Читать книгу Краденое счастье - Ео Рэеллин - Страница 3

Свободная планировка стометровой квартиры позволяла как можно эффективнее устроить её под себя, поэтому Миша с Вадимом ещё до получения вожделенных ключей обратились в рекомендованную коллегами последнего фирму для подготовки дизайн-проекта. Миша, ещё не осознавший, что в скором времени переселится в значительно более просторное, чем студия, жильё, во время обсуждения лишь кивал, у Вадима же было вполне чёткое понимание, чего он хочет от новой квартиры. Альфа подчёркивал и то, что новоселье должно состояться в кратчайшие сроки – лучше доплатить за срочность, чем ждать несколько месяцев.

В общем, после подписания акта приёма-передачи практически сразу начались работы по переносу стен и коммуникаций – бригада строителей нашлась через эту же фирму, и к ней каких-либо претензий не возникало. Зато в том, что касалось непосредственно интерьера, к общему знаменателю прийти было сложно – все предложения дизайнера Вадим воспринимал в штыки, а довольно молодому омеге никак не получалось уловить, чего же, собственно, надобно столь взыскательному клиенту. Особенно Вадим переживал из-за убранства кабинета – его личной комнаты, которую удалось выкроить вдобавок к двум спальням.

Миша не совсем понимал, зачем кабинет альфе, который по двенадцать часов в сутки находится на работе, но не спорил – всегда был безразличен к бытовой стороне жизни, потому продолжал молча наблюдать за препирательствами Всеволода и Вадима, который, в отличие от многих альф, скидок слабому полу не давал. Разве что только собственному папе. Общие друзья иногда называли Вадима омеганенавистником, но тот отшучивался, объясняя, что просто не видит причин, по которым нужно уступать омегам в принципиальных вопросах, если повсеместно провозглашается равенство полов. Формально он был прав, но если сам Миша по работоспособности и темпераменту мог ещё сойти за альфу (то есть старался от Вадима не отставать), то приравнивать большинство омег, которых он знал, к альфам и бетам было некорректно – они всё равно казались совершенно другими, словно выходцами с другой планеты.

Правда, близко Миша общался только с Сеней – да и то излишней откровенностью их регулярные беседы не отличались. За эти годы, несмотря на, в общем-то, благополучную личную жизнь, он своего мнения не поменял: бете с омегой ловить абсолютно нечего. Хотя это не мешало получать эстетическое наслаждение: хрупкие, гармоничные силуэты омег привлекали ничуть не меньше, чем мускулистые фигуры альф. Ну, или одного альфы – Миша не засматривался на других, Вадим заполнял всё его жизненное пространство.

Не прошло и пары месяцев с начала ремонтных работ, как сотрудничество с дизайнером закончилось – сославшись на загруженность, Сева передал их квартиру другому специалисту. Директор фирмы заверил, что тот гораздо опытнее и в плане дизайна, и в плане общения с клиентами – правда, тоже является омегой.

Честно говоря, Миша чувствовал себя не очень комфортно из-за поведения Вадима по отношению к Севе, даже занервничал, когда понял, что на встречу с новым дизайнером ему придётся ехать одному – в последний момент Вадима вызвали на крайне срочное и безотлагательное совещание со столичными коллегами.

Август в этих широтах был скорее осенью, чем летом, и Миша поблагодарил мироздание за то, что во двор новостройки ещё запускают машины: после окончательного заселения шлагбаум закроется и нельзя будет встать у подъезда, только на подземной парковке. Конечно, оттуда можно подняться в квартиру, но, если приехал на полчаса и собираешься сразу же уезжать, придётся оставить машину за пределами огороженной высоким кованым забором территории. И, естественно, идти несколько десятков метров под мерзким моросящим дождём, как сегодня.

Поёжившись и подняв воротник ветровки, Миша быстрым шагом направился к крыльцу, лишь боковым зрением заметив смутно знакомую красную машину. С июня он подобных в городе не видел, но трещина на зеркале нет-нет да и напоминала о случившемся, потому возле массивной входной двери Миша обернулся ещё раз, чтобы посмотреть на предполагаемую обидчицу.

Дом был достроен совсем недавно, потому перебои и с электричеством, и с водой, и с работой лифта случались довольно регулярно. К счастью, Мише повезло, и лифт работал – от вида на город с двадцать первого этажа, безусловно, захватывало дух, но подниматься по лестнице было довольно тяжело даже для находящегося в неплохой физической форме человека.

Обшитая фанерой кабина встретила древесным ароматом с ноткой едва уловимого цитруса, что могло оказаться банальным совпадением, но Миша, оказавшись у затянутой в плёнку двери квартиры, понял, что это не так – к нему направился тот самый омега из пробки.

– Вадим? – спросил он, бросив оценивающий и полный сомнений взгляд.

– Михаил, – представился Миша. – Я второй хозяин квартиры. Вадим задерживается.

– Очень приятно, Кирилл, – поджал губы тот и протянул руку для приветствия, тут же изменив тон: – Всеволод передал мне материалы по проекту, но я хотел бы согласовать всё заново.

Естественно, Кирилл Мишу не узнал, а тот посчитал, что напоминать о мини-ДТП не стоит. Дизайнер сейчас был одет не так вызывающе, как в начале лета, неизменными оставались лишь иссиня-чёрные длинные волосы, яркий макияж глаз и высокие каблуки, которые не мешали Кириллу ловко передвигаться среди залежей стройматериалов и мусора. Рабочие его тоже знали хорошо – приветливо здоровались, но не упускали шанса поглазеть на упругую задницу, обтянутую тёмно-матовой тканью офисных брюк.

Единственное место, где в хаосе ремонта можно было приземлиться и обсудить проект, нашлось возле окна. Импровизированное сиденье, созданное из европоддона и накинутого на него усыпанного крошкой и строительной пылью пледа, не было пределом мечтаний, но выбирать не приходилось, и Миша, для видимости отряхнув его ладонью, сел. Кирилл последовал его примеру и положил на колени тонкий ноутбук, который достал из стильной и тоже чёрной сумки. Пальцы уверенно легли на клавиатуру, отбивая чечётку. Маникюр и в этот раз был заметным – градиент чёрного и красного.

Миша даже кожей ощущал неловкость в компании омеги и поэтому выжидающе молчал – от необходимости поддерживать беседу его избавил завибрировавший телефон: Вадим написал, что сможет приехать через полчаса. Об этом Миша тут же сообщил Кириллу, который, прикусив губу, согласился подождать.

Сейчас, без удушающей жары, цитрусовый запах казался приятным – и вновь Мише показалось, что он не совсем подходит к вызывающей внешности омеги. Нос с горбинкой, голос с лёгкой хрипотцой, будто из-за курения. Только глаза Кирилла отличались – были светлыми, почти прозрачными, с золотистым оттенком, в них отражалось пыльное панорамное окно с не менее серым дождливым пейзажем.

От нечего делать Миша поднялся на ноги и начал осматривать квартиру – по странной иронии, ближе всего к завершению отделки оказался именно кабинет Вадима: уже был закончен монтаж электрики, стены выкрашены в глубокий синий цвет. Кирилл молча цокал по ламинату следом, даже спиной Миша чувствовал некоторую недосказанность, но расспросов не последовало до самого прибытия Вадима, который, невольно принюхавшись, поморщился, как от кислого, и сухо поприветствовал Кирилла. Перед этим альфа, конечно, успел слегка приобнять Мишу – как и всегда, но это не осталось незамеченным Кириллом, который, похоже, вместе с этим нехитрым жестом получил ответы на все свои вопросы.

С Вадимом дизайнер держался по-деловому, даже не пытался заигрывать в омежьей манере, и тот, в свою очередь, тоже расслабился – склонившись к бликующему экрану ноутбука высказывал замечания. Миша в этом процессе участия практически не принимал, смотрел безразлично за медленным наступлением темноты на осенний город. Лето уже сдало свои позиции: листья сиротливых деревьев вдалеке желтели и осыпались на глянцево-мокрый асфальт и газоны.

– Я занимаюсь в этом доме ещё одной квартирой на четырнадцатом этаже, практически аналогичная планировка, только вместо кабинета – детская, – Кирилл сообщил об этом как бы невзначай, но Миша внутренне подобрался: даже посторонний омега считает необходимым подчеркнуть, что у альфы отношения с бетой, который не может иметь детей.

– Со временем переделаем в детскую гостевую спальню, – немного раздражённо ответил Вадим.

Он вообще мог добавить, что назначение комнат – личное дело хозяев квартиры, но сдержался, дождался ухода Кирилла, только в лифте посетовав, что в фирме все дизайнеры омеги.

– У омег воображение богаче, – ответил Миша. – И они предназначены создавать уют.

– Ага, особенно Кирилл в образе омеги-вамп средней степени потрёпанности, – усмехнулся Вадим.

– Главное, чтобы был нормальный как дизайнер, – пожал Миша плечами.

– Мих, внешний вид говорит о многом, – скривился Вадим.

Миша сразу почувствовал, что просто не будет: если Сева был юным и, можно сказать, даже стеснительным, потому, нервничая и стараясь выполнить все пожелания Вадима, частенько ошибался, то Кирилл во многих вопросах настаивал на своём, аргументируя, почему то или иное решение, с его точки зрения, кажется единственно правильным. Вадим не был знаком с премудростями дизайнерского дела, потому ему приходилось соглашаться, что не лучшим образом отражалось на ситуации в целом: уступать омеге хоть в чём-то ему претило. Мише же оставалось следить за противостоянием со стороны и предвкушать скорый переезд: с Кириллом дело двигалось значительно быстрее, чем с Севой.

Конечно, к восьмилетней годовщине совместной жизни закончить ремонт не удалось – дату они всегда отмечали вдвоём. В этом году прогулкой по осенней набережной и посиделками в ближайшем кафе. Вадим, вопреки обыкновению, был довольно апатичен – переживал из-за повисшего в воздухе вопроса о повышении, потому не обратил внимания на Мишу, который увлёкся иллюминацией исполинского колеса обозрения, но не стал настаивать на том, чтобы прокатиться, хотя сама идея увидеть вечерний город с большой высоты ему показалась привлекательной.

Русло диалога плавно перетекло от работы к новой квартире – Вадим нехотя признавал, что Кирилл своё дело знает, но продолжал негативно отзываться о внешности омеги, который выглядел так, словно специально и в агрессивной манере притягивал внимание альф.

– Зато пахнет хорошо, – возразил Миша, внезапно пожелав восстановить справедливость.

Кирилла он воспринимал нейтрально, совершенно без симпатий, слишком тот был не похож на омег из его круга общения, просто нарочитая предвзятость Вадима начинала раздражать.

– Ты тоже чувствуешь? – Казалось, альфа был немного удивлён, если не сказать смущён.

– Ну да, – кивнул Миша, отхлебнув чая из толстостенной кружки.

– Я думал, ты не ощущаешь феромоны…

– Альф нет, омег немного, – признался Миша.

– Кстати, на следующей неделе должны привезти стол для кабинета, – резко сменил тему Вадим. – Какие-то сложности с поставкой возникли…

Миша даже немного растерялся из-за такого внезапного перехода, но никак это не прокомментировал – реакция Вадима на многих омег его расстраивала настолько, что он гнал плохие мысли как можно дальше. Старался сдержать данное на свадьбе Викуси обещание не отравлять ни себе, ни своей паре жизнь пустой ревностью.

Вадим и правда поводов не давал – скорее наоборот, искал и наконец-таки сумел найти повод упрекнуть Кирилла в непрофессионализме, когда обнаружил, что модель доставленного стола не соответствует тому, что он изначально выбрал. Ошибка обнаружилась уже после сборки – и спровоцировала довольно эмоциональный разбор полётов. Миша в этот момент находился на работе, потому услышал возмущения Вадима уже постфактум.

Как оказалось позже, вины Кирилла в этом не было – Сева записал не тот артикул, а Вадим при повторном согласовании не заметил. Результаты неразберихи нужно было исправлять, чем Кирилл и занялся – неустойку за доставку и разборку стола оплатила фирма.

Доставка переносилась несколько раз и по закону подлости выпала именно на тот день, когда Вадим сдал свою машину в сервис.

– Мих, давай кто раньше освободится, – позвонил он после обеда. – Я не уверен, получится ли сбежать с работы, если что, на такси приеду.

– Кирилл уже там?

– Да, он встретит грузчиков. Не собирался, кстати, я настоял, чтобы он проконтролировал. Ощущение, что ему вообще плевать, какой стол привезут.

– Знаешь, Вадь, этот стол и у меня уже в печёнках сидит, – честно признался Миша.

– Вот кому-кому, а тебе точно плевать. И не только на стол. Лишь бы кровать была, – усмехнулся в трубку Вадим.

Миша и правда не понимал, в чём весь сыр-бор, к тому же ему совершенно не хотелось отпрашиваться с работы и ехать не домой, а на новую, совершенно ещё не обжитую квартиру, чтобы убедиться, что привезённый стол соответствует нужному Вадиму артикулу.

Пробки усугубились несколькими мелкими, но такими раздражающими авариями – в сумерках под дождём видимость оставляла желать лучшего, так что к прибытию отметка на шкале настроения стремилась к нулю.

Подождав, пока фургон с фирменной символикой мебельной компании на капоте и бортах, неуклюже пятясь и разворачиваясь, покинет двор, Миша остановился у подъезда рядом с машиной Кирилла – в этот ненастный день даже её красный цвет не казался обжигающе ярким.

Новое разочарование: кнопки в лифтовом холле никак не реагировали на нажатие, и Миша решил позвонить Вадиму – вдруг тот уже успел приехать, и не придётся подниматься своим ходом на двадцать первый этаж. Увы, альфа не ответил, и Миша, чертыхнувшись, направился к лестнице. Запылённые пролёты казались бесконечным вертикальным лабиринтом, а кое-где приходилось перешагивать через брошенный безответственными строителями мусор – Миша старался считать этажи, отвлекаясь от гнетущего душу чувства. Объективно для этого не находилось никаких причин, но не отпускало – а к двадцатому этажу он догадался, что его смущает тяжёлый запах, настойчиво пробивающийся в ноздри.

Беты не реагировали на феромоны течки, однако Миша с каждым шагом чувствовал, как они усиливаются, буквально висят в воздухе невидимым и неосязаемым, но густым маревом. На нужном этаже и вовсе стало невмоготу – дверь в квартиру не была закрыта на замок, а от доносившихся до него обрывков фраз по позвоночнику пробежал холодок. Хотелось развернуться и уйти, но ноги продолжали вести его по коридору пустой и уже практически готовой к заселению квартиры.

–…От недотраха с бетой совсем крыша съехала! – Голос Кирилла казался другим, нервно дрожал.

– Какого ты в течку припёрся? Сказать сложно было? А если б рабочие не уехали? – Вадим разговаривал спокойнее, но глухая, сдерживаемая ярость была Мише знакома.

– Такого! – сначала взвизгнул, а потом заскулил Кирилл: – Шеф уроет, если я сыночка депутата не удовлетворю…

– Удовлетворил? – рыкнул Вадим, и Миша сделал ещё несколько шагов, поравнявшись с открытой дверью в кабинет.

– Сука, я подавитель пил и нейтрализатором брызгался… – Кирилл со спущенными до колен брюками лежал под Вадимом, было видно, что он ещё борется за ясность сознания, но явно проигрывает: во время сцепки многие омеги становились невменяемы.

– Хуйня твой нейтрализатор, – отрезал Вадим. – Не дёргайся, иначе узел не спадёт.

Мише стало дурно – приступ тошноты совпал с головокружением. Не сразу заметил, что просто забыл как дышать. Эмоции захлестнули, но так и остались внутри, разъедая, дотла сжигая весь его казавшийся до этого цельным мир. Не в силах справиться со слабостью, Миша прислонился к косяку, продолжая наблюдать за этими двоими – знал, что не стоит, но не мог оторвать глаз, не мог уйти. Не мог пошевелиться – даже язык во рту стал огромным и сухим, не способным на человеческую речь.

Встреченный взгляд Вадима ошеломил – меньше всего Миша ожидал увидеть там загнанный страх, но альфа быстро пришёл в себя, прохрипев не своим, металлическим, тоном:

– Подожди меня в машине.

Как Миша покинул квартиру, спускался по лестнице и выходил на улицу, он не запомнил – очнулся от кваканья сигнализации, оповестившей о снятии машины с охраны. Открыв дверь, рухнул на водительское сидение и обнял руль, коснувшись лбом прохладного пластика. Будь Миша омегой, он бы заплакал – но в горле, как и в глазах, царила настоящая пустыня.

Миша был бетой – и, положа руку на сердце, всегда подспудно ожидал подобного. Более того – заранее оправдал Вадима. Феромоны течки были сильнее всех слов мира о любви. Любви неправильной и нетипичной, а потому и скоротечной.

И всё равно было адски больно – Миша не представлял, что ему теперь делать и как жить дальше. Не представлял жизнь без Вадима. Об этом можно было подумать позже – в голове стало до гулкости пусто. Хромированная эмблема на руле вскоре нагрелась от тепла его кожи и перестала отвлекать от блаженного вакуума.

Сколько прошло времени, Миша не заметил. За звуком открывающейся двери последовал приток влажного и прохладного воздуха с концентрированным ароматом цитруса. Миша не стал поднимать голову, открывать глаза – не хотел видеть Вадима, не хотел слышать его голоса. Вообще ничего не хотел.

Альфа сел рядом и шумно выдохнул, а потом резко ударил кулаком по панели, заставив Мишу вздрогнуть и вопросительно на него посмотреть.

– Сучёныш в течке, я не… – Вадим начал громко, запнулся, хотел было коснуться Миши, но сжал протянутую руку в кулак, только еле слышно произнёс: – Прости меня…

– Поехали домой.

Миша отвернулся от него, попытался перевести рычаг коробки передач в D и только через минуту сообразил, что машина не заведена. Ехали в абсолютном молчании, которое давило настолько, что Миша даже слышал, как дождевая вода омывает колёсные арки.

Накрыло его уже в квартире – молча ушёл в ванную, закрывшись на защёлку, чего раньше не делал никогда. Хотелось выплеснуть боль, эмоции, даже закричать, зарыдать, но внутри только тлело что-то мерзкое и неясное.

Миша вернулся в комнату в одном полотенце и, не глядя на сидевшего за столом Вадима, который уронил лицо в ладони, нашёл в шкафу пижаму – всегда спал максимум в одних трусах, а сейчас хотелось отгородиться хотя бы одеждой. В небольшой студии не было дверей, кроме санузла, имелось только одно спальное место – Миша проклинал невозможность, как восемь лет назад, закрыться от Вадима в отдельной комнате. Лишь выдохнул с облегчением, когда тот ушёл мыться – и не только из-за краткосрочного одиночества. Запахи цитруса, течки и секса красноречиво напоминали о произошедшем, заставляя вновь и вновь внутренне содрогаться.

Найдя в тумбочке наушники, Миша упал на диван и, отвернувшись к стене, поджал ноги к животу. Включил первую попавшуюся онлайн музыку, чтобы перекрыть полное опустошение. Он не повернулся, когда Вадим вышел из душа и занял своё место, соблюдая максимальную дистанцию. За всю ночь не удалось сомкнуть глаз – спал ли Вадим, он не знал, не слышал его дыхания из-за музыки, но альфа практически не шевелился. Поднялся на зов будильника и тихо, не завтракая и не умываясь, ушёл на работу.

В этом состоянии к трудовым подвигам Миша готов не был – позвонил начальнику и, сославшись на недомогание, попросил дать ему корпоративный день. Только после этого заставил себя проглотить бутерброд и выпить кофе.

Миша отчаянно искал выход, сознание металось, но не находило зацепок, позволивших бы остановить устрашающую лавину, захватившую всё его существо. Конечно, первая идея касалась книг – Миша достал с полки давно уже позабытую, но зачитанную в юности до дыр красивую сказку о любви. Увы, всё пошло не так, как когда-то: написанное словно лишилось смысла, обесценилось, превратилось в сущую ерунду. Та же участь постигла и фильмы – смех в комедиях казался донельзя фальшивым, а фантастический боевик выглядел излишне пафосным и, чего скрывать, глупым.

Всё остальное в квартире беспощадно напоминало о Вадиме и отношениях с ним. Не в силах сопротивляться, Миша начал думать о предстоящем серьёзном разговоре – о будущем. Совместном или раздельном. Скорее, раздельном. О том, что ждёт Мишу в безбрежном океане одиночества, которое хоть и казалось предсказуемым, но до вчерашнего дня оставалось каким-то далёким и эфемерным.

Вадим так же бесшумно появился в квартире, как и ушёл, на удивление, ни на минуту не задержавшись на работе, умылся, а потом, как когда-то, сел на пол в коридоре. Мише нечего было ему сказать – вновь лежал и пытался разглядывать незамысловатую фактуру светло-бежевых обоев.

– Ты не ходил на работу? – спросил альфа наконец.

– Нет.

– Миша, прости меня… – спустя пару минут Вадим вновь заговорил. – Я не хотел… Никогда не думал, что так может получиться… Запах этот грёбаный… Меня и раньше иногда тянуло, но чтобы так…

– Вадь, я всё понимаю, – перебил его Миша. – Это инстинкты.

На альфу страшно было смотреть – даже показалось, что случившееся ударило по нему ничуть не слабее, чем по Мише. Вадим казался раздавленным – за какие-то сутки растерял весь свой уверенный лоск, блеск в глазах сменился отчаянием. И это ранило даже сильнее измены: понимание, что любимый человек сейчас испытывает разочарование в самом себе.

Возможно, Миша его идеализировал и заблуждался насчёт искренности, углубляться не хотелось – слишком много ресурсов было потрачено на то, чтобы не уйти в себя. Это могло бы стать спасением, как раньше, до встречи с Вадимом. Но могло стать и началом конца – и Миша изо всех сил старался удержаться на краю реальности.

Организм подключил ещё один защитный механизм – внезапно нестерпимо захотелось спать, так что Миша уже сквозь пелену дремоты почувствовал, как прогнулся рядом с ним диван, а на талию легла тяжёлая тёплая рука.

Следующие два дня они жили, старательно изображая, будто ничего не произошло. Во всяком случае, так Мише казалось, но он понял, что ошибался, когда Вадим заговорил о своём решении расторгнуть договор с фирмой, даже несмотря на то, что Кирилл уже успел уволиться.

– Своими силами справимся, – сказал Вадим, и Миша с ним согласился.

Близкое к анабиозу состояние длилось почти две недели, Миша порывался расставить точки над i только в глубине души – вся его сознательная часть боялась выяснения отношений и возможных последствий. Было очевидно, что уходить к Кириллу Вадим не собирается, а от мыслей о будущей неверности альфы хотелось спрятаться как можно дальше. Хотя Миша и понимал, что это неизбежно. Законы природы диктовали правила жизни. Возможно, Вадим уже изменял, только Миша не стал этому свидетелем…

И всё же Миша тоже не был чужд инстинктам – даже через одежду, в которой они теперь спали, чувствовал тепло кожи Вадима и неосознанно тянулся к нему. Если они и засыпали в обнимку – Вадим прижимался к Мише сзади, – то просыпались зачастую в совершенно другой позе. Миша мог устроиться на сгибе локтя спящего на спине Вадима и закинуть на него ногу.

Тело помнило. Тело просило – и пасмурным субботним утром Миша заглушил доводы рассудка о гордости и потянулся к утреннему стояку Вадима, натянувшему тонкую ткань пижамных штанов.

От осторожной ласки Вадим проснулся практически сразу, но инициативу проявлять не стал, со странным мерцанием в глазах наблюдал, как Миша играется с его членом сначала рукой, потом – ртом. Тот ожидал, что альфа перейдёт в привычное наступление, но в итоге пришлось делать всё самому. Нанеся смазку, Миша начал аккуратно насаживаться. Руки Вадима хотели было лечь на его бёдра, но притронуться альфа не решился – продолжал следить за плавными движениями с абсолютно нечитаемыми эмоциями. Лишь ближе к финалу он притянул Мишу к себе для поцелуя и активно задвигал тазом, заставив обоих кончить практически синхронно.

Всё казалось простым и одновременно невероятно сложным. Со стороны могло показаться, что Миша сумел-таки забыть измену – нет, помнил всё прекрасно, – просто его телу, а в частности анусу, было неважно, где совсем недавно побывал член Вадима. Получилось отключиться от этих мыслей и испытать наслаждение.

– Я люблю тебя, Миш, – сказал Вадим, не успев отдышаться.

– Вадь, я тоже, – обмякая, ответил Миша.