Отрывок из книги
Дождливым мартовским вечером 1946 года, вскоре после шести часов, тощий седовласый мужчина сидел в своем любимом баре и допивал последнюю из заказанных им рюмок мартини. Наконец он убедился, что вполне готов к грядущему испытанию, оплатил счет, поднялся и надел пальто и шляпу. С туго набитым портфелем в одной руке и зонтиком в другой он вышел из бара и отважно ринулся под проливной дождь, заливающий центр Манхэттена. Его путь лежал в сторону маленького магазинчика, расположенного на Сорок третьей улице, в нескольких кварталах отсюда.
В магазине его ждали тридцать молодых мужчин и женщин, студентов расширенного курса издательского дела, который он, Кеннет Д. Маккормик,[1] главный редактор издательства Doubleday & Company, читал по просьбе Нью-Йоркского университета. Они жаждали добиться успеха в издательском деле и посещали еженедельные семинары, надеясь повысить свои шансы. Обычно на таких собраниях было несколько припозднившихся слушателей, но в тот вечер, как заметил Маккормик, к шести часам все студенты уже были на месте. И Кеннет знал почему. Сегодняшняя лекция была посвящена редактированию, и он уговорил человека, которого считали самым уважаемым и влиятельным редактором во всей Америке, «сказать об этом пару слов».
.....
Элизабет была весьма достойной и утонченной девушкой. Она принадлежала к числу тех женщин, которые всегда ходят, скрестив руки перед собой, не очень медленно, чтобы не казалось, будто у них нет особой цели, но и не слишком быстро, чтобы это не выглядело неженственно. В Вашингтоне, в доме отца, она часто выполняла роль хозяйки на приемах. Ее супруг был куда более энергичным и раскрепощенным и прямо-таки источал дух свободы.
Они переехали в Плейнфилд, штат Нью-Джерси, и там Эдвард занялся адвокатской практикой, каждый день колеся до железнодорожной станции и обратно на огромном двухколесном велосипеде – первом подобном средстве передвижения в их городке. В течение тринадцати лет у них появилось шестеро детей. Элизабет была из тех матерей, которые не требуют от чад хорошего поведения, но скорее ожидают его, а Эдвард был очень мягким отцом. Противоположные черты двух семей соединились в их втором ребенке – Уильяме Максвелле Эвартсе Перкинсе. В нем смешались дух перкинсовского эстетизма и эвартсовская любовь к дисциплине. Даже ребенком Макс обладал одновременно и художественным чутьем, и новоанглийской рациональностью.
.....
