Читать книгу Утратив вкус - Эни Силвер - Страница 3

– Что вы знаете о Настоятеле? – спросила я женщин.

Сегодня был пятый день нашей очереди на кухне. И мне посчастливилось оказаться там вместе с сестрой Клавдией и Мэри.

– Отчего же тебе интересно? – удивилась Мэри.

– Я… Он уже несколько раз останавливался в нашем монастыре. А я знаю, что мужчины не имеют права оставаться на ночь. Видимо, он чем-то отличается.

– Да, лишь Настоятели могут оставаться там, где они пожелают. Однако, он самый примерный из братьев, которых я встречала. Поэтому, тебе нечего его бояться, – вдруг ответила Клавдия.

На что я про себя хмыкнула.

– Я не боюсь… Просто все еще изучаю. Столько правил, исключений, тонкостей.

– Это все конечно важно, но все мы здесь с одной общей целью, – улыбнулась Мэри, перемешивая фасоль.

– Что, он тебе понравился? – вдруг прошептала рядом стоящая Клавдия.

Так тихо, чтобы другая монахиня не услышала.

Я замотала головой, слишком явно пытаясь доказать обратное.

– Не волнуйся Мигель, не ты одна через это проходила.

– Правда? – слишком громко ответила, шокировано раскрыв рот.

Та заозиралась, но все же ответила.

– Быть монахиней – тяжкая, но святая ноша. И все мы рано или поздно должны противостоять соблазну.

– Это так, – ответила Мэри, явно догадавшись, о чем мы, – поэтому не прячь себя в этом противостоянии. Откройся Богу, и он даст тебе сил справиться.

Я еле-заметно закатила глаза. Хоть я практически привыкла к тому, что божественная тема всплывала практически в каждой теме, но иногда это было слишком неожиданно.

Уже прошло почти две недели, как он уехал.

Веяло холодом, который неуклонно клонил природу в спячку.

И до сих пор у меня было от силы десять тысяч. Такая малость.

До сих пор никто не знал, где я находилась. Я пропала со всех радаров, решив, что именно так агентство никогда меня не найдет.

Однако, я даже не предполагала, что я могу сказать своей семье а такой долгой пропаже. Пару недель я бы еще как-то смогла объяснить. Но месяцы? Года?

От этих мыслей становилось дурно, и пищевод заворачивался в тугой узел.

Совсем не хотелось думать ни о чем другом, кроме… Нет, ни о чем.

Эта ритмичность послушнической жизни вгоняла меня в транс. День изо дня живя по тому же расписанию. Принимая ту же пищу. Смотря на те же лица. Монастырь. Лес.

Как долго я готова прятаться? Когда эта жизнь настолько мне опротивит, что агентство покажется избавлением?

Что будет, если чаша весов склонит монахиню к прошлому, заставив отказаться от своей роли? Что, если это бытие день ото дня становятся невыносимыми, в то время делая старую жизнь и ее сложности все более манящими?

Что есть боль, а что есть наслаждение?

***

На вечернюю молитву я шла уже с закрытыми глазами. О чем бы я не думала, рефлексы сами вели меня в нужную сторону. Повторяя замкнутый круг.

Было уже темно, приближался самый темный месяц в году. И как хотелось бы увидеть снег…

– Я рада видеть с нами сегодня Настоятеля Франциска, который так любезно согласился прочитать нам его любимый псалом. Настоятель, прошу.

Аббатиса заняла свое место, открыв мне взор нашему гостю.

Боги, да за что он со мной так? Зачем он продолжает приезжать, сводя мои инстинкты с ума?

Никакие доводы о рациональных причинах не имели для меня смысла. Я была уверена, что он хотел надо мной поиздеваться. А может, так он тестировал свою веру, выбрав, как он сказал, самую для него тяжелую муку?

Франциск прочистил горло и невидящим взглядом стал зачитывать. Таким неестественным, даже искусственным голосом, который он обрел десяток лет назад.

Шли минуты. И чем дольше пылали мои щеки, тем больше я убеждалась, что он меня не замечает.

Когда его место сменила старшая монахиня, дав ему возможность отойти в сторону, даже тогда его глаза смотрели в противоположную сторону.

Обидно. Безумно обидно.

Может быть, у него действительно какие-то церковные дела к нашей Аббатисе? Она явно была рада его сегодня видеть.

Боль и отчаяние заполняли меня, давая противоположный эффект коллективной молитве.

Я заставила себя отстоять службу, выдерживая его присутствие.

И чем дольше я должна была видеть его, тем больше я панически щелкала пальцами и покачивалась взад-вперед.

Нервы сдавали.

Последние слова прозвучали, дав возможность удалиться. И Франциск прошел мимо, так просто не замечая мое присутствие. Уходя прочь с безжизненным лицом.

Я была так близко, чтобы сбежать.

Уехать, лишь бы не видеть его. Не чувствовать.

Дверь позади захлопнулась, оставляя меня наедине со своим бешеным пульсом. Дышать, главное дышать.

Меня трясло. Крупно трясло.

Не знаю, сколько я так простояла, облокотившись к двери. В чувство меня привела идеальная тишина, означавшая лишь, что монахини разошлись по своим комнатам.

Я подошла к своему шкафчику, пытаясь найти последнюю сигарету, спрятанную на такой крайний случай.

Схватив зажигалку, я тихо вышла, направившись к самому удаленному выходу. Месту, где дым никого не потревожит и не создаст мне проблем.

Было довольно прохладно, но сухо.

Закутавшись в плащ, выданный мне так недавно, я привычным движением зажгла сигарету, быстро, но желанно втягивая ее дым.

Ох, какая сласть.

Бросить курить пришлось сразу же, как я приехала. Сигареты были здесь запрещены, а пополнение запасов было невозможным.

И эта была последней, припрятанная на самый крайний случай.

Машинально затягиваясь, я постаралась не выкурить все за одни раз. Все таки я хотела заполнить этот момент, этот дым в моем горле. Голова непроизвольно откинулась назад, выпуская его в холодный ноябрьский воздух.

Чтобы вспоминать его все последующие года.

– Поделишься? – подпрыгнула я от неожиданного голоса в темноте, подходящего с внешней стороны монастыря.

Тяжело выдохнув, я молча протянула ему сигарету. Мой шок был тихий, наблюдательный. И не верящий в то, что сейчас происходило.

Франциск принял ее, аккуратно делая затяжку и тут же закашлявшись.

Я нервно усмехнулась.

– Когда была твоя последняя сигарета? – негромко спросила.

– В день, когда я стал монахом. Тогда я понял, что назад уже пути нет, – затянулся он еще раз, уже более уверенно.

Через секунду он протянул мне сигарету обратно.

Молчание длилось где-то с минуту. Выдохнув, я спросила.

– Опять скажешь, что у тебя дела к Аббатисе? – затянулась я в последний раз, тут же затушив сигарету ногой.

– Нет.

– А что тогда? К какой-то другой сестре? Гертруде? – продолжала я пустым голосом, смотря куда-то за горизонт.

– Нет. К тебе.

Я удивленно повернула голову, наблюдая за его реакцией.

– Зачем?

– Затем, что я решил.

– Что решил?

Несмотря на холод, спину обожгло огнем.

– Многое… У тебя осталась еще та одежда, в которой ты сюда пришла в первый день?

– Да… – протянула я, не уверенная в его мотивах.

– Переоденься. Хочу тебе кое-что показать. Жду тебя здесь через пять минут, – и он отправился вглубь монастыря, сворачивая к гостевой комнате.

А я вновь осталась одна, шокированная таким поворотом.

Но уже уверенная, что это лишь начало.