Читать книгу Невеста для блудного сына - Энн Стюарт - Страница 4

В ту ночь Каролин снова приснился сон, который она в последний раз видела много лет назад. Боже, как она надеялась, что больше никогда не увидит его! Что ж, следовало ожидать, что возвращение Александра Макдауэлла вытащит из глубин подсознания былые ночные кошмары. Воспоминание о той ночи, когда он погиб.

Каролин разучилась отделять реальность от снов. Когда ей было двадцать с небольшим и она заканчивала учебу в колледже, ночные кошмары одолевали ее с такой силой, что в конечном итоге она была вынуждена обратиться за врачебной помощью. Психотерапевт предложил ей записать содержание снов и воспоминания о той ночи и сравнить их. Попытка закончилась полным провалом. В конце концов она начала сомневаться даже в том, о чем точно должна была помнить. В ее сознании реальность, воспоминания и сновидения сливались в один причудливый психоделический калейдоскоп.

В конце концов Каролин сама избавила себя от мучений, отказавшись вообще думать на эту тему. Ей никогда не понять и не узнать, что именно произошло той ночью. Она даже не была уверена, что желает установить истину. Ей хотелось одного – избавиться от жутких, навязчивых сновидений.

И в целом ей это неплохо удавалось. До того момента, пока в один прекрасный день после снежной бури в доме не объявился человек, выдающий себя за Александра Макдауэлла. И она вновь лишилась душевного равновесия.

Сон начался как обычно. Они были в старом доме в Эдгартауне, на улице Мартас Виньярд. Было далеко за полночь, и она спала в своей маленькой спальне в задней части дома. Комната ее располагалась прямо над кухней – эта сторона здания предназначалась для прислуги. Однако летом Рубен и Констанца предпочитали жить в квартирке над гаражом, и эти комнаты были переделаны в небольшие веселые спаленки. Каролина спала в одной из них.

Тогда девушке было почти четырнадцать. Ей было слышно, как наверху о чем-то спорили. Приглушенные голоса доносились через стены и потолок, однако никто даже не думал понизить голос. Должно быть, Алекс натворил нечто непотребное, сонно подумала Каролин и накрыла голову подушкой.

Он отравлял ей существование. Впрочем, чего еще можно было ожидать от испорченного, самовлюбленного создания. Тот Алекс был, что называется, без тормозов. Тетю Салли он доводил до слез. Мучил своих кузенов. И, разумеется, издевался над Каролин. Его излюбленной тактикой была гремучая смесь ежедневных издевок и обольстительного шарма, которому она, тогда еще совсем юное существо, была не в силах противостоять. И главное, она не была уверена, что ей ненавистно больше – шарм или издевки. Затем она услышала, что он зашел в ее спальню, увидела его силуэт на фоне залитого лунным светом окна. Из-за этой подрагивающей мозаики света и теней Алекс показался ей выше ростом. Он стоял возле ее комода и что-то искал в ящиках, копаясь в ее вещах.

– Что ты делаешь?

Юноша обернулся на звук ее голоса. Впрочем, не похоже, чтобы окрик его испугал.

– Собираюсь к чертям собачьим смотаться отсюда, – ответил он каким-то незнакомым голосом. – Мне нужны деньги.

– У меня их нет.

– Зато у тебя есть вот это. – Воришка взял в пригоршню золотые украшения.

Каролин села в постели. Увы, крик протеста застрял в ее горле. Да что там крик – писк!

– Ты не посмеешь это сделать, – выдавила она в конце концов. – Это же подарки тети Салли! Если хочешь, я попробую достать для тебя немного денег…

Алекс отрицательно покачал головой.

– У меня нет времени. Она тебе купит новые. Она всегда покупает любовь при помощи чековой книжки. – В его голосе Каролин уловила озлобленность и, как ни странно, отчаяние.

– Оставь мне хотя бы вот этот браслет. – Она ни за что не призналась бы в собственной слабости. Салли ежегодно покупала ей на браслет новую подвеску-талисман. Этот подарок знаменовал собой новый год ее жизни, прожитой в семье Макдауэллов, и ничего дороже у нее на свете не было.

– Не могу. Извини, малышка. Кстати, мой тебе совет. Если у тебя есть голова на плечах, как только тебе стукнет восемнадцать, сматывай удочки из этого дома. Иначе они съедят тебя заживо. – Его слова показались ей тогда странными, какими-то отчужденными, как будто он уже порвал всякие связи с родными.

– Это моя семья, – возразила Каролин и тут же пожалела.

Алекс порывисто шагнул к ее кровати.

– Неправда, – злорадно возразил он. – Радуйся этому. Потому что все эти господа готовы сожрать друг друга с потрохами.

Он протянул руку и прикоснулся к ее лицу.

– Жаль, что не могу взять тебя с собой, Каролин, – задумчиво произнес юноша. – Ты слишком мала, и я не хочу угодить из-за тебя в тюряжку. Береги себя. – С этими словами Алекс ее поцеловал.

Раньше он никогда не целовал ее. Короткое ритуальное чмоканье в щечку, когда ему приказывали это сделать, не в счет. На этот раз он поцеловал ее в губы. Увы, это не был поцелуй прекрасного принца, пробуждающего к жизни Спящую Красавицу. Это был грубый, властный, откровенно похотливый поцелуй. Не говоря уже о том, как грубо он прижал ее к себе. Это был жадный и бесстыдный поцелуй, но она, не колеблясь ни секунды, обхватила Алекса за шею и ответила на его поцелуй со всей страстью юного неопытного существа.

Ей показалось, что поцелуй этот длился целую вечность, однако в следующее мгновение Алекс отстранился от нее. Он ушел, исчез, растворился в темноте, навсегда покинул ее жизнь. Испарился, прихватив пригоршню золотых украшений, включая и браслет с талисманами, которым она дорожила больше всего.

Потрясенная, Каролин осталась одна, чувствуя, как ее колотит дрожь. Наконец ей удалось сбросить с себя оцепенение, и она принялась торопливо одеваться. Алекс вечно насмехался над ней, дразнил, издевался, причинял боль. Он собрался сбежать и на прощанье обокрал ее, компенсировав кражу прощальным поцелуем, о котором она могла лишь мечтать. Когда Каролин добралась до приморского променада, ей показалось, что она видит, как он шагает в сторону пляжа. И поспешила в направлении берега.

Незамеченным убежать с острова, расположенного в шести милях от материка, не так-то просто. Один раз Алекс уже пытался это сделать, когда ему было пятнадцать лет. Тогда он угнал катамаран своего приятеля и где-то пропадал целую неделю. Полиция нашла его в Бостоне и привезла домой. Алекс вернулся в Эдгартаун героем – без тени раскаяния, зато набравшийся жизненного опыта.

Чью же лодку он намерен украсть на этот раз? Или в его планы входит похищение чего-нибудь покруче? Например, катера или даже яхты? А может, он задумал угнать один из маленьких частных самолетов, что стоят в аэропорту? В качестве подарка на шестнадцатилетие Салли оплатила ему уроки управления самолетом и, похоже, уже горько пожалела о своей щедрости.

Однако Алекс направился к пляжу, а не в сторону аэропорта. И если Каролин увидит, куда именно он идет, то, пожалуй, сможет его догнать. Она пригрозит ему, что закричит во всю мощь легких, если он не вернет ей ее любимый браслет.

Все остальное, с ее разрешения, можно забрать. Более того, она была готова заплатить любую сумму, лишь бы он навсегда исчез из ее жизни. Но в одном этот баловень судьбы прав. На деньги Макдауэллы куда более щедры, чем на чувства. Если сынок сбежит, то Салли будет принадлежать лишь ей одной, и рядом с ней больше не будет этого жестокого, красивого, испорченного мальчишки, который отравляет жизнь им обеим.

Четвертушки луны, на которую время от времени наползали серые облака, едва хватало, чтобы рассмотреть дорогу. Шагая по тропинке, ведущей к берегу, Каролин поскользнулась на камешках и упала на одно колено. Даже сквозь грубую ткань джинсов ей в ногу больно впились острые края раздавленных ракушек. Но девушке было все равно. Она вновь поднялась на ноги и зашагала дальше.

«Я его не боюсь», – раз за разом повторяла она, продвигаясь все ближе к берегу. И пусть все эти годы Алекс издевался над ней, дразнил и обижал, он все равно оставался для нее едва ли не родным братом. Ее не тревожило, что он, вероятно, попытается силой заставить ее молчать. Если она начнет кричать и звать на помощь, чтобы помешать его бегству, он скорее всего лишь пожмет плечами и расхохочется.

И тут же исчезнет.

В ту ночь был высокий прилив. Море по-прежнему штормило, когда Алекс застыл у самой кромки воды, вглядываясь в противоположный берег узкого пролива Чаппакиддик. Вот он обернулся и бросил взгляд в сторону Уотер-стрит, на которой стоял их старый дом.

Ни секунды не раздумывая, Каролин быстро пригнулась и юркнула за опрокинутый вверх дном ялик. Сидя в укрытии, она первым делом попыталась восстановить дыхание. Паниковать глупо, сердито сказала она себе, и собралась было подняться, чтобы вновь броситься вдогонку за Алексом, но в следующее мгновение до нее донеслись чьи-то голоса. Он был не один там, у кромки воды. Впрочем, ей следовало это предвидеть, ведь Алекс ни за что не решился бы покинуть остров вплавь. Не иначе как у него здесь с кем-то назначена встреча.

Они о чем-то спорили. Девушка осторожно приподняла голову и попыталась вглядеться в темноту. Сейчас луна скрылась за облаками, и две фигуры были едва различимы. Поскольку обе были примерно одного роста и телосложения, Каролин не смогла точно сказать, кто из них двоих Алекс. Иными словами, это мог быть кто угодно: родственник, знакомый, посторонний человек, мужчина или женщина, старый или молодой. В темноте толком не разберешь.

– Да катись ты! – донесся до слуха Каролин гневный возглас Алекса. Было видно, как он толкнул своего визави, сбил его – или ее – с ног и бросился бегом прочь по прибрежному песку.

События развивались столь быстро, что у Каролин возникло ощущение, будто все это ей привиделось. Из своего укрытия она продолжала тупо и испуганно наблюдать за тем, как в ее воображении пляшут призрачные образы. В лунном свете блеснул ствол пистолета. Темная фигура незнакомца стремительно подалась вперед. Грянул выстрел. Правда, в ночном воздухе он скорее был похож на треск автомобильного выхлопа. Алекс дернулся и рухнул на песок. Даже с того места, где находилась Каролин, было видно, как по его спине расползается темное пятно крови. Она попыталась закричать, но из ее горла вырвался лишь сдавленный хрип.

Невольная свидетельница опустилась на песок, на прежнее место, чувствуя, что не в силах дышать. Ее с головой накрыла волна ужаса. Нужно было двигаться, вскочить на ноги, броситься за помощью, однако тело ее как будто превратилось в камень, и дышать было нечем. А каких огромных усилий ей стоило не грохнуться в обморок! Хотя кто знает, может, она зря не позволила блаженному бесчувствию захлестнуть все ее существо.

Она не представляла себе, сколько времени просидела, сжавшись в комок, за опрокинутой лодкой, пытаясь восстановить дыхание и успокоиться. Наконец, перестав хватать ртом воздух, она заставила себя подняться на колени и выглянуть из-за перевернутого киля лодки. Увы, похоже, она опоздала.

На пляже не было ни души. Облака уплыли, и серпик луны тускло освещал пустынный берег.

На узкой прибрежной полоске не было видно никаких следов. Прилив поднялся к прибрежным камням, и если кто-то и прошел по песку, море уже поглотило отпечатки его ног.

Прилив смыл и кровь. Тело Алекса, по всей видимости, унесло в море. Из-за сильных штормовых течений его не смогут найти еще несколько дней или даже недель. А может быть, вообще никогда не найдут.

Нужно позвать на помощь. Быть может, еще не поздно. Каролин утратила ощущение времени, хотя с того момента, как в Алекса выстрелили, прошло всего несколько минут. Возможно, он еще жив. Не исключено, что пуля могла попасть не в сердце, а пройти мимо. Каролин попыталась подняться на ноги, однако тотчас в испуге вновь опустилась на песок.

Кто-то стоял у начала тропинки и ждал. А также наблюдал. Свет уличных фонарей мерцал довольно далеко, и силуэт был виден плохо, расплывчато, но Каролин точно знала, что это не Алекс. Это мог быть только тот, кто в него стрелял. По всей видимости, убийца хотел убедиться, что свидетелей преступления нет.

Ночной воздух был пропитан холодом и сыростью. Каролин чувствовала, что продрогла. Футболка на ней намокла от росы, и дувший с океана ветер больно кусал кожу. Каролин сжалась в комочек, обхватив себя руками за плечи, в тщетной попытке хотя бы немного согреться. Ее присутствия не заметили, в этом она была уверена. Тот, кто убил Алекса, просто проявляет осторожность.

Впрочем, с чего она взяла, что Алекса убили? По крайней мере можно ли быть на сто процентов в этом уверенной? Да, в него стреляли, и она видела, как он упал, видела кровь на песке. Но не видела, как он умер.

Уткнувшись лицом в острые колени, Каролин закрыла глаза и, тяжело дыша, пыталась согреться собственным дыханием. Ей придется ждать. Как только убийца уйдет с берега, она побежит обратно, вернется в дом на Уотер-стрит, разбудит тетю Салли и все ей расскажет…

Вот только что она ей расскажет? Что ее единственный сын мертв? Убит неизвестно кем? Ведь она даже не может с точностью сказать, кто убийца, мужчина или женщина. И вообще, почему она сама не сделала ничего, чтобы спасти Алекса? Каролин подняла голову и посмотрела на море. Волны накатывали на берег, облизывая камни и песок. Даже сильный пловец не смог бы выжить в таком бурном прибое, что тогда говорить о раненом. Да, похоже, звать на помощь уже поздно.

Загадочная фигура по-прежнему стояла на том же месте, лицом к морю. Очевидно, терпения этому человеку не занимать. И Каролин не оставалось ничего другого, как, дрожа от холода, ждать, когда убийца уйдет.

Ее вывел из оцепенения звук детских голосов. Восторженный визг, радость по поводу того, что бабушка привела своих внучат на пляж покормить чаек. Каролин пошевелилась. Ощущение было такое, будто она вся покрылась коркой льда, а ее кости и мышцы замерзли и уже никогда не отогреются.

Было раннее утро ясного, солнечного дня. В небе с пронзительными криками кружили чайки. Снова начинался отлив. Он заберет с собой все следы того, кто когда-то был Александром Макдауэллом.

Усилием воли Каролин заставила себя подняться. Ощущение было такое, будто ее накануне жестоко избили. Едва передвигая ноги, она поплелась по ведущей к дому тропинке. Дети проводили ее удивленными взглядами, а их няня-немка поспешила отвести своих питомцев в сторону – от греха подальше.

В доме на Уотер-стрит было тихо и спокойно. Во дворе никаких полицейских автомобилей, в окнах ни лучика света. Каролин заметила движение в комнате над гаражом, но даже Рубен и Констанца еще не встали. Дрожа от холода, она прошла через черный ход и оказалась в пустой кухне. Затем на подгибающихся ногах поднялась по лестнице к себе в спальню и, обессиленно рухнув на узкую кровать, плотно закуталась в покрывало. Хорошо бы снять с себя промокшую одежду, но на это уже не было сил. Главное, поскорее согреться. Ее била такая сильная дрожь, что было слышно, как скрипят пружины кровати. Несколько секунд она лежала, прислушиваясь к резким звукам, затем закрыла глаза.

Она едва не умерла. Когда, проснувшись, остальные обитатели дома, к своему ужасу, обнаружили, что Александр исчез, прихватив всю имевшуюся в доме наличность и драгоценности, до которых только смогли дотянуться его руки, в доме на Уотер-стрит началась настоящая паника. О Каролин забыли. Им было не до нее в этой кутерьме паники, взаимных обвинений, вопросов полиции и агентов ФБР. Когда же Констанца наконец обратила внимание на то, что Каролин нигде не видно целый день, температура у больной зашкаливала, а тело сотрясалось от безудержных конвульсий.

Об исчезновении Александра ей рассказали лишь через пять дней, когда ее выписали из больницы. Салли все это время была рядом с ней. Ее красивое лицо сразу постарело от горя и тревоги. Лишь позднее Каролин узнала, что Салли осталась с ней, вместо того чтобы отправиться на поиски непутевого сына. Значит, Салли все-таки любила ее! Несмотря на всю свою боль, она одарила своим вниманием в первую очередь ее, Каролин.

Лишь спустя много лет подробности того происшествия вновь напомнили о себе. Однажды ночью, напуганная привидевшимся ей кошмаром, Каролин с криком проснулась. Она словно заново пережила события той жуткой ночи.

Александр Макдауэлл был мертв – это все, что она помнила. Кто-то стрелял в него и убил. Все прочие воспоминания были путаными и вызывали панический ужас. Впрочем, Каролин научилась не думать об этом. Научилась не задавать вопросов. И сны постепенно прекратились. Она смогла, наконец, загнать их во мрак забытого прошлого. Хотя Салли и тосковала по Алексу, но никогда не спрашивала, что ей известно о событиях той ночи. Со своей стороны, Каролин не хотела отнимать у нее надежду. Проще было забыть ту летнюю ночь, притвориться, что ничего не было.

И вот теперь она лишилась даже мнимого спокойствия. Во всяком случае с появлением самозванца, лжеца, проходимца, который всеми правдами и неправдами сумел проникнуть в дом Салли, чтобы завладеть ее деньгами. Так к ней вернулись прежние сны. Похоже, отныне ей вновь не знать ночного покоя.

Нет, зря она тогда не сказала правду, даже если бы ее признание разбило сердце Салли. И сейчас ей меньше всего хотелось ворошить неприятные воспоминания, она не могла причинить боль той, кем дорожила больше всех на свете.

Да и как она смогла бы сознаться спустя восемнадцать лет? Ей оставалось лишь одно: держать рот на замке, внимательно за всем наблюдать, ждать, когда этот тип чем-нибудь себя выдаст.

И надеяться, что сны больше не вернутся к ней.

Пэтси Макдауэлл выглядела моложе даже собственного сына и уж точно красивее. Впрочем, чему удивляться? Над лицом и телом этой особы – которой, между прочим, стукнуло пятьдесят восемь, – неустанно трудились самые дорогие пластические хирурги. Кроме того, она постоянно сидела на какой-нибудь новомодной диете или опробовала новый комплекс физических упражнений под руководством личного тренера. Кожа Пэтси была золотисто-коричневого оттенка, достигнутого при помощи косметики по цене как минимум семьдесят пять долларов за унцию[2] и воздействия ультрасовременных соляриев. Карие, как у всех Макдауэллов, глаза, как всегда, равнодушно смотрели на Каролин. Пэтси лениво потянулась за сигаретой и с давно отработанным изяществом закурила.

– Как поживаешь, Каролин? – задала она свой коронный вопрос. Ее абсолютно не интересовало, что собеседница скажет в ответ. Впрочем, это не помешало Каролин сказать правду.

– У меня как-то тревожно на душе, – спокойно произнесла она.

В ответ Пэтси не то улыбнулась, не то состроила гримаску.

– Разве нам всем не тревожно? Где этот загадочный пропавший наследник? Я нарушила свой график и притащилась сюда в такую даль не для того, чтобы напрасно тратить время.

Тетушка возлежала на диване в гостиной комнате, изящно скрестив красивые длинные ноги. Каролин отметила про себя, что она не случайно опустилась на обтянутый розовым шелком диван – он выгодно оттенял цвет ее светло-бежевого костюма. Совершенная картина требовала соответствующей рамы, и Пэтси умела подобрать именно то, что нужно.

– Я не видела Алекса этим утром, – сказала Каролин. На самом деле она все утро старательно избегала встречи с ним. – Когда ты приехала?

– Такое впечатление, что уже несколько часов назад, дорогая, – ответила Пэтси, зевнув. – Меня привез мой славный Джордж. Согласись, что мне повезло с сыном. И тем не менее все это ужасно утомительно. Пожалуйста, найди для меня Алекса. Скажи ему, что любящая его тетушка Пэтси умирает от нетерпения поскорее увидеть своего обожаемого племянника. Не говоря уже о его кузене Джордже. Они же ровесники и в детстве были неразлучными друзьями.

– Особой дружбы между ними я что-то не замечала, – поправила ее Каролин. Пэтси оставила ее слова без внимания, как всегда, готовая пересмотреть историю семейных отношений исключительно в свою пользу.

Впрочем, это еще мягко сказано. Если Пэтси и Уоррена, несмотря на все их высокомерие и эгоизм, еще можно было терпеть, то Джордж Кларендон, известный в детстве под прозвищем Поросенок Джордж, был совершенно невыносим. Элегантный, красивый, язвительный, он, казалось, вечно был занят тем, что пристально наблюдал за окружающими, старясь запомнить все их недостатки.

– Кажется, Алекс снова сблизился с Уорреном. Подозреваю, они почувствовали родство душ, – сдержанно ответила Каролин.

Пэтси смерила ее пристальным взглядом.

– Удивительно! – пробормотала она. – Ни за что бы не подумала, что Алекс и Уоррен могут сойтись. Хотя, конечно, прошло целых восемнадцать лет. Люди меняются.

– Верно.

– И все-таки, – продолжила Пэтси, – ты меня заинтриговала. Если Уоррен узнал и принял его, то мне, пожалуй, нет оснований сомневаться, настоящий ли это Алекс. В конце концов Уоррен даже более осторожен и недоверчив, чем я. И всегда не прочь при случае мне об этом напомнить.

Каролин ничего не ответила, и это обстоятельство не ускользнуло от Пэтси.

– Салли, как я понимаю, тоже верит, что это он?

– Абсолютно.

– А ты, дорогая Каро?

Каролин терпеть не могла, когда ее называли Каро. Более того, подозревала, что ее собеседнице это прекрасно известно. Тем не менее она изобразила сдержанную улыбку.

– Я по натуре недоверчива.

Пэтси пожала плечами:

– Думаю, мне придется принять собственное решение. – С этими словами она выглянула в окно. День выдался холодный, пасмурный, и снег на бурой земле так и не успел растаять. – Не лучшее время года для встречи родственников. Сегодня приедут Тесса и Грейс. Мне хотя бы удалось уговорить Грейс не привозить сюда ее шумных отпрысков. Дети вызывают у меня аллергию.

Этого только не хватало! И без того последние дни обернулись для Каролин сплошной нервотрепкой, однако неминуемый приезд остальных взрослых детей Пэтси стал последним ударом.

– Я поговорю с Констанцей, – пообещала она и развернулась, чтобы выйти из комнаты. Будь у нее такая возможность, с каким удовольствием сейчас сорвала бы на ком-нибудь свое раздражение!

– В этом нет необходимости, дорогая, – остановила ее Пэтси. – Констанцу я уже предупредила. Насколько я понимаю, ты спишь в комнате, которую обычно занимает Тесса. Надеюсь, ты ее освободишь. Моя дочь жутко привередлива, и, если ей придется с кем-то делить комнату, она предпочтет взять в соседки Грейс. Надеюсь, ты меня понимаешь? – спросила Пэтси и светски улыбнулась.

– Я не возражаю, – покорно ответила Каролин.

– Как хорошо, что Салли несколько лет назад отремонтировала дом, а то тебе пришлось бы переехать в квартиру прислуги и потеснить Рубена и Констанцу. Впрочем, ничего страшного, Салли и так донельзя их разбаловала. Моя сестра всегда отличалась добрым сердцем, – заявила Пэтси и вновь одарила Каролин слащавой улыбкой.

Каролин не сразу поняла, отчего ее рукам вдруг стало так больно. Оказывается, она с такой силой сжала кулаки, что перестала чувствовать собственные пальцы.

Она заставила себя расслабиться и даже ответила улыбкой на улыбку Пэтси. Сестру Салли она знала давно, всю свою жизнь, и потому прекрасно могла отличить истинное желание унизить от того, что было лишь естественным следствием патологического эгоизма.

– Пойду собирать вещи, – сказала она. – Когда приезжают Тесса и Грейс?

– Скоро, – ответила Пэтси. – Найди мне Алекса, договорились?

– Непременно, – солгала Каролин. Вот уж кого она совершенно не хотела видеть, так это мнимого Алекса Макдауэлла. Впрочем, мысль о скорой встрече с Поросенком Джорджем тоже не слишком вдохновляла.

Самозванец, разумеется, уже ждал ее в коридоре, как раз возле дверей ее комнаты.

– У тебя такой вид, будто ты собралась кого-то убить, – произнес Алекс, прищурившись. Он стоял, лениво прислонившись к стене, в выцветших джинсах, свитере и кроссовках.

Каролин остановилась и смерила его критическим взглядом.

– Ты одет совсем не так, как Макдауэллы, – заметила она.

– Мне от этого ни жарко ни холодно, – спокойно ответил самозванец. – Кстати, а как одеваются Макдауэллы?

– Ты этого еще не выяснил? – вопросом на вопрос ответила Каролин.

Ее собеседник презрительно щелкнул языком.

– Как это грубо, Каролин. И почему ты мне не веришь?

– А ты подумай. – Она проскользнула мимо него и попыталась захлопнуть за собой дверь. Увы, он не дал ей это сделать. Более того, вошел следом и лишь тогда тихо закрыл за собой дверь. Закрыл их обоих в комнате.

Не обращая внимания на его присутствие, Каролин рывком выдвинула ящик комода и принялась вынимать свою одежду. Самозванец стоял рядом, наблюдая за ней.

– Значит, вот как одеваются Макдауэллы? – полюбопытствовал он, вытащив из вороха одежды аккуратно отглаженные брючки цвета хаки. – Лично мне это кажется слишком скучным и выпендрежным.

– Едва ли, – сухо возразила Каролин. – Макдауэллам незачем выпендриваться, они и без того уже давно находятся на вершине социальной лестницы. Если хочешь узнать, как следует одеваться, понаблюдай за своим кузеном Джорджем.

– Он тоже сюда приедет? – удивился самозванец. Было видно, что он не в восторге от такой перспективы. – Он все такой же маленький поросенок?

– Нет, – резко ответила Каролин. – Он уже приехал и с нетерпением ожидает трогательной встречи с родственниками. Если ты мне позволишь, я освобожу эту комнату для твоих двоюродных сестер. Так что извини, у меня нет времени на пустую болтовню.

– Значит, тебя выставляют отсюда? Можешь в любое время вернуться ко мне в комнату и разделить со мной постель.

Это недвусмысленное предложение стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Не раздумывая, Каролин залепила самозванцу звонкую пощечину.

Но он даже бровью не повел, даже не пошевелился. Лишь на мгновение потемнели зелено-голубые глаза, а чувственный рот скривился в недоброй усмешке.

– Ошибка, дорогая Каролин, – пробормотал он.

– Твоя ошибка или моя? – Она ужаснулась своему поступку. Она ни разу в жизни не подняла ни на кого руку, и вот теперь Алекс стоял перед ней, и на его загорелой коже отчетливо горел след ее ладони.

– Давай назовем это ничьей. Я буду держать свои похотливые мысли при себе, а ты больше не будешь распускать руки.

В голосе самозванца ей послышалось искреннее раскаяние. И вообще, в эти минуты он был жутко похож на настоящего Алекса, когда тот пытался к кому-нибудь подольститься.

Словно в знак примирения он протянул ей руку. У него были сильные, красивые руки с длинными пальцами. Почему-то Каролин, как ни силилась, но так и не смогла вспомнить, какие руки были у прежнего Алекса.

– Мир? – спросил он. Ну и хитрец.

Каролин выразительно посмотрела на протянутую руку.

– Только через мой труп.

Она ожидала, что он оскорбится, но он лишь улыбнулся еще шире.

– Ах, Каролин, – негромко произнес он. – Посмотрим, чего мне будет стоить убедить тебя.

С этими словами он вышел и тихо закрыл за собой дверь.