Читать книгу Ниточка к сердцу - Эрик Фрэнк Рассел - Страница 5

Удача по-прежнему улыбалась Моури: он успел к отправлению вечернего поезда на Пертан. Иначе пришлось бы всю ночь сидеть на вокзале, а к одинокому путнику со скуки могла привязаться полиция. Конечно, у него имелись при себе документы или, в самом крайнем случае, можно было достать украденную у Свинорыла карточку… Однако лучше не привлекать к себе лишнего внимания.

Поезд подошел вовремя, и Моури благополучно сел в вагон, не попадаясь на глаза полицейским, тоскливо слоняющимся по перрону. Состав тронулся и с ревом покатил в ночь. Пассажиров было мало, вагон оказался практически пуст. Моури выбрал место в уголке, где к нему не подсядет говорливый сосед или какой-нибудь тип с зорким взглядом и цепкой памятью. Он устало лег на сиденье, надеясь, что в этот раз обойдется без проверок или что хотя бы карточка тайной полиции вкупе с пистолетом помогут выпутаться из любой передряги.

Одно было несомненно – если Свинорыла найдут в ближайшие три-четыре часа, то поднимется такой переполох, что все поезда из Радина перетрясут сверху донизу. Пусть даже у них нет описания убийцы – в багаже найдут украденные бумаги, и тогда даже самый тупоголовый агент сообразит, что к чему.

Под гипнотический «чух-чух-чух» поезда Моури было задремал, но все равно вскидывался всякий раз, когда хлопала дверь вагона. Он боялся, что по всем станциям вот-вот перешлют срочную радиотелеграмму: «Остановить вечерний рейс из Радина, обыскать пассажиров».

Однако обошлось. Поезд, громко лязгая колесами, подкатил к перрону столичного вокзала. Сонные и полумертвые от усталости пассажиры поплелись к выходу. Моури пропустил кривоногих сирианцев вперед и пристроился в самый конец очереди. Он напряженно всматривался в окна, пытаясь разглядеть снаружи людей в форме.

Если его и впрямь ждут, есть два варианта. Во-первых, бросить кейс с драгоценной добычей и первым открыть пальбу. Возможно, Кайтемпи опешат от внезапной атаки и ему удастся уйти. Однако так он рискует получить пару дырок в спине.

Или же можно пойти на хитрость. Выбрать самого злобного на вид полицейского, подойти к нему и нагло сунуть в руки кейс со словами: «Простите, сэр, кто-то из пассажиров обронил багаж прямо мне под ноги». Начнется шум, суета, и, возможно, Моури сумеет улизнуть.

Он весь взмок от напряжения, когда наконец понял, что страхи не оправдались и засады нет. В конце концов, убил он впервые – приходилось теперь расплачиваться нервными клетками.

На перроне у заграждения лениво позевывали двое полицейских, безо всякого интереса оглядывая поток пассажиров. Он прошел у них прямо под самым носом.

Однако опасность еще не миновала. На вокзале его кейс не привлекал лишнего внимания, а вот полицейские в городе могут спросить, что человек с багажом делает на улице в неурочный час.

Взять такси? Тоже опасно. Водитель может оказаться чересчур дотошным и болтливым, особенно когда его вызовут на допрос.

– У вас были пассажиры с вечернего поезда из Радина?

– Да. Молодой мужчина с кейсом.

– Что-нибудь подозрительное заметили? Может, он вел себя странно, нервничал, например?

– Вроде ничего такого. Парень как парень. Хотя… он, кстати, не с Джеймика. Говорил с акцентом. По-моему, машамским.

– Помните, куда его отвезли?

– Да. Давайте покажу.

Был один выход: положить кейс в камеру хранения и вернуться за ним на следующий день. Даже если его найдут, то попробуют использовать как приманку. У Кайтемпи есть ключи от всех замков. Если им взбредет в голову обыскать каждую камеру хранения в радиусе тысячи километров от места убийства – они это сделают. Значит, завтра, когда Моури вернется за кейсом, надо сперва проследить чтобы рядом не ошивались подозрительные типы.

Он почти добрался до дома, когда вдруг из переулка вывернули двое полицейских и загородили ему дорогу:

– Эй, ты!

Моури остановился. Они подошли ближе. Один ткнул пальцем в звездное небо и широким жестом обвел пустынную улицу:

– Поздновато для прогулок, не находишь?

– А что такого? – слегка извиняющимся тоном спросил Моури.

– Вопросы здесь задаем мы, – оборвал его коп. – Ты где шлялся в такой час?

– Только что приехал на поезде.

– Откуда?

– Из Камасты.

– А сейчас куда идешь?

– Домой.

– Не проще взять такси?

– Проще, – согласился Моури. – Но на стоянке ни одной машины не осталось. Опять я опоздал, перед самым носом все такси расхватали. Вечно мне не везет…

– Заткнулся живо! – перебил его второй полицейский.

Он решил использовать «особый прием номер семь», то есть прищурить глаза, выдвинуть челюсть и заговорить грозным голосом. Обычно допрашиваемые начинали нервничать и либо чересчур рьяно бормотали оправдания, либо сразу выкладывали все как на духу.

Этот прием давался полицейскому лучше прочих: не зря он каждый вечер репетировал перед зеркалом в спальне, а потом тренировался на жене.

– А может, ты вовсе не был ни в какой Камастре, а? Может, ты ночами слоняешься не просто так, а развешиваешь всякие листовки?

– Нет, нет, что вы! – запротестовал Моури. – Разве я похож на психа?

– Может, и не похож, – признал коп. – Но кто-то ведь этим занимается.

– Да, я понимаю, ребята, почему вы так хотите его поймать. У меня самого мурашки по коже, как представлю, что этот тип где-то рядом бродит. – Моури поежился. – Давайте вы меня обыщете и я пойду, а? А то с самого утра на ногах. Очень устал, спать хочется.

– Без тебя разберемся, что делать, – отрезал полицейский. – Покажи документы.

Моури достал карточку. Тот покрутил ее в руках. Второй на нее даже не взглянул.

– Все в порядке, можешь идти. Только помни: шляешься ночами – будь добр отчитаться, куда и почему. У нас война как-никак.

– Да, сэр, – безропотно ответил Моури.

Он заспешил прочь, благодаря бога, что избавился от багажа. Будь в руках кейс, полицейские так легко его не отпустили бы. Пришлось бы доставать карточку Кайтемпи. А ему очень не хотелось светить крадеными документами убитого майора.

Вернувшись в квартиру, Моури разделся и лег, но уснул далеко не сразу. Он все крутил в руках карточку майора. Как лучше поступить – оставить ее себе или передать землянам?

Удостоверение Кайтемпи действительно на любой планете Сирианский империи, так уж она устроена. Только достань – и при одном виде яркой карточки девяносто девять жителей из ста будут ползать у тебя в ногах, рыдая от страха. В общем, карточка пригодится любой «осе». Однако Моури ее с собой не дали. Значит, у землян нет оригинала.

Там, за далекими звездами, в сине-зеленом мире под названием Земля могли скопировать и воспроизвести что угодно, за исключением, пожалуй, живого организма (и то уже велись опыты). Скорее всего, карточка там будет очень кстати. Тогда каждую «осу» снабдят фальшивым майорским удостоверением и тем самым здорово повысят ее шансы на успех.

Однако для Моури сейчас отдать карточку – все равно что пожертвовать ферзем в сложной шахматной партии. Прежде чем заснуть, он все-таки принял решение: как только попадет в пещеру, обязательно сообщит обо всех своих успехах – и о карточке в том числе. Пусть на Земле сами думают, лишать ли его столь ценного козыря.

«Осы» хоть и летают поодиночке, но за свой рой готовы отдать жизнь.

В полдень Моури вернулся на вокзал. Минут двадцать он со скучающим видом слонялся вокруг, словно поджидая знакомого. Кроме него в здании было еще человек пятьдесят-шестьдесят, рядом с камерой хранения никто не ходил.

Конечно, в толпе то тут, то там мелькали на удивление крепкие ребята, присматривающиеся к пассажирам, но они в основном наблюдали за теми, кто был на перроне.

Наконец Моури решился, подошел к нужному ящичку и невозмутимо сунул ключ в замочную скважину. Жаль, что на затылке нет третьего глаза… Распахнув дверцу, вынул кейс. Вот он – тот момент, когда надо брать с поличным, самое время с торжествующим криком схватить его за плечо.

Моури медленно двинулся к выходу, внутри обмирая от страха, как лиса, заслышавшая лай гончих. Выйдя из вокзала, он прыгнул в первый же попавшийся автобус и нервно огляделся, нет ли погони.

Скорее всего, никто его и не искал. Агенты Кайтемпи сейчас, наверное, перетряхивают Радин. Однако не стоит недооценивать их хитрость. Все-таки есть один шанс из тысячи, что на его след напали – просто решили не арестовывать сразу, а выйти через него на сообщников.

Так что в автобусе Моури бдительно присматривался к пассажирам и едущим позади динокарам. Пять раз он делал пересадки, дважды резко сворачивал в тесные улочки и заходил по дороге в торговые центры, чтобы затеряться в их коридорах и выйти через другую дверь.

Убедившись наконец, что за ним нет хвоста, он вернулся в квартиру, запихнул кейс под кровать и испустил глубокий вздох облегчения. Его предупреждали, что работенка будет нервной. Но чтобы настолько!..

Он снова ненадолго вышел до ближайшего магазина купить пачку конвертов и дешевую пишущую машинку и до вечера составлял короткие послания на фирменных бланках Кайтемпи. Об отпечатках пальцев можно было не переживать – на Земле ему сразу выжгли папиллярный рисунок.

Следующий день он провел в городской библиотеке, дотошно выписывая адреса; дома подписал конверты и наклеил марки.

К вечеру Моури разослал две сотни писем: редакторам газет, радиоведущим, крупным военным чинам, госслужащим, начальникам полиции, известным политикам и важным членам правительства. Текст, отпечатанный прямо под крылатым мечом Кайтемпи, был вызывающе краток:

САЛЛАНА СТАЛ ПЕРВЫМ, НО НЕ ПОСЛЕДНИМ.

СКОРО ВАШ ЧЕРЕД.

ДИРАК АДЖЕСТУН ГЕЗЕПТ.

Коробку из-под конвертов он сжег, а машинку утопил в реке. Если надо, купит другую, а потом избавится и от нее. Моури мог позволить себе хоть сотню машинок. Так даже интереснее. Если в Кайтемпи проведут экспертизу писем, то решат, что имеют дело с огромной организацией. Кроме того, с каждой новой покупкой Моури пускал в оборот все больше фальшивых денег, подрывая тем самым экономику Джеймика.

Следующим шагом он наведался в агентство по прокату машин и арендовал динокар, назвавшись при этом Широм Агаваном и дав адрес отеля, где поселился в первый день. С помощью автомобиля ему удалось развесить еще полтысячи листовок в ближайших городах и деревнях.

Работать здесь было куда сложнее, чем в Радине или Пертане. Если в городе с населением в четверть миллиона никто не обращал друг на друга внимания, то в деревушках, где не набралось бы и тысячи жителей, любой приезжий оказывался как на ладони.

Чаще всего удавалось прилепить листовку лишь потому, что жители как один пялились на незнакомую машину. Пару раз кто-то даже записал его номер – просто так, на всякий случай. При аренде автомобиля Моури нарочно использовал ненужное больше имя: очень скоро полицейские свяжут появление провокационных листовок со странным молчаливым типом на динокаре под номером XC-17978.

К концу четвертой недели на Джеймике Моури избавился от последней листовки, завершив тем самым первую фазу. И, оценив результаты, невольно упал духом.

В газетах и на официальных радиостанциях до сих пор царила полная тишина. Об убийстве майора Салланы – ни полслова. Пока все свидетельствовало о том, что правительство знать не знает ни о какой «осе» и плевать хотело на вымышленную оппозицию.

Моури не видел никаких результатов своей диверсионной деятельности, а значит, и отчитываться было нечем. Вообще вся эта бумажная война казалась ему донельзя глупой, что бы там ни утверждал Вулф.

Пока что он, Моури, махал кулаками вслепую, противник и не думал защищаться. Хотя бы один болезненный стон с его стороны, яростный вопль или радостный крик поддержки…

Вот она – цена работы в одиночку.

Не от кого получить поддержку. Не с кем обсудить возможный ход оппонента, разделить опасность, порадоваться успехам и просто обменяться дружеским словом. Он предоставлен самому себе, можно полагаться лишь на собственные силы и зримые доказательства своего успеха – а таковых, увы, не было.

Моури невольно пришел в такое отчаяние, что два дня не покидал квартиру, только слонялся по комнатам и хандрил. На третий день пессимизм сменился чувством тревоги. Бороться с ней Моури не стал – в разведшколе его научили прислушиваться к своей интуиции.

«Когда на вас ведется охота, все чувства, все инстинкты обостряются. Поэтому самых матерых преступников так трудно поймать. Они в прямом смысле слова чуют опасность. Многие бандиты удирают из-под облавы в самый последний момент, словно их предупредили. На самом деле их просто гонит инстинкт. Делайте то же самое. Доверяйте себе. Как только почуете, что вам сели на хвост, – не думайте, не проверяйте – улепетывайте со всех ног!»

Моури тогда подумал еще, не было ли это чувство чем-то сродни телепатии? Ведь полицейской облаве обычно предшествует долгая слежка. А гончая, которая залегла возле норы, невольно испускает особые флюиды, которые подсознательно улавливает ее добыча.

Так что Моури собрал вещи и улизнул через черный ход. На пути он никого не встретил – а значит, никто не видел, как он уходит и куда направляется.

Незадолго до полуночи на крыше соседних зданий появились четыре крепких парня с винтовками. Еще с десяток подкатили на двух машинах, пинком вышибли дверь и вломились в дом. Внутри они пробыли три часа и успели хорошенько отмутузить домовладельца, прежде чем убедились к его непричастности.

Все-таки деятельность Моури принесла свои плоды – правда, он (по чистому везению) об этом так и не узнал.

Его новое убежище располагалось в двух километрах к северу. Это была длинная узкая комната под крышей обветшалого здания в самом опасном районе Пертана, где мусор выкидывали из окон прямо на тротуары. Здесь никто не спрашивал имен и документов, а соседи благоразумно не совали нос в чужие дела. Чтобы снять жилье, достаточно было предъявить купюру в пятьдесят гульдеров.

Взамен нее Моури выдали старый ржавый ключ. Впрочем, тот и не понадобился – Моури первым делом врезал в дверь более надежный замок, а на окно, хоть оно и располагалось в сорока футах от земли, поставил шпингалеты. Заодно проделал в потолке люк на крышу – на тот случай, если лестницу перекроют вражеские агенты.

Пока же ему угрожали лишь мелкие домушники (серьезные бандиты вряд ли полезут обворовывать трущобы), но замок и шпингалеты удержат незваных гостей. Моури не очень-то доверял новым соседям, которые и родную матушку придушат, глазом не моргнув.

Какое-то время он выгребал из комнаты грязь. В застенках Кайтемпи, конечно, будет не до чистоты – его ждет тесная зловонная камера смертников. Пока же он предпочитал соблюдать гигиену. Когда Моури закончил с уборкой, комната стала выглядеть на удивление прилично. Такой она не была, наверное, с постройки дома.

За делом он незаметно избавился от депрессии. Повеселев, Моури вышел на улицу и прогулялся до ближайшего пустыря, заваленного мусором. Убедившись, что его никто не видит, положил пистолет Свинорыла на край тротуара, так, чтобы тот сразу бросался в глаза.

Затем сунул руки в карманы и косолапо побрел обратно. У первого же подъезда встал, прислонившись к стене с видом бездельника, которому плевать, что ждет его завтра. В здешних местах подобная манера поведения была в моде. Он лениво осматривал улицу, краем глаза поглядывая на пистолет, лежащий метрах в семидесяти.

Судя по тому, что было дальше, местная братия не утруждала себя тем, чтобы смотреть под ноги. Человек тридцать прошло мимо оружия, не заметив.

Наконец нашелся счастливчик – тощий парень со впалой грудью, кривыми ногами и темно-багровыми пятнами на лице. Он нерешительно застыл возле пистолета, пригнулся даже, чтобы взглянуть поближе, но поднять не рискнул. Суетливо огляделся (не увидев Моури, который предусмотрительно отступил в тень), потянул было к оружию руку, но в последний момент передумал и торопливо зашагал прочь. Когда он проходил мимо Моури, тот успел заметить на лице парня гримасу алчности и страха.

«Хочет стащить, но боится», – понял он.

Прошло еще человек двадцать. Двое увидели оружие, но торопливо отвели глаза. Должно быть, сообразили, что от пистолета избавились неспроста и лучше не связываться с важной уликой в каком-нибудь мокром деле.

Наконец его подобрал один тип – причем не просто так, а устроив целое представление.

Сперва коренастый мужчина с мощным квадратным подбородком вразвалку прошел мимо оружия, даже не взглянув на него. Метрах в пятидесяти на перекрестке он встал и начал озираться с видом человека, заблудившегося в незнакомом месте. Вынул блокнот и якобы стал искать в нем адрес, сам постреливая глазами по сторонам. Моури, естественно, спрятался.

Наконец Коренастый пошел обратно. Поравнявшись с пистолетом, он «случайно» уронил блокнот, одним ловким движением сгреб его вместе с оружием и небрежно зашагал дальше. Причем в руках у него был только блокнот – пистолет куда-то подеваллся.

Выждав немного, Моури последовал за ним, стараясь не светиться. Этот тип, судя по всему, был профессионалом, а значит, сбросит хвост в два счета. Ценная добыча, только бы не упустить…

Коренастый вскоре юркнул направо, на узкую захламленную улочку, а через несколько шагов свернул налево. В конце улицы он зашел в дешевый бар с пыльными окнами и облупившейся вывеской над дверью. Местечко выглядело довольно зловещим – типичная крысиная нора, в которой преступные элементы прячутся в ожидании ночи. Впрочем, волков бояться – в лес не ходить… Моури смело распахнул дверь ногой и вошел в зал.

Внутри воняло несвежей едой, потной одеждой и кислым зитом. Бармен за стойкой встретил незнакомого посетителя хмурым взглядом. С десяток клиентов у заляпанной облезлой стены тоже недобро сверкнули глазами. Наружность у них была самая что ни на есть бандитская.

Моури вразвалку подошел к бару и небрежно бросил:

– Мне кофе.

– Кофе?! – дернулся бармер будто ужаленный. – Чтоб меня святая Джейма, это ж отрава спакумов!

– Угу. Надо тебе пол чуток заблевать, а то больно чисто. – Моури хрипло хохотнул. – Эй, не спи, приятель. Зита мне!

Тот хмуро взял с полки кружку весьма сомнительной чистоты, наполнил ее разбавленным дешевым зитом и протянул Моури:

– Полгульдера.

Он отсчитал монеты, сделал глоток и под прицелом двух десятков глаз уселся за столик в темном углу. Не обращая внимания на мрачную тишину, огляделся и кивнул кое-кому из посетителей с таким видом, словно был в этом месте завсегдатаем. Наконец встретился взглядом с Коренастым. Тот взял свою кружку и пересел к нему.

Обстановка заметно разрядилась. Напряжение спало, к Моури потеряли интерес. Бармен с облегчением отвернулся, снова зазвучали голоса. Судя по всему, Коренастый был в этих местах личностью известной, раз его знакомым тоже доверяли.

Сидя напротив Моури, тот представился:

– Я Бутин Архава.

Он сделал паузу, словно ожидая ответной любезности. Моури промолчал, поэтому тот продолжил:

– А ты не отсюда. С Диракты. Судя по всему, из Машама. Слышал твой акцент.

– Ловко. Угадал, – похвалил Моури.

– Приходится быть ловким. Иначе петля. – Он глотнул зита. – Будь ты местным, сюда бы не зашел. Разве только ты из Кайтемпи…

– Что, похож?

– Не особо. Да и люди Кайтемпи сюда в одиночку не ходят. Отправили бы шестерых. Или больше. Они знают, что в баре «Сузун» всякое может случиться…

– Это по мне, – ответил Моури.

– И по мне. – Бутин Архава выложил пистолет Свинорыла на край стола. Дуло уставилось прямиком на Моури. – Не люблю, когда за мной следят. Если эта пушка вдруг стрельнет, никто и пальцем не пошевелит. Ну а ты тем более. Так что лучше говори правду. Зачем ты за мной следил?

– Заметил, значит?

– Само собой. Так зачем?

– Не поверишь. – Моури с ухмылкой перегнулся через стол. – Хотел дать тебе тысячу гульдеров.

– Отличная идея. Просто изумительная, – невозмутимо ответил Архава и прищурился. – Что, они в кармане лежат, достать надо?

Моури насмешливо кивнул:

– Да. Если боишься, можешь сам вытащить.

– Угу, разбежался, – отрезал Архава. – Давай деньги, но медленно. И помни: ты у меня на мушке. Ну!

Под прицелом Моури вынул из правого кармана пачку новеньких двадцаток и протянул через стол Архаве:

– Вот. Все твои.

На секунду тот озадаченно вскинул брови, затем сделал неуловимое движение, и деньги исчезли. Пистолет, впрочем, тоже. Архава откинулся на спинку стула и задумчиво, со смесью удивления и скептицизма, посмотрел на Моури:

– В чем подвох?

– Никакого подвоха, – развел тот руками. – Просто подарок от одного поклонника.

– Какого еще поклонника?

– Допустим, меня.

– А мы что, знакомы?

– Пообщаемся немного – будем знакомы. Тем более и повод есть: дельце одно на примете…

– Что еще за дельце?

– Весьма прибыльное. И заработать можно побольше этой тысячи.

– Да ну? – усмехнулся Архава. – И с чего бы предлагать это «дельце» именно мне?

– Я же сказал – ты мне нравишься.

– Втирать уже хватит.

– Ладно. Разговор окончен. Был рад знакомству.

– Эй, постой! – Архава облизнул губы, торопливо оглядел бар и добавил уже тише: – О какой сумме речь?

– Двадцать тысяч гульдеров.

Архава замахал руками, будто отгоняя невидимую муху.

– Тихо, не ори так! – Бросил по сторонам взгляд и наклонился ближе: – Повтори: ты сказал «двадцать тысяч»?

– Да.

Тот с шумом втянул воздух.

– И многих надо убить?

– Пока одного.

– Шутишь, что ли?

– Слушай, я ведь только что отдал тебе тысячу гульдеров просто так. Можешь сам все проверить, делов-то: перережь горло одному парню – и двадцать штук твои.

– Ты сказал «пока одного».

– Да. Если все сделаешь чисто, будем работать и дальше. Я даю тебе список, за каждого плачу двадцать тысяч. – Моури внимательно посмотрел на собеседника и предостерег: – Кайтемпи за мою голову дадут всего десять тысяч. Да, деньги легкие. Но сдашь меня – и потеряешь миллион. А то и больше. – Он снова помолчал и добавил с явным сарказмом: – Как говорят, не закапывай золотую жилу…

– Может быть… – Архава, видимо, был совсем выбит из колеи, потому что вдруг спросил невпопад: – А с чего ты думаешь, что я профессиональный убийца?

– Ничего я не думаю. Просто ты явно замешан в темных делишках, раз поднял пистолет. Значит, можешь сделать для меня грязную работу. Сам или найти кого другого. Мне, в общем-то, все равно, кто именно этим займется – ты или твой двоюродный дядюшка. Плачу я щедро. Если тебе нужны деньги – будь добр, постарайся.

Архава медленно кивнул, поглаживая в кармане толстую пачку купюр. В глазах у него вспыхнул странный огонек.

– Я сам такими делами не занимаюсь. И одного человека мало. Вот только…

– Что «только»?

– Не сейчас. Надо подумать. Потолковать с ребятами.

Моури встал.

– Даю четыре дня. Потом встретимся здесь в это же время. И учти… – Он предостерегающе сжал собеседнику плечо. – Я тоже не люблю, когда за мной следят. Не вздумай, если не хочешь помереть раньше времени.

Моури вышел.

Архава вернулся на свое место, но продолжал мечтательно буравить дверь взглядом. Потом наконец встряхнулся и заказал новую кружку зита. Голос у него был на удивление хриплым.

Бармен принес заказ и спросил без особого интереса:

– Что, Бутин, твой новый приятель?

– Прикинь, сам Дасам Хан.

Так на Сириане называли местного Санта-Клауса.