Читать книгу Война и мир в твиттере - Эмма Лорд - Страница 3

Людей должны призывать к ответственности за отправление электронных писем в утро понедельника. Особенно если это письмо испортит тебе весь день.

Собственно, именно это сегодня ожидает наших родителей и прилежных учеников школы Стоун Холл. Письмо написано мистером Ракером, директором нашей школы и по совместительству самым настоящим кайфоломом.

«До сведения администрации школы дошла информация, что наши ученики состоят в анонимном чате приложения «Висл». Использование данного приложения не только не регламентировано школой, но также вызывает у администрации ряд опасений. Риск интернет-травли, потенциальное распространение ответов на тесты и неизвестное происхождение данного приложения являются достаточными причинами для запрета «Висла» на территории школы. Этот запрет вступает в действие немедленно.

Дорогие родители, мы убедительно просим вас провести беседу с вашими детьми о данном приложении. С сегодняшнего дня любой студент, замеченный за использованием приложения «Висл» на территории школы, будет привлечен к ответственности и понесет дисциплинарное наказание. Настоятельно просим обладающих информацией об этом приложении донести ее до нас.

Желаем вам хорошего дня,

Директор Ракер»

Я отключил экран телефона, опустился обратно на подушку и закрыл глаза.

«Висл»? Из всех вещей, за которые я готов умереть, эта, наверное, будет последней, но меня изрядно утомило неправильное написание названия. Это «Визл» и никак иначе. Но что более важно – никто не пытался использовать его для списывания и травли, или что там еще, по мнению Ракера, подростки могут делать, когда, наконец, находят платформу для общения, где взрослые не дышат им в затылок. Во-первых, если кто-нибудь в Стоун Холле хочет облегчить себе академическую жизнь, он и без этого чата найдет способ раздобыть ответы. И, во-вторых, я бдительно мониторю общий чат, чтобы никто даже не пытался затравить кого-то или списать контрольную.

Дверь в мою комнату распахнулась.

– Ты это видел?

Итан ворвался в мою комнату быстрее, чем я успел проснуться и окинуть его недовольным взглядом. Как обычно, он был уже в школьной форме, волосы блестят от геля, на плече – рюкзак. Он всегда рано приходит в школу, чтобы встретиться со своим парнем и, наверное, сделать то, что суперпопулярным ребятам лучше не делать. А он именно такой: президент студсовета, капитан команды по прыжкам в воду и просто золотой ученик, которого обожают все учителя. Я даже слышал как-то, как два учителя спорили в учительской из-за того, награду по какому предмету Итан должен получить в конце учебного года – по английскому или по математике, – потому что получить сразу обе не разрешалось.

Все это могло бы раздражать, если бы Итан был просто моим братом. Но нет, все еще хуже: мы с ним близнецы. И нет ничего более отстойного, чем жить в тени своей точной копии.

Не то чтобы я был неудачником. У меня полно друзей. Но если бы на нас вешали клишированные школьные ярлыки, я был бы главным клоуном класса, в отличие от моего брата, который является местной версией Троя Болтона[4].

Ладно, может, я действительно, самую малость, неудачник.

– Да, я читал письмо, – пробормотал я, почувствовав, как внутри нарастает волнение.

Дело все в том, что никто не знает, что «Визл» создал я. Я даже не думал никогда, что мессенджер станет… таким. Итан как-то попросил родителей подарить ему на Рождество книгу о разработке приложений, чтобы заниматься с друзьями в каком-то клубе. Потом я одолжил у него книгу и понял, что у меня может неплохо получиться. Я создал несколько захудалых мессенджеров и простеньких приложений, но я был очень занят, помогая родителям с нашим гастрономом, чтобы сделать что-то большее. Тогда мне в голову пришла идея о создании «Визла» и уже никак не оставляла.

В итоге я создал этот мессенджер, долгое время отшлифовывал код. И одним августовским днем, когда мы с братом пришли на какую-то вечеринку и наша одноклассница поболтала со мной секунд тридцать, пока не поняла, что я не Итан, я понял, что я сыт по горло таким отношением. В тот раз вместо того, чтобы несколько часов заниматься самосожалением, как я это обычно делал, я взломал тамблеровский аккаунт нашей школы и выложил там ссылку на «Визл».

На следующее утро в мессенджере было уже пятьдесят человек, поэтому мне пришлось перестраховаться и сделать так, чтобы зарегистрироваться в «Визле» можно было только при помощи ученического аккаунта электронной почты нашей школы. Сейчас в приложении человек триста, а это значит, что во всей школе только двадцать шесть человек не пользуются этим мессенджером. Может, это и к лучшему, потому что, если честно, у меня уже фантазии не хватает на названия животных для имен пользователей. Последнего зарегистрированного я вообще назвал Рыбой-каплей.

– Какое еще письмо? – спросил Итан. – Я говорю о твитах.

– Чего?

Итан схватил мой телефон с кровати и сделал невероятно раздражающую вещь, на которую способен только твой близнец, – разблокировал мой телефон своим лицом. Он открыл что-то и пихнул мне прямо под нос.

– Погоди, что это?

Я опустил взгляд на твиты, которые, как выяснилось, принадлежали аккаунту корпорации «Высшая лига бургеров». Там было представлено новое меню, в котором также были сырные тосты ручной работы, названные в этом твите «От бабули с любовью». Я прочитал список ингредиентов, и мое замешательство превратилось в злость так быстро, что Итан тут же это почувствовал. Он спросил:

– Ты видишь это?

Я перевел взгляд с брата на экран.

– Какого черта?

У нас, конечно, не было ни лицензии, ни патента на название этих тостов или на данную комбинацию ингредиентов. Но это определенно не совпадение. «От бабули с любовью» – основа нашего семейного бизнеса с тех пор, как бабушка Белли включила их в меню, основываясь на рецепте сэндвичей, который придумала ее бабушка. И сейчас десятки лет совершенствования сырных тостов Кэмпбеллов были украдены одной из самых больших фастфуд-сетей в стране, вплоть до названия и секретных ингредиентов.

Может, у нас и нет большой корпорации, но наши «Мамины тосты» продаются в Ист-Виллидж вот уже не один десяток лет. Каждый уважающий себя житель Нью-Йорка знает наши легендарные сэндвичи, а уж «От бабули с любовью» – тем более. Это наши самые продаваемые сырные тосты. У нас буквально вся стена увешена фотографиями людей, позирующих с бабушкой Белли, среди них есть даже некоторые суперзвезды восьмидесятых, и я абсолютно уверен, что этими фотографиями мама гордится больше, чем нашими с Итаном детскими фото.

– Папа сказал игнорировать это, – сказал Итан, его ноздри расширились от гнева, и я был уверен, что мои тоже. Я буквально видел, как у него в голове закрутились шестеренки, его ладони сжались в кулаки. Я стоял рядом с ним: ярость разбудила меня быстрее, чем любое тупое письмо от Ракера.

Этот мир может насмехаться надо мной как угодно, но я не позволю ему это делать с бабушкой Белли.

– Что ж, мне он этого не говорил.

Уголки губ Итана быстро поднялись вверх.

– Это я и ожидал от тебя услышать.

Несмотря на всю разницу между нами, в одном мы всегда заодно. Итан мог уклоняться от большинства смен в кулинарии в последние годы – в лето перед старшей школой он вступил в волонтерскую организацию, которая занимается строительством домов и состоит в основном из самых популярных ребят нашего класса, и, конечно же, стал их королем, – но он всегда будет стоять стеной за наш бизнес. Это настолько глубоко внутри нас, что нам кажется, это единственная вещь, которую мы всецело разделили с рождения, не считая внешности.

Я зашел в аккаунт «Твиттера» «Сырных тостов» со своего телефона. «Твиттером» занимаемся мы с братом, потому что наших родителей продвижение кулинарии в социальных сетях вообще не волнует. Если бы это зависело от отца, у нас вообще нигде не было бы аккаунтов.

– Молва о нас передается из уст в уста, – постоянно говорит отец, переполненный своей неиссякаемой гордостью. И это, конечно, хорошо, но не сильно помогает удерживаться на плаву. Они с мамой обсуждали это много раз, но я работаю в нашей кулинарии практически каждый день после школы, и, благодаря образованию неподкупной частной школы, на которой родители настаивали, я совсем не идиот. Большая часть наших постоянных клиентов состарились или переехали. Очереди все короче. Наши продажи падают вниз. Нам надо привлечь больше клиентов.

Не то чтобы я не пытался втянуть папу в двадцать первый век. Я даже придумал несколько идей для социальных сетей или приложений для продвижения. Но прежде чем я успевал сказать отцу, что это я сам сделал, он говорил мне, что надо вкладывать больше сил в магазин, а не во весь этот «фоновый шум».

– Приложения, сайты – для меня это все бесполезно, – говорил он. – Магазину нужна вся наша семья. Нам просто надо работать немного усердней, вот и все.

Мне все еще неприятно, что он так быстро и легко отверг мою работу, но тот факт, что «Высшая лига бургеров» украла наш рецепт, еще неприятнее.

Я все еще пребывал в полусонном состоянии, когда писал твит. Если честно, не лучшая моя работа. Я просто выложил фотографию нашей таблички, которая с гордостью вещала, что мы продали наш миллионный тост «От бабули с любовью» в 2015 году, и скрин твита «Высшей лиги бургеров», в котором говорилось, что «никто не зажарит тосты лучше, чем наша лига бабуль».

Я почти добавил что-то агрессивное, как часто это делаю в жизни. Типа, «Кем вы, вонючая туалетка, себя возомнили?» – это первое, что пришло в голову, но родители убили бы меня, если бы я написал что-то грубое с аккаунта нашей кулинарии. В итоге я решил, что ради своей безопасности стоит воздержаться от такого – тем более что изображения говорят сами за себя, – поэтому просто добавил эмодзи со смотрящими в сторону глазами. Я повернул экран Итану, он кивнул, и я нажал «Твитнуть».

Этот твит вряд ли что-то изменит. У нас подписчиков всего ничего по сравнению с их четырьмя миллионами. Но иногда даже кричать в пустоту гораздо лучше, чем стоять в стороне.