Читать книгу Первый анал с братом - Эмилия Стоун, Эмили Стоун - Страница 2

Я мчалась к своему привычному убежищу – реке. Вот уже год я жила со странным чувством – словно я теряю контроль над своим телом, перестаю узнавать его. В последнее время со мной творилось что-то странное. Я боялась себя. Боялась собственной непредсказуемости. Казалось, все против меня: резкая смена настроения, неожиданно и совсем некстати возбуждение, по долгу не спадающее, мешающее думать, постоянно влажные трусики.

Помню, как я перепугалась, когда меня настиг первый оргазм. А ведь я тогда даже не знала, что такое мастурбация, просто терлась клитором о простынь и как-то оно само собой получилось. Потом я начала ласкать себя пальцами.

Мне нравилось ощущать тепло и упругость клитора. Сначала медленные осторожные движения бедрами, потом быстрее, еще быстрее…

Я даже не заметила, как вышла к реке. Брат, в одних трусах, сидел на берегу и курил.

– Привет. – Я встала рядом.

– Привет, – Вадик посмотрел на меня, – Как там?

Слишком много содержалось в этом вопросе, чтобы ответить коротко. «Как обычно» и пожатие плечами – единственный возможный ответ.

– Света после обеда ляжет отдохнуть перед отъездом. У нее болит голова.

– Значит можно не торопиться. Иди искупайся. Вода теплая.

Долго упрашивать меня не пришлось. Скинув маечку и шортики, я прыгнула в воду. Купаться одной было несколько скучновато. Мне хотелось, чтобы брат присоединился, но он крикнул, что только высох. Вскоре я начала выбираться, и уже на самом берегу поскользнулась и плюхнулась в жирную прибрежную грязную жижу.

– Ноги разъезжаются? – Усмехнулся брат, – Теперь снимай купальник и иди замывай.

Я начала вертеть головой, выглядывая случайных свидетелей. Никого не было. Спустившись к берегу, стянула мокрые купальник и начала полоскать их. Уже когда я отжимала трусики, заметила изучающий взгляд брата. Смутившись, я постаралась побыстрее натянуть шорты. С недавних пор я стала стесняться раздеваться при нем, наверное, потому что уже чувствовала себя слишком взрослой.

Какое-то время мы сидели молча. Потом, как по команде, встали, оделись и побрели к дому, поскольку должны были провожать Свету на станцию.

Света уже стояла на пороге с сумками. Всю дорогу до станции шли молча. Я пожалела, что пошла с ними, а не осталась с бабушкой. Молчание было невыносимо тягостным, и, казалось, мы никогда не дойдем до станции.

Напряжение отпустило, когда Света села в электричку, сухо поцеловав брата на прощание. До последнего момента я боялась, что напряженное молчание взорвется криками и взаимными обвинениями.

По дороге домой брат закурил.

– Устала сегодня? – Его голос был какой-то грустный.

– Нет, – я пожала плечами, – С чего?

Оставшись, наконец, в одиночестве, я медленно разделась. Подтянула трусики, подошла к мутному зеркалу в дверце изъеденного жучком древнего платяного шкафа. Мне совсем не нравилось то, что я видела. Темноволосая, худенькая, узкоплечая, высокая, если не сказать длинная: бабуля говорит, что у меня красивые глаза – ярко-зеленые в желтую крапинку. От собственного созерцания я почему-то всегда возбуждалась: через несколько мгновений трусики уже становились сильно влажными.

Клитор мой казался мне просто огромным. Раньше, еще совсем недавно, у меня там ничего не было, а потом внезапно появился он. Эта бусинка наслаждения дарила мне настоящий рай. И я почему-то стыдилась изменений в своем теле.

По телу прошла знакомая нервная дрожь. Стянув трусики, я юркнула под одеяло. Сердце билось в горле от возбуждения и предвкушения удовольствия.

Не нужно было поворачиваться и напряженно всматриваться в ночную темноту, чтобы понять, что в комнате кто-то есть. Спиной ощущая его присутствие, я едва дышала, крепко прижимаясь щекой к подушке. Да, это его шаги, – тихие, осторожные, крадущиеся, почти неслышные, и лишь нечаянный скрип половиц выдавал его присутствие. Вот уже ноздри втянули терпкий аромат одеколона вперемешку с запахом табака. Даже если бы не скрипели половицы, этот характерный запах выдавал бы его присутствие.

Я чуть-чуть повернула голову и приоткрыла один глаз: так и есть – в широких трусах и тапках по комнате бродил Вадик. Сердце бешено колотилось о ребра, а ладони под одеялом противно вспотели. В серебристо-серых ночных сумерках брат казался особенно высоким и худым.

Он перекладывал журналы и книжки на столе. Словно почувствовав мой испуганный взгляд, брат отошел от стола. Замерев посреди комнаты, он подслеповато вглядывался в складки одеяла на моей …кровати. Не сложно было предсказать его дальнейшие действия – сейчас он подойдет ко мне. Так и есть, – запах табака и одеколона усилился. Вадик приподнял одеяло и посмотрел на мое скрюченное на смятой простыне обнаженное тело.

– Что, думаешь, я не знаю, чем ты тут занимаешься? – Брат усмехнулся; вместо того, чтобы опустить одело, он постоял какое-то время, и затем кровать пронзительно заскрипела и прогнулась под тяжестью его тела, – Я полежу немного с тобой, не возражаешь?

– Хорошо, – ответила я. Хотя это было совсем не хорошо, и мне совсем этого не хотелось, но нелепое любопытство не позволило мне отказать. Кроме того, где-то в глубине души, я подозревала, что мой отказ все равно не будет услышан.