Читать книгу CTRL+S - Энди Бриггс - Страница 7

Несмотря на множество популярных сценариев конца света, от вспышек на солнце до необратимых изменений климата, на самом деле человечество к гибели едва не привело почти полное уничтожение насекомых-опылителей. Бездумное использование пестицидов сильнее всего ударило по популяции пчел, что подтолкнуло мир на грань кризиса из-за хронического неурожая. Призрак глобального голода заставил правительства всех стран пересмотреть свои решения, основанные на чисто коммерческом интересе.

Сделано это было как раз вовремя, потому что мир уже стоял на краю пропасти.

Но несмотря на всю пользу, которую приносили пчелы, Тео все равно относился к ним как к полосатым жужжащим тварям с ядовитой начинкой внутри, и все из-за того, что одно из этих созданий как-то укусило его, когда ему было восемь. Хотя боль, казавшаяся ему тогда нестерпимой, довольно быстро забылась, желания повторять свой детский опыт у него не было. Но в этом-то и проблема: в Заповеднике, куда он попал, этих насекомых было полно: они, словно идеально симметричные клубы дыма, роями кружили вокруг сотен ульев высотой в семьдесят ярусов, расставленных в рукотворном лесу.

– Элла здесь больше не работает, – сразу заявил ему очень толстый человек в костюме пасечника и шляпе с сеткой, скрывавшей его лицо. По голосу Тео так и не смог определить, мужчина это или женщина.

– Я знаю, но она говорила, что надеется вернуться.

Он с трудом подавил в себе желание без разбору отмахнуться от пчел, которые жужжали вокруг них. Но если убить хоть одну, придется заплатить изрядный штраф.

– Кто, Элла? – Создание неопределенного пола язвительно хохотнуло. – У нее не было на это ни единого шанса.

Что она наделала? Взгляд Тео скользнул поверх крыши. По обе стороны тянулись два массивных, густо засаженных лесом моста, а Заповедник, построенный на общей крыше четырех небоскребов, образовывал между ними большой остров. Сквозь листву виднелось множество городских высотных зданий и десятки Заповедников, соединенных между собой подвесными, армированными графеновым волокном дорогами, которые также были обсажены деревьями. И он вдруг понял, почему тишина и спокойствие так привлекали его мать.

– А могу я поговорить с вашим управляющим? – спросил Тео. – Может быть, ваше руководство знает больше.

– Так вы с ним говорите.

Тео заколебался. Он рассчитывал увидеть кого-то несколько более авторитетного.

– Вы, случайно, не знаете, где она сейчас может быть?

– Могу предположить, что померла где-нибудь в канаве, – последовал довольно фривольный ответ.

– Вчера вечером она не вернулась домой.

Дрожь в его голосе стала неожиданностью для него самого, но зато заставила его собеседника или собеседницу взять паузу, чтобы еще раз оценивающе оглядеть Тео.

– Так вы ее сын? – спросил управляющий с внезапной торжественной серьезностью в голосе.

Помня о страшной угрозе, которая до сих пор звучала в его ушах, Тео с неохотой вынужден был признать этот факт. Но затем на всякий случай небрежно кивнул и сделал шаг назад.

– Тео.

– Точно. Он любила поговорить о вас. Вы простите за глупые слова насчет канавы – я не хотел. Но ваша мама не знала помощи, хотя ее унижали. Когда она пришла сюда, я пожалел ее. Она старалась все время ходить с опущенной головой, а для таких вещей лучше места в городе не найти. – Рукой в перчатке он широким жестом обвел вокруг. – Места вроде нашего – это настоящее золотое дно. Новая золотая лихорадка. Хотите разбогатеть – забудьте про технику. Насекомые – самое оно. В десяти ярусах под нами, например, выращивают съедобных жуков.

Тео пожал плечами. Его поколение спокойно относилось к употреблению насекомых в пищу; проблемы с этим были как раз у людей постарше.

Управляющий аккуратно снял с плеча Тео пчелу и отпустил ее в небо.

– Ульи только на этой крыше стоят четверть миллиона фунтов, и это если использовать их лишь в качестве опылителей. В смысле, чтобы все могли выжить и все такое. А мне по всему городу принадлежит десяток таких мест, – вдруг с гордостью в голосе добавил он.

– Тогда вы вполне могли бы разрешить ей вернуться на работу.

Управляющий насмешливо фыркнул:

– В этом-то и вся проблема. Сюда заявилось какое-то хулиганье, чтобы поговорить с вашей матерью. Не знаю, на что там они жаловались, но страсти разгорелись нешуточные. А потом они сделали вот это. – Он указал пальцем куда-то через плечо Тео.

У стены шахты лифта стоял пустой брошенный улей. Одна сторона его деревянного короба была разбита, и в ней зияла дыра с неровными краями.

– Один из этих типов, здоровенный белобрысый парень с каким-то корявым акцентом, какого я никогда не слышал, врезался в него головой. Слава богу, что они не убили пчелиную матку, но примерно сотня трутней все-таки погибла. – Он печально покачал головой, закрытой сеткой. – Поэтому я был вынужден ее уволить. Правда, тому мерзавцу тоже досталось: он заработал несколько сотен укусов по всему телу, включая мошонку. – В голосе его безошибочно угадывались нотки злорадства. – После того он еще долго не оправится. Они быстро смылись, так что охрана не успела их задержать. А Элла осталась тут и еще долго рыдала. Тяжело увольнять человека, когда он так плачет.

– Но с этой задачей вы справились. – Тео почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. – А чего они хотели?

– Денег, очевидно. Разве не к этому все всегда сводится? И, судя по ее словам, задолжала она им очень много. – Последовал еще один глубокий вздох, и тон управляющего смягчился еще больше. – Послушайте, у Эллы доброе сердце, но я просто не могу связываться с криминалитетом. Без обид. Во что бы она ни была замешана, речь шла не о какой-то мелочи. И это точно небезопасно.

Сердце у Тео оборвалось. От сегодняшнего утра он ожидал совсем другого и был не готов к тому, что все обернется таким образом.

– Есть у вас догадки, кто они такие или куда она могла отправиться?

Управляющий покачал головой в защитном капюшоне, согнав нескольких устроившихся на нем пчел:

– Она мне не говорила. Но у меня складывалось впечатление, что дело становилось все хуже и хуже. И еще один факт. Она стала проводить больше времени в своем риге, хотя я этого не разрешаю. – Он сделал паузу и добавил: – Но для нее делал исключение.

В этом заявлении прозвучала глубокая симпатия, и Тео уловил ее между строк помимо своего желания. Извинившись за беспокойство, он попрощался и ушел, а спускаясь в лифте на первый этаж, задумался над своими дальнейшими действиями.

В тени подвесных дорог на суматошных городских улицах было достаточно холодно даже летом, так что Тео, зябко передернув плечами, застегнул змейку своего тренировочного джемпера и сунул руки в карманы. Предаваясь невеселым размышлениям, он брел сквозь толпы погруженных в свой мир дополненной реальности туристов и бизнесменов, каждый из которых был настоящим специалистом в области того, как не сталкиваться на ходу с такими же зомби. Еще одна угроза на тротуарах исходила от ретрансляционных станций вайфая, стилизованных под старинные почтовые ящики красного цвета и обеспечивавших полный охват сигналом всего города до последнего дюйма. Некоторые из таких ретрансляторов были разбиты и разрисованы изящным логотипом в виде сплетенных букв «Д» и «Э» – символом движения против СПЕЙСа «Дети Эллюля»[9], которое предпочитало для продвижения своих идей пользоваться испытанными методами старого доброго вандализма.

Центральные улицы были примечательны тем, что на них в основном остались лишь небольшие семейные заведения, потому что крупные супермаркеты все переместились в СПЕЙС. Выходившие на тротуары фасады принадлежали либо кафе, либо пабам, либо лавкам торговцев уличной едой, либо были заколочены. Проезжую часть переполняли электромобили, большинство которых со свистом пролетали мимо на высокой скорости. Тео следовало особенно опасаться бездомных, которые внезапно выскакивали перед прохожими, размахивая карточками с пропечатанным на них QR-кодом в надежде, что при попадании кода в поле зрения чужого рига система автоматически оплатит их счет за чашку чаю. В эти дни даже обездоленные должны были находиться онлайн, чтобы выживать.

Тео сел на лавочку перед магазином, торгующим в благотворительных целях, и вынул из рюкзака мамин риг. Беглый его осмотр показал, что новых сообщений или пропущенных звонков не было. В отличие от его рига, официального изделия от «Эмоутив Сони», мамин представлял собой дешевую нигерийскую подделку из потертого пластика. Корпус был поцарапан, емкость батареи вдвое меньше, чем у него, но работало все примерно так же. Риги загружали информацию о параметрах здоровья, местоположении, звонках, сообщениях, восхождениях в СПЕЙС – в общем, все о повседневной жизни пользователя. Если удастся получить туда доступ, он получит и полный набор метаданных вплоть до момента, когда она сняла свой девайс.

Он заменил свой риг на мамин и попытался зайти на ее домашнюю страницу, но окошко входа в систему быстро сменилось высветившимся на экране сообщением «НЕАВТОРИЗОВАННЫЙ ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ». Она заблокировала вход своими биометрическими данными, так что теперь ему не оставалось ничего другого, кроме как ждать следующего входящего звонка.

Дома Тео еще раз проверил, не возвращалась ли мама. Но, убедившись, что ничего не изменилось, он лег на кровать и стал думать, что делать дальше. Из того немногого, что удалось выяснить в Заповеднике, уже вырисовывалась некоторая картина. История была простая, но безрадостная: его мать взяла деньги в долг у ростовщика и не смогла вовремя вернуть. А сейчас она сбежала, и они ищут ее.

Принятый им звонок означал, что ее пока не нашли, и это было хорошо, однако она оставила его в качестве заложника, и теперь его ждала вивисекция.

Тео старался гнать эту мысль из головы. Хотелось надеяться, что все это лишь пустые угрозы. Он ведь случайно натолкнулся на проблему, созданную его матерью. И он продолжал верить, что в данный момент его мама предпринимает что-то, чтобы все уладить.

Недосыпание и состояние стресса угнетающе действовали на его тело и разум. Устало вздохнув, он надел свой риг и решил ближайшие несколько часов посвятить восхождению в СПЕЙС, пока его ежедневный лимит времени пребывания там не будет исчерпан.

Впервые на своей памяти Тео смотрел на Ню-Лондон хмуро, с ощущением отрешенности и почти скуки.

Он бродил по широким улицам с тротуарами, в которых отражались хромированная отделка зданий и красиво подсвеченные подъездные аллеи, искушавшие прохожих посетить торговые центры или игровые площадки. Как и в реальном мире, люди здесь были повсюду, только сейчас практически все они куда-то спешили. Тех, кто слонялся здесь без дела, было совсем немного.

Мимо прошел слиф, одно из долговязых чернокожих созданий на фут выше человека. Головы у них были в форме луковиц, с безыскусными чертами лица – черные горизонтальные глаза, небольшая прорезь рта, а ноздри и уши представляли собой просто декоративные выпуклости, придававшие им больше сходства с людьми.

Эти синтетические формы жизни выращивались глубоко в лоне СПЕЙСа, формировались согласно правилам кодирования, действующим для всех присутствующих здесь, и, таким образом, были способны уловить эмоциональное состояние аватаров с такой же легкостью, с какой собака чует запах. Видимо, исходившие от Тео флюиды стресса вызывали едкие неприятные ощущения, потому что встречавшиеся ему слифы даже переходили на другую сторону улицы, чтобы обойти его.

Из величественного музея выплыла огромная анимированная фигура Пакмана, преследующего приведение, рекламируя самую большую и полную выставку истории компьютерных игр. Еще совсем недавно они с Клемми сразу бы ринулись внутрь, чтобы отметиться там, но сейчас у Тео не хватало энтузиазма даже на то, чтобы просто смотреть, как очень фотореалистичный Пакман рвет на части вопящего призрака, хоть графической «расчлененки» здесь было даже больше, чем в оригинальной игре, насколько он ее помнил.

Тео еще немного пошатался без всякой цели, после чего был выдворен из СПЕЙСа и снова оказался в своей кровати. Беглый осмотр показал, что мама до сих пор так и не появилась. Но тут он заметил, что на визоре ее рига мигает новое сообщение. Он пропустил анонимный звонок.

Он отругал себя за то, что оставил мамин риг в гостиной. На его приборе связь с Реальностью была активирована, но сигнал из другой комнаты он услышать не мог.

Анонимный звонок.

Должно быть, это ростовщик. Он попытался увидеть в этом хорошие новости: они ее по-прежнему не нашли. Желудок Тео тоскливо сжался. Сидеть и ждать ее появления – это тупик, дорога в никуда. Кто знает, насколько близко эти неразборчивые в средствах кредиторы подошли к тому, чтобы наконец поймать ее? Он должен что-то предпринять…

Отправиться на этом этапе прямо в полицию, наверное, было бы чересчур, а вот попросить совета у грамотного человека – вполне разумный шаг. Это означало, что ему нужно поговорить с отцом Клемми.

Он знал родителей Клемми достаточно хорошо, хотя ее отец Мартин был окутан некоторым туманом. Он вроде бы был полицейским, но каким-то детективом, специализировавшимся на киберпреступлениях, а не одним из блистательных патрульных копов, выбивающих ногами двери и лихо арестовывающих преступников в неблагополучных районах Центральной Англии.

За годы их знакомства Клемми не раз хвасталась ему, что научилась у отца разным небольшим проделкам и не вполне законным выходкам, и Тео знал, что она видела, как он из своего кабинета заходил на защищенный от взлома сервер полиции. До поры до времени это все казалось им довольно прозаичным, пока однажды Милтон не получил штраф за нарушение правил парковки, выписанный в тот самый день, когда он прогуливал тест. Боясь, что его строгие родители просто заберут у него машину, – а все остальные лишатся потенциальной возможности бесплатно на ней ездить, – Клемми стерла этот штраф из полицейской базы данных.

Тео снова сунул риг Эллы в рюкзак, свой риг нацепил на голову и, немного поколебавшись, так и не нашел в списке контактов Клемми, чтобы совершить вызов. Не хотелось такие вещи объяснять по телефону.

Торопливо шагая к станции метро Степни-Грин, он прошелся по ее стримам в социальных сетях. Как он и предполагал, она успела запостить несколько амбициозных комментариев и фото, отражавших ленивый ход ее дня до этого момента. На платформе в ожидании поезда ее подборка стала для него приятным развлечением на фоне непрерывного потока рекламы, бомбардировавшей его визор по мере того, как он переходил от одной триггерной точки к другой. На него обрушивались отрывки из песен шедших в городе новых мюзиклов, популярные модели настойчиво предлагали потреблять энергетический напиток, генетически модифицированный для того, чтобы легко и просто достичь рельефности брюшного пресса (Тео уже попробовал его, но заработал лишь острый приступ диареи).

В выложенных Клемми снимках было мало указаний на то, где она сейчас находится, однако размытый фон последней фотографии, появившейся на ее странице тридцать минут назад, очень напоминал кафе, которое находилось за углом рядом с ее домом. Оттуда он и начнет.