Читать книгу Живет во мне Христос. О смысле жизни и православной веры - Епископ Василий (Родзянко) - Страница 3

Прошлую беседу мы закончили на том, что вера – это вера в Бога. И Кто такой Бог?

Прежде всего, надо сказать, что когда мы говорим вообще о Боге, то для нас, несомненно, верующих, очень важно, что нельзя говорить о Боге со-вне, как мы рассуждаем о каком-либо объекте. Потому что Бог – не объект. И о Нем мы не можем говорить. Часто люди полагают: вот, богословие, они рассуждают о Боге, изучают Его и так далее. Да, верно. Но если это настоящее, подлинное, верующее богословие, то оно не так говорит о Боге. Не просто как о чем-то вечном. Потому что если мы начнем так думать о Нем, сразу же придем к тому, что исключает по существу бытие и сущность Божию. А именно – к кумиру.

Понимаете, древние христиане очень хорошо знали разницу между Богом – и кумиром. Между богами – и идолами. И, конечно, между Богом – и «богами». То есть Один есть Единый, Истинный Бог, Единый Истинный Творец, Тот, Который нас сотворил, Который промыслительно, любя нас, ведет нас к нашему спасению. А есть боги – языческие боги.

И не надо думать, что это верование относится только к прошедшим временам. Очень много идолов есть и сегодня, очень много различных богов мы встречаем и сейчас. Есть даже сознательное возрождение языческих культов времен Киевской Руси до Крещения, до принятия христианства.

Мы – христиане, верующие, должны знать, что нельзя думать, что всякий бог есть Бог. Нет, самое главное – когда мы говорим о Боге, надо говорить не только о Нем, но и в Нем.

Надо быть в Боге. Надо быть в состоянии обо́жения. И если этого в нас нет, любые наши рассуждения будут неверны, фальшивы. Нужно ощущать в себе Божественное присутствие, находиться в Его Духе. Как сказал преподобный Серафим Саровский, в стяжании Духа Святого – цель христианской жизни. Не добрые дела – они важны, конечно, – но не всякая чисто житейская вещь необходима нам, а только одно. Единое на потребу, как говорил Спаситель. А именно – быть в Боге, стяжать Духа Святого. Чтобы Он сошел в тебя, в меня, во всех нас. Чтобы мы действительно почувствовали Его присутствие и знали, что говорим не только о Боге, но мы в Нем находимся. И что Бог в нас, и что мы все в общении друг с другом – благодаря тому, что мы – Божии.

И тогда мы соединим в себе то, что в философии называется «объект» и «субъект». Потому что их единство – самое главное, самое основное во всяком христианском богословии. Чтобы то, что есть во мне субъективного, было бы не фантастическим, не дай Бог. Ибо этот фантастический элемент во мне как раз и создает кумира. Можно даже, думая, что мы настоящие верующие, что мы преданы Христу, из того Бога, Который, мы думаем, есть наш Бог, Бог Библии, Бог Откровения, – из Него делать кумира. Это очень опасно!

Отсюда, между прочим, и появляется атеизм. Ведь, откровенно говоря, атеисты правы! В том, что отрицают таких наших кумиров. Они не знают нашего Бога – совсем – и видят только эти тени. И если мы – плохие верующие, если мы наполнены такими кумирами и их проповедуем, мы фактически открываем двери безбожию. Которое говорит: «Я в такого Бога – старца с бородой, сидящего на облаках небесных, – не верю». Некоторые воображают, что Он такой. А некоторые очень серьезно – очень серьезно! – говорили, что космонавты в космосе Бога так и не нашли. И не найдут! Нет такого объекта, который можно назвать Богом. В то же самое время Он объективен – и субъективен. То есть в Себе Он субъективен, во мне, в моем личном ощущении, но объективен вне меня. Он не может быть заключен исключительно в мою мысль, и даже в мое восприятие, ощущение, в мою веру. Потому что Он есть Сам по Себе.

Так и называли Бога в древности, Его имя в Ветхом Завете означало: «Тот, Который существует Сам в Себе», «Я – Сам в Себе сущий, Я Тот, Кто живет». Источник жизни вечной, сама вечная жизнь. Он есть независимо от того, являюсь ли я тем, кто Его ощущает, и вообще, живу ли я сам. До того, как я родился, и после того, как умру, Он был, есть и будет.

Вот это первое и основное, что мы должны в себе иметь. Тогда мы избавимся от кумиров. Потому что они представляют здешнее, земное, то, что мы сами выдумываем, сами в себе определяем, строим.

С другой стороны, мы должны отдавать себе отчет в том, что Бог, Который находится в Себе Самом и Который является источником всего, является для нас – каждого из нас – также и тем, Кто все время с нами и в нас. Кто постоянно заботится о нас. И мы это очень хорошо знаем из опыта нашей жизни.

Что Бог, именно Бог, сделал для меня? Для меня лично? И для тебя, и для него, и для нее – для каждого человека. Часто говорят: «Судьба!» А это слово означает «суд Божий», или «суждение Божие». И вот этот суд Божий определяется Его промыслом, Его путем, Его заботой обо мне, и о тебе, и о каждом из нас.

Помню один случай во время войны. Она была лютая, как мы все знаем, и в тех местах, где я тогда жил, тоже, это было на севере Югославии. И должен сказать, что иной раз, оказываясь в определенных обстоятельствах, я думал: почему именно так случилось?

Мы находились в церкви. Я только что отслужил литургию – нашу главную Божественную службу, с Причастием, – как началась бомбардировка. И налетели жуткие самолеты с грохотом, и вокруг разрывались бомбы. Чувствовалось, что каждая минута может стать последней. Вдруг в храм вбежал человек в поисках убежища. А я в это время вынес Святое Причастие, решил причастить всех присутствовавших. И он тоже подбежал, хотя был венгр, католик, и попросил: «Дайте мне Причастие!» И я ему дал. Хотя по правилам, в обычных условиях это не полагается. Но не в таких, когда все земные границы отпадают. Как-то митрополит, Платон, кажется, Петербургский, сказал: «Земные перегородки до неба не доходят». И в тот момент стоял вопрос: может быть, мы все сейчас на Небо пойдем, или на Суд Божий во всяком случае. И когда я его причастил – почувствовал, что правильно сделал. Закончилась бомбардировка, наш храм остался стоять. Мы вышли и видим – появились всякие разрушения. В эту минуту мне стало совершенно ясно, что ровно потому, что мы так приняли этого венгра и дали ему в минуту смертельной опасности Святое Причастие, мы остались живы. И потом дальше Промысл Божий нас сохранил.

Бог есть источник всего. Источник всей жизни, всего, что мы называем добром. Бог есть добро, Бог есть любовь. Бог и Любовь – это синонимы. Но именно потому, что это так, мы прежде всего должны воспринимать Бога любовью. Чувствовать Его в себе, зная, что Тот, Кто меня сотворил, Он является источником моей любви к нему. И в Нем – ко всем другим. Ведь Он отражается в каждом человеке. И поэтому можно сказать, что тот, кто любит Бога, любит человека; и кто любит человека – любит Бога. Это едино.

Однажды авву Дорофея – он жил в пятом веке – спросили ученики: «Как можно подойти к Богу?» А он говорит: «Вот давайте начертим круг». Начертил. «Представьте себе, что в центре находится Бог. А мы – это точки по окружности. И если мы приближаемся к центру, то приближаемся друг к другу. А если мы приближаемся друг к другу, то автоматически приближаемся к Богу».

Итак, Бог отражается в каждом человеке. И чем больше мы соединяемся с другими образами Божиими, чем больше мы соединяемся в любви друг с другом, тем больше в нас открывается Бог. Любящий нас всех.

Бог любит каждого человека. Но любя, Он его не отделяет от других. И сам человек не должен отделяться от других. Вот почему, когда мы говорим о Боге, мы говорим о нем экзистенциально. Что значит это слово? Оно образовано от слова «существовать». Я существую, и все, что во мне как в существе существует, – это есть реальность. А все, что вне, может быть фантазией. И вот такое экзистенциальное отношение к Богу фактически означает, что я живу Им. Как апостол Павел говорил: Им мы движемся, Им живем, Им мыслим. И тогда, действительно, вера наша подтверждает, или, вернее, даже сама вера подтверждается этим богообщением, обо́женностью, стяжанием Духа Божия. Этим единением в себе образов Божиих – в других людях, которых мы любим. Тогда нам открывается Бог – таким, какой Он есть.

Моисею, великому пророку, было дано первое откровение, которое легло в основание заповедей Божественных. Без слов, хотя эти слова прозвучали в сердце и в уме Моисея, и были закрепощены на каменных скрижалях, и вошли в историю человечества – так называемые Десять заповедей: «Я – Господь Бог твой, да не будет у тебя других богов, кроме Меня». Почему Бог сразу открывается как «Я – Единый»? Потому что Он охватывает всех нас. И в этом соединении дает нам Свою любовь, которая есть любовь творческая. Эта любовь сотворила нас, мы стали тем, кто мы есть. И в ней мы идем к своему спасению и вечной жизни. Это надо всегда помнить и никогда не сметь, не дерзать говорить о Боге как бы снаружи.

Вот почему в древности, в Ветхом Завете, существовал запрет на произнесение имени Божия, тем более всуе. А уж не дай Бог – проклятие, или клятва Им, или ругань, которая бывает иногда ужасной. Нет, запрет был абсолютным, ведь то, что является присущим Самому Богу, не может быть сведено на наш маленький человеческий язык, слова, на наши маленькие человеческие понимания.

Когда великий богослов Блаженный Августин писал свою знаменитую книгу о Троице, он старался понять сущность Божию. И не мог, его это мучило. Однажды он гулял по берегу моря недалеко от дома и увидал мальчика, который выкопал ямку в песке и заполнял ее морской водой. Он остановился, отвлекся от своих мыслей, улыбнулся: «Что ты, мальчик, тут делаешь?» – «Да вот, – говорит, – хочу море перелить вот в эту ямку». – «Море перелить? Как же ты можешь?! Оно бескрайнее!» И вдруг этот мальчик посмотрел на меня и говорит: «А как же ты хочешь всего Бога заключить в свою маленькую головку?» «И я не знаю, кто был этот мальчик – играл он просто, или ему было дано сказать эти слова по какому-то внушению, или, может быть, это был ангел в виде мальчика, или, я не знаю, видение, – но мне стало ясно, я понял, в чем суть, в чем дело». Прежде всего, надо понять непостижимость, безграничность Божественной сущности, которая превосходит всякую мою мысль, всякое мое слово. И превосходит далеко-далеко весь мой ум.

Более современный философ, своего рода богослов, французский ученый Паскаль, говорил, что познание Бога и веру в него можно сравнить с шаром, и этот шар все время увеличивается, по мере того как расширяется мое знание Бога, общение с ним, мое богословское образование и так далее. Но поверхность шара – это соприкосновение с неизвестным, то есть то, что мне еще неизвестно и, может быть, никогда не будет открыто. А то, что находится внутри, это то, что я знаю, то, что я познаю. Так открывается вечность, в которой человек тонет. Но тонет так, что оживает в ней навеки. И это есть окончательное и полное познание Бога и богообщение.

Итак, будем в Боге! Будем в Нем в полном смысле слова, предавшись всецело Его Божественному суду, судьбе нашей в Нем. Ему, как источнику всей жизни, всего существующего и вне нас, и в нас. И если мы будем в Боге, тогда станет на душе так тихо, спокойно, радостно, понятно. Появится смысл жизни – потому что мы будем знать, что есть Отец Небесный, Который заботится о нас. Который находится и сам в Себе, и во мне, и в других.

Да хранит вас Отец Небесный – Господь наш.