Читать книгу Аффтар, пиши ещё! Пара советов начинающему писателю - Энни Меликович - Страница 3

Правило номер один: в книге не должно быть резких событий – повествование должно быть последовательным и плавным. Обман восприятия аматора работает таким образом, что прочтя понравившуюся нам книгу, нам кажется, что там творился невероятный экшен. Пытаясь повторить этот эффект в нашей книге, мы рискуем стать «попрыгунчиками». Когда каждое новое предложение оторвано от предыдущего. Это ошибка. И довольно распространенная. Запомните:

«Повествование – это последовательное изложение фактов событий и мыслей автора. Оно не может прерываться внезапно или ничем не заканчиваться. Автор, начиная предложение, обязуется его раскрыть и завершить.»

Давайте рассмотрим пример.

ИСААК БАБЕЛЬ «КОНАРМИЯ»

«Начдив шесть донес о том, что Новоград-Волынск взят сегодня на рассвете. Штаб выступил из Крапивно, и наш обоз шумливым арьергардом растянулся по шоссе, идущему от Бреста до Варшавы и построенному на мужичьих костях Николаем Первым.

Поля пурпурного мака цветут вокруг нас, полуденный ветер играет в желтеющей ржи, девственная гречиха встает на горизонте, как стена дальнего монастыря. Тихая Волынь изгибается, Волынь уходит от нас в жемчужный туман березовых рощ, она вползает в цветистые пригорки и ослабевшими руками путается в зарослях хмеля. Оранжевое солнце катится по небу, как отрубленная голова, нежный свет загорается в ущельях туч, штандарты заката веют над нашими головами. Запах вчерашней крови и убитых лошадей каплет в вечернюю прохладу. Почерневший Збруч шумит и закручивает пенистые узлы своих порогов. Мосты разрушены, и мы переезжаем реку вброд. Величавая луна лежит на волнах. Лошади по спину уходят в воду, звучные потоки сочатся между сотнями лошадиных ног. Кто-то тонет и звонко порочит богородицу. Река усеяна черными квадратами телег, она полна гула, свиста и песен, гремящих поверх лунных змей и сияющих ям.

Поздней ночью приезжаем мы в Новоград. Я нахожу беременную женщину на отведенной мне квартире и двух рыжих евреев с тонкими шеями; третий спит, укрывшись с головой и приткнувшись к стене. Я нахожу развороченные шкафы в отведенной мне комнате, обрывки женских шуб на полу, человеческий кал и черепки сокровенной посуды, употребляющейся у евреев раз в году – на пасху.

– Уберите, – говорю я женщине. – Как вы грязно живете, хозяева…

Два еврея снимаются с места. Они прыгают на войлочных подошвах и убирают обломки с полу, они прыгают в безмолвии, по-обезьяньи, как японцы в цирке, их шеи пухнут и вертятся. Они кладут на пол распоротую перину, и я ложусь к стенке, рядом с третьим, заснувшим евреем. Пугливая нищета смыкается над моим ложем.

Все убито тишиной, и только луна, обхватив синими руками свою круглую, блещущую, беспечную голову, бродяжит под окном»

Как видите, в этом повествовании нет резких переходов. Картинка, которую рисует автор

(этот момент мы подробнее рассмотрим в третьей главе).раскрывается как паззл – деталь за деталью. Следует помнить, что резкие скачкообразные переходы в повествовании воспринимаются как непрофессионализм и писательская непригодность.