый смешок.

– М? – Я вопросительно вскинула бровь, пытаясь отодрать со своего колена его взмокшую ладонь.

– Я съехал от предков… Снял квартиру! – Мой парень просиял.

Какой прыткий.

– А зачем? – переспросила я с долей рассеянности.

– Как зачем? У нас же теперь все серьезно. Подумал, ты будешь оставаться у меня. Я, конечно, ни на что не намекаю… – Он поиграл бровями как актер третьесортного порно.

– Ну, круто…

На самом деле кощунство столько времени мучить парня, держа его на сухом пайке из легкого петтинга. Я и сама это понимала. Однако никак не могла вылезти из эмоциональной ямы, вызванной смертью отца. Столько всего навалилось, никак не получалось настроиться на романтический лад.

Я поморщилась, стараясь разобрать хоть что-то из загробной болтовни Калерии Игоревны.

– Устроим романтик сегодня вечером? – в улыбке Стаса сквозило желание. – По-взрослому. Без трусиков! – облизнулся.

Без трусиков.

Я кашлянула в кулак.

– Стас… У меня сегодня уже есть кое-какие дела, – небрежно проронила в ответ.

– Что за дела? – прищурился он.

К счастью, в этот момент первая пара подошла к концу, и с чувством выполненного долга, побросав вещи в рюкзак, я поспешила к выходу.

– Саш, у нас окно! Пойдем в кафе? – предложил Кандинский, нагоняя меня у входа.

Он собственнически сцепил наши ладони.

– Ну, хорошо…

Обмениваясь дежурными фразами, мы поспешили к студенческому кафетерию, расположенному на цокольном этаже корпуса. Да только до кафе нам не суждено было дойти…

Толкнув дверь, Стас запихнул меня в одну из пустых аудиторий.

– Кандинский, ты что творишь? Мы вообще-то так не договаривались! – запротестовала я, пытаясь увернуться.

– Сахарова, помолчи! – и он припал губами к моим губам, раскинув руки по обе стороны от моего тела.

– Нас Лёлька ждет…

Речь шла о нашей одногруппнице Оле, прогулявшей фонетику.

– Сашенька… – Стас столкнул нас лбами, – ты же знаешь, как долго я об этом мечтал…

– Но мы на учебе… И…

– Да и хрен с ним! Просто поцелуй… Не отталкивай… Я же твой парень… – он принялся несдержанно, чересчур слюняво меня целовать.

Р-р.

Я глубоко вздохнула, прикрывая глаза.

Ну почему лобзания со Стасом напоминали что-то вроде обязаловки? Я участвовала в процессе лишь технически, потому что всякий раз мысленно уносилась в дальние дали.

Я снова проживала тот наш безбашенный поцелуй с Артемом в подсобке.

Подарок, который я сделала себе на совершеннолетие. Это было захватывающе. Сродни поцелую с самым опасным демоном преисподней. Ох и покатал он меня на эмоциональных качелях… над пропастью.

Без страховки. Без шанса на спасение. В обрыв. С разбегу.

С той ночи я мысленно окрестила Артема Темным. Увы, это прозвище слишком хорошо характеризовало мою первую неразделенную любовь.

– Сашенька… – молитвенно шептал Стас, прижимаясь еще теснее. – Ну давай устроим пожар у меня дома? Знаешь, что я тебе сделаю… – Кандинский размашисто прошелся языком от одного уголка моей губы до другого.

Я издала нервный смешок.

– Х-хорошо… – чтобы хоть как-то включиться в процесс, я вновь сделала то, чего категорически делать было нельзя – детально воспроизвела в памяти тот особенный подарок, полученный от Апостолова на мое восемнадцатилетие.

* * *

Мой восемнадцатый день рождения не задался с самого утра.

– Как это, отменил мой праздник? – стараясь не растерять остатки хладнокровия, я в ужасе смотрела в равнодушные глаза отца.

Несмотря на возраст, он оставался статным привлекательным мужчиной с копной густых блестящих волос кофейного оттенка и ясными карими глазами. Он относился к тому типу мужчин, которые, как выдержанное вино, всегда пользовались популярностью у женщин.

– Александра, ты прекрасно знаешь: я против подобных сборищ, – отмахнулся отец и отсалютовал мне стаканом яблочного фреша. – Пригласи девочек домой. Не вижу проблемы. – Он сделал глоток сока. Его движения были медленными, размеренными.

– Не видишь проблемы? – повторила я на свистящем полувдохе. – Пап, я пригласила ребят заранее! Ложу забронировала! Внесла предоплату…

– Я все уладил. Деньги вернули. Не драматизируй. – Папа похлопал меня по плечу, растягивая губы в ледяной усмешке.

– Но…

– Дорогая, ты тактично умолчала, что половина гостей – это парни. Не думал, что мою дочь привлекают подобные сборища, – отец посмотрел на меня с осуждением.

На языке вертелось много всего, но я, поджав губы, с вызовом выдерживала его тяжелый взгляд. Наученная горьким опытом, я знала, что спорить бесполезно.

Мой отец – человек несгибаемой воли. Если он что-то решил, то переубедить нереально. Сколько я нервов потратила, будучи импульсивным подростком…

Однако все бунты заканчивались одинаково – моим домашним арестом и ограниченным доступом к телефону и интернету.

– Вечером отметим за ужином! А в выходной можешь пригласить подруг. Но только без этой шаболды… – папа брезгливо сморщил нос, очевидно, припоминая имя моей бывшей подруги Карины.

Именно из-за его неадекватной реакции на ее отношения с нашим одноклассником Мишкой Карина и попала в ряды бывших подруг. Увы, но по мнению Романа Сахарова, серьезные отношения с парнем со школьной скамьи автоматически приравнивали девушку к шаболде. То, что ребята пару недель назад подали заявление в ЗАГС, в расчет отец не брал.

– Хорошо, пап. До вечера, – я улыбнулась своему «надзирателю», стараясь подавить внезапное желание перевернуть все вверх дном.

Решила как обычно усыпить его бдительность своим смирением, потому что с человеком, у которого в доме арсенал огнестрельного оружия, вряд ли прокатит что-то другое.

– Я рад, что мы наконец начали понимать друг друга, – процедил он сквозь фальшивую улыбку.

Классное понимание в ультимативной форме. Пять балов, пап.

Хорошо, что в этот момент он отвлекся на телефонный разговор, и необходимость продолжать тягостную беседу отпала.

Проходя мимо кладовки, которую отец использовал как погребок для хранения коллекционного алкоголя, я не удержалась и прошмыгнула внутрь нее. Схватив с полки бутылку розового просекко, стоимостью как моя месячная зарплата, я засунула ее в свой вместительный шоппер и поспешила на работу. Удивительно, как меня до сих пор не лишили и этой маленькой отдушины… Пожалуй, отец и сам не ожидал, что я так долго продержусь в качестве девочки на побегушках.

Собственно, моя стажировка в ресторане «Патрики» затевалась как воспитательная мера после очередной нашей стычки, чтобы, как выразился «надзиратель», хоть немного сбить с меня спесь.

Папа лично договорился с Апостоловым, который был перед ним в долгу, поэтому мои смены не мешали учебе – работала я преимущественно вечером или по выходным дням.

Только отец не учел одной существенной детали…

Моих глупых неразделенных чувств к хозяину этого заведения.

Мне было тринадцать, когда, впервые увидев Артема, амур испещрил слабое девичье сердечко крупнокалиберными патронами. Загвоздка заключалась в том, что ему на момент нашего знакомства было уже двадцать пять лет. Ну и еще одно отягощающее обстоятельство…

Апостолов был ранен.

По понятным причинам, он не хотел светиться в больнице и предпочел операционную, расположенную в нашем доме. И восстанавливался он тоже у нас.

Каждую ночь я тайком пробиралась к нему, дабы хоть немного скрасить его времяпрепровождение: приносила книги, кроссворды, журналы… Несмотря на плохое самочувствие, со мной Артем всегда был добр. Болтал. Шутил. Засыпал под мои песни и сказки. Я даже пару раз для него станцевала.

И не сразу поняла, что влюбилась…

Сначала мои ощущения больше напоминали симптомы болезни: потеющие ладони, эйфория, свекольный румянец и потеря аппетита. В его присутствии меня натурально знобило.

Вспомнился наш первый диалог, когда я вломилась к нему посреди ночи с заранее приготовленными гостинцами наперевес.

– Как тебя зовут, чудо? – этим своим низким тягучим голосом, сверля меня внимательным взглядом.

– Сахарова. Александра…

От волнения я чуть не выдала и отчество. Хорошо хоть вовремя себя одернула. Ну, конечно, он в курсе, что я Сахарова…

– Сахарная Саша, стало быть…

От еле заметной улыбки, промелькнувшей в уголках потрескавшихся мужских губ, веяло чем-то подкупающе искренним.

– Сахарная Саша, – повторила я, порывисто хватая воздух.

А напоследок, получив от меня прощальный подарок в виде гороскопа совместимости, Артем даже пообещал на мне жениться. В шутку, конечно, но не трудно было догадаться, какой эффект произвела подобная шутка на одинокую юную романтическую душу.

Памятуя обо всем этом, я с волнительным предвкушением отправилась на стажировку в его ресторан, надеясь хоть на мизерное общение с биг-боссом.

Да только Артем растоптал мои глупые девичьи мечты, сделав вид, что меня не помнит. Разумеется, я пыталась сохранить остатки достоинства, однако совсем игнорировать его получалось с большим трудом…

Потому что мой босс был не только преступно красив, неприлично богат и идеально сложен, но и обладал настолько дымящейся густой мужской энергетикой, что в одном помещении с ним дышать-то выходило через раз… А вы говорите – игнор.

Я аккуратно подтерла ластиком словосочетание «полный игнор», заменив его игнором частичным, разрешая себе хотя бы смотреть.

Но в день моего совершеннолетия все установки слетели до заводских настроек.

После поздравления от коллектива с тортиком и чаем я попросила официанток Ингу и Оксану задержаться в подсобке, чтобы отметить мой праздник по-взрослому… бутылочкой игристого. Того самого коллекционного, которое я умыкнула у «надзирателя» несколькими часами ранее. Повезло, что девчонки оказались авантюристками под стать мне, и мы в два счета «разыграли» просекко. Да только полтора бокала на голодный желудок сыграли со мной злую шутку.

Я вернулась в зал и заметила Артема в компании очередной расфуфыренной бабенки. Судя по переглядкам, они в ближайшее время собиралась отчалить к берегам любви.

Меня такой острой волной обиды накрыло…

Он ведь знал, что у меня день рождения.

И единственный из всего коллектива не поздравил.

Босс, называется.

Увы, призрачная надежда на мою гордость не оправдалась, и я, насытив легкие кислородом, уверенной походкой направилась к их столу. Ну а дальше… совершила один из самых безрассудных поступков в своей жизни.

– Артем Александрович, можно вас на минутку? У нас ЧП!

– ЧП? – его низкий обволакивающий баритон переливался тихим хрипом, пока карие глаза беззастенчиво скользили по моему телу.

– Ну да… – Я нервно перебирала края фартука.

– Кого-то замочили? – осведомился он сухо.

– Почти… – Еле живая от волнения, я бесстрашно выдерживала его глубокий задумчивый взгляд. – Но вы должны сами увидеть.

Повисла непродолжительная пауза, во время которой я вдруг отчетливо поняла, что мою гордость теперь уже не отмыть даже с отбеливателем.

Но заднюю давать было поздно.

– Мадин, я отойду на минутку.

И вот мы стоим лицом к лицу за закрытой дверью подсобки, далеко за границей моей скучной наперед распланированной жизни.

– Артем… Александрович… – промямлила я, не зная куда деть вспотевшие дрожащие ладони.

– М? – все с той же безоговорочной мужской уверенностью в каждом вздохе, Апостолов вопросительно выгнул густую темную бровь.

– У меня сегодня день рождения! – выпалила я.

– А от меня ты чего хочешь? – припечатал насмешливо.

Алкоголь понемногу отпускал, и вместо приключений мне вдруг отчаянно захотелось плакать. Потому что еще ни разу в жизни я не падала так низко…

Однако сложно противостоять тому, кто уже находится на дне.

– Подарок! – произнесла я решительно.

– Я попрошу бухгалтера выписать тебе премию, – не отрывая от меня равнодушного взгляда, Апостолов спрятал руки в карманах брюк.

Обида и разочарование схлестнулись у меня в душе, разрывая грудную клетку на части.

– И вы даже меня не поздравите?

Неужели я не заслужила? Даже если я и не привлекала его как девушка, можно же было вести себя со мной по-человечески? Ведь он, бесспорно, меня помнил.

Мы помолчали.

И в этот миг произошел перелом.

Я уловила это на уровне инстинктов, когда Артем неосознанно подался навстречу, сократив и без того смешное расстояние. Дыхание перехватило от его прямого серьезного взгляда. Там больше не было насмешки.

– С днем рождения, Александра! Про премию не забудь, – он подмигнул.

– Да не нужна мне ваша премия! – выплюнула я, захлебываясь его внезапной близостью.

Градусы вскипели в крови, обостряя все эмоции до предела. Рассудок, ожидаемо, попрощался со мной еще перед началом всей этой авантюры. Я почувствовала нездоровый азарт. И понеслось…

Интуиция подсказывала, другого момента может и не быть: протянув дрожащую ладонь, я положила ее Артему на грудь и с дурным куражом пересчитала пальчиками пуговицы на его рубашке.

Одна. Вторая. Третья.

Между нами искры летали в разные стороны, как от сварки.

Не так велико равнодушие, как призвано казаться, так ведь, Артем Александрович?

– Вы разве забыли? – тяжело дыша, я посмотрела на него исподлобья, дурея от симфонии его сердца под моей дрожащей ладошкой.

– Поясни, – потребовал Артем пугающе низким голосом.

– Я составила астрологический прогноз для наших знаков… У нас идеальная совместимость, Артем… Александрович… – заверила, просовывая кончик большого пальца в зазор между его рубашкой и пышущим жаром телом. – Это звезды. Понимаете?

– И в чем же мы совместимы? – прошептал Артем.

Он находился так близко… и пах даже лучше, чем в моих самых извращенно-сладких мечтах. И пусть ситуация выглядела не слишком приглядно для неопытной девственницы-официантки, я прошлась кончиками пальцев по коротким жестким волосам босса, слегка оттягивая их у линии роста.

– Вы хотели знать… в чем? – дрогнувшим от переизбытка эмоций голосом.

Кивнув, Апостолов судорожно вытолкнул ноздрями воздух, зарываясь пятерней в мои распущенные волосы. Перехватив меня за шею, он слегка дернул меня на себя горячими пальцами.

Замерли. Щелочной контакт. Глаза в глаза.

Я встала на носочки, решительно подавшись вперед в жадном предвкушении именинного поцелуя. Мои губы застыли возле его губ. Пьянчужке ведь и море по колено…

И я потянулась к его манящему рту.

Несмело прижалась. Невесомо.

Рвано выдохнула, глядя на Артема.

Не оттолкнул.

Апостолов задышал прерывисто и тяжело. Его горячее охрипшее дыхание разрывало установившуюся в подсобке тишину.

Господи, да… Это лучший подарок.

Скользя кончиком языка по приоткрытым упругим мужским губам, я медленно провела от одного уголка до другого. Хотелось их распробовать… Как же вкусно. Но тут…

Я сглотнула, завороженно всматриваясь в две полыхающие темные щели.

Он будто осатанел.

Навалившись на меня всем телом, Апостолов распластал меня по прохладной стене подсобки, грубо стискивая лицо ладонями.

Подарок хотела? – читалось в его помутневшем взгляде, пока я покорно смотрела ему в глаза.

Получи и распишись.

Содрогаясь от удовольствия, я ощутила его мощное желание, упирающееся мне в бедро.

Артем ни о чем не спрашивал…

Я ахнула, когда он припал к моим губам в наглом, требовательном поцелуе, протискивая колено между моих сведенных ног.

Застыла, почувствовав, как его язык скользнул по моей нижней губе, а потом он несильно прикусил ее зубами, чуть оттянув и глядя мне в глаза.

Секунду он всматривался в мое лицо, после чего снова зажал, безапелляционно подмяв меня и грубо, грязно завладев моими губами…

Он пожирал мои. А я целовала его с какой-то с дикой первобытной потребностью. Протяжно всхлипнув, упивалась сорванным сердцебиением Апостолова, вибрирующим глубоко у меня в горле, а грубые собственнические касания мужчины клеймили меня даже через одежду…

Внезапно дошло, что низ живота давно полыхает, наполненный неутоленной похотью. Слишком жарко. Мокро… Все на пределе эмоций. Просто в-с-ё.

Артем целовал страстно. Ненасытно. Умело. Вжимаясь в меня своим стояком. Жесткие пальцы босса властно оглаживали мою задницу и бедра, заставляя окончательно потерять контроль.

Апостолов углубил поцелуй.

А потом случилось это…

Утопив во мне кончик своего языка, он начал целовать так медленно и бережно, что у меня подогнулись колени. Я застонала в его приоткрытые губы, ощущая, как мой рот наполняется слюной…

Артем посасывал мой язычок, соединяя его со своим. Мои влажные пальцы внезапно увязли в его горячей мозолистой ладони.

Он взял меня за руку. Вроде ничего такого… Но…

Артем Апостолов бережно меня целовал, держа за руку!

– Если такая смелая, приезжай ко мне в гости. Сегодня в полночь, – поправив брюки в районе паха, Артем в последний раз облизал мою припухшую нижнюю губу, спустя миг хлопнув дверью подсобки.

Медленно скатившись по стене, я оказалась на корточках, уткнувшись в колени подбородком. Во рту ощущался его вкус. Невообразимо сладкие поцелуи с привкусом горечи.

Горечи, потому что я никуда не поехала.

Как бы нелепо это ни звучало поле этого поцелуя, но, если захочет, он знает, где меня найти…

Усмехнувшись, я решила, что ночь своего совершеннолетия проведу, предаваясь бесстыжим фантазиям с участием не моего Темного.

* * *

– С-а-а-ш…

Я попыталась сфокусироваться на сияющих зеленых глазах в обрамлении светлых ресниц. Они смотрели на меня с неподдельным интересом.

– Стас… я…

– Ты как будто не здесь была, – усмехнулся Кандинский, наконец выпуская меня из объятий. – Улетела от моих поцелуев, малышка? Признавайся!

Сцепив наши ладони, он подтолкнул меня к двери.

Скорее просто улетела, но моему парню не обязательно об этом знать…

В кафетерии нас уже заждалась однокурсница Лёля – яркая брюнетка с прической, состоящей из мелких розовых косичек. Она свела брови у переносицы, адресуя нам раздосадованный взгляд.

– Все уже пообедали. Где вас носит? – процедила, откусывая кусочек от ромовой бабы.

– Оль, не душни, а! Нам с Сашей захотелось уединиться… – сходу раскрыл все карты Стас.

Ну кто его за язык тянул?! Может, еще придет в универ с транспарантом, на котором красными буквами напишет, что мы встречаемся?

– Вы реально вместе? – оживилась подружка. – Я думала, ты навечно прописала Кандинского во френдзоне.

– Мы вместе. И уже даже подумываем съехаться, – горделиво заверил ее Стас.

Съехаться. Хоспаде.

– Тогда засоситесь! – и Оля хрюкнула от смеха. – Ну, камон!

Вытянув губы дудочкой, Кандинский моментально включился в игру. Я заметила, что на нас поглядывают из-за соседних столов.

К счастью, мой телефон взорвался спасительной трелью: входящий вызов от Натальи Леонидовны стал поводом покинуть кафетерий, сославшись на невозможность разговаривать из-за всеобщего галдежа.

– Здравствуй, Саш! У меня есть новости!

– И? – взволнованно стиснула я телефон.

– Ты им подходишь!

– Серьезно?! – выпалила, чуть не задохнувшись от радости.

– О да! Я пообщалась с арт-директором Каримова – тебя включили в основной состав. Репетиции начинаются через пару недель, а сам комплекс открывается в следующем месяце…

Речь шла о новом заведении в духе кабаре «Мулен Руж» с особой камерной атмосферой Парижа позапрошлого века. Так как в коллектив требовались профессионалы с танцевальным опытом для участия в сложных постановках, все лето шел кастинг танцовщиц под руководством известного хореографа.

– …Выступления в основном по выходным, так что сможешь совмещать с учебой. Как я тебе уже говорила, в зарплате Каримов не обидит. Он нормальный мужик. Мы уже столько лет не работаем вместе, а до сих пор поддерживаем дружеское общение.

– Наталья Леонидовна, еще раз огромное спасибо, что замолвили за меня словечко! Не знаю, что бы я без вас делала…

Положа руку на сердце, именно зарплата и стала ключевым фактором в моем желании получить это место, потому что дамокловым мечом надо мной висела необходимость платить за учебу, а на это нужны приличные средства.

Пропахав все лето официанткой в кафе, я с отчаянием осознала, что на этих копейках далеко не уедешь.

– Саш, у меня к тебе тоже есть просьба, – Наталья Леонидовна кашлянула. – Подменишь сегодня танцовщицу в «Темной ночи»? Она слегла с ротовирусом…

Стоит отметить, что бар «Темная ночь» принадлежит Артему Апостолову. Все бы ничего, но после нашего головокружительного именинного поцелуя, так и не ставшего чем-то большим, на следующий день Артем уволил меня без объяснения причин.

– …Шефа сегодня не будет! – добавила Наталья Леонидовна, очевидно, уловив мои невысказанные опасения.

На долю секунды я ощутила разочарование… До сих пор при мысли об Апостолове в груди все взрывалось яркими вспышками.

– Конечно, я вам помогу!

Закончив разговор, вместо того, чтобы вернуться в кафетерий, я вышла из корпуса и свернула в сторону ближайшего сквера.

До следующей пары оставалось чуть менее получаса. Купив в ларьке эскимо, я упала на залитую солнечным светом скамейку, стараясь побороть странное волнение, сковавшее грудь.

Мимо шли десятки людей, и именно в такие моменты я как никогда остро ощущала свое одиночество. Как-то так вышло, что после смерти мамы оно стало моим верным спутником, таким же естественным, как голод или сон. Я почти научилась с ним жить.

Беспокоило меня кое-что другое. Жуткое зудящее ощущение, что за мной наблюдают. Паранойя.

Съев эскимо, я отправила палочку в урну и скользнула сосредоточенным взглядом по лицам прохожих. Ничего подозрительного. Пора бы наведаться к психотерапевту, чтобы распутать тугой клубок беспокойства, который я все это время храню в душе.

Мысленно я перенеслась в день смерти отца. Он попал под машину и скончался еще до приезда скорой помощи. И пусть наши отношения были далеки от идеальных, я второй раз на своей шкуре прочувствовала, каково это – терять близких. А наблюдать, как гроб с родным человеком опускают в холодную землю, так же больно, как делать операцию на открытом сердце.

Сверля лоферы помутневшим взглядом, я сжала токающие виски, вспоминая вечер после похорон отца…

Когда казалось, что хуже уже ничего быть не может, в дом ворвалась банда вооруженных головорезов. Я до сих пор иногда, закрывая глаза, вижу их лица. Вот и сейчас в сознании вспыхнул голос одного из них…

– Ну вот Сахаров и подох… Собаке собачья смерть! – осклабившись, высокий коренастый мужик с чересчур выпирающей челюстью закатился припадочным смехом.

– Кто вы? Что вам… надо?

– Пришли вершить правосудие! Твой батя был хронически жадной тварью! Любой пиздюк знает: прежде, чем переходить дорогу, нужно смотреть по сторонам. ХА-ХА!

– Так это вы его…

Незваный гость кивнул, расплывшись в ехидной улыбке.

– Сахаров проштрафился перед моим хозяином. Девочка, пришло время расплачиваться за грехи отцов. Ну признавайся, чем порадуешь дядьку? – Он попытался содрать с меня футболку.

А-а…

– Эй, Дым, Карлович просил пока цивилизованно…

Пока.

– Слышала? Мы цивилизованные люди! – это снова упырь зашелся в припадочном лающем смехе. – Цени это. Ты ведь умная девочка?

– Что… я… – Ничего не соображала из-за гула крови в висках, сминая ткань домашних штанов онемевшими пальцами.

– Красавица, у тебя есть два варианта: или ты прямо сейчас подпишешь документики, запротоколированные юристом, или… Ты все равно их подмахнешь, только сперва обслужишь каждого из нас по очереди, а потом всех одновременно. Нас трое. Дырок хватит.

На меня смотрели три пары суженных мужских глаз с похабным блеском. Я понимала, это не шутка. Увы, бывших криминальных авторитетов не бывает. Мой отец вляпался во что-то скверное.

– Что я должна подписать? – от панического животного ужаса, раздиравшего глотку, мой голос дрожал.

– Опуская сложные юридические термины, ты откажешься от всего движимого и недвижимого имущества, перешедшего к тебе после смерти отца.

– Вы ведь все равно меня… – в ожидании ответа, прокусила нижнюю губу до крови.

– У босса счеты не с тобой, а с твоим отцом. Так что соберешь манатки и свалишь.

– И вы просто так меня отпустите?

Право, смешно. Интересно, где они меня закопают? На заднем дворе или под плакучей ивой?

– Ну, могу хорошенько тебя отодрать напоследок!..

Я резко отшатнулась, однако упырь, подавшись вперед, перехватил меня за запястья и дернул на себя.

– …Дорогуша, лихие девяностые канули в Лету, – он обдал меня прокуренным свистящим дыханием. – Сделаешь как надо – отпустим с миром. Главное, держи рот на замке. Ни одной живой душе о том, что произошло сегодня… Вторых шансов Карлович не дает.

Я порывисто глубоко вздохнула, распахивая глаза.

Все та же лавочка. Вокруг толпы людей. И я с плотно сведенными челюстями и гадким металлическим привкусом во рту – не заметила, как прикусила губу.

Я подняла голову к чистому голубому небу, стараясь собраться с мыслями. Уже почти полгода я жила в постоянном страхе, не в силах поверить, что эти люди оставят меня в покое. Да, некий Карлович сдержал свое обещание. Но надолго ли? Время от времени меня накрывало этим кусачим ледяным ознобом, будто кто-то держал затылок на мушке.