Читать книгу Полный цикл жизни - Эрик Эриксон - Страница 4

Эта монография основана на эссе, которое Национальный институт психического здоровья попросил меня подготовить для трехтомника «The Course of Life, Psychoanalytic Contributions Toward Understanding Personality Development» («Ход жизни. Психоаналитика о развитии личности»). Данный материал представлен в нем вторым из двух вступительных глав под редакцией Гринспан и Поллока (S. I. Greenspan and G.Н. Pollock, 1980). Первая глава написана Анной Фрейд и занимает всего десяток страниц, что говорит о четкости изложения мысли. Мое эссе занимает пятьдесят. Эссе А. Фрейд озаглавлено «Child Analysis as the Study of Mental Growth (Normal and Abnormal)» («Детский психоанализ в изучении нормального и абнормального психического развития») и начинается с представления оригинальной психоаналитической работы, проделанной в Вене, Берлине и Лондоне. В отдельном разделе кратко описаны «линии развития» – концептуальная схема, разработанная А. Фрейд и ее коллегами по клинике в Хэмпстеде (А. Freud, 1963). Эти «линии» идут от младенческой незрелости к надежным (при этом конфликтным) категориям поведения, ожидаемым от «нормального взрослого». Приведу несколько примеров: «от либидинальной зависимости к самостоятельности», «от эгоцентричности к партнерским отношениям», «от игры к работе». Как концепция, эта схема базируется на двух фундаментальных теориях психоанализа, а именно теории психосексуального развития и теории эго.

В моем эссе (1980(а)) была сделана попытка обрисовать «элементарные частицы» психоаналитической теории психосоциального развития. Прежде всего я обратился к тому, как постепенно в психоаналитической мысли развивалось понятие «внешнего мира» – я рассмотрел период начиная с моих первых шагов в обучении психоанализу, сделанных в Вене, и первых лет после переезда в США. Указав на комплементарный характер психосексуального и психосоциального методов и их связи с концепцией эго, я перешел к анализу соответствующих стадий жизненного цикла.

Возвращение к теоретическим положениям, которые высказывались когда-то на протяжении собственного профессионального пути в самом разнообразном контексте и по разным поводам, – дело неблагодарное как для автора, так и для читателя. Однако именно исторический аспект в предложении Национального института психического здоровья делал, как мне показалось, это начинание целесообразным. Отмечу, что подобный подход в психоанализе мог зародиться только в нашей стране и только в тот самый период – в неспокойные для мира тридцатые – сороковые годы, когда психоанализ стал широко востребован в медицинской практике, а также оказался в фокусе горячих междисциплинарных дискуссий. Эти дискуссии стали фундаментом, определившим центральную тему конференции в Белом доме, посвященной вопросам детей и юношества в середине XX века, на которой мы с Джоан Эриксон выступили с докладом «Growht and Crises of the Healthy Personality» («Развитие и кризисы здоровой личности») (1950).

Итак, я решил опубликовать, в случае необходимости дополняя и исправляя, то, что было написано для Национального института психического здоровья – с одной существенной поправкой: когда дело дошла до пересмотра (какой уже раз!) стадий жизни, я решил изменить последовательность изложения. Уже в главе, представленной в сборнике института, я начал анализ психосоциальных стадий не с детства, как это принято, а со стадии взрослой жизни. Идея заключалась в том, что, как только вы осознаете взаимосвязь всех стадий, вы сможете начать с любой стадии и найти любую из них на общей схеме. При этом зрелость – звено между индивидуальным и поколенческим жизненными циклами. В представленном здесь эссе я пошел еще дальше и начал обзор стадий жизни с последней стадии – старости и попытался понять, что есть завершенный жизненный цикл.

Но с чего бы мы ни начинали, центральная роль, которую играют стадии жизни в нашей психосоциальной теории, заставляет нас еще больше углубиться в вопросы исторического релятивизма. Так, если оглянуться назад, то становится ясно, что только последние (в момент написания) десятилетия заставили нас заново «открыть» старость – и тому есть теоретические и исторические причины. Эта стадия потребовала нового пристального взгляда, поскольку обнаружилось, что численность пожилого населения неизменно растет. Старость перестала быть привилегией немногих.

Ранее мы признали, наконец, что зрелость – это не финал всякого развития, а его стадия с присущими ей конфликтами (Benedek, 1959). До этого (и то лишь в шестидесятые годы, в период кризиса национальной идентичности, радикально отразившегося в общественном поведении части нашей молодежи) мы начали уделять всестороннее внимание кризису подростковой идентичности как центральному элементу динамики развития всего жизненного цикла (Erikson, 1959). И, как я сказал, лишь в середине века «здоровая детская идентичность» и все этапы младенческого развития, открытые лишь в XX веке, оказались в центре систематического внимания нации.

Знакомясь с этим эссе, читатель или читательница – каждый в свое время и со своей точки зрения – захочет, возможно, подвергнуть ревизии нашу попытку сформулировать концепцию жизненного цикла. Мы надеемся, что читатель увидит в заголовке скорее иронию, чем обещание исчерпывающего анализа идеальной человеческой жизни. На самом деле мы лишь стремились показать, что, когда говорят о жизни как о цикле, уже имеют в виду некую завершенность.

Но как каждый человек разовьет это в конкретный момент времени, зависит от его собственного теоретического уровня, а также от того влияния, которое оказали на него и его близких разные периоды жизни.

Возможно, наши сегодняшние представления слишком зависят от времени и от возраста. А если изменения диктуются временем и эпохой, сохранят ли наши определения свое оригинальное значение и свои связи с другими понятиями?

Я же могу лишь повторить на этих страницах определения и мысли в том виде, в каком они были тогда сформулированы нами, с присущей им сложностью, наводящей на размышления, но вместе с тем упорядоченной. Сложность эта, однако, сразу же стала источником продолжительного недопонимания. Я вновь представляю здесь эти определения и мысли, и, возможно, у моих читателей появится чувство, что они уже встречали тот или иной пассаж, и порой довольно длинный. Скорее всего, они будут правы: даже в этом предисловии я посчитал бессмысленным перефразировать то, что уже было когда-то удачно сформулировано.

И так получается, что мои благодарности также должны быть высказаны в последовательности десятилетий. Все, чему я научился у коллег, лучше всего представить в виде списка научных институтов, с которыми я имел честь сотрудничать как во времена психоаналитической практики, так и применяя эту практику в медицинских школах. В 1930-е годы я сотрудничал с Гарвардской психологической клиникой и Йельским институтом изучения человеческих отношений; в сороковые годы – с Институтом развития человека Калифорнийского университета в Беркли; в пятидесятые годы – с реабилитационным центром Остен Риггс в Беркшире. Все эти институты разрабатывали собственные инновационные методики, и я получил незабываемый опыт клинических исследований и изучения разных возрастных групп. И наконец, в шестидесятые годы я подготовил собственный курс для студентов «Цикл человеческой жизни» – что позволило мне поделиться моими разработками с большой группой безусловно одаренных молодых людей, в равной мере интересующихся как историей, так и жизнью человека.