Читать книгу В объятиях врага 2 - Эмма Ноэль - Страница 5

Наконец-то я осознаю, что сама себя загнала в тупик. Находясь в шоковом состоянии, я не подумала, что, сказав правду, я подставлю Вову. Единственного человека, которому я несмотря ни на что небезразлична. Я не могу быть уверена на сто процентов, что он действительно убил мою семью. А даже если и так… неоднократно спасая меня, рискуя своей жизнью, он давно искупил свою вину, перевесил чашу весов в сторону света… или нашей общей тьмы. Я простила его, независимо от правды… после того, что с ним сделали его же партнёры.

– Да, хотела рассказать о преступном поведении… – говорю, запинаясь на секунду от внезапного осознания, а потом неожиданно для самой себя продолжаю: – …работников вашего отделения.

Мужчина в удивлении вскидывает брови. А я набираюсь смелости, хватаясь за спасительную идею, и продолжаю:

– Там внизу сидит человек. На нем живого места нет, а его допрашивают, вместо того чтобы сначала оказать медицинскую помощь. Я бы хотела знать, за что его задержали и почему так дерзко игнорируют элементарные права человека?

– А вы ему кем приходитесь? – цедит мужчина сквозь зубы. Ему явно пришлось не по душе моё дерзкое поведение.

– Просто человек. Человек, не способный молча закрыть глаза на подобное отношение тех, кто должен защищать добропорядочных граждан.

– А вы считаете его добропорядочным? – акцентирует внимание на последнем слове и выгибает дугой одну бровь, в насмешке искривив губы.

– А вы считаете, что нет? Разве его вина доказана?

– Я вообще-то думал, что вы пришли свидетельствовать против него и остальных, – хмыкает. – Насколько мне известно, вы стали свидетелем его преступлений и преступлений его бизнес-партнёров. Разве нет? Не из-за этого они вас пытались убить? Что вы видели? Советую вам рассказать правду, иначе вы сами станете соучастником их преступлений.

Мужчина заканчивает свою проникновенную речь и смотрит на меня со злостью, недовольством. Словно я пятно на его идеально выстиранной рубашке, от которого хочется избавиться любой ценой.

Откуда они знают, что меня пытались убить? Откуда они знают, что я свидетель преступлений четвёрки? Неужели расследование сдвинулось с места? Они же повесили убийство на кого-то другого. На мужчину, который, очевидно, уже мёртв. Удобно, ведь теперь на него можно списать всё что угодно.

– С чего такая уверенность? – цежу сквозь зубы. – Почему вы решили, что я свидетель?

– Да вы же сами хотели со мной поговорить, – он в раздражении бросает ручку на стол.

– Хотела. Да. Но следователь спрашивал меня об убийстве моей семьи. А я хотела рассказать о том, что произошло сегодня, когда ваши люди меня забрали. Они спровоцировали аварию, где я могла погибнуть. Такие методы у вас считаются нормой? Как и скотское отношение к людям, вина которых ещё не доказана? – гну свою линию, отвлекая полицейского от главного вопроса, в то время как сама панически обдумываю, что сказать дальше. Вариант сдать всех, но не указывать на Вову – совсем не вариант. Это тупо. Он попал в немилость своих же, и они все преступления повесят именно на Вову.

– Не норма, – говорит он, не скрывая своего недовольства. – Скорее, неприятное стечение обстоятельств. Вы всё восприняли слишком близко. Так вы говорите, что этот человек внизу – невинная жертва? – задаёт вопрос прямо.

– Да, – отвечаю уверенно, пожимая плечами.

– А ваша… рана тогда откуда взялась? – кивает, указывая взглядом на мой разбитый лоб. – Кто тогда виноват в смерти нескольких влиятельных лиц в нашем городе? Кто виноват в смерти вашей семьи, в конце концов? Вы же что-то видели? Не возражайте. Вы были в отеле, а раны на вашем теле и испуганный взгляд говорят о многом. И не стоит утверждать, что вы ничего не видели. Не поверю.

Мужчина откидывается в кресле, сканируя меня внимательным взглядом.

Последнее, что я зафиксировала в памяти – это холодный взгляд мужчины, направившего оружие на моего брата. Взгляд Вовы: хладнокровный, жестокий и бездушный. Но, бляха-муха, я не видела, как он стрелял! Я спряталась. Убежала. Они все были при оружии, и убийцей мог быть любой из четвёрки. Почему я вбила себе в голову, что убийца – Вова?

– Хотите знать правду? – также занимаю защитную позицию, отклоняясь назад и скрещивая руки на груди. – Ладно. Я расскажу. Я что-то слышала. Я была там. Но я испугалась и убежала, – резко наклоняюсь к мужчине, глядя прямо ему в глаза. Он не увидит моих сомнений, потому что их нет. – Я. Ничего. Не видела! – говорю чётко, подчёркивая каждое слово.

Мужчина, имени и фамилии которого я и не пыталась запомнить, вздыхает. Переводит взгляд на свой мобильный. Берет телефон в руки.

– Кажется, наш разговор зашёл в тупик, – говорит он, набирая чей-то номер. – Товарищ генерал, – его голос резко меняется. Из наглого хозяина жизни он превращается в покорного подчинённого, – она отказывается сотрудничать… Да… Я вас понял. Так точно.

Он нажимает отбой и кладёт телефон на стол. Смотрит на меня с нескрываемым недовольством. Сканирует сузившимися глазами.

– Кому вы звонили? – спрашиваю, ведь прекрасно понимаю, что речь шла обо мне.

– Скоро узнаете, – уходит он от прямого ответа, отводя взгляд.

– Мне пора бояться? Нужно срочно искать адвоката? – спрашиваю, не скрывая своего недовольства.

– Почему же? Просто с вами поговорит представитель службы национальной безопасности, который лично ведёт это дело. Возможно, вы что-то вспомните. Может, что-то слышали. Он хороший психолог и поможет вам в случае необходимости. Я понимаю, что вы пережили большой стресс, и память могла сыграть с вами злую шутку…

– Я задержана? – перебиваю его. Мне это надоело. Я хочу уйти. Вместе с Вовой.

– Нет. Но пока отпустить я вас не могу. И настоятельно рекомендую помочь следствию.

– Хорошо, – отвечаю сквозь зубы, понимая, что, если я начну сопротивляться, сделаю только хуже себе и Вове.

Проходит около получаса. Мужчина занимается своими делами, а я тупо смотрю в окно. Мне нечем заняться. Только думать. Думать о том, как я могла попасть в такую абсурдную ситуацию, где каждое следующее решение хуже предыдущего. Где каждое следующее действие провоцирует ещё больший снежный ком неудач. Где за неудачами невозможно разглядеть хотя бы какой-то мизерный шанс на спокойную жизнь. Ситуацию, когда ненависть сжигает дотла, вызывает смятение, а потом заставляет думать о том, как спасти того, кому ранее желала смерти.

Ожидание даётся очень тяжело, так как я понимаю, что в это самое время Вова страдает. Я знаю, что он сильный. Я знаю, что он никогда не покажет, насколько ему больно. Но это не меняет того факта, что он сейчас страдает. И, возможно, думает, что именно в это время я сдаю его… Рассказываю обо всём, чему я стала невольным свидетелем. Неужели он думает, что я на такое способна? К черту мою цель. Мне наплевать, ведь она не принесла мне ни облегчения, ни исцеления для души. Месть больше не имеет значения. Я всего лишь хочу, чтобы Вова остался цел: и телом, и душой. Чтобы он справился с болью, которую ему пришлось пережить ради меня и из-за меня. Я готова зализывать его раны столько, сколько будет необходимо.