Читать книгу Хатуахвар: Взойдёт Солнце правды. Парадатапант - Енох - Страница 3

Преддверие.

1. Настало время поведать вам мою историю – историю о том, как и для чего Господь Йор породил меня, и что наказал, и что заповедал.

2. Было дело, когда на небе произошла смута. Однажды ко Вседержителю явилось множество духов, дабы отчитаться и рассказать Ему о своих делах, достижениях и намерениях. Когда же Йор расспрашивал их обо всём этом и интересовался, к чему лежит их сердце, в большинстве своём они отвечали: «Мы верны истине, и в ней наша сила! Не оставим заветы неба ради пустого. Твоя воля, Господи – наша воля, и где Твоё слово, там и сердце наше да пребудет».

3. Однако некоторые духи не говорили этого вместе со всеми, и таковых была треть; и они, представ пред лицем Господним, воспротивились Его воле и не хотели творить дела благодатные и Божьи и следовать Его закону.

4. Среди сих неверных богов находился и дьявол. Он был главным среди них и больше остальных ненавидел Духа истины и бессмертия. Видя и зная это, Господь сказал ему: «Посмотри на дела, Мною творимые в мире: разве ты не понимаешь, что они благи и что Я совершаю их с той целью, чтобы вскоре на землю пришёл Господь, Который раскроет людям и смысл их жизни, и тайны мироздания, и законы вечности, дабы всякий верующий в Него больше не подчинялся законам тления, но имел бессмертие?»

5. И ответил дьявол Господу: «Я знаю: Ты породишь на земле Своего Господа, но пройдёт не так много времени, и мир забудет о Нём. Вера в Него станет как прежде – языческой, а истинные учения Его предадутся забвению. И когда сие произойдёт, я порожу на земле своего дьявола, в котором буду жить, и никто не сможет ему противостоять, ибо я уготовлю ему место князя и вождя мира».

6. И сказал Господь, видя лукавство дьявола: «Ты породишь сына погибели, и посему не жить будешь в нём, а умирать вместе с ним. И власть его да не будет бесконечной в мире, ибо вот, посмотри на землю, на которой Я вскоре порожу двух хранителей сло́ва и завета Моего: они-то и не дозволят учению Моему быть преданному забвению, а вере – оказаться языческой».

7. Эти слова сильно разозлили дьявола, и он, отдалившись от престола света, сказал Вседержителю: «Ты поручаешь дела Свои этим духовно слабым людям и вверяешь им нести ценную для Тебя, но тяжёлую ношу? Позволь мне их искушать и простирать над ними свою руку, и говорю Тебе, они не вынесут этого, и Твоя заповедь затеряется в темнице их сердец».

8. Увидев злые намерения неверного духа, Вседержитель поднял Свой перст и указал на двух мужей, должных родиться на земле и быть поставленными хранителями истины, и сказал сатане: «Дерзай, Денница, сын зари! Смерть, порождённая твоей гордыней, тебя и убьёт; мучения, вызванные лукавством твоим, в доме твоём и поселятся. Иди, искушай, огорчай, убивай, мучай, но помни, что всё имеющее Мой Дух не умирает, не истребляется и не переводится, но живёт сейчас и будет жить всегда;

9. а всё не имеющее Моего Духа Я и Сам истреблю за ненадобностью; ибо подобно тому, как человек очищает свою кожу от бородавок, прыщей и паразитов, так и Я очищу Мой мир от всего лишнего, паразитирующего и вредоносного».

Глава 1: Начало пути.

1. На протяжении моего теперешнего существования на Земле я порой понимал, что жил здесь уже однажды – во времена, когда нечистые силы не имели столько могущества, но и когда свет не был раскрыт во всей полноте; я жил здесь, когда современная человеческая цивилизация лишь начинала зарождаться.

2. В этой книге я расскажу вам всё, что помню про свою первую жизнь и что поведали мне когда-то Йор и Его святые духи.

3. Йор сотворил нас по подобию Своему и поместил в бесконечно разнообразный мир, в котором я являюсь песчинкой посреди огромного морского берега и занимаю очень малое место.

4. По рождении моему взору явилась вся красота нашей земли, и я видел широкое поле, украшенное разнотравьем, сочные луга, реки с берегами, поросшими ивой и камышом, заросли пальм и фруктовых деревьев, расположенные недалеко от долины реки Унгру́л – в противоположной стороне от гор. Творец говорил мне: «Смотри на этот мир и пытайся сохранить его в первую очередь не от людей, а от духов, ибо по своему неведению и немощам первые имеют в себе меньше зла, нежели вторые, да и всё проявляющееся через них зло в любом случае суть злые духи».

5. Я был рождён в прекрасном мире и жил вместе с отцом своим Иаредом и матерью Ха́ной в небольшом деревянном домике посреди цветущей долины. В ту прекрасную пору всё было покойно и безмятежно, но Аменасамы много раз предупреждали меня, что грядут времена, когда над миром сгустится тьма, с которой Йор завещал нам бороться.

6. Ещё в детстве я увидел сон, раскрывший передо мной весь смысл моего существования.

7. Ныне я рождён в человеческом роду (homo sapiens), но в том сновидении я жил среди иного вида людей – эрорумиэров, и являлся последним властелином страны Спасительной твердыни.

8. Во сне я правил этой страной, однако Йор распорядился отлучить меня от её престола и поселить далеко от этих мест.

9. Я также видел двух правителей той твердыни, идущих друг за другом: первый из них был моим прообразом, а второй являлся мной. Я посмотрел в глаза первого царя и увидел в них как бы часть себя, своё сознательное перерождение. Вслед за уходом этого царя я полностью переродился в последнем, однако Йору стало угодно, чтобы ещё перед моим восхождением я пребывал во внешнем земном мире и пас здесь земных овец, и вёл их к Йору.

10. Меня много раз терзали сомнения, и я хотел отказаться от этого, ибо наступают времена, и настали уже, когда овцы обращаются в волков, и что же они возжелают сделать с их пастырем?

11. Узнав о своём предназначении, я боялся вражеских сил и иногда впадал в отчаяние, однако Вседержитель и Учитель не единожды наставлял меня: «Ходи перед лицем Моим, Ханох, писец правды! и тьма не сможет победить тебя».

Глава 2: Тесная холодная пещера.

1. Люди, живущие на настоящей, духовной, а не условной, ограниченной определённым пространством, родине – это не те, кто проживают в той же стране, что и ты, а те, кто близок тебе душой. Ибо в какой бы части вселенной они ни обитали, сердцем они пребывают там же, где и ты.

2. В большей степени нас объединяет привыкание, а не духовное единство между нами. К немногим исключениям из этого правила относится царство, давно увиденное мною в сновидении, где все жители являются друг для друга родственными душами, где все едины как капли океана. По всей вероятности, там должен был жить и я, но Вседержитель распорядился иначе, и поэтому теперь то царство находится далеко-далеко – возможно, где-то в заоблачных краях, за горами и морями…

3. Когда моему отцу Иареду исполнилось двести лет, я захотел покинуть родительский дом, так как уже вырос, но прежде того я спросил отца, чего он желает к своему двухсотлетию? Он не раздумывая, будто бы заранее зная, что я задам ему этот вопрос, ответил мне следующее: «Хано́х, мы сорок лет учили тебя жизни, и сорок лет ты помогал нам. Теперь ты взрослый и должен подумать о своём жизненном пути самостоятельно. Я – твой отец, а Ха́на – твоя мать, и поэтому мы учили тебя всему, что умеем сами. Однако мы учились у своих родителей, а наши родители учились у своих. Если же ты будешь учиться у нас и при этом не станешь слушать нашего общего Родителя, то многому ли ты научишься и не зайдёшь ли в конечном итоге в тупик?» Речь Иареда звучала настолько уверенно и складно, словно он приготовил её ещё задолго до того дня. Увидев мой задумчивый взгляд, отец добавил: «Иди и строй свой дом».

4. Кроме меня смысл этих великих слов, наверное, мало кто понял бы, но я, позднее оставив родительский дом и уйдя странствовать, часто их вспоминал.

* * *

5. С тех пор как я покинул родное жильё, прошло почти два года. Как-то я пересекал равнину, и на моём пути попалось небольшое поселение, жители которого обвиняли богов (Аменасамов) в том, что, по их представлениям, после смерти все люди попадают в тесную, холодную и душную пещеру.

6. Честно говоря, слышать их речи мне было немного странно и вместе с тем печально, и по причине последнего я попытался утешить их и говорил им: «У Творца много обителей для нас, и если мы по своему бесчувствию и неведению их не ощущаем, это не означает, что их нет. Если же вы уверены, что обителей всё-таки мало, тогда давайте вместе с Венцом мира мы́ сотворим их, ибо Господь создал нас Своими сотворцами». Вспомнив слова моего отца Иареда, я добавил: «Не забывайте, что от наших мыслей меняется мироздание, ибо как Отец наш произнёс Слово, и появился мир, так и мы произносим свои слова и тем самым меняем его».

7. Люди того времени были не столько глупыми и примитивными, сколько имели окаменелые сердца, ибо сколько правды бы ни пыталось проникнуть в них, каждый всё равно до конца стоял на своей лжи. Они не вняли этим словам, и, кроме того, большинство из них стало обвинять меня в бессмысленности моих речей и в том, что они противоречат каким-то их религиозным воззрениям, в свою очередь, уже не понятным мне́.

8. Наблюдая за жизнью в том селении, я видел, как многие его жители бесчинствуют, унижают слабых и безответных, поклоняются богам, уже давно ставшим демонами, как творят беззаконие и высокомерно превозносят себя, не желая признавать своих злодеяний.

9. Наравне с этим мне пришлось продолжать выслушивать многочисленные обвинения и не очень дружелюбные высказывания, касающиеся моих суждений. Самое интересное, что многие безграмотные люди, которые в другой ситуации и двух слов связать не могли, бывало, в оправдание своему злу высказывали такие умные вещи, что мне даже ответить было нечего. Но я знал, что в такой ситуации со мной спорят в большей степени не люди, а злые духи.

10. Один раз было дело, когда мне всё же практически удалось доказать некоторым, что все беды людей исходят от их же злобы, пороков и неправедных, бессмысленных занятий. Но даже в тако́м случае я оказался «не прав», потому что в моё обвинение стали говорить следующее: что я не знаю жизни, люблю рассуждать на заумные темы, так как пресытился и мне заняться нечем, и вообще было бы лучше, если бы я всё время «не лентяйничал, а занимался какой-нибудь работой».

11. Они так говорили в надежде, что если я всё время буду занят мирскими делами, у меня просто не хватит времени породить правильные мысли и суметь их выразить. Я это прекрасно понимал и отвечал им на это, что если даже я не смогу высказать им правду, это не означает, что её нет.

12. Если же мне всё-таки открылась правда от Господа, какое же право я имею её зарывать и зачем тогда Господь мне её открыл? В этом случае я уподоблюсь безрассудному вору, которому дали сокровище и поручили передать его другим, а он попытался его утаить и в итоге всё потерял и был наказан.

13. Также я пытался объяснить, что без Йора все наши труды просто бессмысленны, и зачем мы тратим свои жизни на пустые занятия, шитьё ненужной одежды, постройку лишних домов, изготовление ненужных предметов, написание бесплодных текстов, напрасное обогащение, добывание пищи и изучение искусства врачевания, когда Йор может и двумя колосками пшеницы накормить тысячу человек и одним лишь словом их исцелить? Ведь птицы и животные ни сеют, ни жнут, но Господь и без этого питает и растит их. Однако мне затыкали рот и продолжали навязывать свои заблуждения. В конце концов я не выдержал этого, не на шутку разозлился и высказал сельчанам всё, что я о них думаю: «Поскольку вы жестокие и высокомерные, то и обителей у вас мало, и какую из них ни выбери, каждая в лучшем случае оказывается тесной, холодной и вонючей пещерой».

14. После моего заявления разъярённая толпа приступила ко мне и хотела убить, но в этот момент я взмолился: «Великий Йор! если меня погубят, то кто́ исполнит Твою волю, а если я сбегу, то какое добро в конечном итоге я оставлю этим обманутым рулосамами людям?»

15. Небо стемнело, поднялся ветер. Услышав мою молитву, Вседержитель наделил меня властью над стихиями, и я обратился к разъярённой толпе: «За ваше бесчестие и злобу именем Господа духов будете наказаны, и по слову моему не сохраните вы ни своих домов, ни хозяйства, ни жизней». И когда, сказав это, я возвёл руки к небу и стал издавать низкие звуки, помогающие мне взять контроль над силами природы, раздался оглушительный гром и началась великая буря.

16. Дома в селении стали рушиться, а люди в страхе кричать: «Этот волхв хочет погубить нас! Надо позвать на помощь мага Нехора!»

17. Всполохи молний озарили небо, а ураганный ветер поднял в воздух предметы человеческого быта и разметал по земле развалины жилищ. Спустя некоторое время мне навстречу вышел крупный немолодой мужчина. По его плечам рассыпались кудрявые волосы, на грудь спадала такая же борода. Вид у него был довольно внушительным. Им оказался тот самый маг. Он злобно посмотрел в мою сторону, произнёс какое-то заклинание и пообещал, что жестоко убьёт меня. Я же, невзирая ни на что, набрался смелости пойти ему навстречу и после очередного раската грома схватился с ним в битве. Я не хотел убивать или сильно калечить его, но дать ему затрещину и бросить в грязную лужу для меня было радостью, так как слишком много людей пострадало из-за таких вот распространителей колдовства.

18. После того как основная часть селения была разрушена, колдун побит, а большинство людей погибло, ко мне подошёл юноша и взволнованно произнёс: «Ты победил гордость, породившую среди нас болезни и беззакония. В этом обществе я никогда не мог найти понимание. Всегда, когда ты испытываешь боль в душе, многие почему-то пытаются лишний раз в неё плюнуть. Я вижу в тебе великую силу волхва и поэтому прошу вернуть нам погибших – ведь среди них есть и мои близкие».

19. Мне стало жаль людей, которые прежде заблуждались, а теперь навечно отправляются в тёмную душную тесную пещеру, и посему, раскинув руки в стороны, я попросил Йора воскресить тех из них, кто могут жить, и Он воскресил.

20. Некоторые люди, узнав, что я вымолил у Йора их спасение, стали благодарить меня и спрашивать: «Если мы были твоими врагами и ты нас убил, то зачем же теперь оживил?»

21. Я ответил: «Потому что воля Отца не в том, чтобы мы несли вам смерть, но чтобы дарили жизнь.

22. Вы не были моими врагами, наш общий враг – время. Оно пройдёт и заберёт всех, но некоторых я спасу».

23. С этого момента многие поверили моим словам и дали обещание отныне поклоняться тем богам, которые остались при Йоре. Однако маг Нехор после всего случившегося по-прежнему плевался и со злобным видом что-то бормотал себе под нос. Он очень свирепствовал из-за своего поражения, подорванного авторитета и утраты магических сил, но в утешение я сказал ему: «Действительно ли, что твоё падение в грязную лужу причинило тебе боль? Или же твоя гордыня не позволяет тебе порадоваться?» После его недоверчивого взгляда я продолжил: «Она не только не позволяет радоваться тебе́, но также закрывает свет всем, на кого ты имеешь влияние.

24. Наступают времена, и настали уже, когда человеки должны исправлять себя, ибо вскоре мы окажемся способны увидеть нечто более страшное, нежели тёмную душную пещеру, и нечто более прекрасное, чем светлую, проветриваемую свежим воздухом ущелье».

25. Одна полная светловолосая женщина, из-за давнишней травмы не имеющая половины зубов, уразумев мою мысль, спросила: «Ты пришёл и поведал нам о правде, но если бы не пришёл, то мы продолжали бы жить в неправде. Получается, что люди без появления в их землях проповедников, подобных тебе, духовно погибают? И если наши сердца́ не посетил бы дух света, мы бы тоже погибли?»

26. Я не раздумывая ответил: «Человек не находится во власти проповедников и учений, а проповедники приходят к нему со своими учениями по воле Вседержителя.

27. Сам же человек при этом подобен ручью – рождается где Богу угодно, начинает искать свой путь и в конечном итоге втекает в чистый или мутный водоём.

28. Человек разумен, и в его власти выбирать, куда втекать.

29. С него не спросится, почему поблизости не было абсолютно прозрачного водоёма, но спросится, почему из всех ближайших и доступных он не выбрал наиболее чистый.

30. Господь же никогда не забывает Своего и за Своим всегда возвращается. А если в ком-то ничего полезного и благого нет изначально, зачем Ему его спасать, ради какой цели?»

31. Сказав это, я заглянул в глаза светловолосой женщины и понял, что она постигла мои слова и приняла их, а теперь хочет что-то попросить, но стесняется. Тогда уже я́ в свою очередь уловил её желание, протянул в её сторону руку и произнёс: «По слову моему будешь исцелена», – и у собеседницы тотчас восстановились все зубы и челюсть.

32. Она удивлённо принялась водить пальцем у себя во рту, а я, со всеми попрощавшись, покинул селение и отправился дальше в путь.

33. Во время одинокого странствия я часто прислушивался к внутреннему голосу, наводившему на меня страх, но спасающему от многого зла: «Те люди сотворили плохой дом. В нём они завидовали, злорадствовали, страдали и погибали. Но какой дом построишь ты?»

34. Меня тревожили эти мысли, но ещё больше удручало, что я ни с кем не мог ими поделиться.

35. Так я шёл навстречу неизведанному, и время проделывало со мной порой неприятные, каверзные вещи. Оно искушало меня и всякий раз пыталось очернить мою душу. С годами я стал больше думать не о том, что меня ждёт и что мне следует достичь в будущем, а о том, чего я уже достиг и какие благодеяния совершил. Сам перед собой я долго хвалился тем подвигом, который сотворил в селении мага Нехора, и это до добра меня не довело.

36. Я позабыл о Йоре и на своём пути стал думать лишь о земной пище и одежде, о тёплом ночлеге, о заработке, женщинах, о веселье и выпивке – в основном, конечно, лишь думать, но ведь мысли – это и есть наше внутреннее состояние.

37. Глядя на меня, однажды мне с укором сказали: «Чтобы проповедовать Божьи законы и учить праведности, в первую очередь ты сам должен быть праведником». Я спросил: «Почему?», и тогда мне всё разъяснили: «Чтобы показать людям хороший пример. А то получается ты говоришь об одном, а поступаешь по-другому». Я же немного задумался над этим, а затем ответил: «Я и показываю пример, только не на себе, по крайней мере, не на сегодняшнем себе. Если мастер ослаб и его руки уже не те, но тем не менее он хорошо знает своё искусство и может неплохо обучить других, почему он не должен этого делать?»

38. Я странствовал много лет, и некоторые люди удивлялись тому, что большинство из них живут совместно, а я бо́льшую часть времени один и всё время в пути.

39. Возможно, именно странствие и являющиеся следствием моих грехов болезни помогли мне не увязнуть в суете и плотских мыслях.

40. Когда я одумался и словно вышел из небытия, мне поначалу стало очень тяжело на душе, поскольку я искал людей, которые могли бы меня понять, и не находил таких. Я также пытался найти себе хорошую и верную жену, с которой мы всегда бы хотели быть вместе, но на моём, хоть и широком пути таких не встречалось.

41. Тогда я отчаялся, и в голову полезли различные мысли о несостоятельности этого мира. Во мне вспыхнул гнев, однако будучи объятым им, я знал, что даже свойственную нам по природе злость можно направить в правильное русло. Ведь Йор тоже гневается, но проявление Его ярости приносит лишь благо. Ибо не испытай мир Его ярости, и он бесконечно бы развивался в своём зле, и если мы не испытаем Его ярости, то со своими бесчинствами отправимся прямиком в бездну…

42. Когда мне надоело скитаться, я искал дом и не находил его; постоянно болел и не мог исцелиться; искал жену и нигде её не находил; искал мир внутри себя и тоже не находил его.

43. Мою голову посетили помыслы обвинить во всём этом Йора, но ведь обвинять следовало лишь самого себя. Йор же ещё в давние годы сказал мне: «Не думай о земном, а исполняй Мою волю, и тогда всё необходимое Я тебе дам». А о чём всё это время думал я́?

Глава 3: Вклад в новый мир.

1. Поиски еды каждый день сменялись поисками то места ночлега, то укрытия от жары. Я сильно устал от тяжёлой изнурительной дороги, но однажды мне посчастливилось. Когда я проходил мимо селения под названием Э́я, ко мне подошла пожилая женщина и радостным голосом воскликнула: «Моё почтение, Ханох! Из недавнего видения мне открылось, что ты придёшь сюда, и теперь я буду рада пригласить тебя к нам в гости».

2. Я весьма удивился такому внезапному предложению и не раздумывая согласился пойти вместе с ней.

3. Через некоторое время мы оказались в довольно крупном поселении, где нас встретила толпа народу: видимо, пригласившая меня сюда А́гия уже успела рассказать всем о недавнем её сновидении. Не давая мне пройти, люди практически с ходу обратились ко мне с очень странным вопросом. Всё дело в том, что до недавних пор в Эи жил некий человек, который месяц назад повесился по неизвестным никому причинам.

4. Жители этого селения спрашивали, можно ли прощать такого человека и читать молитвы о его упокоении? От усталости и шума вокруг я не сразу понял, чего хочет услышать от меня неугомонная толпа, но потом ответил: «Я простил ему его поступок». Все удивлённо на меня взглянули, после чего вместе с хозяйкой я молча пошёл к её дому.

5. Сперва угостив меня обедом и дав отдохнуть, Агия, как я и полагал, принялась с грустью рассказывать мне о своём несчастье: «Моё дитя – Ца́фа, уже много лет болеет проказой. У всех её старых подруг уже давно мужья, дети, нормальная жизнь, а Цафу как будто кто-то проклял. Ей много лет, она сумасшедшая, и что́ ей остаётся в жизни? Кто же её полюбит, если она даже чудом выздоровеет? Поэтому прошу тебя: исцели её своим даром волхва и ещё благослови на то, чтобы она встретила любимого человека» После недолгого молчания Агия спросила: «Так ты сходишь посмотреть на неё?»

6. Я не мог отказать, и вскоре мы отправились к дому прокажённой. По дороге хозяйка позвала с нами двух своих подруг посмотреть, как я исцелю её дочь. Они же в свою очередь позвали других людей, и те стали приветствовать меня и называть «великим волхвом».

7. Честно говоря, от этого я испытывал какое-то тревожное смятение, а когда мы подошли к небольшому перекошенному дому, мне совсем стало не по себе.

8. Встретив трясущуюся прокажённую женщину, я заметил в её глазах одолевшее отчаяние и нежелание жить и сказал ей: «Ты должна бороться с болезнью, если хочешь выздороветь и вернуться к нормальной жизни».

9. – «Какая тут жизнь? – с раздражением и скорбью ответила она подавленным голосом, от смущения не поднимая лица, – Разве не видишь, что мне остаётся только умереть».

10. В этот момент большинство присутствовавших принялось обвинять её в том, что она так легко поддаётся унынию. Я же пожалел её, поднёс к её лбу руку и, внутренне сконцентрировавшись, произнёс: «Исцелись». Однако ничего не произошло. Увидев это, некоторые стали громко говорить: «Ты же знатный волхв! Ка́к ты не можешь это сделать?»

11. Другие же говорили: «Это обманщик! Сам себя называет великим волхвом, а ничего не может! Надо гнать его из селения!»

12. В этот момент меня охватили страх, обида и ярость, и поначалу мне даже ответить было нечего. Я ощущал себя абсолютно беспомощным, сочувствовал прокажённой и вместе с тем не знал, как всё объяснить людям, и за их презрительное ко мне отношение стал таить на них злобу. Некоторое время мне пришлось терпеть эту довольно неприятную ситуацию, однако потом из моих уст вырвалось: «Да что же вы от меня хотите-то?! Что́ вы всё время называете меня великим, зачем сделали из меня идола?! Я – такой же человек, как и вы все, и ничего без Йора не могу! И поэтому всё, что вашей душе надо, просите у Него, но при этом не поклоняйтесь и Ему́ как идолу!

13. Без Йора мы – разлагающаяся плоть, без Него мы – пустота, и я́ такой же без Него! А все мои хорошие поступки и правильные мысли, если и проистекали от меня, то не из-за моих собственных заслуг, а из-за того, что меня к ним привела жизнь. И поэтому великим вы должны называть не кого-либо из нас, а всё сотворяющего Го́спода!

14. Вы же пришли сюда скорее полюбоваться чудом, а не порадоваться исцелению прокажённой, а теперь злитесь, называете меня обманщиком, при том что я ни разу за свою жизнь не назвал себя волхвом и целителем, и осуждаете эту несчастную за уныние – то есть за то, что с ней сделали злые духи, а не она сама.

15. Цафа при этом не желает жить и не имеет в себе силы побороть отчаяние, а у меня Йор отобрал мой дар, потому что я позабыл о Нём. Какого же чуда в таком случае мы здесь ждём?!»

16. После этих слов некоторые с ещё бо́льшим недовольством посмотрели в мою сторону и стали возмущаться, но мне, по большому счёту, было уже безразлично мнение толпы, ибо я думал лишь о Йоре и молился Ему: «Господь! посмотри на утративших трудоспособность нищих – почему Ты не кормишь их? Посмотри на больных – почему Ты не исцелишь их? Посмотри на павших духом – почему Ты не поддержишь их? Посмотри на меня – человека, погрязшего во грехах и слабостях – почему Ты не даёшь мне власть побороть своё зло и совершать благие дела?

17. Ты – мой Творец, но посмотри на меня – разве таким Ты хотел видеть Ханоха – человека, получившего от Тебя завет: исцелять, кормить, совершенствовать, воскрешать, изгонять бесов, сотворять чудеса и властвовать над стихиями, чтобы спасать души людей?

18. Вседержитель! Нет лукавства в моих словах – я говорю прямо: без Тебя я никто и без Твоих даров мне нет места в этом мире, потому что я беспомощен и не могу исцелять того, кого необходимо исцелить, и помогать тому, кто в этом нуждается.

19. В этот час я прошу Тебя исцелить эту женщину, а если Ты этого не сделаешь, пусть с неба сойдёт огонь и уничтожит меня! Я не оставляю Тебе другого выбора!»

20. Настойчиво произнеся в сердце эту речь, я оглянулся и увидел, что вместо изуродованной старухи рядом со мной стоит довольно симпатичная женщина. В этот момент я понял, что Йор помиловал нас, и моё сердце исполнилось радости.

21. Мать Цафы подбежала к родной дочери и крепко обняла её.

22. Казалось бы, всё кончилось хорошо и все должны успокоиться, но вот только собравшиеся люди довольны были далеко не всем – видимо, не впечатлились увиденным.

23. Они продолжали выражать недовольство, а некто по имени Ер по наущению своего друга, которого звали Велве́лом, с упрёком воскликнул: «А что это Ханох и все мы так печёмся об этой сумасшедшей? У других что ли проблем и болезней нет?! Вон у моей сестры лицо травмировано, и она тоже страдает и не может мужика найти!»

24. Сестру Ера звали А́цей. Она была намного моложе Цафы, и когда я взглянул на неё, то понял, что былая травма её практически не беспокоит. А мужа у неё нет потому, что она встречается со многими и это её вполне устраивает и никоим образом не огорчает.

25. Это навело меня на одну мысль, и я сказал людям: «Велика заслуга проститься с тем, что тебе необходимо, а проститься с ненужным, о чём ты и переживать не станешь, ничего не стоит.

26. Блажен не тот, кто чего-то не имеет и у кого нет в этом потребности, а тот, у кого есть в чём-то потребность, а он не имеет этого. Ибо награды небесной заслуживает лишь смиренно несущий бремя, который жаждет, а не получает, привыкает и теряет, испытывает скорбь, а ничего поделать не может, имеет нужду, но не может её удовлетворить».

27. Я это сказал к тому, что Цафа нуждалась в выздоровлении от своей болезни и в том, чтобы встретить любимого человека, а Аца ни в чём этом не нуждалась. Однако из-за того, что люди имели окаменелые сердца, в своём большинстве они не поняли, о чём я говорю, и продолжили высказывать свои претензии. Так одна пожилая женщина громко воскликнула: «А по́мните, как этот человек простил самоубийце его грех и сказал, чтобы мы помолились за его упокоение? Ну-ка позовите сюда жреца У́ри! Пусть он объяснит всё этому чужеземцу!»

28. Вскоре из толпы вышел высокий человек в довольно странном одеянии. Видимо, это и был тот самый званый жрец. Он обратился ко мне: «Ты что, хочешь навлечь на себя проклятие? Кто, кроме богов, может брать ответственность прощать грехи? К тому же такие, как самоубийство!»

29. Я вспомнил этот момент, когда простил неизвестному мне человеку его поступок, только услышав жреца. Стараясь не вызывать у людей агрессию, я попытался улыбнуться и дружелюбно ответил: «Братья и сестры, что же вы такие бессердечные? Я сказал, что я́ простил – то есть я не держу на этого человека зла за то, что он себя убил. И не понимаю, по какой причине вы должны осуждать его за этот поступок? Может, у него были на это веские причины?

30. Ца́фе повезло, что я к ней пришёл, а то уныние могло бы и её заставить покончить с собой; а к тому человеку я не успел придти и поэтому хотя бы помолюсь о нём Йору; и вам посоветую, если не хотите, чтобы в будущем вас кто-то таким же образом осудил».

31. – «За что ты так оправдываешь и прощаешь тому человеку грехи, когда он ни традиций наших не соблюдал, в храм ни ходил, ни молился, ни занимался полезными делами?» – спросила та же пожилая женщина, которая недавно позвала жреца ругаться со мной.

32. Я ответил: «Я простил ему настолько, насколько мне возможно, а окончательно простить только один Господь всемогущий может».

33. На это мне сказали: «Как может быть прощён тот человек, который не ходил в храм, не поклонялся отцам и богам, не соблюдал праздников и который оказался настолько слаб духом, что от уныния убил сам себя? Наш верховный жрец из преданности своей вере и богам недавно пожертвовал двумя жёнами: это поступок поистине сильного человека, которому простятся многие грехи, а тот, кого ты пытаешься оправдать, даже рядом с ним не стоит!»

34. Мне было немного странно слушать, как люди яростно обвиняли самоубийцу и при этом всячески облагораживали поступок женоубийцы. Но не обращая внимания на это устоявшееся веками языческое воззрение, немного погодя я ответил: «Не слабость является главным грехом человека, а гордыня, эгоизм и непонимание, так как слабый, имея в сердце Божье милосердие и понимание, станет сильным, а сильный, не имея ничего этого, погибнет в собственном же эгоизме и жестокосердном непонимании.

35. Кроме того, поистине сильный человек – это не тот, кто имеет силу воли и чем-то жертвует с мыслью, что завтра ему все потери возместятся, а тот, кто, будучи немощен духом, что-то теряет навсегда.

36. Вы говорите мне о земном; я же говорю вам то, что слышал от Отца. Традиции, способы поклонения и праздники – это всё не более чем внешние особенности того или иного народа и частные проявления человеческих пристрастий, но суть и истина Божия не в них,

37. ибо Отец даёт нам заповеди милосердия, которые Он измыслил ещё прежде сотворения мира, но люди, слушая их, продолжают уклоняться от них и уделять бо́льшее внимание не тому, в чём суть, а вопросам второстепенным, необязательным, которые сами по себе бессмысленны, так как если срубить дерево (дуб) под корень, если загубить его, то сколько бы ты ни ухаживал за его ветками и листьями, никакого смысла в этом не будет, потому что дерево уже мертво.

38. Какой смысл в вашей вере, хождении в храм, традициях, молитвах и вообще в жизни, когда вы не хотите сделать для Вседержителя главного – внести свой вклад в новый мир?

39. Когда народы предстанут перед Господом духов, Он спросит вклад с каждого и произнесёт: «Вы ходили – каждый своей дорогой, упоминали Моё имя, соблюдали традиции, но какой плод вы принесли Мне и Моему миру?» Грешники же, не принёсшие плодов, не войдут в новый мир – и не войдут не потому, что Господь хочет их наказать и отправить в преисподнюю, и даже не потому, что они не участвовали в его строительстве, как святые, а для того, чтобы грешники не могли испортить этот новый мир. Ведь если они войдут в него, он потеряет своё совершенство и красоту, ибо они поселят в нём свою смерть, засевшую в их сердцах. И поэтому пребывание грешника в раю невозможно по умолчанию, ибо запусти его в рай, и он из рая сотворит ад.

40. Силы зла всегда стремятся враждовать и ссориться, они ищут жертву для своего зла. Силы добра стремятся не иметь никакого дела с силами зла, и потому силы зла разъедают своей злобой сами себя. Потому силы зла никогда не смогут оказаться в раю, а силы добра, иногда и оказываясь временно в аду, всё равно стремятся в рай.

41. Какой с того прок пострадавшим, если виновники их страданий будут наказаны? Мстительный тщеславный станет добиваться их страданий, а мудрому и смиренному будет достаточно, если его страдания просто прекратятся.

42. Подобным образом и Господь не желает никого ни наказать, ни чем-то обделить, но в то же время Ему не нужно, чтобы кто-то осквернял Его творения».

43. Видимо, из-за того, что сердца людей были окаменелыми, они не понимали, что такое новый мир и какой вклад мы должны в него вносить. Тогда я им разъяснил: «Новый мир – это совершенное Царство Господа, преобразоваться в которое стремится всё сущее, где нет никакого зла, лжи и болезней, где правят лишь абсолютные любовь и радость. Внести в него вклад означает принести миру добрые дела и свет.

44. Чтобы принести ему добрые дела и свет, вы должны искать вокруг себя всё неправильное и вредоносное и стараться искоренять это.

45. Если видите какую-то несправедливость и неправду, то сообщайте всем об этом и объявляйте этой неправде войну, но только при этом са́ми не сотворите другого зла. Ибо если вы принесёте Йору гнилой плод и пусть даже при этом будете думать, что он – хороший, то каким образом Йор должен оценить ваше дело?

46. Итак, пока каждый из нас не принесёт своего плода и пока Господь не пошлёт в мир Своего Господа, чтобы пострадать за наши грехи и понести наши немощи, новый мир не увидят ни мёртвые, ни живые, потому что, кроме Ангелов, нет никого достойного, кто мог бы там обитать».

47. На некоторое время воцарилось молчание. Затем кто-то решился спросить: «Так как же войти в этот мир?», на что я ответил: «Когда вы идёте в гости к своему соседу, чтобы вас приняли и разделили с вами трапезу, вы приносите с собой что-нибудь.

48. Если вы принесёте небольшой гостинец, вас примут и накормят. Если же принесёте большой гостинец, вас примут с бо́льшей радостью и накормят получше.

49. Точно так же и для того, чтобы войти в новый мир, вы должны придти в него не с пустыми руками, не с пустой душой.

50. Дома́ строятся по возможности из качественных материалов. Чтобы дом оказался прочным и долговечным, некачественные материалы изымаются, выбрасываются вон, а то и сжигаются. Если дом получился ненадёжным, плохие материалы изымаются уже из построенного дома и заменяются хорошими.

51. Душа человека – это материал для нового мира, и если он плохой и непригодный, он выбрасывается вон и сжигается.

52. Итак, земная жизнь – это опыт, проведённый для того, чтобы понять, какие материалы пригодны, а какие следует выбросить и сжечь.

53. Кто приносит миру вред, страдание, кто служит лжи и не признаёт этого, тот рождён от дьявола, и он не может быть хорошим материалом. Враг, который был человекоубийцей от начала мира, не может подсунуть Богу пригодный материал для строительства нового мира, а посему такой материал выбрасывается и сжигается, а враг, со злым умыслом подсунувший этот материл, осуждается».

54. Кроме Цафы и ещё нескольких человек, меня никто не понял, но пусть в это село я пришёл лишь ради одной прокажённой, значит, мой поход сюда оказался не напрасным.

55. Когда я хотел попрощаться с людьми и покинуть это место, ко мне вместе со своей полной дочерью, как позже выяснилось, страдающей умственной отсталостью, неожиданно подбежала одна немолодая сельчанка и принялась судорожно говорить: «Волхв, я всё видела, видела какие чудеса ты можешь, я знаю и видела…».

56. Поскольку я знал, чего хочет от меня эта женщина, я перебил её быструю несвязанную речь и спросил её: «Ты хочешь, чтобы я помог твоей дочери? Объясни всё спокойно и по порядку, в чём дело?»

57. Мать начала рассказывать: «Понимаешь, жрецы мне сообщили, что в моей дочери Рикии́ сидит злой дух. Она не хочет совершать добрые дела. Когда я ей говорю, что надо худеть, она говорит, что незачем. Когда я ей напоминаю о том, что она должна нравиться мужчинам, она говорит, что никогда никому нравиться не будет и что ей никто не нужен. В храм ходить не хочет, традициям предков следовать не стремится. И всё время в ней столько злости и раздражения сидит, что мне становится очень печально!»

58. Я замечал, что во время рассказа матери Рикия́ ощущала какое-то болезненное беспокойство. Недолго понаблюдав за этими людьми, я произнёс: «Дети подвергаются атаке злых духов, которых пригрели их родители.

59. Суетность, словоблудие и извращённое миропонимание пожилых людей, навязывающих его молодым, порой возбуждают в их детях раздражение, злость и отторжение всего, что вы им говорите – пусть даже иногда вы говорите правильные вещи. Поэтому-то дочка и противится тебе во всём, так как её раздражают твои назойливые слова, хотя на самом деле она в чём-то с ними и согласна.

60. Что же касается добрых дел: пусть она без вмешательства со стороны решит, какие дела добрые, какие – злые, какими она должна заниматься, а какими – нет.

61. Чтобы в ней не было беспокойства, злости и раздражительности, сначала ты́ избавься от своих неверных суждений и суетности и не навязывай ей своё миропонимание, будь по жизни более спокойной и молчаливой. И когда в том появится смысл, она сама пойдёт в храм и станет молиться уже не как язычница, а как человек, ищущий духовные истоки».

62. Сказав это, я обратился к Рикии́: «Итак, ты, дщерь, почитай своих родителей, избегай искушений и больше не впадай в уныние». Затем я повернулся к её матери и обратился к ней: «А ты, мать её, исполняй всё, что я велел тебе. Я же сделаю всё, что зависит от меня». Я подозвал Рикию́ и прислонил к её лбу свою руку, и произнёс: «По слову моему злой дух оставит тебя!» В следующее мгновение передо мной стояла уже вполне нормальная, стройного телосложения девушка без признаков умственной отсталости и беспокойства в глазах. Я сказал: «Ну вот и всё», улыбнулся и хотел было оставить этих людей, как Рикия вдруг спросила меня: «Ханох, помимо меня и Цафы существует множество других, у кого в жизни всё идёт вкривь. Ты вернёшься, чтобы помочь им? А если вернёшься, как узнать, что ты пришёл?»

63. Я немного задумался и ответил: «Мне суждено это сделать, и когда я вернусь, меня можно узнать по тому, что первым делом я озабочусь тем, чтобы излечить слепых, глухих и обездвиженных и вернуть конечности лишённым их».

64. После всех событий и переживаний я, хоть и устал, всё же был рад покинуть Эю, поскольку в противном случае жрецы и прочие жители этого селения – такие как Ер, Велвел и целая группа набожных и вместе с тем в глубине неверующих людей, стоявших на их стороне, просто не дали бы мне покоя. Но, к счастью, уже через день я был далеко и проходил по просторному полю, поросшему невысокой травой. Меня посетило приятное чувство беззаботности и при этом тяжесть в ногах. Я лёг на землю и остановил свой взгляд на проплывающих мимо облаках. В какой-то момент мне захотелось крикнуть в сторону неба: «Где ты, новый мир?»

Глава 4: Город, потерявший смысл существования.

1. Прошёл примерно год с того момента, как я побывал в Эе. Теперь мой путь пролегал через небольшой город под названием Феко́р. Когда я взглянул на него, мне сразу захотелось быстро покинуть его окрестности – в основном, потому, что мне нельзя было жить городской жизнью – она соблазняла меня, и мои слабости могли взять верх над мной. Однако Господь остановил меня и сказал: «Это место погрязло в бесчестии и в Моих глазах лишилось всякого смысла. Если ты уйдёшь отсюда, то праведников, живущих в этом городе, ожидает нелёгкая судьба». Я спросил: «Так что же Ты от меня хочешь?» И Господь ответил мне: «Иди в этот город и обличи его во зле, открой его жителям Мою правду; скажи, что все его заботы и дела стали камнями преткновения на пути к совершенству».

2. И я отправился в Фекор и остановился возле его гигантских каменных стен и ворот. В этот момент ко мне подошёл человек среднего роста, с длинными волосами, широкими скулами, и спросил: «Не тебя ли зовут Ханохом? Не ты ли послан сюда, чтобы раскрыть людям тайны Суда Божия?» Я весьма удивился этим словам и ответил: «Ты верно назвал моё имя. А как тебя зовут, и зачем я понадобился тебе?»

3. – «Меня зовут Ереме́ем, – ответил незнакомец, – Ты вовремя пришёл сюда: видимо, Бог направил тебя рассеять наши мрачные мысли и тревогу».

4. Я задумался над его словами и поинтересовался: «Что же тебя тревожит?», на что Еремей ответил: «Много зла стало в этом городе. Я с самого рождения жил в нём, рос, учился, работал, имел средний достаток и особых материальных проблем не имел. Но с некоторых пор Фекор существенно разбогател, и на фоне его жителей я постепенно скатился до низшего класса населения, сам того не замечая и при этом оставаясь с тем же достатком. С тех пор я стал испытывать неуважение со стороны окружающих: в первую очередь со стороны алчных женщин, которые жизнь видят только в роскошных одеяниях и драгоценностях. Это проблема всего общества, и думаю, если бы не требовательность и привередливость женщин, то такого бы парадокса не случилось: что общество в целом богатеет, но люди при этом беднеют».

5. Я сказал Еремею: «Такова закономерность в природе, которая некогда будет отменена: внешне непривлекательные женщины с бо́льшей вероятностью окажутся доступными и менее требовательными; на привлекательных же больше спрос, и соответственно в виду их редкости повышается цена. А ты считаешь себя бедным?» Еремей стеснённо ответил: «Не считал бы, если в глазах других не был таковым». Я спросил его: «Сколько сиклей1 ты имеешь и сколько сто́ит твоё имение?»

6. Еремей ответил: «На руках имею тридцать, а все моё имение сто́ит примерно сто пятьдесят».

7. Я сказал ему: «Это довольно много, и на тридцать сиклей можно было бы, к примеру, прокормить нескольких нищих».

8. «Я знаю об этом, – с выраженной на лице неловкостью произнёс Еремей, – Но моя экономия не позволяет растрачивать последние сикли на нищих, в то время как другие имеют в несколько раз больше».

9. Я ответил: «Можно остаться бедным с царскими хоромами, а можно стать богатым, имея небольшой камешек. Наша бережливость порой переходит в жадность. Тебя в ней оправдывает только то, что ты беднее остальных и что со своим доходом ты не нужен нравящимся тебе женщинам. В другом городе или селении ты уже давно бы погиб, но здесь ты оправдан. Однако если помимо оправдания от Господа ты хочешь получить ещё и награду, то раздай всё, что имеешь на земле, и всё то возместится тебе на небе».

10. Еремей опечалился и забеспокоился, но я, глядя на него, улыбнулся, хлопнул его по плечу и успокоил: «Не переживай. Небесная награда не только в сиклях измеряется».

11. После этого я попросил Еремея провести меня в Фекор. Там мы попрощались с ним и разошлись. Он вернулся к себе домой, а я долгое время бродил по улицам и пытался понять, зачем Йор привёл меня сюда. Вскоре на одной из улиц я встретил очень бледного человека по имени Рио́н. Он сидел на земле, обхватив голову руками. Я решил поинтересоваться и спросил его: «Что случилось?» Рион поднял лицо и прерывающимся от волнения голосом рассказал мне страшную историю: «Недавно моя сестра спрыгнула со скалы. Её возлюбленный по непредвиденным обстоятельствам должен был отправиться в дальние земли, после чего она решила, что больше никогда его не увидит, а без него смысла жизни для неё не существовало».

12. «Как же так, – тихо проговорил я, – Не обязательно же быть вместе с человеком телом: можно быть вместе с ним и душой».

13. Рион ответил: «По правде говоря, всю свою юность она очень ждала и надеялась жить с ним, вместе засыпать и просыпаться, а когда и юность прошла, и она поняла, что этому не бывать, то огорчилась и её разум помутнился…

14. А верно говорят, что люди после смерти подобны бесполым Ангелам и что на том свете разделить брачное ложе с её возлюбленным моей сестре не удастся? Что же теперь ей остаётся, когда она мертва?»

15. Я видел, как из-за сострадания к сестре и сам Рион был близок к помешательству и безумию, и поэтому постарался ответить таким образом, чтобы мои слова малость успокоили его: «Люди нуждаются во второй половинке, потому что одно целое некогда разъединилось на две части. После же смерти эти две части должны соединиться, и тогда вновь получится одно целое.

16. Ангелы потому и бесполы, что представляют собой одно целое, а не половину от чего-то разъединённого; и Господь Бог с Его служителями живут не раздельно, но связаны воедино».

17. Рион задумался, а затем напомнил мне о своей сестре и её несостоявшемся браке, и тогда я сказал ему: «Земная жизнь – это лишь переходная форма от хаоса к совершенству. После же смерти и освобождения от немощей тела ду́ши не ограничиваются какими-то рамками и возможностями, а наоборот – лишаются ограничений; и если твоя сестра – вторая половинка её возлюбленного, то и они воссоединятся в вечность, либо в спасительную, либо в погибельную. Но пока что Господь милует её. Приведи меня к её телу – ещё не настал час ей умирать».

18. Рион удивлённо на меня взглянул и воскликнул: «Но она уже как несколько дней мертва и погребена! Нет смысла доставать её».

19. – «Господь говорит, что в этом есть смысл, – ответил я, – Так кого же ты послушаешь, Его или себя?»

20. Выражение лица Риона стало таким, как если бы он хотел воскликнуть: «Какая глупость!», но тем не менее он молча встал и отвёл меня к месту погребения сестры. На окраине леса располагалось несколько могил. После небольшого сезонного дождя земля была сырой и мягкой. Мы без проблем сдвинули надгробный камень, достали холодное тело, и я простёр над ним свои руки и сказал: «Йор, разве Ты умертвишь то, в жизни чего есть смысл? Да возвратится же душа этой девы в её тело». И Йор услышал меня и воскресил её, и после этого её брат пал на колени и стал громко восхвалять имя Господа.

21. Когда мы пришли в дом Риона на трапезу и уселись за стол, мы вместе поведали и разъяснили его воскрешённой сестре то, что я недавно пытался объяснить самому Риону – о воссоединении душ в вечности. Она же удивилась нашему рассказу и с тех пор перестала думать о смерти.

22. Затем же, посмотрев на меня, она спросила – есть ли у меня женщина, семья, дом? Я ответил: «Нет». Тогда она спросила: «Почему? Ведь тебе уже не так мало лет! Может, стоит поторопиться?» Её вопрос заставил меня немного призадуматься, но затем я нашёл внутри себя правильный ответ и сказал: «Мне ещё надо подумать – подумать о страданиях мира, духовных законах, устройстве вселенной, моём предназначении, ради которого Господь Бог меня породил. Ибо я хочу поучаствовать в поиске ответов на все существующие вопросы и решении всех существующих проблем.

23. Высшим целям и познанию небесной мудрости мы не всегда можем себя посвятить; мирскому же – всегда время».

* * *

24. С момента той трапезы прошло несколько дней. Я оставался в городе, жил некоторое время у Риона и его сестры, занимался плотничеством, старательно учился изготавливать посуду, и за всё это время наблюдал, как горожане также усердно трудятся в своих делах, и именно поэтому у них имелось большое количество одежды, еды, мебели и прочих благ. Большинство женщин носили украшения, делали себе роскошные причёски и искали всяческие пути к богатой жизни, а мужчины, глядя на них, также стремились обогатиться и зачастую делали это нечестным способом. Поначалу я просто чувствовал здесь что-то недоброе и не мог разобраться, в чём же дело? но потом Йор отворил мои очи, и я осознал, что из-за человеческой развращённости Фекор погряз во зле, и понятия о настоящей любви и понимании стали чужды его жителям. Тогда я обратил свой взор к небу и воззвал ко Господу: «Всемогущий Йор! что же теперь делать? Как спасти праведных людей, которые из-за грехов окружающих лишены радости и Твоего Света правды?» И Йор ответил: «Так иди же и возвещай людям о Моей правде до того момента, пока не настанет время им предстать передо Мной».

25. После слов, доносившихся с небес, я решил пройтись немного вперёд – к центральной улице. Там меня посетил Дух, и я встал посреди дороги и начал говорить людям, чтобы они задумались о смысле своих повседневных забот и перестали стремиться приобретать иллюзорные ценности, затмевающие собой самое благородное и лучшее в человеке. Люди же с презрением смотрели на меня. Кто-то из них просто проходил мимо, а кто-то останавливался и называл меня болтуном и бездельником, а мои доводы – до смеха глупыми.

26. От этого моё сердце исполнилось печали, и я покинул это место и отправился на параллельную улицу. По дороге я встретил довольно странного человека, который приблизился ко мне и сказал: «Я слышал твои речи. До твоего прихода сюда я также пытался донести до близких, что наши дела стали бессмысленны, потому что материальные блага мы приобрели, но правду потеряли; радость от вкусной пищи, одежды и драгоценностей на какое-то время получили, но радости любви лишились».

27. Я спросил этого человека: «Как твоё имя?», и он ответил: «Рубе́н.

28. Тебя же зовут Ханохом: это я знаю, и поэтому хочу спросить тебя об одной вещи, касающейся моей совести. Многие соседи называли меня бездельником, потому что я много времени потратил на поиск истины, на размышления о том, как надо изменить устройство общества, дабы искоренить несправедливость и все были счастливы. Однако помимо этого я мало что полезного сделал и практически никакой материальной пользы этому городу не принёс. Если же все наши размышления о правде на самом деле пустые и вместо траты на них времени нам следовало бы заняться, к примеру, изготовлением посуды, одежды или ещё каким-нибудь земным трудом, то как мне быть со своей совестью? Ведь в таком случае получается, что все правильно поступают и трудятся для того, чтобы прокормить себя и близких, а я на их фоне оказываюсь оборванцем и лентяем».

29. Этот вопрос в какой-то степени потревожил и меня, но потом Йор вразумил меня, и я ответил: «Необходимым для жизни количеством еды, одежды и других благ, несомненно, надо обеспечивать и себя и по возможности других; но без Божьей правды всё теряет смысл. Лишняя подаренная рубашка или посудина тебя не осчастливят; раскрытая правда же осчастливит и целое ца́рство и всё расставит по своим местам.

30. Прокормить себя – довольно неоднозначное понятие. Кому-то одной рубашки хватает и хлеба с овощами, а кому-то нужны дворцы, сокровища, дорогие царские кушанья и много роскошных одеяний и белья. А поскольку люди развратились и материальные блага стали для них дороже духовной чистоты, милосердия и понимания, то почти все их дела и вся работа оказались напрасны. Они работают и живут впустую, их дела стали паразитами на теле Земли, и существование всего Фекора в глазах Господа потеряло смысл: этот город просто перестал быть нужным Ему, и этим всё сказано.

31. Твой же поиск правды ещё имеет смысл, потому что Йор говорит: «Ищите Меня, и найдёте всё».».

32. – «Если Фекор потерял смысл существования в очах Господа, то что с ним должно произойти?» – испуганно спросил Рубен немного погодя. Я слегка улыбнулся и ответил: «Пока тебе этого не надо знать. Просто иди за мной, и я выведу тебя из этого гиблого места». Рубен поверил моим словам, больше не расспрашивая меня ни о чём, и пошёл вместе со мной.

33. Всё, что до этого я говорил ему, я ещё несколько дней возвещал людям; а однажды, когда мы с Рубеном очутились на небольшой площади, я услышал голос с неба: «Встань посреди и скажи людям, что их дела потеряли смысл, потому что стали делаться без Меня». И я встал и сказал так, как заповедал мне Господь. После этого, хотя я и не ожидал ни от кого бурной реакции на мои слова, ситуация вокруг сильно накалилась. Несмотря на присущее горожанам равнодушие вообще ко всему, что не приносит доход и выгоду, в этот раз они стали яростно гнать меня и говорить: «Мы работаем, кормим, одеваем, обуваем город, лечим больных людей и нормально живём, а твои пустые и в то же время непонятные и сложные рассуждения ни к чему хорошему не приводят! Убирайся от нас вместе со своими мыслями!»

34. На это я ответил им: «Иногда вы разбираетесь и осваиваете такие сложные вещи, а как дело касается Божьих законов, правды и милосердия, так вы говорите, что это сложно. На самом же деле вы всё прекрасно понимаете, но не хотите признавать это, прикрываясь мнимой сложностью и неясностью.

35. Вы громко оправдываете свой грех пустыми словами, но он грехом так и остаётся.

36. Всё, что вы делаете, вы делаете для того, чтобы обогатиться, убить время и занять почётное положение в обществе. На самом же деле вы не можете ни исцелять, ни воскрешать, ни кормить голодных, потому что ваш отец – дьявол, а он не исцеляет, а насылает болезни, не воскрешает, а убивает, не кормит, а отбирает.

37. Господь говорит, Господь исполняет. Вы же постоянно лжёте, как и отец ваш, дьявол, постоянно лжёт. Вы преклоняетесь духам бездны; ваша владычица – тьма, и имя её – сатана!

38. К врачам, которые рождены от дьявола, больные вынуждены снова и снова приходить за исцелением и снова нести свои средства, снова тратить свои силы. Господь же и Его слуги исцеляют так, что человек не обманывается и не приходит второй раз к ним за тем, что они обещали сделать для него в первый, и тем более он не несёт им свои последние средства.

39. Что касается правды, вы су́дите и мыслите инстинктивно, ваши мнения и представления предвзяты, и каждый, кто говорит что-то или действует вопреки сложившимся, порой ложным устоям, в ваших глазах кажется еретиком и обманщиком; а судящий предвзято не может иметь правду.

40. Инстинктивность присуща животным, а они не могут иметь правду. Вы же могли, если бы не отвергли её и сами себя не осудили своей ложью».

41. Как я и ожидал, толпа не захотела слушать меня, вместо этого из неё стали доноситься крики: «Опять этот проходимец досаждает нам! Давайте свяжем его и бросим в ров». Я же протянул к людям руки, чтобы они остановились, и сказал им: «Успокойтесь! Мне велено спасти избранных среди вас.

42. Беды́ этому городу не миновать. Господь уже сказал Своё слово, и теперь его говорю я: по слову моему через три дня Фекор будет уничтожен, потому что вопль гордыни вашей достиг ушей небес и чаша беззаконий и бессмысленных дел уже давно переполнилась!

43. Ваш мир окончательно опорочился в очах Господних, и за это Он истребит вас вместе с вашими делами, накоплениями и семьями, вместе с устремлениями ваших сердец, трудами и законами – будь проклят ваш город отныне и вовек!

44. Мне жаль вас – вы имеете так много земных богатств, но богатства души у вас нет!

45. И пусть вас много, а я один, но мои слова вспомнят, а ваши – нет».

46. Услышав такую речь, люди набросились на меня, но я протянул к ним свою руку, и в этот момент мне стали подчинятся стихии. На небе появились чёрные тучи. Подул сильный пронизывающий ветер. Собрав свои внутренние силы, я повелел молнии ударить в землю и умертвить половину толпы. Я это сделал, так как понимал, что люди, получившие возможность развивать своё зло, в последний день получат большее осуждение и наказание, нежели утратившие такую возможность, и поэтому за неимением в их жизни смысла я умертвил их. Тогда остальные в страхе разбежались, а я продолжил ходить по Фекору и возвещать жителям о том, что их дела перед очами Господа потеряли всякий смысл, и, как заповедал мне Сам Йор, всем праведникам и избранникам я говорил, чтобы они следовали за мной, и тогда в нужный час я выведу их из этого гиблого места.

47. Через два дня я собрал сорок человек, включая Еремея, Риона, его сестру и Рубена, а на третий вывел их из города. Когда мы очутились на широкой лужайке, все мы странно себя почувствовали, и после этого увидели, как зашевелились горы, как началось сильное землетрясение и как под Фекором стала расходиться земля, а ещё через какое-то время он целиком был низвергнут в пропасть.

48. В этот момент Рубен, стоявший по правую руку от меня, ужаснулся, опечалился и произнёс: «В Фекоре жило несколько тысяч человек. Что-то мне стало жалко родной город и соседей».

49. Я почувствовал его смятение и спросил: «Как можно жалеть то, что потеряло смысл?» Затем я добавил: «Из-за одного праведника Господь не уничтожит город, и за одного грешника, находящегося среди тысячи праведников, станет ходатайствовать, потому что ни о чём Своём Он никогда не забывает, и будь в твоём сердце хоть капля смысла, Он вспомнит и о ней. Но если ты изначально мёртв, о чём заботиться?»

50. Рубен пожал плечами и задал мне встречный вопрос: «Так всё же почему Господь уничтожил Фекор?»

51. Я ответил: «Господь разочаровался в этом городе, и последний просто стал Ему не нужен.

52. В отличие от многих, Господь всегда стоит на стороне правых, а не на стороне сильнейших и не на стороне большинства, и теперь мы в этом убедились, ибо в Фекоре жило несколько тысяч человек, но Господь сохранил только нас.

53. Несовершенный человек рассуждает: «Если в обществе появились разногласия, проще одного праведника изгнать, нежели сто грешников». Но совершенный Бог и от миллионов грешных душ очистит землю ради избранных Своих.

54. Теперь зло уничтожено, и мироздание изменилось. Идите в новое место и стройте там себе новое обиталище – не такое, как этот город; чтобы Создатель и Бог ваш видел смысл в том, что вы построите».

55. – «А что собираешься делать ты?» – спросил меня Рубен.

56. – «А у меня свой путь», – ответил я.

Глава 5: Несправедливость устройства общества.

1. С той поры, как я проходил по городу лицеприятному и порочному, по городу Фекору, и проклял его именем Господним, и на третий день город пал, был поглощён всеразрушающей стихией, проходили годы. Спустя пару месяцев после того, как мне исполнилось сто тридцать лет, ну или около того, одним светлым утром, вкусив свежих фруктов и рыбы, я отправился к долине, располагавшейся к северу от Нувера́нского леса. Там невдалеке я увидел довольно крупный языческий город под названием Ану́ф.

2. Это было то самое место, в котором мне меньше всего хотелось оказаться. Если в небольших селе́ниях мои мысли и поучения отвергались, а я – чуть ли не предавался на растерзание толпы, то в обществе богатых, невежественных и лицемерных притеснителей невесть что со мной может произойти.

3. Но однажды Господь спросил меня: «Какой же силы ты убоялся – могущества и опыта врагов, времени, которое может быть направлено против тебя, болезней, испытаний или смерти, что усомнился во Мне? Разве не веруешь, что Я могу дуновением уст Своих рассеять всё это в одно мгновение?» Я молчал, склонив голову, так как понимал, что всё это – лишь мои человеческие страхи, переживания и сомнения, и они абсолютно ничего не значат перед волей Всевышнего, которая состоит в том, чтобы мне отправиться в этот город и проповедовать в нём Его слово, и свидетельствовать людям о правде.

4. Я знал, что если Отцу не угодно, то я там ничего не найду и меня погубят, а если угодно, то я найду всё, чего хотел, и останусь жить. Но как бы там ни было, нет ничего важнее Его воли.

5. Добравшись до Ануфа, я прошёлся по его улочками и, чтобы как-то пообвыкнуться, устроился помощником земледельца, а взамен поселился в сарае, расположенном недалеко от дома его семьи, которая состояла из пяти человек: самого́ Ко́би, хозяина жилища, его жены Масу́и и трёх дочерей – Хайи, Тхии и Мо́ры.

6. Последняя из дочерей всегда выглядела довольно бледной, но родители почему-то не придавали этому никакого значения. Меня же это сразу обеспокоило, а когда я спросил её о самочувствии, она пожаловалась на боли в нижней части спины. Другая девочка, Тхия, прихрамывала на правую ногу и испытывала странную болезненную слабость всей правой части тела, включая лицо.

7. Недолго наблюдая за ними, я интуитивно понял, что надо делать. Море я посоветовал пить много родниковой согретой воды, а Тхие выполнять специальные упражнения, больше спать и два раза в день пить настой чернильного мешка каракатицы и есть бобы.

8. Они строго выполняли мои наказания, и уже по прошествии нескольких дней недуги оставили их, и с этих пор жизнь для меня стала намного тяжелее. Народ, разузнав о моих способностях, потянулся ко мне каждый со своей болезнью, и тогда помимо земледелия и плотничества мне пришлось заниматься ещё и врачеванием.

9. Иногда это повергало меня в уныние, поскольку я пришёл сюда проповедовать людям о Йоре, а вместо этого увяз в житейских делах. Однако это уныние возникло из-за моего заблуждения; Йор же меня наставил: «Если бы ты делал всё это для себя, тогда это было бы неправильно и следовало бы что-то менять, но так как ты совершаешь благодеяния для других и от чистого сердца, то продолжай жить как жил прежде до того момента, пока Я не призову тебя к проповеди».

10. Так я продолжил лечить людей и заниматься житейскими нуждами до тех пор, пока не настало время, когда я должен был обличить всё бесчестие этого города и излить на него свой гнев. Ибо в обществе я начал замечать кое-какую несправедливость.

11. В Ануфе выделялось несколько слоёв населения. Самая невежественная, бессовестная и в то же время во многих делах успешная его часть помимо того, что подчиняла себе остальных, ещё и выставляла своё благополучие и радости окружающим напоказ.

12. Некоторые же представители более низших слоёв населения, с кем судьба обошлась не лучшим образом, смотрели на всё это, и в них волей-неволей рождалось недовольство своей жизнью, зависть и распри с близкими. Больше всех от этого страдали слабые, в чём-то безвольные и безответные люди, которые, глядя на тех, кто выставляет своё счастье напоказ и одновременно помыкает ими, впадали в глубокое уныние и никак не могли выбраться из этого состояния.

13. Целых полгода я пытался объяснить э́то и многое другое жителям Ануфа, но те всегда выставляли меня глупцом и распускали обо мне дурные слухи, и продолжали вести неблагочестивую жизнь.

14. Пару раз мне приходилось наблюдать, как развращённые мужчины и женщины занимаются чуть ли не на виду у всех непристойными вещами. Может быть, ослеплённые своей страстью они не ведали, что творят, но ведь я и был послан сюда для того, чтобы открыть им на всё глаза и объяснить, почему разврат и непристойность – это плохо.

15. Каждое явление, действие зачастую нуждается в подробном исследовании.

16. Не непосредственно страсти плотские являются злом, а явления, которые из них вытекают. Ангел страсти является таким же Божиим Ангелом, как и все остальные, участвующие в сотворении мира и всех его стихий, проявлений и чувств. Однако внешняя привлекательность одних может оставлять в несправедливом осуждении других, ибо выбор своего партнёра человеком осуществляется по лицеприятию. Отсутствие выхода страстной энергии усиливает творческое начало человека, а без творчества невозможно никакое развитие. Ибо Сам Бог называется Творцом, потому что абсолютно непорочен.

17. Вместе с тем возможно представить гармоничный мир, в котором сожительствуют страсти и развитие, отсутствует лицеприятный суд и обида. В таком мире деятельность Ангела страсти явно выражена и не затуманена кознями бесовскими.

18. Я объяснял тем людям, что далеко не у всех горожан всё в порядке в личной жизни и наблюдение за вашей нескромностью может привести некоторых к зависти и обиде, поскольку не все, кто в этом нуждается, счастливы в личной жизни. Однако мои слова и на сей раз оказались неуслышаны.

19. Я призывал людей к тому, чтобы совершая любое действие, они сперва задумывались – не произведут ли они тем самым зла и не причинят ли кому-то боль? Конечно, если наши страсти ни на ком не сказывались бы отрицательно, то не было бы ничего плохого в том, что мы станем пить вино, развлекаться с женщинами, получать от жизни лишь радости и удовольствия, следуя своим желаниям; однако так как всё это порождает другим боль, это является грехом, ведущим к погибели. Занимаясь удовлетворением своих желаний, ты вызываешь у других, не имеющих такой возможности, разочарование и обиду, и при этом тебе самому́ перестаёт хватать сил и времени на добрые дела, на утешение павших духом, на то, чтобы подать кусок хлеба голодному.

20. Когда я пришёл к правителю города Уце́лу и заявил о несправедливости, творящейся в обществе и порождающей скорбь, он сначала спросил моё имя, а затем грозно приказал стражам вывести меня. Я же твердо стоял на своём и продолжал говорить: «Уцел! неужели здесь все настолько слепы?! Это же очевидно, что нехорошо выставлять свои радости и личную жизнь напоказ! Кто-то обладает даром красноречия, богатством и красивыми супругами, а кто-то по неграмотности и двух слов связать не может, кроме хлеба никакой еды не видит и живёт в одиночестве. А теперь вы ещё побуждаете этих людей испытывать разочарование и переживать по этому поводу. Если вы этого не видите, то послушайте меня, ибо я открываю вам глаза!»

21. Уцел с грозным выражением лица выслушал меня, а затем приказал своим стражам поколотить меня, и после того как они исполнили его приказ, он сквозь зубы проговорил: «Ханох! Не забывай своё место и не делай больше мне замечаний, не обвиняй ни в чём придворных! Если я ещё что-либо подобное услышу от тебя, ты легко можешь лишиться жизни!»

22. Почувствовав недоброе, я немного склонил голову перед правителем и дружелюбно произнёс: «Уцел, до сих пор я не обвинял кого-либо из людей в несправедливости, потому что в начале на зло нас подталкивают ду́хи, а уж только потом мы его совершаем. Поэтому я обвинял духов, но если вы не воспримите мои слова, я буду вынужден пойти против вас.

23. Ты видишь, как я склонил перед тобой свою голову и как посчитал себя достойным оказаться побитым? но говорю тебе: если вы продолжите помогать демонам сеять скорби, я стану вашим врагом».

24. «Как ты посмел?!» – грозно воскликнул правитель и приказал побить меня ещё раз, а затем отвести и бросить в ущелье, и облить его стены маслом, чтобы я не мог выбраться…

25. Благодарю Йора за то, что Он не обделил меня ловкостью, и когда меня били, я уворачивался и смягчал удары, а когда меня бросали в узкое ущелье, с обоих сторон заваленное камнями, я сгруппировался, дабы не удариться обо что-либо головой, но вместе с этим расслабился и при падении в мелкую речку отделался лёгкими ушибами и ссадинами.

26. В замкнутом ущелье я провёл почти двое суток, съев за этот период лишь несколько мальков и ящерицу и выпив много прохладной свежей воды. Время от времени я видел в воде отражения стражников. Они наблюдали, не покинул ли я эту холодную тёмную дыру, которая у меня иногда ассоциировалась с загробной пещерой, куда после смерти попадали люди селения, где жил маг Нехор. Такая постоянная слежка выводила меня из себя до такой степени, что мне уже начали сниться эти противные рожи стражей.

27. На третий же день мне наконец-таки посчастливилось увидеть новое лицо. Я спокойно сидел, как всегда погрузившись в свои раздумья, и в какой-то момент неожиданно услышал, как в реку упал камень, и вздрогнул. Посмотрев на воду, я увидел отражение красивой незнакомки, державшей в руке горсть винограда и кусок дыни.

28. Я наклонил голову, протёр на всякий случай глаза и взглянул на поверхность реки ещё раз. К моему удивлению, отражение оказалось подлинным и не превратилось в отражение одного из свирепых толстых стражей. Когда же девушка аккуратно кинула мне вниз кусок дыни, я от удивления воскликнул: «Йор! Разве такое возможно? Я что – умер?»

29. Девушка в этот момент наклонилась и спросила: «С кем это ты разговариваешь?»

30. Я опомнился и, чтобы не показаться странным, прикинулся, что это я ей говорил: «Я спрашиваю, кто ты и как тебя зовут?»

31. – «У меня несколько имён. Как хочешь, так меня и называй. А тебя?» – раздался её мягкий приятный голос.

32. Дабы стражники, если таковые поблизости имелись, не могли услышать наш разговор, я старался отвечать негромко: «Меня зовут Ханохом. Я – сын Иареда, внук Малелеила и потомок Еноса, при ком стали призывать имя Господне». Вид я́дущей виноград девушки ассоциировался у меня с небесной птицей, и поэтому я ещё сказал ей: «Я хочу звать тебя Циппо́рой (Птицей), если, конечно, это имя тебе понравится».

33. – «Красивое имя, – одобрила она прежним приятным голосом, – Я знаю тебя! Ты – пророк и волхв, который пришёл помочь нам, но царь, придворные и некоторые другие жители города невзлюбили тебя».

34. – «Откуда ты знаешь меня?» – поинтересовался я.

35. – «Многие в этих краях слышали имя Еноса – великого патриарха-долгожителя, а пару лет тому назад я узнала, что в наших землях появился человек, которому подчиняется стихия и который умеет изгонять демонов и воскрешать мёртвых. Я так же, как и ты, вижу происходящее в городе зло, и поэтому хочу, чтобы ты пообещал забрать меня отсюда как только выберешься из этой дыры».

36. Такое услышать я не ожидал, но почувствовав, что надо соглашаться, произнёс: «Я сделаю это, Циппора, но только когда эта яма озарится небесным светом». Ни о чём не подозревая, она улыбнулась, однако в дальнейшем моя фраза породит между нами некоторые разногласия. Ибо Циппора восприняла мой ответ дословно и решила, что свет в яме нужен для того, чтобы мне лучше ориентироваться, когда буду выбираться наружу, однако под словом «яма» я подразумевал город, а под «небесным светом» – Духа истины.

37. Когда девушка покинула меня, я оставался сидеть некоторое время в раздумье, а затем в сердце произнёс: «Родитель, я готов идти исполнять Твою волю. О чём бы я ни думал, что бы ни хотел и что бы ни чувствовал, Твоё слово для меня – закон, и оно важнее всего моего человеческого».

38. Помолившись, я ощутил колоссальный прилив сил, и мне удалось выбраться из ущелья. Неподалёку от него я наткнулся на четырёх стражей. Они злобно взглянули в мою сторону, отверзли свои нечестивые уста, обругали меня, а затем напали. Мне пришлось схватиться с ними в нечестном поединке – четверо против одного; однако сам того не ожидая, в конечном счёте мне удалось их одолеть и при этом незаметно скрыться с места побоища.

* * *

39. Вскоре я вышел к людям и в лицах некоторых увидел страх за мою жизнь. Другие же обступили меня и стали кричать: «Он сбежал! Ловите этого негодяя, клевещущего на царя и на нас!» Среди них был и один высокопоставленный человек. Он исподлобья бросил на меня ненавистный взор и сквозь зубы спросил: «Захотел против нас восстание поднять?! Думал, всё тебе с рук сойдёт?»

40. Без капли агрессии в голосе я ответил на это: «Кто вы такие, чтобы против вас поднимать восстание? Вы – всего лишь безвольные фигуры в руках мироправителей тьмы! и потому, если и нужно поднимать восстание, то против них». Несмотря ни на что, мои слова оказались не способны подействовать на яростную толпу, и когда она уже приготовилась к нападению, мне ничего не оставалось, кроме как взмолиться: «Отец! моя воля и жизнь принадлежат Тебе, и я вернулся сюда лишь для того, чтобы Твой Дух не покинул этого места и не оставил этих людей на погибель. Я вернулся, чтобы воевать не на жизнь, а на смерть, но только не с людьми и их царём, а с духами тьмы и их князем».

41. К этому моменту я готовил себя всю жизнь и уже был готов пойти в последний путь, был настроен на мученическую смерть от рук врага. Я просил у Господа смирения, но вместо него Он дал мне ярость. Я не сдержался и, ощутив, как огненные реки растекаются по моим жилам, вслед за молитвой я возвёл руки к небу и стал издавать низкие звуки, помогающие мне взять контроль над энергопотоками сил природы, и в это мгновение раздался гром, и начались сильная буря и землетрясение.

42. Ануф стал рушиться, земля под ногами потрескалась, а в царский дом попала молния. Люди в страхе принялись разбегаться кто куда. Послышались душераздирающие крики. Я же продолжал посылать на город ураган и грозы, не слушая окружающих, пытавшихся мне что-то говорить.

43. И призывал Ангела-Начала Эфелъйя́ра, чтобы моими руками он сотворял ветра и бури на этой земле, дабы вразумить безумствующий народ и напомнить ему имя Господа духов.

44. Через какое-то время я увидел бегущую ко мне в слезах Циппору. Она кричала: «Остановись, пророк! Ты что, с ума сошёл? Зачем губишь все́х, когда виновником несправедливости является наш царь Уцел и его приближенные?!»

45. Я опустил руки и голову и окинул взором руины и лежавших среди них мёртвых людей. Потом ко мне со страхом приблизился какой-то человек. Он встал на колени и дрожащим голосом проговорил: «Прошу, прекрати эту безумную бурю! Ты даже не предоставил нам возможности исправиться, а уже пришёл истреблять нас. За что умерли мои близкие, которые никогда ничего не имели, никого не обижали и всегда пребывали в унынии и печали от тяжёлой судьбы и несправедливости?»

46. Мне стало жаль этого человека и его семью, и я задал ему вопрос: «Если твои близкие пребывали в печали, не лучше ли им сейчас? Неужели ты хочешь вернуть их обратно к унынию?»

47. – «Волхв, я знаю, что тебе открылась мышца Господня и ты говоришь народу правду; но пойми одну простую вещь: мне жаль моих близких! Что мне без них остаётся?»

48. – «И мне вас жаль, – ответил я, – И поэтому я пришёл, чтобы принести не смерть, которую вы стремительно принимаете от злых духов, но жизнь, которую дарит нам Господь».

49. Когда буря утихла, оставшиеся в живых горожане стали в слезах каяться, причитать, просить о помиловании и подобно Циппоре роптать на царя, в своё время не желавшего пресекать несправедливость и недавно выползшего из-под руин дворца. Однако милостью Своей и могуществом Йор отверз мои духовные очи, и я уразумел суть человеческого заблуждения и произнёс: «Виной несправедливости является не только царь, а всё общество. Ведь поставь во главу города любого из вас, и мало что изменится. Какой народ, таков и правитель, ибо если вы сами подчиняетесь несправедливости, то и владычицей вашей является несправедливость».

50. После этих слов я прошёлся по разрушенному городу и, встав среди руин, раскинул руки в стороны и начал молиться Йору о воскрешении мёртвых: «Отец, не я́ сам пришёл помогать этим людям, но Ты призвал меня к этому. Ныне я прошу Тебя воскресить всех погибших, ибо по великой Твоей воле я должен был принести сюда не смерть, а жизнь, которую Ты даришь нам».

51. В этот час были воскрешены все могущие жить, кто пали вследствие этой страшной бури; изначально же мёртвые остались мёртвыми, как и были. Когда же народ обступил меня, я сказал ему: «Помните Го́спода нашего!

52. Вы пребывали в заблуждении и не хотели исправляться, и испытали на себе Его гнев, но Он воскресил вас, чтобы вы больше не грешили и вместо причинения страдания другим учили мир Его слову.

53. Нет моей заслуги в том, что я наслал на вас бурю, а затем оживил и защитил от злых духов, ибо Творец мира призвал меня к этому, а если бы не призвал, то я собирал бы сейчас злаки, стучал бы по доскам, и вы не увидели бы света. Но Он всегда призывает нас к хорошему, а если не призывает, то мы должны попросить Его, и тогда призовёт.

54. Жив Господь Бог, но чтобы Он жил и в нас, мы должны вернуть к жизни себя».

* * *

55. Ещё совсем недавно жителей Ануфа одолевали злые духи, но к ним на помощь пришёл Йор и победил всю нечисть и показал путь к свету.

56. Если народ внял Его слову, то он имеет возможность увидеть нечто прекрасней светлой загробной пещеры. Если же люди услышали слово Господне, но уже по своей воле потянулись к бездне, то скажу вам: бездна намного страшней тёмной и душной пещеры…

57. Вскоре народ разошёлся кто куда, а я отправился на широкую дорогу, разделявшую солнечную поляну на две части. Там я встретил Циппору. Вначале она улыбнулась, а затем, видимо только что вспомнив наш недавний разговор, принялась обвинять в обмане – что я не забрал её из города сразу после того, как выбрался из ущелья. Я же в свою очередь попытался убедить её, что никоим образом не пытался её обмануть, но удалось мне это или нет – остаётся загадкой и по сей день.

58. Под конец нашего спора к нам подошли её родители, Йигаль и Пнина. Догадавшись, что их дочь собирается покинуть их и уйти вместе со мной, они начали жаловаться: «Дочь рассказала о своих планах на жизнь. Согласны мы с ней или нет – это второй вопрос, но родителей оставлять в нищете – дело неблагодарное.

59. В городе царит полный разгром! Наши дома разрушены, и кто теперь их заново отстроит?»

60. Какое-то время я не мог ничего придумать, разве что молча пожимал плечами и бездумно смотрел вниз, но затем меня осенило, и я ответил: «Если старый дом разрушен, это значит, он был некачественным и плохим. Ныне же стройте дом надёжный и добротный, который смог бы стоять вечно».

61. Те люди не уразумели моих речей, но я не стал им ничего объяснять, поскольку верил, что рано или поздно они всё поймут, и отправился вместе с Циппорой в далёкие края.

Глава 6: Метушела́х.

1. Когда меня посещали житейские размышления и приземлённые чувства, я мог легко их передать кому угодно. Когда же Йор открывал моей душе Свои́ чистые мысли и чувства, мне было очень трудно передать их другим живущим на земле, потому что этот мир – тёмный, и князь его – сатана.

2. Это являлось первопричиной того, что вскоре я очень устал от странствий по миру людей, борьбы с бесчестиями духов и от своих дел. А ещё я не хотел мучить долгими походами Циппору, ибо она, как горожанка, к ним была абсолютно не готова. Поэтому когда мы добрались до небольшой возвышенности, я спросил её: «Тебе нравится это место?» Она сказала: «Да», и тогда я сделал ей следующее предложение: «Давай останемся здесь. Я построю для нас дом, и мы вместе будем наслаждаться первозданным миром, который окружает нас и который подарил нам Творец».

3. Циппора с радостью согласилась, и вскоре я принялся строить дом и добывать пищу, а будущая жена собирать ягоды и шить одежду.

4. Я больше не странствовал и не искал городов и селений, чтобы производить там бури и землетрясения, а затем воскрешать мёртвых, но люди сами приходили ко мне, и кто-то из них просил исцеления, а кто-то наставления.

5. Так с моей Птицей мы прожили около одиннадцати лет, и когда у нас родился сын, мы назвали его Метушела́хом. Моё сердце чувствовало, что в будущем ему надлежит взять в руки духовный меч и сражаться им с демонами, надлежит отгонять от людей смерть и прожить очень долгую жизнь. Когда же он покинет этот мир, стихия с этими землями обойдётся весьма сурово.

Глава 7: Пастыри и овцы.

1. Однажды к нашему дому пришло несколько человек. Один из них сильно хромал на правую ногу, которая была очень тощей, практически высохшей. Он приблизился ко мне, поприветствовал и обратился с просьбой: «Ханох, я верю, что ты даёшь нам жизнь. Исцели меня».

2. Я ответил: «Йор даёт и исцеляет», – и провёл рукой по больной ноге человека и исцелил его.

3. Его товарищи изумились этому чуду и спросили: «Ты совершаешь великие дела и раскрываешь многое зло, но неужели не боишься царей, магов и богов, которым ты этим очень мешаешь?»

4. Я спокойно ответил: «Кого я должен бояться больше, нежели всемогущего Йора?

5. До часа, назначенного Отцом, никто не способен противостоять нам; ибо мы поставлены воевать с демонами вплоть до самого последнего дня». Я употребил «мы», так как Йор открыл мне тайну о последней битве, когда наравне со мной встанет ещё один воин, который ещё не рождён.

6. После недолгого молчания некто именем Боз поинтересовался у меня: «Ты исцеляешь и ничего не просишь взамен; совершаешь значимые открытия, а обходишься по жизни малым. Почему ты так живёшь, когда есть возможность на своих делах разжиться?»

7. Немного поразмыслив, я ответил: «Моё богатство – это дела Божьи. Живя таким образом, я, конечно, не разбогатею, но зато останусь в сердцах.

8. Моё богатство – в делах, которые Господь поручил мне совершить, а иначе они лежали бы мёртвым грузом в моей усыпальнице, и не было бы в них никакого прока.

9. А за данное Богом безвозмездно могу ли я просить у людей какую-то плату? И разбогатею ли я от неправедно нажитого?

10. Йор говорит – если мы будем всё делать безвозмездно и от чистого сердца, то соберём все богатства, о которых могли только мечтать, и даже больше.

11. Истинно говорю вам: когда не делаю добрых дел, не кормлю голодных и не исцеляю безвозмездно болящих, то, сколько бы я ни ел, всё равно не насыщаюсь, и сколько бы ни пил, жажда моя не утихает.

12. Душа моя голодает и жаждет, ибо подобно тому, как тело мы должны кормить хотя бы раз в день, так и душу должны постоянно питать добрыми делами и истиной, верой и покаянием; а если мы не будем этого делать, то что с нами станет?»

* * *

13. На следующий день к нашему дому явились другие люди – человек двадцать. Многие из них просили исцеления – в частности от потери конечностей, слепоты, глухоты, опухолей, зубных болезней и увечий, и я не мог им отказать.

14. Среди гостей была некая женщина по имени Хен. Она была здорова и пришла лишь для того, чтобы задать мне вопрос: «Почему люди называют тебя и Иареда пастырями, при том как твой отец говорил, что вы – лишь овцы?»

15. Как сам понимал, так я ей и ответил: «Для маленьких овечек мы пастыри, а для Пастыря и сами овцы».

16. – «А как отличить хорошего пастыря от плохого?» – спросила Хен.

17. Она заставила меня ненадолго задуматься, после чего я предложил людям выслушать мою притчу: «Однажды вместе со своими овцами пастырь проходил по долине смерти. Увидев, как его скотина стала поедать ядовитую траву, он пытался отозвать стадо, но оно не слушало его. Тогда он накинул каждой овце петлю на шею и силком потащил их на живоносную равнину, трава на которой была сочной и полезной. Овцы, возненавидев его за то, что он мешает им поедать ядовитую траву, превратились в волков, набросились на него и пытались убить. Так вот знайте: плохой пастырь плюнет и бросит своих овец, а хороший пожертвует собой, но попытается привести их на хорошее пастбище – пастбище жизни.

18. Овцы ополчились против своего пастыря, но Йор говорит, чтобы он продолжал пасти их и пытался вывести на живоносную равнину, и учил всех остальных пастырей тому же».

19. Вскоре люди поблагодарили за всё и покинули меня, и разошлись каждый в свою сторону, оставив нас с Циппорой наедине.

20. Был тёплый поздний вечер. Поскольку день выдался нелёгкий, мы решили лечь спать немного раньше, но перед тем как заснуть, мне почему-то захотелось пообщаться с женой, и я сказал ей: «Я уже знаю, что должен сказать Метушелаху, когда мне исполнится сто восемьдесят лет, а ему тридцать пять».

21. – «И что же?» – улыбнувшись, спросила Циппора.

22. – «Мы тридцать пять лет учили тебя жизни, и тридцать пять лет ты помогал нам, – ответил я, – Теперь ты взрослый и должен подумать о своём жизненном пути самостоятельно. Я – твой отец, а Циппора – твоя мать, и поэтому мы учим тебя всему, что умеем сами. Однако мы учились у своих родителей, а наши родители учились у своих. Если же ты будешь учиться у нас и при этом не слушать нашего общего Родителя, то многому ли ты научишься и не зайдёшь ли в конечном итоге в тупик?

23. После того как он с удивлением задумчиво на меня посмотрит, я произнесу это: иди и строй свой дом».

24. Циппора, конечно, мало что поняла. Она лишь усмехнулась и вскоре стала засыпать.

Глава 8: Смрадный бастион.

1. Десятилетия шли. У нас с Птицей на свет появилось несколько сыновей и дочерей. Все они выросли и разошлись по дальним землям, и каждому из них я наказывал, чтобы уделял больше внимания не тому, как построить тленное жилище, а как построить то, которое смогло бы стоять вечно.

2. Чтобы они не боялись колдовства недоброжелателей, я объяснял им, что проклясть можно только обитающего на земле мёртвых, но кого Господь от этой земли отнимает, тот не может быть проклят.

3. Чтобы они не боялись тёмных сил, я также внушал им, что побороть все их страсти в Божьей власти. За такие слова бесы ненавидели меня, и бывали случаи, когда они пытались даже убить меня.

4. Как-то ранним пасмурным утром я шёл из леса и нёс тра́вы и пряности для обеда и напитков. Вдруг я заметил, что ко мне бежит какой-то незнакомый богато одетый человек. Я только и успел подумать, что ему от меня надо, как он набросился на меня с кулаками.

5. Его глаза пылали злобой, и когда он в очередной раз кинулся на меня, мне пришлось признать скорое появление на своём теле многочисленных синяков и ссадин.

6. После довольно продолжительной драки я начал побеждать, однако противник, упав на одно колено, вцепился пальцами в землю, и последняя затряслась и начала расходиться подо мной.

7. Мне стало страшно не столько за себя́, сколько за Циппору, Метушелаха с его женой, отдыхавших после долгого путешествия, и за ещё совсем юную дочь Наа́мию. Все они в этот ранний час, ни о чём не подозревая, продолжали спать.

8. Я резко подскочил, набросился на колдуна, но он схватил меня за ногу и откинул в сторону. Тогда я взял в руки камень и снова набросился на него и забил до смерти.

9. Казалось бы, всё закончено, но это было далеко не так. Демон-посол, которым был одержим колдун, вышел из него и явился передо мной, произнеся: «Ты убил человека, но Инноре́г тебе не под силу».

10. Это приземистое существо внушало ужас и какое-то чувство пустоты. Его цвет был чёрным, но не таким, как у обгорелого дерева, а таким, как если бы ночью во тьме тебе явилось существо чернее самой ночи.

11. Мы схватились, и на моей одежде вскоре выступили пятна крови. Демон утащил меня в другое измерение, где было очень противно и мерзко находиться, и исчез.

12. Откуда-то доносились ужасные крики и стоны страданий. Я в страхе принялся метаться по каким-то мрачным туннелям, стены которых были испачканы кровью и серо-зелёной гнилью.

13. В одном из туннелей передо мной неожиданно появился Иннорег. Он кинул на меня свой хищный и пугающий бессмысленностью взор и набросился словно орёл на степного зверя.

14. Меня объял панический страх, и я второпях взмолился: «Твоя воля – моя воля! В Тебе, Йор, убежище моё! Благослови на битву с нечистью».

15. С этим прошением я ринулся в бой. Мы долго сражались, и я был значительно изранен. По ходу битвы мы перемещались по туннелю в его конец. Там я неожиданно заметил лёгкий свет, исходящий из небольшого окна.

16. В этот момент я почувствовал силы, и мне к превеликой радости удалось дать Иннорегу отпор. Стремительными атаками я поразил его, и он рухнул, издавая при этом омерзительные звуки, а затем и вовсе исчез, словно провалился сквозь вонючий серый пол.

17. Какое-то интуитивное чувство подсказывало мне, что из этого проклятого места существует только один способ выбраться – это выпрыгнуть в окно.

18. Так я и поступил, но вместо ожидаемого падения вниз меня почему-то потянуло наверх, и некоторое время я летел мимо огромного ужасного ромбовидного бастиона, из окна которого я выпрыгнул.

19. Вскоре я очутился на чудной поляне, украшенной золотистыми цветами. Погода была уже не пасмурной, и от сиявшего вовсю солнца наш лес заискрился зелёной пеленой. Позади меня – на холмах, гуляли тени от надвигавшихся с запада кучевых облаков, а между ними словно алмазы сверкали капли росы.

20. На взгорке возле нашего небольшого деревянного дома стояла Циппора. Она испуганно и одновременно ласково смотрела в мою сторону. Когда я подошёл к ней, она обвела глазами мои раны, и удостоверившись, что моей жизни ничего не угрожает, обняла за шею и спросила: «Кто это сделал? Ты опять сражался с демонами?»

21. Я ответил: «Лишь с одним».

22. – «Когда же мы всегда будем вместе и когда нечистые силы оставят нас в покое?» – спросила она.

23. Я задумался над этим «когда», но решив не вдаваться в подробности, ответил: «Некоторых бесов я победил, но были и те, кто побеждал меня.

24. Я знаю, что мы навечно будем вместе – у Йора, и ничто не сможет разлучить нас во веки.

25. Когда-то мы будем вдвоём и будем свободны, но прежде того мне надлежит совершить дело, ради которого я был поставлен; ибо прежде человеку следует думать не о воле своей, но о воле Сотворившего его. И посему мир ещё ждёт меня, и я должен идти, чтобы понести бремя, быть отверженным, больным, одиноким, униженным, жестоко наказанным и убитым».

26. – «Зачем ты говоришь такое? Это неправда, и я не пущу тебя в этот путь», – строго проговорила Птица.

27. На это я ответил ей: «Мой путь – моя свобода, и если ты останавливаешься на нём, то оказываешься в заточении.

28. Когда вовремя уходишь, тебя провожают с грустью, а если не уходишь, не знают, как от тебя отделаться. Подобным образом не до́лжно держаться и за этот мир, когда пора уходить, а иначе так и останешься неупокоенной душой бродить здесь всю вечность».

29. И после я добавил также: «Ты помнишь мою притчу о пастырях? Так какова моя цена, если Йор показал мне, каким надо быть пастырем, а я совратился на свою дорогу и стал плохим?

30. Истинно говорю: Венец мира уже близок, и Он, как Добрый Пастырь, придёт к нам, чтобы спасти нас, дабы мы узнали всю правду о Господе, у Которого мы должны учиться».

Глава 9: Как если бы этот день был последним в нашей жизни.

1. В одном селении жил некий обездвиженный бедолага по имени Ор. Он долго уговаривал близких и знакомых, чтобы они пришли ко мне и попросили о помощи; однако все отказывались. Ор опечалился, но, возведя очи к небу, взмолился и попросил Баа́ла – так он называл Бога – даровать ему возможность самостоятельно отправиться ко мне.

2. Тогда Господь услышал его прошение и сжалился над ним, и исцелил его, после чего Ор пришёл ко мне и привёл с собой всех остальных больных и несчастных жителей своего селения. Кого-то из них привезли даже вместе с постелью.

3. – «Ханох, мы верим в тебя и почитаем. Наставь нас на путь истинный и исцели больных», – обратился ко мне Ор.

4. Я смутился от этих слов и ответил: «Я – такой же человек, как и вы, и не делайте из меня и других людей идолов, а поклоняйтесь одному лишь Йору. Не своей силой я исцеляю вас и наставляю, но Господь делает это через уста и руки мои.

5. Мы, пророки, лишь исполнители – мы служим истине, а затем каждый расходится куда ему угодно, каждый погружается в пучину забот и следует своим интересам. Но впереди нас пребывает Сильнейший нас, на Которого мы не достойны и взирать».

6. Когда же я исцелил почти всех больных и прогнал от них духов несчастья, ко мне вышел человек по имени Пезакья́ и удручённо спросил: «А почему мои ожоги до сих пор не сошли?»

7. Я тоже удивился этому и попросил его показать свои ожоги и рассказать о причине их появления. Тогда Пезакья поведал мне следующую историю:

8. «Несколько месяцев назад в нашем селении случился пожар. В пылающем доме находилось пятеро моих знакомых. Случайно оказавшись неподалёку, я увидел этот ужас и ринулся в пламя спасать людей, но прежде этого заметил вблизи от места событий ещё одного моего соседа – Уги́ла. Кивком головы я ему показал в сторону пожара и после этого поспешил на помощь.

9. Из-под опаленных досок мне удалось извлечь лишь двоих, после чего на мне остались эти страшные ожоги.

10. Угил же оказался трусом и, как я понял, он просто сбежал и не стал никого спасать».

11. – «Это, конечно, неприятно. Но ты простил его за это?» – не успел я задать вопрос, как собеседник возмущённо воскликнул: «Как таких можно прощать?! Это же не человек!»

12. Представив перед собой всю эту картину, я ответил: «Пожар видели и другие люди, но ты почему-то таишь свою злобу именно на него. Он, наверно, в вашем селении в противоположность тебе самый тихий и забитый?» Пезакья ничего не сказал, и тогда я продолжил: «А поэтому он устроен так, что ему сложней решиться на подобный поступок. Ты и с ожогами чувствуешь себя уверенно, и тебе это не мешает, скажем, знакомиться с женщинами, которые тебе нравятся. А его устройство и без этого не позволяет чувствовать уверенность.

13. Поэтому отныне, когда совершаешь какое-то доброе дело, не думай, что и другие должны поступать так же, ибо не знаешь, что другим возможно, а что нет.

14. Когда правитель восходит на трон, было бы недоразумением, если бы он осуждал своих соплеменников за то, что они не в состоянии разделить с ним его славы. И ты точно так же не должен осуждать остальных за то, что они не такие решительные в каких бы то ни было делах, как ты, или же не приносят столько пользы, как ты.

15. Конечно, если ты трудишься в поте лица и приносишь пользу, а другие нет, это, как правило, вызывает в тебе возмущение, ты начинаешь раздражаться, таить на кого-то обиды, но не стоит ли просто молча порадоваться тому, что в жизни у тебя есть оправдание?

16. Не обвиняй других в слабости, дабы самому простились твои слабости, ибо часто бывает, что сегодня ты полон сил и не податлив на искушения, но завтра этими же искушениями ты уже побеждён.

17. И ещё представь, как если другой человек, ранее осуждённый тобою, в дальнейшем станет, к примеру, хорошим лекарем, и совершит добрых дел намного больше, нежели в героическом поступке совершил ты. И кто из вас в таком случае окажется более полезным?»

18. Пезакья молчал – видимо, он осознал своё заблуждение; и тогда я произнёс: «Помолись за Угила, прости его, осведомись, как поживают те люди, которых ты спас – может, они сейчас сильно страдают, и им лучше было бы тогда сгореть?»

19. – «Они ушли в селение, расположенное очень далеко отсюда, но я обязуюсь сделать всё так, как ты говоришь. Я стану молиться за Угила, чтобы все проблемы оставили его, а его устройство всё-таки позволяло ему совершать мужественные поступки и во всём чувствовать уверенность».

20. Хотя некоторым слушающим эти слова казались странными, на самом деле они были вполне разумными и правильными. Подозвав к себе Пезакью, я возложил ему на голову свою руку и сказал: «Вот теперь-то все вопросы разрешились. Теперь по слову моему ты будешь исцелён», и ожоги тотчас сошли с него.

21. На радостях Пезакья стал ощупывать себя и удивлённо посмеиваться, а ко мне тем временем уже с новым вопросом обратилась одна пожилая женщина по имени Шо́шли. По всей вероятности, рассказ её односельчанина о страшном пожаре, забравшем жизни трёх человек, побудил её спросить меня: «Я уже немолодая, и мне интересно знать, когда наступит очередь и мне покинуть этот мир. Вы, пророки, наверняка предвидите и час своей смерти, и сколько вам осталось проповедовать. Может, и для меня ты что-нибудь откроешь?»

22. Как сам понимал этот вопрос, так я ей и ответил: «Зачем нам знать этот час? Как бы далёк или близок он ни оказался, мы должны стремиться жить в правде, как если бы этот день был последним в нашей жизни.

23. А что касается нас: сколько Отцу мира угодно, столько мы и будем проповедовать, и до тех пор нас не убьют; а когда убьют, тогда и Отцу станет угодна эта смерть».

24. Люди поняли мою речь в широком смысле этого слова, но я подразумевал под этим ещё и конкретную нашу смерть, то есть смерть двух пророков, один из которых ещё не был рождён.

Глава 10: Странствие по небу и познание его тайн.

1. Много чего ещё происходило со мной при жизни, многих людей я повидал. Ко мне приходили с жизненными трудностями, и я помогал, приходили чего-то не знающие, и я давал им знание, приходили одержимые – тогда я приказывал бесам выходить, и они выходили.

2. Сталкивался я и с настолько ненасытными, холодными, жестокими, лживыми людьми, что глядя на их грехи, всякое желание грешить пропадало и у меня, и я просебя говорил: «Вы – бесы, но возвращаете меня к праведности».

3. Много чего ещё происходило со мной в те дни, но я не могу обо всём рассказывать вам, поскольку бо́льшую часть событий не помню и одновременно не хочу делать свой рассказ слишком долгим. Что-то важное, что я захочу передать вам, напишут обо мне другие, но помните: не всему следует верить, ибо что́ могут написать люди, которые знают обо мне не более нескольких строчек, взятых из летописи, и не более нескольких слов, переданных им от меня?

4. Мне было суждено прожить в этом мире триста шестьдесят пять лет, и после этого я ушёл, но не умер, а был переселён на небо, где видел падение множества ангелов и где мне открылись тайны будущего человечества и конца мира.

5. Позже в видениях я являлся различным людям и учил их тому, чему был научен сам, и укреплял в них веру и надежду словами: «Се, идёт Господь со тьмами святых Ангелов Своих!»

6. Я побывал на краю неба и видел Страшный Суд и грешников, навечно отправлявшихся прямиком в безмерную бездну, тьму и небытие. Их было настолько жаль, что и смотрящий на них, можно сказать, был наказуем невыносимым зрелищем и чувством пустоты и безысходности.

7. Я также видел и вершину небес – престол славы и любви, и сидящего на нём Праведника, перед Которым были поставлены другие праведники.

8. Я видел, как Сын Человеческий, восседающий на престоле, вымолил у Отца преславнейшую мудрость для земного мира, чтобы она жила между сынами и дочерями человеческими. Но она не нашла там себе места и возвратилась назад, и заняла своё положение между Ангелами.

9. Многое я ещё видел и многое хочу рассказать вам, но всему своё время.

10. В самый последний мой день на Земле один человек спросил меня: «Почему ты уходишь? И если ты покидаешь нас, то что́ ещё сможешь поведать?»

11. Я ответил: «Я проповедовал слово Йора и ходил перед Ним, и ныне Он забирает меня для других целей. Но я ухожу, чтобы вновь возвратиться и успеть к концу мира исполнить все необходимые дела, которые я был призван совершить.

12. В будущем я вернусь и с собой возьму ещё одного, подобного мне, и мы станем пытаться учить вас тому, чему учит нас Утешитель – Святый Дух, сделавший мир прекрасным.

13. Ныне же я хочу увидеть мир, от престола которого я был отнят на какое-то время. Это мир, где под небом возвышаются три величественные твердыни и летают гигантские птицы, боготворящие Йора и Духа и Сына Его. Это царство называется Соранзоном, и несмотря на огромное разделяющее нас с ним расстояние, оно начинается здесь – в небольшом домике на взгорке посреди поляны, украшенной жёлтыми цветами и разнотравьем.

14. Помните: у Отца обителей много, а если не так, то мы вместе с Венцом мира должны возвести их, ибо Отец сотворил нас Его сотворцами».

15. В самое последнее мгновение своей первой земной жизни, когда Циппора в слезах спросила, увидит ли она меня ещё на земле, я сказал ей: «Если Отцу угодно, чтобы ты спустилась на землю вместе со мной ещё раз, то в следующей жизни я обязательно найду тебя, потому что ты пойдёшь туда, куда пойду я, а я буду мыслить так, как это делаешь ты, и никогда не позабуду тебя. Если же не встретимся, не печалься, ибо земной мир – всего лишь блёклое подобие настоящего – светлого и бесконечно правдивого; и поэтому стремись увидеть меня в первую очередь не здесь, а там».

16. Так я ушёл из этого мира, и с облаков мне было хорошо видно, как Птица и другие люди печалятся обо мне. Мне хотелось их утешить и сказать, что я с ними, но они и так это знали.