Читать книгу Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг. - Эмрах Сафа Гюркан - Страница 11
Часть 1
Корсары
Раздел 1
Османские корсары – кто они? Этника, религия и география Западного Средиземноморья
Третье поколение: мусульмане-неофиты Средиземноморья
ОглавлениеВторое поколение корсаров, уроженцы анатолийских берегов, остро чувствовали свою идентичность. Местное население их презирало – ведь они турки[68], – а сами они от местных тщательно отгораживались. А кроме культурных различий, приходилось заботиться и о том, чтобы местные не занимались ни пиратством, ни военной службой, – то были занятия, уготованные правящей элите, к которой турки себя и относили. Поэтому когда Оруч-реис, отказавшись от установленного в Алжире владычества, присоединит свой вилайет к османской административной системе в качестве бейлербейлика[69], он попросит у султана Селима разрешения набирать солдат из турок в Западной Анатолии. Однако кроме турецких солдат-иноземцев требовалось найти и корсаров в экипаж. И здесь на первый план выходят христиане – или пленники, или добровольцы, прибывшие в Алжир и принявшие ислам.
Но разве в Анатолии недоставало моряков? Почему анатолийские корсары, ревностно защищая свои привилегии, принимали клятву верности от подозрительных неофитов? Бесспорно, здесь сыграла главную роль вечная проблема: да, моряков не хватало. В Средиземном море мало рыбы, и пусть это искажает популярный образ «благоденствующего края», но это так. Главная причина в том, что глубочайшему Бахр-ы Сефид (Белое море, так по-османски называют Средиземное), образованному вследствие геологических разломов, недостает континентальной платформы с более мелким дном, пригодным для живых существ. Достаточно немного отдалиться от берега – и море мгновенно становится глубже; в нем очень мало платформ с глубиной, необходимой для водных обитателей (менее 200 метров)[70]. Более того, воды Средиземного моря очень древние, и биологически они истощились[71].
К тому же из-за испарений, превышающих осадки, Средиземное море высыхает, а его поверхностные воды солонеют. Атлантический океан компенсирует нехватку на 71 %, но океанская вода не подходит для фитопланктона. Ее притягивают соленые воды Средиземного моря, а глубинные океанские воды, богатые нутриентами, не могут пройти: их не пускает мелкое дно Гибралтара, – и Средиземное море, обмениваясь водой с океаном, оказывается в проигрыше. Если из пролива в него проникают поверхностные океанские воды, богатые планктоном, то обратно уходит вода из морских глубин. Этот дисбаланс образует нехватку нутриентов, что делает Средиземное море голубым и прозрачным; и из-за этой олиготрофии в нем, в свою очередь, мало и рыбы, и рыбаков[72].
Одним словом, в Средиземном море нам не встретить северных рыбацких флотилий; их заменяют ловцы кораллов. И, повторим, там мало моряков. Даже венецианцы – самая опытная и организованная сила на Средиземном море – страдали от недостатка моряцких рук. Что за поразительное противоречие?! В 1589 году адмирал критского флота Филиппо Паскуалиго жаловался на крайне ощутимое отсутствие моряков (notabilissimo mancamento)[73]. И венецианцы учитывали эту нехватку, убивая османов, захваченных в битве при Лепанто, и советуя сделать то же самое Риму с Мадридом.
«Нехватка рук» издавна определила космополитическую суть корсарства; ни один влиятельный политик не позволял себе роскоши отказаться от опытных моряков из-за их религии или расы. Сами византийцы, прибегнув накануне Четвертого крестового похода к покровительству пиратов-католиков из Западного Средиземноморья, в следующем столетии начнут сотрудничать с мусульманскими корсарами. К тому же еще в ХІІ столетии можно было встретить немало мусульманских моряков и пассажиров на пизанских судах[74]. Точно так же греческие моряки подчинялись властям анатолийского бейлика Айдыногуллары[75]. В подобной обстановке правит тот, кто больше платит, и когда анатолийским корсарам требовались экипажи, ничто не мешало им привлечь новообращенных мусульман[76].
Впрочем, следует подчеркнуть, что не только нехватка моряков повлияла на возникновение упомянутого космополитизма. И в других регионах на корсарских кораблях присутствовали представители разных этносов и религий. И пусть китайское слово «вокоу» означало «карликовых» или же «японских» корсаров, это еще не значит, что мы должны забыть, как их ряды пополняли и китайцы, и тайцы с малайцами, и испанцы с португальцами, и даже африканцы[77]. Управляющие японскими портами в предвкушении потирали руки, с улыбкой встречая китайских, нидерландских, английских пиратов и даже голландскую Ост-Индскую компанию (Verenigde Oost-Indische Compagnie)[78]. Не стоит забывать и о карибских буканьерах, получавших патенты на пиратство от местного начальства, если им не удавалось найти покровителя среди колониальных губернаторов[79]. В команде флагманского корабля «Уида» (водолазы нашли его в 1984 году) наряду с представителями всех морских наций Европы находились индейцы, а также чернокожие из Америки и Африки, и все оттого, что демократически настроенные пираты, поборники равенства (egalitarian) и свободы (libertarian), не знали другой родины, кроме моря и палубы. Напомним мы и то, как в Атлантике с 1715 по 1726 год 25–30 % из более чем тысячи пиратов-христиан составляли африканцы, и ни к кому из них, вопреки определенным мнениям[80], не относились как к матросам второго сорта. Порой они даже командовали белыми людьми, исполняя обязанности капитанов. Все это несомненно демонстрирует космополитизм и свободу корсарского мира[81].
Нет смысла приводить примеры, отбирая время у читателя. Главная мысль заведомо понятна: прагматичный мир пиратов, бывший вне официоза и правил, умел решать любые разногласия лучше самой амбициозной империи. Вот идеальный феномен пограничья!
И сколько бы ни преувеличивал Бельхамисси, утверждая, что почти все алжирские реисы были европейцами[82], мы сами видим, как на протяжении столетия среди корсаров становилось все больше неофитов-мусульман. Если не брать во внимание мелких пиратов, в основном мудехаров, которые пиратствовали на фыркатах и бригантинах (такие пираты сохранились до наших дней), то благодаря источникам, в которых перечислены капитаны больших чектири, легко понять, кто стоял на самом верху корсарского общества.
Судя по шпионскому рапорту 1534 года, в кругу ближайших помощников Барбароса[83], покинувшего Стамбул во главе пятидесяти двух галер султанского флота, находилось всего три турка (Салих, Айдын и Таваджо). Остальные были мусульманами-неофитами: Мурад-ага, выходец с острова Лопуд, входящего в состав Дубровницкой (Рагузской) республики; Хасан-ага, уроженец Сардинии, наместник Барбароса в Алжире; генуэзец Хамза-реис; испанцы Леван и Эль-Кади Бали (Alcady Bali); неаполитанец Халчмат Сетан и грек Рамазан[84]. Возможно, мы и преувеличиваем, но это значимое наблюдение, и оно показывает, как мусульмане-неофиты пополняли их ряды восточно-средиземноморских корсаров с самого появления последних.
Как видно из таблицы 1, в 1581 году из тридцати пяти реисов, возглавлявших алжирский флот, всего лишь десять (28 %) были настоящими турками (по выражению Антонио Сосы, «turco de nación», то есть «турок от рождения»). Также вместе с тремя реисами, чьи отцы обратились в ислам, 13 человек (37 %) родились мусульманами. Остальные 22 (63 %) – новообращенные мусульмане (turco de profesión, «турки по роду занятий»): шесть генуэзцев; три грека; два испанца; два албанца; два венецианца и по одному представителю Венгрии, Франции, Корсики, Неаполя, Сицилии и Калабрии. Обратим внимание, что один реис обратился в ислам из иудаизма.
Таблица 1
Корсарские реисы в Алжире и их происхождение. 1581
Хаджи[85].
Мурабит[86].
Кади[87].
Окончание табл. 1
Однако, несмотря на все показатели, в итоге следует отметить, что еще в третьей и даже в последней четверти ХVI столетия капитаны, вышедшие из рабов, считались аномалией или по крайней мере составляли отдельную группу. Иначе как объяснить, почему многие из пиратов звались «улуджами»? Эта приставка к имени означала раба.
68
Я хотел бы обратить внимание на некоторые выражения в «Газавате»: «Нет племени, коего я бы так не любил, как турок». Seyyid Murâd, Gazavât-ı Hayreddin Paşa, vr. 157b, s. 125; «Пускай каждому, кто захватит турка, отрубит ему голову и принесет ее мне, достанется и все, что имеется на нем, сверх награды десятью гурушами» (гуруш – осм. название серебряной европейской монеты). «Если я араб, то – бос и гол, когда же была газа великая, чтоб убивать турка под боком, потекла кровь, так что теперь роздана награда». Seyyid Murâd, Gazavât-ı Hayreddin Paşa, vr. 164a, s. 128.
69
Бейлербейлик – самая крупная территориально-административная единица Османской империи, непосредственно подчинена центру; провинция, которой управлял бейлербей (бей над беями). Также употребляется в значении должности самого бейлербея. Эйлет – с XVI столетия – синоним бейлербейлика.
70
Fernand Braudel, La Méditerranée et le monde méditerranéen à l’époque de Philippe II (Paris: Libraire Armand Colin, 2. baskı, 1966), I. cilt, 127.
71
E. le Danois, L’Atlantique, histoire et vie d’un ocean (Paris: Albin Michel, 1938), 197–198.
72
Peregrine Horden and Nicholas Purcell, Te Corrupting Sea: A Study of Mediterranean History (Oxford: Blackwell, 2000), 191; Fredric Cheyette, «The Mediterranean Climate», A Companion to Mediterranean History, yay. haz. Peregrine Horden and Sharon Kinoshita (Chichester, West Sussex: Wiley Blackwell, 2014), 13. Здесь мы должны еще раз выйти за комфортные рамки исторических описаний и добавить: замеры в Гибралтаре с 2005 по 2008 г. засвидетельствовали, что вливающиеся из океана воды обогащены фосфатом, который исчезает в ходе внутренних циклических процессов (internal cycling processes) Средиземного моря. I. E. Huertas, A. F. Ríos vd., «Atlantic Forcing of the Mediterranean Oligotrophy», Global Biogeochemical Cycles 26 (2012), GB2022, doi:10.1029/2011GB004167.
73
Victor Ivanovich Lamanskii (yay. haz.), Secret d’état de Venise: documents, extraits, notices et études servant à éclaircir les rapports de la Seigneurie avec les Grecs, les Slaves et la Porte ottomane à la fin du XVe et au XVIe siècle (Saint Petersburg: Imprimerie de l’académie impériale des sciences, 1884), 578. Согласно Брайану Пуллану, сильнейшим преимуществом Англии были не только высокие навигационные качества судов, но и опытные экипажи. Brian Pullan, «Editor’s Introduction», Crisis and Change in the Venetian Economy in the Sixteenth and Seventeenth Centuries, yay. haz. Brian Pullan (London: Methuen&Co. Ltd., 1968), 8.
74
Enrica Salvatori, «Corsairs’ Crews and Cross-Cultural Interactions: Te Case of the Pisan Trapelicinus in the Twelfth Century», Medieval Encounters 13 (2007): 32–55.
75
Pryor, Geography, Technology, and War, 154.
76
О политическом влиянии новообращенных мусульман в Алжире см.: Pierre Boyer, «Les renégats et la marine de la régence d’Alger», Revue de l’Occident musulman et de l’Occident et de la Méditerranée 39 (1985): 93-106.
77
Robert J. Anthony, Like Froth Floating on the Sea: Te World of Pirates and Seafarers in Late Imperial South China (Berkeley: Institute of East Asian Studies, 2003), 22.
78
Tonio Andrade, «Te Company’s Chinese Pirates: How the Dutch East India Company Tried to Lead a Coalition of Pirates to War against China, 1621–1662», Journal of World History 15/4 (2004): 415–444; Adam Clulow, «The Pirate and the Warlord», Journal of Early Modern History 16 (2012), 531–514.
79
Michael Kempe, «Even in the Remotest Corners of the World’: Globalized Piracy and International Law, 1500–1900», Journal of Global History 5/3 (November 2010), 362. О союзе этих корсаров с индейцами см. Ignacio J. Gallup-Diaz, The Door of the Seas and the Key to the Universe: Indian Politics and Imperial Rivalry in the Darién, 1640–1750 (New York: Columbia University Press, 2005), 53–74.
80
Michael Cohn and Michael K. H. Platze, Black Men of the Sea (New York: Dodd, Mead, 1978), 31; David Cordingly, Life among the Pirates: Te Romance and the Reality (London: Little, Born, 1995), 27–28; W. Jeffrey Bolster, Black Jacks: African American Seamen in the Age of Sail (Cambridge: Harvard University Press), 15.
81
Kenneth J. Kinkor, «Black Men under the Black Flag», Bandits at Sea: A Pirate’s Reader, yay. haz. C. R. Pennel (New York and London: New York University Press, 2001), 197–198, 200.
82
Moulay Belhamissi, Histoire de la marine algérienne (1516–1830) (Alger: Entreprise Nationale du Livre, 1986), 31; a.g.y., Marine et marins d’Alger, I. cilt, 54.
83
Следуя автору, мы придерживаемся в переводе транслитерации турецкой и османской передачи имени известного корсара как Барбарос (тур., осм. Barbaross). В европейском варианте он более известен как Барбаросса.
84
Muzaffer Arıkan y Paulino Toledo, XIV–XVI. Yüzyıllarda Türk-İspanyol İlişkileri ve Denizcilik Tarihimizle İlgili İspanyol Belgeleri (Ankara: Deniz Kuvvetleri Komutanlığı Karargah Basımevi, 1995), 226.
85
Хаджи (тур.) – совершивший хадж, то есть паломничество ко святым местам в Мекку.
86
Мурабит (араб.) – в Западной Африке (а ранее и в странах Магриба) мусульманский святой. Мог быть и благочестивым отшельником и святым, или поборником истинного ислама в войне против неверных. Гробницы с куполом, где хоронили таких святых, также называли марабутами. – Прим. пер.
87
Кади, кадий (осм. kadı) – шариатский судья. – Прим. пер.
