Читать книгу Жёлтая книга сказок - Эндрю Лэнг - Страница 13

Не припомню, как та часть света называется; ну да ладно. Правили там два короля – два соседа. Были они вдобавок двоюродными братьями. Один звался Перидором, другой – Диамантино. Оба короля пользовались покровительством фей, и нелишне будет сказать, что феи и вполовину так не любили Перидора и Диамантино, как любили их верные жёны-королевы.

Часто случается, что государь успешно управляет своей страной, а вот управлять собственным нравом ему труднее, нежели простолюдину. Так было и с нашими королями, но даже феи признавали, что Диамантино куда суровее и сумасброднее, нежели его кузен Перидор. Так жесток был Диамантино со своей бедной женой, Аглантиной, что феи решили: недостоин он далее жить на свете. Умер король Диамантино, оставив крошку дочь. Была она единственным королевским ребёнком, а значит, и наследницей короны, а до её совершеннолетия вдовствующая королева Аглантина сделалась регентшей[13]. Правила она мудро, заботилась о народе, и лишь одна была у неё печаль: забрали себе феи маленькую принцессу Серпентину, сами её воспитывали.

А король Перидор очень любил свою жену, королеву Констанцию, но вёл себя неразумно. Немало страданий причиняли королеве буйные выходки короля Перидора, и вот феи решили наказать его. По их воле внезапно скончалась Констанция, и тогда-то Перидор осознал в полной мере, как она была ему дорога. Скорбь овладела королём. Нет, он не забросил государственные дела, он правил мудро и пёкся о нуждах своих подданных, но так тосковал, что получил прозвание Перидор Безутешный. Удивительно, как удалось ему в таком состоянии протянуть целых пятнадцать лет; уж наверное, Перидор угас бы от горя, если бы не феи.

Единственным утешением королю был его сын, принц Сапфир, оставшийся без матери в три года. Король нашёл сыну лучших наставников, и к пятнадцати годам Сапфир знал всё, что следует знать наследному принцу. А ещё был он красив лицом, учтив и добр.

Тут-то феи и забеспокоились, как бы любовь принца к отцу не спутала им все планы. Да-да, у фей были свои планы на Сапфира! И вот подсунули они юноше в комнату зеркало в чёрной раме, какие часто из Венеции привозят. Принц не сразу заметил зеркало, но, вглядевшись, уже не мог оторваться. Ибо видел он не своё отражение, а юную девушку, прелестную, как утренняя заря. Притом изображение было не застывшее – девушка двигалась, жила своей жизнью. Заворожённый принц словно за расцветающим бутоном наблюдал.

Стоит ли особо оговаривать, что юный Сапфир влюбился без памяти, что каждую свободную минуту проводил перед зеркалом, взирая на прекрасную незнакомку! Разумеется, чудесно было видеть её, когда заблагорассудится; но при мысли о том, к чему приведёт эта страсть, впадал принц в отчаяние.

Целый год любовался принц Сапфир юной красавицей, а потом кончилось для него безмятежное время. Увидел он, что девушка тоже стоит перед зеркалом, таким же, как у него. «Не иначе, и у неё зеркало волшебное», – подумал принц. И не ошибся. Зеркало оставалось у девушки недолго, но зато смотрела она в него неотрывно, позабыв про все дела. Конечно, не собой она любовалась. Но вот кем? Этого никак не мог разглядеть принц Сапфир, ведь стояла девушка к нему спиной, заслоняя зеркальную поверхность. В одном он не сомневался: девушка видит в зеркале юношу. От этой догадки лишился покоя принц Сапфир, овладела его сердцем жестокая ревность. Всё это подстроили феи; уж наверное, знали они, что делают и для чего.

Принцу между тем исполнилось восемнадцать лет, и ровно пятнадцать лет минуло со смерти королевы Констанции. Всё печальнее становился Перидор, пока с тоски не слёг, и шептались во дворце, что дни короля сочтены. Очень огорчали такие слухи подданных, а более всех горевал принц Сапфир.

Король, больной и слабый, говорил только о покойной королеве, о том, как скорбит по ней и как надеется с ней воссоединиться после смерти. Доктора пичкали короля пилюлями, знахари – настоями трав; толку не добились ни те ни другие. В конце концов король отослал их всех от себя, чтобы не докучали бесполезными процедурами.

Из всех телесных страданий самым тяжким было удушье, поэтому слуги по королевскому приказу держали окна распахнутыми, чтобы свежий воздух свободно поступал в комнату. И вот однажды, когда король на минуту остался совсем один, появилась перед окном птичка, села на подоконник. Пёрышки у той птички были небесно-голубые и золотые, лапки и клювик ослепительно сверкали рубиновым светом, глазки казались ярче драгоценных бриллиантов, а на головке носила птичка корону. Из чего была та корона, мне неведомо; знаю только, что пред нею меркли и пёрышки, и лапки, и глазки. Про птичкин голосок ничего не скажу, ибо она не пела, а просто молча смотрела на короля. Чем дольше смотрела птичка, тем лучше делалось королю. Посидев на подоконнике, она влетела в комнату, и совсем скоро под её взглядом король Перидор совсем поправился. Снова стал он таким же сильным, как до смерти королевы Констанции. Попытался король схватить птичку, которой был обязан исцелением, но птичка упорхнула, исчезла за окном.

Прибежали на зов короля придворные, выслушали описание птички, пустились искать её – кто верхом, кто пешком. Напрасно! Включились в дело профессиональные птицеловы, но и они не сумели найти чудесную птичку. Король пользовался такой любовью подданных, что они, все до единого, покинули свои дома и стали прочёсывать лес за лесом, рощу за рощей.

Но и эти усилия не были вознаграждены, а вскоре король снова слёг, будто и не выздоравливал никогда. Тут-то принц Сапфир и внушил себе, что уж ему-то удача улыбнётся. Без промедлений стал он готовиться к дальней дороге и вскоре покинул дворец, невзирая на отцовские возражения. Выехал принц с большой свитой, а плана поисков у него не было. Он целиком полагался на волю случая, тропы наугад выбирал, – словом, ехал куда глаза глядят. Искал принц Сапфир места́, где любят гнездиться маленькие птички. Только впустую его свита прочёсывала кустарники и живые изгороди; впустую расспрашивал принц каждого встречного о чудесной птичке. Скоро стало ему казаться, что чем тщательнее он ищет, тем меньше от этого проку.

Наконец, вступил принц Сапфир в обширный лес, где росли сплошь кедры. То был один из самых больших кедровых лесов в мире. Широкие кроны создавали густую тень, но трава у корней была мягкая, изумрудно-зелёная, а цветы в ней таились просто дивные. «Будь я птицей, я бы именно здесь поселился», – подумал юноша. И решил он, что не покинет кедровый лес, пока не прочешет его вдоль и поперёк. А чтобы вернее отыскать птичку, велел он своим сопровождающим сплести сети и раскрасить их голубыми и золотыми красками, полагая, что подобное тянется к подобному. Тут уж не только птицеловы включились в работу, но пришлось и придворным постараться. Ибо должен придворный уметь буквально всё, а иначе на что он годится?

Клонился к вечеру очередной день поисков, когда принц Сапфир внезапно почувствовал невыносимую жажду. Идти искать ручей не было у него сил, но, к счастью, услышал он тихое журчание и увидел родничок с чистейшей водой. Тогда принц – бывалый путешественник – достал из кармана чашку (всякий знает, что без чашки в путь нечего и отправляться). Принц хотел уже зачерпнуть воды, как вдруг прыгнула в чашку на редкость симпатичная лягушечка. Право слово, не каждый день такие попадаются! Принцу было не до лягушачьей красоты – его мучила жажда, и он нетерпеливо вытряхнул лягушку. Но она снова запрыгнула в чашку. Только принц собрался избавиться от лягушки, как она устремила на него взор прекраснейших в мире глаз и молвила человеческим голосом:

– Вожу я дружбу с той самой птичкой, которую ты ищешь; напейся воды и выслушай меня.

Принц напился воды, лёг на траву, как велела ему лягушечка, и приготовился слушать.

– Всё, что я тебе скажу, ты должен исполнить в точности, – начала лягушечка. – Прежде всего созови своих сопровождающих и вели им ждать в хижине, которую найдёшь неподалёку отсюда. Затем, один, направляйся на юг, а как дойдёшь до перекрёстка, выбери ту дорогу, что будет от тебя справа. Растут вдоль неё ливанские кедры, и длинна она! Иди, никуда не сворачивая, и доберёшься до прекрасного дворца. А теперь слушай с особым вниманием! Вот тебе песчинка; закопай её как можно ближе к дворцовым воротам. Есть у песчинки чудесные свойства. Во-первых, откроет она ворота, а во-вторых, усыпит всех обитателей дворца. Сразу иди на конюшню, ни на что не отвлекайся. Должен ты выбрать самого красивого коня, вскочить на него и мчаться сюда, ко мне. А теперь прощай, принц, и да сопутствует тебе успех.

С этими словами лягушечка прыгнула в воду и исчезла.

Очень обнадёжили принца лягушачьи речи. Решил он делать всё так, как ему было сказано: отправил свиту в хижину, нашёл перекрёсток, выбрал дорогу, вдоль которой ливанские кедры росли, и долго шёл по ней совсем один, пока не показался впереди дворец, ещё более прекрасный, чем представлялось принцу, ибо был он выстроен из хрусталя и отделан чистым золотом. Но не стал принц Сапфир глазеть на дворец, а быстренько зарыл перед воротами песчинку. Ворота открылись, принц вошёл в сад и мимо спящих стражей, садовников и прочей прислуги добрался до конюшни. Рука принца уже легла на холку лучшему из скакунов, но тут заметил принц великолепное седло. Юноша сразу смекнул, какого коня достойно это седло. Недолго думая и не имея в виду ничего дурного (и впрямь, надо ли винить конокрада в том, что он ещё и седло прихватил?), принц Сапфир взял седло. Но едва оно коснулось конского крупа, как пробудились все спящие. Бросились они на конюшню, схватили принца и потащили к своему господину. А юноше и сказать нечего в своё оправдание. К счастью, приглянулся он хозяину дворца и был отпущен без лишних расспросов.

Печальный и пристыженный вернулся принц Сапфир к роднику, где ждала его лягушечка. А уж у той наготове было достаточно упрёков.

– Ты почему меня не послушался? – напустилась лягушечка на принца. – Думал, я просто так языком трепала? Думал, мои советы ничего не стоят?

Но потом увидела лягушечка, что принц искренне раскаивается, и смягчилось её сердце. Дала лягушечка юноше крупицу золота и велела возвращаться в хрустальный дворец, но на конюшню больше не ходить, ведь толку от этого не будет. Нет, должен был теперь принц Сапфир найти во дворце дальнюю опочивальню, где витают сладчайшие ароматы, а на постели спит прекрасная девица. Девицу следовало разбудить и увести с собой, добром или насильно.

Принц обещал всё исполнить в точности, и поначалу дело у него ладилось. Ворота открылись, обитатели дворца заснули крепким сном, нашёл принц опочивальню с девицей, разбудил её и учтивыми словами уговорил следовать за ним. Девица попросила только об одном: чтобы позволил ей принц надеть платье. Такой естественной была эта просьба, что принц ничего не заподозрил.

Только девица коснулась платья – пробудились слуги, ворвались в опочивальню, схватили принца. Бедняга принц так досадовал на собственную бестолковость, так сокрушался, что ни словечка в свою защиту сказать не попробовал. Худо бы ему пришлось, если бы не феи. Они смягчили сердца слуг, и принц был отпущен с миром.

Мысль о встрече с доброй лягушечкой до того тревожила юношу, что он и свободе не обрадовался. Как теперь он станет объясняться? Как посмотрит лягушечке в глаза? Нарочно тянул принц время в дороге, но всё-таки заставил себя пойти к роднику. Как ни крути, лягушачьи попрёки он заслужил!

А попрёков на его голову обрушилось немало. Лягушечка дала волю досаде и гневу. Принц искренне просил прощения и убедительно доказывал, что девица не могла следовать за ним в одной сорочке, но лягушечка твердила одно:

– Тебе следует научиться поступать так, как велено!

Принц Сапфир продолжал извиняться, и вот постепенно лягушечка поостыла и дала ему бриллиантик.

– Ступай по дороге, усаженной ливанскими кедрами, зарой бриллиантик у ворот. И про конюшню, и про дворец забудь, – там ты свою удачу проворонил. Иди через галерею прямо в сад, отыщи рощицу, а в рощице – дерево с золотым стволом и изумрудными листьями. На этом дереве сидит птичка, ради которой ты отправился в путешествие. Должен ты срезать ветку с птичкой и принести сюда. Но помни: снова сделаешь что-нибудь не так – ни от меня, ни от кого другого помощи не жди.

С этими словами лягушечка скрылась под водой, а принц Сапфир, изрядно напуганный её предупреждением, пустился в путь. Твёрдо решил он делать всё, как велено, и в третий раз не сплоховать.

Снова уснули все обитатели дворца. Беспрепятственно вошёл принц в сад, отыскал рощицу, а в рощице – золотое дерево с изумрудными листьями. На ветке спала чудесная птичка. Поспешно срезал принц эту ветку, и, хотя висела рядом золотая клетка, очень удобная для переноски птиц, он клетку не тронул. Всю дорогу к роднику шёл он на цыпочках, чтобы птичка не проснулась, даже дышать боялся. Каково же было удивление юноши, когда на месте родничка обнаружил он хорошенький домик старинной постройки, а у дверей домика – юную деву! Только увидел красавицу принц Сапфир – от радости чуть разума не лишился.

– Что за дивный образ предо мной! – воскликнул юноша. – Вы ли это? Ваш ли расцвет наблюдал я в волшебном зеркале?

Девушка зарумянилась и сказала:

– Ах, сударь, немало времени прошло с тех пор, как я впервые узрела ваше лицо, но я не думала, что и вы меня видели.

– Сударыня, знали бы вы, сколько часов и дней провёл я, любуясь вами, – отвечал юноша.

Тогда молодые люди стали вспоминать удивительные вещи, что с ними происходили. Чем больше узнавали они, тем сильнее убеждались: именно друг друга они и видели в зеркале. Некоторое время протекло в нежной беседе, и вот принц Сапфир решился спросить, какой же счастливый случай занёс прекрасную незнакомку в эти края, и что делает она в лесу, и куда пропал родник, и не встречалась ли и ей лягушечка, и кому теперь следует отдать чудесную птичку. К слову, птичка так и спала себе на ветке крепким сном!

– Ах, сударь, – смутилась девушка, – что касается лягушечки, так она перед вами. Сейчас поведаю я вам свою историю, – это много времени не займёт. Неведомо мне, где мой дом и кто мои родители; одно только знаю наверняка – что зовут меня Серпентина. Воспитывали меня феи. Об отце и матери не рассказывали, но учили всем наукам и заботились обо мне с бесконечной добротой. Я проводила дни в полном уединении и другой жизни не желала, особенно в последние два года. Ведь у меня появилось… – Тут красавица снова зарумянилась от смущения, но совладала с собой и продолжила: – У меня появилось волшебное зеркало. Вам известно, сударь, каковы феи: не любят, чтобы им прекословили! Они превратили мой домик в родник, а меня – в лягушку, и велели дожидаться первого встречного. Когда же придёт он – отправить его к хрустальному дворцу за конём, за спящей девицей и за птичкой. Этим первым встречным оказались вы, сударь. Но ах, до чего терзалось моё сердце! Как больно мне было предстать перед вами в обличье скользкой лягушки! Однако с феями не поспоришь – и я покорилась. Всей душой, не зная, для чего вам чудесная птичка, желала я, чтобы вы добыли её. Иначе я бы не смогла вновь принять человеческий облик!

Тогда принц Сапфир рассказал о болезни отца и о том, как птичка его исцелила.

Серпентина очень опечалилась, прекрасные глаза наполнились слезами.

– Ах, ваше высочество! Ничего вам обо мне неведомо, кроме того, что вы видели в зеркале. Я и сама не знаю, кто мои родители, а вы, оказывается, королевский сын.

Напрасно Сапфир говорил, что любовь сделала Серпентину ему равной, – девушка только повторяла:

– Нет, нет, ваше высочество, я слишком вас люблю, я не допущу, чтобы вы женились на неровне. Пусть лучше буду всю жизнь несчастной, но решения не переменю. Спрошу ещё раз у фей, кто мои отец с матерью, и, если окажется, что я низкого происхождения, не выйду за вас замуж.

Так бы они и по сей день спорили, пререкались и убеждали друг друга в вечной любви, если бы не появилась карета из слоновой кости, а в ней – фея, а рядом с феей – красивая женщина, юность которой миновала, но до старости было ещё далеко. Тут пробудилась птичка, вспорхнула с ветки, уселась принцу на плечо и принялась ласкаться к нему. Фея сказала Серпентине, что довольна ею, а женщину, которая с ней приехала, назвала Аглантиной, вдовой короля Диамантино и тётушкой принца Сапфира.

Упали они друг другу в объятия, а фея снова уселась в карету, Аглантину усадила рядом с собой, а Сапфира и Серпентину – впереди себя. К свите принца был отправлен гонец с известием: возвращаться к королю Перидору, потому что чудесная птичка найдена. Закончив эти приготовления, фея взмахнула хлыстиком, и карета тронулась. Быстрее ветра мчалась она, а Сапфир и Серпентина и вовсе не заметили, как до дворца добрались, ибо были весьма заняты размышлениями. Когда впереди вырос дворец короля Перидора, юноша и девушка всё ещё стеснялись глядеть друг на друга.

Только увидел красавицу принц Сапфир – от радости чуть разума не лишился

Бедный король Перидор, страдая от удушья, приказал вынести себя на крышу. Сиделки каждый миг ожидали его смерти, но вот птичка вспорхнула с плеча принца, подлетела к умирающему королю и исцелила его. А потом приняла она своё изначальное обличие. Все увидели, что птичка – сама королева Констанция, которую считали умершей. Перидор, не помня себя от радости, обнял жену и сына, а вскоре с помощью фей стал готовить принцу Сапфиру пышную свадьбу. Ведь Серпентина оказалась дочерью Аглантины и Диамантино, то есть самой настоящей принцессой, ничуть не ниже по происхождению, чем Сапфир. Всё королевство ликовало, веселились люди и в городах, и в деревнях, а король Перидор с королевой Констанцией и принц Сапфир с принцессой Серпентиной жили долго и счастливо в любви и согласии[14].