Читать книгу Тайна серебристого лимузина - Энид Блайтон - Страница 3

Через две минуты пятёрка уже снова была на пляже, и Джулиан принялся распаковывать корзинку. В ней лежали аккуратно завёрнутые бутерброды, пачки печенья, шоколадки. В отдельном мешке обнаружились спелые сливы, а ещё две бутылки лимонада.

– Домашний! – обрадовался Джулиан. – И совсем ледяной. А это что? Фруктовый торт! Надо же, целый фруктовый торт! Ух как нам повезло!

«Гав», – одобрительно подтвердил Тимми и засунул нос в корзинку понюхать.

Там, в обёрточной бумаге, лежали собачьи галеты и косточка, а ещё горшочек с паштетом.

Джордж развернула бумагу.

– Это я для тебя сложила, Тимми! – объявила она. – Так что скажи «спасибо».

Тимми принялся так пылко облизывать свою хозяйку, что она запросила пощады.

– Джу, брось полотенце! – взмолилась она. – Тимми мне всё лицо обслюнявил. Уходи, Тимми, хватит уже твоих благодарностей! Уходи, говорю! Как я намажу тебе галеты паштетом, если ты то и дело суёшь нос в горшок?

– Ты совсем избаловала Тимми, – заметила Энн. – Ладно, ладно, не смотри так свирепо, Джордж! Я знаю, его стоит баловать. Тимми, отойди подальше со своей косточкой – она вонючая!

Скоро они уже поглощали бутерброды с сардинками и помидорами, а потом – с салатом и яйцом. А после этого взялись за фруктовый торт и лимонад.

– Не понимаю, зачем люди вообще едят за столом, если можно устроить пикник, – заметил Дик. – Только представьте дядю, тётю и этих двух учёных, которые в такой-то день сидят в закрытом помещении и поглощают что-то горячее. Фу!

– А мне понравился этот большой американец, – вставила Джордж.

– Ага! И мы все знаем почему, – съязвил Дик. – Он принял тебя за мальчика. Ты когда-нибудь это перерастёшь, Джордж?

– Тимми сейчас пирог стянет! – ахнула Энн. – Джордж, живее, отгони его!

После обеда они растянулись на песочке, и Джулиан начал рассказывать длиннющую историю о том, какую шутку они с Диком сыграли однажды с классным руководителем. Он страшно обиделся, когда в нужном месте не зазвучал смех, и даже сел, чтобы разобраться почему.

– Все спят! – произнёс он с отвращением.

А потом склонил голову набок – Тимми же насторожил уши. До них долетел громкий рёв.

– Это американец заводит свою машину – да, Тим? – определил Джулиан.

Мальчик встал и увидел, как огромный автомобиль мчится прочь по прибрежной дороге.

День был таким жарким, что хотелось одного – лениться. И сегодня, когда пятёрка снова была вместе, друзья ничего не имели против. Вот позже им захочется строить самые разные планы, но первый день в Киррине как раз очень годился для того, чтобы вспомнить прошлое, подразнить Тимми, заново «прочувствовать» что к чему, – так это всё называл Дик.

Дик с Джулианом провели месяц за границей, а Энн уезжала в лагерь, после чего дома у неё гостила подруга. Джордж сидела в Киррине одна, и теперь пятёрка была страшно рада новой встрече – да ещё на целых три летние недели! К тому же в Киррине, у моря, с его прекрасным пляжем, отличным катанием на лодках и замечательным островком на другом конце бухты.

Как всегда, первые пару дней они провели, будто во сне, а потом начали планировать разные вещи.

– Ещё раз сплаваем на остров, – предложил Дик. – Мы там сто лет не были.

– Поедем на рыбалку в Омаровую бухту, – добавил Джулиан.

– Осмотрим пещеры на утёсах, – присоединилась к ним Джордж. – Я собиралась туда на каникулах, но одной как-то неинтересно.

На третий день – они как раз закончили заправлять постели – зазвонил телефон.

– Я возьму! – крикнул Джулиан тётушке и снял трубку.

На том конце раздался настойчивый голос:

– Кто это? А, Джулиан – ты ведь племянник Квентина, да? Слушай, скажи своему дяде, что я сегодня к ночи приеду – вот именно, к ночи. Скажи, что поздненько. Пусть меня ждёт. Это важно.

– А вы не хотите сами с ним поговорить? – удивился Джулиан. – Я его позову, если вы…

Но трубка умолкла. Джулиана это озадачило. Говоривший даже не представился – впрочем, Джулиан и так узнал его голос. Тот большой жизнерадостный американец, который приезжал к дяде пару дней назад! Что же случилось? И почему он так взволнован?

Он пошёл искать дядюшку, но в кабинете его не оказалось. Вместо этого нашлась тётушка.

– Тётя Фанни, – обратился к ней Джулиан, – мне кажется, что звонил этот большой американец – тот, который пару дней назад был тут к ланчу. Попросил меня передать дяде Квентину, что сегодня приедет к нам – причём поздно – и чтобы дядя не ложился и дождался его, потому что это очень важно.

– Ах ты, господи! – всполошилась тётя. – Так он, наверное, и на ночь останется? Но у нас сейчас нет ни одной свободной спальни!

– Этого он не сказал, тётя Фанни, – ответил Джулиан. – Простите, что не выяснил никаких подробностей, но, как только я сказал, что позову дядю Квентина, он тут же повесил трубку – прямо в середине фразы.

– Ну и загадка! – поразилась тётя Фанни. – Очень некстати. Где я его размещу, если он решит остаться? И наверняка с рёвом прикатит в полночь на этом своём лимузине. Надеюсь, ничего такого не случилось с той работой, которой твой дядя занимался в последнее время. Я знаю, что она просто ужасно важная.

– Может, дядя знает телефон этого американца, перезвонит ему и выяснит что к чему? – попытался помочь ей Джулиан. – А где сам дядя?

– Кажется, пошёл на почту, – ответила тётя. – Когда вернётся, я ему всё передам.

Джулиан рассказал о таинственном телефонном звонке остальным. Дик обрадовался.

– Я так и не успел толком рассмотреть его здоровенную машину, – признался он. – Так что, пожалуй, подожду, пока американец не приедет, не буду ложиться спать, а потом выберусь из дома и погляжу на неё. Спорим, там на приборной панели куча разных инструментов!

Дядю Квентина, судя по всему, телефонный звонок изумил не меньше, чем остальных, – но в том, что не удалось выяснить никаких подробностей, он считал виноватым Джулиана.

– И чего ему понадобилось?! – негодовал дядя. Можно подумать, Джулиан обязан был это знать. – Мы с ним ещё вчера обо всём договорились. Обо всём! У каждого из нас троих свой объём работы. Причём моя, как выяснилось, наименее важная, а самая важная – у него. Он увёз все документы, вряд ли что-то забыл. Притащится сюда посреди ночи – только этого не хватало!

Никто из детей, за исключением Дика, не собирался дожидаться приезда американца. Дик включил ночник у кровати, взял книгу и стал читать. Он знал, что, если не заставлять себя бодрствовать, то уснёт и тогда уж никакой шум его не разбудит.

Читая, он вслушивался, не загудит ли мотор машины. Одиннадцать часов – а вот и полночь пробило. До его слуха донеслись двенадцать ударов больших напольных часов в прихожей. Дядя Квентин точно не обрадуется столь позднему визиту.

Дик зевнул, снова перевернул страницу. Половина первого. Час ночи. Тут ему показалось, что снизу раздался какой-то шум, он открыл дверь спальни. Да – дядя Квентин прошёл в свой кабинет. Оттуда доносился его голос.

«Бедная тётя Фанни тоже, наверное, не ложилась, – подумал Дик. – Я слышу их голоса. А я того и гляди усну прямо над книгой. Выйду-ка я в сад, подышу свежим воздухом. Глядишь, и сон пройдёт».

Он набросил халат и тихо спустился с лестницы. Откинул засов садовой двери, выскользнул наружу. Немного постоял, прислушиваясь и гадая, каково это – различить рёв американской машины в ночной тишине.

Однако вместо этого он услышал на дороге шорох велосипедных шин. Интересно, кому взбрело в голову ездить на велосипеде посреди ночи? Уж не деревенскому ли полицейскому?

Дик стоял в темноте и ждал. На велосипеде сидел мужчина. Дик различил его силуэт – большую чёрную тень на фоне звёздной ночи. К огромному удивлению, мальчик услышал, что велосипедист слез; потом зашуршала живая изгородь – туда забросили велосипед.

А потом кто-то бесшумно прошёл по садовой дорожке к окну кабинета. Только там во всём доме горел свет. Дик услышал стук в окно, и оно тихо отворилось. В оконном проёме показалась дядина голова.

– Кто там? – спросил он полушёпотом. – Ты, Элбур?

Судя по всему, это он и был. Дик понял, что перед ним – рослый американец, приезжавший к дяде два дня назад.

– Я сейчас открою дверь, – сказала тётя, но Элбур уже перекинул ногу через подоконник.

Вконец озадаченный, Дик отправился в постель.

Вот ведь странно! Зачем американцу являться тайком среди ночи, да ещё на велосипеде, а не на машине? Мальчик заснул, всё ещё недоумевая.

Он так и не узнал, уехал американец или тётя Фанни постелила ему на кушетке внизу. Когда мальчик наутро проснулся, то даже не смог точно сказать, уж не приснилось ли ему всё это.

Спустившись к завтраку, Дик сразу же задал вопрос тёте:

– А тот человек, который звонил, приехал вчера?

Тётя кивнула.

– Только об этом ни слова. Никто не должен знать. Он уже уехал.

– Что-то важное? – спросил Дик. – Джулиану, когда он ответил на звонок, показалось, что да.

– Важное, – подтвердила тётя Фанни. – Но не в том смысле, в каком ты думаешь. Не спрашивай пока ничего, Дик. И к дяде не приставай. Он нынче с утра не в духе.

«Значит, что-то не ладится с его новой работой», – подумал Дик и пошёл предупредить ребят.

– Звучит занятно, – заметил Джулиан. – Интересно, что там приключилось?

К дяде Квентину они старались не лезть. Слышали, как он громко жалуется жене на что-то, как с грохотом опускает крышку письменного стола – он так всегда делал в плохом настроении; впрочем, вскоре он погрузился в работу.

Через некоторое время прибежала Энн, явно чем-то возбуждённая.

– Джордж! Я из нашей с тобой спальни, и знаешь, что я там видела? Тётя Фанни поставила в углу раскладную кровать – застелила её и даже одеяло положила! Там теперь ужасно тесно стало.

– Похоже, кто-то ещё едет погостить, – догадался Дик. – Причём девочка. Или женщина. Ага, наверное, гувернантка – она будет воспитывать вас, Энн и Джордж, чтобы вы вели себя, как подобает юным леди.

– Дурака не изображай, – огрызнулась Джордж, удивлённая и раздосадованная. – Пойду спрошу у мамы, что происходит. Не позволю я никого к нам подселять. Не позволю – и точка!

Она повернулась, чтобы уйти, но тут внизу открылась дверь кабинета, и её отец заорал на всю прихожую, призывая мать:

– Фанни! Скажи детям, что мне нужно с ними поговорить. Пусть придут ко мне в кабинет – и НЕМЕДЛЕННО!

– Ой, он, кажется, он очень сердится. Что мы такое натворили? – испуганно пролепетала Энн.