Читать книгу Песнь о Нибелунгах. Прозаическое переложение средневекового германского эпоса - Эпосы легенды и сказания - Страница 9

Седые от пены волны несли ладью всё ближе к твердыне Изенштайна, и скоро Гунтер различил в окнах замка множество дев, глядящих на чужеземных рыцарей.

– Кто эти девы, что с таким высокомерием взирают на наш корабль?

Зигфрид ответил:

– Осторожно осмотрите их и скажите, какая из них вам нравится больше остальных?

– Выбор не труден! – воскликнул Гунтер. – Вон у того окна стоит она горделиво в белых, как снег, одеждах. Признаюсь, своей красою дева сразу пленила мой взор. И, если б я мог выбирать, то женился именно на ней.

– Вы не ошиблись, и сегодня ваша мечта сбылась. Перед вами Брюнхильда, в которую вы так давно влюблены.

Краса исландской королевы ослепила Гунтера.

А Брюнхильда меж тем велела своим девицам уйти от окон. Невместно им глядеть на приезжих. Те послушались, но лишь затем, чтобы тут же опять вернуться к своему занятию – быстро принарядившись, они, втайне от хозяйки, снова приникли к окнам. Не знает границ любопытство женского пола!

Витязи по сходням сошли с корабля на берег. Королевич при этом вёл под уздцы скакуна короля. Гунтер от этого словно стал выше ростом, так он был рад и горд, что женские взоры следят за ним в подобный миг. Королевский конь славился силой и неукротимым нравом, но нидерландец твёрдо держал его под уздцы и не давал расшалиться.

Впрочем, все услуги Зигфрида впоследствии были забыты королём.

Хоть и не приходилось никогда до этого Зигфриду быть слугой и никому с самого рождения не держал королевич стремя, он проделал это, не стыдясь взоров исландских красавиц, и лишь потом свёл на берег своего скакуна.

И у короля бургундов, и у Зигфрида одежда и масть коней были белыми, точно оперение лебедя. Наряды Данкварта и Хагена – чернее воронова крыла.

Четыре доблестных рыцаря мчались в замок Изенштайн, а королева тем временем из окна наблюдала за ними. Вид витязей поражал великолепием: у каждого на локте блестящий щит, в руках отточенные копья, концы мечей свисают до самых стремян, и каждый клинок тяжек и остёр. Да и кони были под стать удальцам: бубенчики на поводах сделаны из золота, поперсия и сёдла сплошь изукрашены драгоценными камнями.

В замке Брюнхильды насчитывалось восемьдесят шесть башен, три просторных палаты и зал, отделанный зелёным, как листва, мрамором. В том прекрасном зале исландский двор и ожидал чужеземных гостей.

Замковые ворота распахнулись, и к героям устремились люди королевы. Слуги сняли с витязей щиты, увели коней.

– Прежде чем вы войдёте в замок, прошу сдать мне на хранение клинки и шлемы, – попросил гостей постельничий.

– Не бывать тому, – решительно возразил Хаген. – Я не собираюсь расставаться с мечом.

На это королевич негромко заметил ему:

– Таков здешний обычай. А потому разумнее будет не противиться и без злости покориться.

Хаген, хоть и был раздосадован, но внял его словам.

Витязей угостили вином и оставили отдыхать.

Тем временем к замку стали стекаться местные бойцы. И пусть все они были в дорогих одеждах, затмить гостей не удалось никому из них.

Брюнхильде доложили, что прибыли чужеземцы, чьи имена неизвестны. При этом обликом они царственны, да и наряд им под стать.

– Разузнайте, – приказала королева слугам, – кто эти незнакомцы, чья поступь столь горда. Из каких они краёв, как их имена и с какой целью прибыли к нам эти витязи.

Один островитянин промолвил:

– Скажу честно, чужеземцев этих я не знаю, но один из них очень похож на Зигфрида, и я бы посоветовал проявить к ним радушие. Осанка второго из чужаков столь горда, что мы не ошибёмся, если скажем, что это знатный человек. Посмотрите, как он величествен и неприступен, несомненно, это особа королевских кровей. Третий из них хоть и хорош собой, но явно в гневе и объят злобой. Глядите, какой свирепостью полон его взор! Четвёртый, самый младший из них, тоже очень красив. Пусть он и скромнее девушки, стоит, чинно опустив очи долу, но, думаю, не поздоровится тому, кто дерзнёт вступить с ним в спор. Хоть он учтив и выглядит приветливым, но многих дам заставит он плакать, если затронет кто его честь.

– Несите моё платье, – сказала красавица Брюнхильда. – Если Зигфрид прибыл сюда, чтобы взять меня в жёны, он головой заплатит за своё безрассудство.

Царственная дева оделась и вышла к чужеземцам. Вместе с ней было сто или даже более пышно одетых дам, желавших как можно скорее увидеть гостей. Охраняло Брюнхильду пятьсот исландских бойцов с мечами наголо. Гунтер с опаской пересчитал их, когда приезжие витязи встали, чтобы поприветствовать королеву.

Дева посмотрела на сына Зигмунда и промолвила:

– Приветствую вас в моей стране, Зигфрид. Скажите, зачем вы прибыли в Исландию?

– Вы слишком добры, госпожа. Следуя закону старшинства, вам следует обратиться не ко мне. Мой господин здесь и вам незачем разговаривать с его скромным вассалом. Он покинул отчий край, чтобы переплыть море и назвать Брюнхильду своей супругой. В своём намерении он столь твёрд, что я бы советовал вам подумать, стоит ли состязаться с ним. Он могучий король и зовут его Гунтер. Сюда привела его любовь к вам. Я здесь лишь потому, что ему угодно было взять меня с собой.

– Что ж, – сказала Брюнхильда, – если вы и вправду всего лишь рядовой вассал, а ваш господин возжаждал моей любви, пусть он победит меня в трёх состязаниях. Если не сможет, вас всех казнят до конца дня.

– Скажите, королева, – молвил Хаген, – в чём будут состоять эти три состязания? Неужели они и вправду настолько трудны, что мой господин откажется от желания получить вас в супруги?

– Он должен бросить камень и потом в прыжке догнать его, а кроме того, победить меня в метании копья. Обдумайте всё хорошенько, не то вас ждёт бесчестье и смерть.

Бесстрашный Зигфрид посоветовал королю:

– Прошу вас не падать духом. Храните спокойствие и будьте храбрее. Обещаю, при помощи хитрости я смогу победить Брюнхильду.

Гунтер ответил королеве:

– Я готов на всё. Пусть бы даже эти состязания были в сто раз труднее, я без колебаний рискну жизнью, госпожа, если смогу такой ценой обрести в вас супругу.

Увидев, что ей не испугать гостя, Брюнхильда приказала начинать состязание. Свита принесла ей изукрашенный панцирь и крепкий щит. Под панцирем девы был надет подлатник – ни один клинок ещё ни разу не прорубил его. Скроен он был из ливийских шелков и искусно расшит золотом.

Отвага гордой девы ввела гостей в тревогу. Хаген мрачно молчал, Данкварт впал в печаль.

Что будет с их королём? Как помочь Гунтеру? И оба понимали, что назад им пути уже нет.

Тем временем Зигфрид тайком отправился на корабль, что стоял у берега, качаясь под ветром, достал плащ-невидимку, надел и в тот же миг стал незрим для человеческого глаза. Вернувшись в замок, герой увидел, что состязания вот-вот начнутся. Невидимкой прокрался он сквозь толпу и встал рядом с друзьями.

Для игр очертили круг, по границе его железной стеной встали семьсот воинов-островитян, все в звонких панцирях, с остро заточенным оружием.

Брюнхильда вошла в круг. На шёлковом платье её сияла золотая вышивка. Поверх брони на плечах её лежала рубаха, которой позавидовала бы любая женщина – была та рубашка пошита из драгоценных ацагоукских шелков.

Вооружение королевы смотрелось грозно и предназначалось скорее для битвы, нежели для игры. Оруженосцы несли украшенный червонным золотом щит с крепкими стальными застёжками. И хоть щит её, сделанный из золота и стали, толщиной в три пяди, с трудом могли поднять четыре сильных воина, она поигрывала им, будто весил он не более пёрышка. Увидев, сколь тяжёл тот щит, Хаген пришёл в ярость и сказал Гунтеру:

– Мы сгинем тут. Вы, мой король, полюбили настоящую дьяволицу.

Слуги подали деве тяжёлое копьё, которое она кидала без промаха. Древко его было огромно, закалённый наконечник остёр. Немало железа пошло на него – четыре с половиной четверика! Три бойца с трудом несли то копьё, и державный Гунтер в который уж раз пожалел о своём сватовстве. «Как же мне быть? – думал король. – Сам чёрт в аду не защитится от этой девы. И окажись я сейчас каким угодно чудом снова в своей Бургундии, не рискнул бы я докучать ей снова своими чувствами».

Храбрый Данкварт, младший брат Хагена, молвил:

– Как же я раскаиваюсь, что приехал на этот остров! Мы – могучие рыцари, и тем больше будет наш позор, когда женщина велит срубить нам головы. Эх, если бы мы не сдали свои мечи, я не переживал бы столь сильно за наше будущее. Да поклянись я хоть тысячу раз блюсти мир, прежде чем погибнет мой господин, гордая дева тоже расстанется с жизнью.

– Если бы нам вернули клинки, – ответил брату владетель Тронье, – Брюнхильде и её вассалам было бы не с руки так чваниться пред нами.

Дева услышала слова воинов.

– Что ж, если вы и вправду так отважны и суровы нравом, вам вернут ваше оружие и доспехи.

Она отдала приказ, и вот уже мечи принесены. Отважный Данкварт воспрял духом.

– Пусть начинают состязания! – громовым голосом воскликнул он. – Король не побеждён, пока с нами оружие.

Дева обладала поистине безмерной силой. Она велела внести в круг метательный камень, столь тяжёлый, что двенадцать ратников с трудом поднимали его, – обычно она метала его вслед за копьём. Бургунды вновь поняли, в какую беду попали.

– Горе нам! – молвил Хаген. – Ей надо дьявола в мужья, а не человека!

Брюнхильда засучила рукава, на левую руку повесила щит, правой взялась за копьё. Схватка началась, и не сносить бы Гунтеру головы, если б не Зигфрид. Он украдкой тронул его за плечо, от чего Гунтер испугался ещё сильней прежнего. «Кто коснулся моего плеча?» – подумал доблестный король, оглядываясь и никого не видя.

– Это я, ваш друг Зигфрид, – услышал он шёпот. – Ничего не бойтесь, и мы победим Брюнхильду. Незаметно повесьте мне на локоть свой прочный щит и в точности повторяйте мои движения, остальное я сделаю сам.

Бургундский властелин приободрился, услышав эти слова.

– Никому не говорите о моём обмане, – продолжал Зигфрид, – и вы избежите бесчестья, которое готова обрушить на нас воительница.

Тут дева-воительница метнула копьё. Удара столь сильного Зигфриду не доводилось принимать ни в одной битве. Искры брызнули из стали и столбом взвились вверх. Толчок поверг бы лихих воителей наземь, но плащ-невидимка уберёг их от неминуемой смерти.

У Зигфрида изо рта потоком хлынула кровь. Нидерландец вырвал из щита копьё Брюнхильды, чтобы отплатить сопернице её же оружием. Однако в последний момент им внезапно овладела жалость, он повернул копьё тупым концом и метнул его в исландку с такой силой, что броня её отозвалась долгим протяжным гулом. Снова огнём полыхнули искры, и могучий удар опрокинул деву наземь. Конечно же, виною тому был сын Зигмунда, у Гунтера на подобное не хватило бы сил.

Королева проворно поднялась с сырой земли.

– Благодарю вас, высокородный Гунтер, за достойный ответ!

Она полагала, что именно бургунд бьётся с ней, и не подозревала, что удар нанесён другим, более сильным витязем.

Королева, придя в ярость, подняла над головой неохватный камень, швырнула его вдаль и, звеня кольчугой, прыгнула следом. Целых двенадцать саженей пролетел валун по воздуху, но воительница прыгнула ещё дальше.

Тогда к камню подошёл Гунтер, сделав вид, что собирается метать его.

Никем не видимый Зигфрид сумел бросить валун дальше, чем девушка, и обогнал его в полёте, хотя прыгал не один, а вместе с королём. Когда необъятный камень упал на землю, там уже стоял Гунтер.

Так сын Зигмунда снова спас бургундского властелина.

Лицо красавицы потемнело от гнева, но, помня своё слово, она признала победу бургунда и объявила своему двору:

– Вассалы мои, моя родня, подойдите! Отныне все вы подданные Гунтера.

Слуги помогли жениху и деве снять доспехи. Исландские бойцы преклонили колени пред Гунтером Бургундским, их новым владыкой. Все пребывали в уверенности, что именно он выиграл состязание.

Гунтер, как подобает витязю, поклонился деве, а Брюнхильда протянула удальцу руку, вручая трон и власть над страной. Затем она попросила бургундов пожаловать с ней во дворец, где каждый нашёл самый радушный приём.

Между тем храбрый Зигфрид продолжал творить свои хитрости. Он укрыл в надёжном месте плащ-невидимку и вернулся в приёмный зал. Там он во всеуслышание обратился к Гунтеру:

– Король, когда же начнутся состязания? Мне, вашему вассалу, хочется поскорее узнать, что ждёт моего господина, венец или плаха?

Окружающие решили, что Зигфрид всё пропустил.

– Скажите, Зигфрид, – молвила королева, – по какой причине вы не присутствовали на играх, в которых ваш повелитель своей рукой добыл победу?

На это Хаген ответил ей:

– Надо признаться, нас столь смутил ваш суровый приём, что в то время, пока вы мерились силой с нашим королём, Зигфрид отправился на берег стеречь наше судно. Вот почему, королева, его не было на играх.

Бесстрашный Зигфрид заявил:

– Признаться, я рад, что доблестный бургундский витязь сумел сломить ваш надменный нрав. Рад, что и на вас нашлась управа среди мужей, и теперь мой господин увезёт вас к себе на Рейн.

– Не торопитесь, – ответила прекрасная Брюнхильда, – этот шаг я прежде должна обсудить со своими вассалами. И покину я родной край не раньше, чем дадут мне на то согласие друзья и родичи.

Королева разослала по стране гонцов, чтобы те созывали витязей на совет. Каждому, кто приедет в королевский замок, был обещан в дар дорогой наряд. День и ночь шли королевские дружины к замку Брюнхильды.

– Тревожно мне! – сказал Хаген. – Пока мы тут сидим, сюда со всех сторон идут вооружённые исландцы. Мы не знаем, что на уме у королевы! Что, если, собрав своих вассалов, она нападёт на нас? Ах, натворит бед эта дева!

На это доблестный Зигфрид ответил:

– Я и на сей раз смогу предотвратить опасность – доставлю сюда таких воинов, каких никто из вас вовек не видывал. Сейчас я втайне от исландцев покину остров. Пусть Создатель хранит вас здесь, а я вскоре приведу сюда десять сотен бойцов несравненной мощи.

– Поторопитесь, – напутствовал его державный Гунтер.

– Я не заставлю себя долго ждать, – заверил его Зигфрид. – Вы же скажите Брюнхильде, что я отбыл с поручением.