Читать книгу Порох, деньги и красного бокал - Эрик Поладов, Джон Хост, Марко Мотта - Страница 4

Хозяин бара Мурильо помог с поисками врача, который не имеет ничего против лечения без страховки и способен хранить абсолютную секретность. Он как следует обработал и зашил раны. В течение месяца он приходил ежедневно, чтобы сделать укол. Это были антибиотики. Первую неделю Хорхе пришлось регулярно глотать анальгезирующие таблетки.

Массимо простился с тётей Барбарой. Помимо него на кладбище прибыли Пабло, Мурильо и адвокат Курт Миллер. Чуть с запозданием приехал отец Хорхе – Серхио Гомес. Он выразил глубокие соболезнования и сообщил Массимо о том, что он в любое время может обращаться к его семье за помощью.

Без каких-либо вопросов и обсуждений Пабло самовольно потратил большую часть своей заначки на оплату услуг ритуального агентства ещё до того, как Массимо начнёт заморачиваться на счёт похорон. Помимо прочего он заказал памятник для могилы.

Утрата оказалась намного сильнее, чем могли подумать окружающие. Массимо не выходил из квартиры больше трёх недель, а когда покинул её, то поводом послужило желание навестить могилу тёти. Затем очередные пара недель в замурованных стенах и абсолютном безмолвии. В представлении Массимо семья состояла из двух человек. Родителей он плохо помнил, а тётя Барбара заменила их, и как раз оказалась для него той самой семьёй. Теперь её не стало, а вместе с ней и семьи тоже. Едва Массимо исполнилось восемнадцать, как на следующий же день он остался один. Обескураживающие чувства не отпускали его ещё долго. Он ни на секунду не вспоминал о грабителе Серхио Гомеса, который вдобавок ранил его друга. Тот случай стал первым убийством для Массимо. Его руки теперь были в крови, но это ничуть не будоражило его совесть. Разум пребывал во власти совсем других мыслей.

Прошло три месяца с момента кончины тёти. Массимо изредка выходил из квартиры и ещё реже из дома. Если он покидал пределы дома, то его прогулка ограничивалась минутой ходьбы до ближайшего супермаркета, где его каждая очередная покупка была, мягко говоря, скромной. Кусок в горло не лез. Основную часть из того, что он съедал, приносил Пабло, когда приходил навещать. Ввиду этого даже поход в магазин для Массимо являлся большой редкостью.

Теперь, когда вместе с Пабло в гости пришёл оправившийся от травмы Хорхе, Массимо чуть взбодрился. Ему было отрадно видеть такого Хорхе, который не хмурился от боли и был лишён дефектов в своей походке.

Им не пришлось долго его уговаривать. В голове Массимо что-то переклинило. Он сам захотел выйти и прогуляться по округе. Появление перед ним здорового Хорхе будто запустило кровь по жилам.

Первым делом они посетили кинотеатр. Там в одном из залов показывали вторую часть «Грязного Гарри», снятого тремя годами раннее. Но этот фильм срока давности не имеет. Его можно смотреть и через десять лет и сделать это в сотый раз. Клинт Иствуд был великолепен. Крутой, бесстрашный, бдительный, любого из-под земли достанет. Парни сидели в последнем ряду. Во время просмотра между делом Хорхе проронил, что было бы не плохо взять пример с этого парня. Если делать всё как Грязный Гарри, покорятся любые вершины. А ещё Хорхе намекнул, что надо бы и им обзавестись таким же убийственным агрегатом. Магнум 44 калибра стрелял ни менее мощно, чем выглядел со стороны.

Следующим пунктом после сеанса стал ближайший гастроном. Массимо жадно уничтожил две тарелки куриных котлет с картошкой во фритюре, три стакана газировки и двухсотграммовое шоколадное мороженное. Неудивительно. Всё это результат быстрого выхода из затянувшейся хандры.

После сытного обеда вся тройка села на электричку, которая следовала в сторону побережья. Менее чем через час Массимо, Пабло и Хорхе сидели на скамейке на набережной. Погода стояла солнечная и ясная. Дул лёгкий ветерок. Вид открывался чарующий. Спокойные волны океана накрывали влажный песок, листья пальм слабо покачивались на ветру, толпы отдыхающих заполонили пляж. Кто-то жарил своё тело под солнцем, кто-то гонял мяч в шумной компании. Основная часть барахталась в океане. Шезлонги, полотенца, соломенные шляпы и напитки с пластиковыми трубочками были повсюду. За скамейками, на одной из которых сидели парни, часто маячили бегуны в солнцезащитных очках. Внимание Пабло привлекла пробегающая среди таких девица лет двадцати пяти.

– Смотри-смотри – в спешке подметил Пабло. – Вот это стандарты…

Он ещё долго поедал глазами бегунью, осматривая её оголённые части тела, которые скрывались под тонким слоем пота, покрытого привлекательными бликами дневного солнца, пока девушка не скрылась из виду.

Пабло развернулся и продолжил:

– Я услышал пару месяцев назад, что в нескольких километрах отсюда начали осваивать новый остров.

– И что? – спросил Массимо.

– А то, что осваивать его начали нудисты.

– А в этих местах есть нудисты? – удивился Хорхе.

– Вот и я о том же.

Пабло начал развивать мысль в неожиданном направлении:

– Короче. Один мужик владеет небольшой яхтой и занимается тем, что возит туристов по открытым водам. Так вот, он нашёл новую подработку. Каждые четверг и воскресенье он возит на этот остров клиентов, которые искали свободный пляж, чтобы позагорать нагишом. Со временем он и сам начал загорать, в чём мать родила. Так сказать, приобщился к остальному миру. И теперь лодка остаётся без присмотра. Он просто бросает якорь и уходит вместе со всеми. Я видел эту яхту. У неё высокие борта, так что близко к берегу не подплывёт. А теперь самое интересное из того, что я узнал – эти извращены перед уходом оставляют на яхте все свои шмотки и ценности. Типа они уже долгое время занимаются этим, знают друг друга, все одна дружная компания и друг другу доверяют. Я бы пропустил эту историю мимо ушей, но целая толпа оставляет свои пожитки без присмотра. Они заваливаются на песок и не дёргаются до захода солнца.

– Продолжай – заинтригованно сказал Хорхе.

– Тут недалеко есть лодочная станция. У меня ещё прилично осталось от заначки. Можем взять в аренду одну быстроходную моторную лодку, я уточню где находится этот остров, и сгоняем туда. Остров пустой. Ещё недавно он был необитаемый.

Массимо неожиданно вмешался:

– Нужны будут вёсла. Последние двести-триста метров рёв двигателя может спалить.

– Слушай, Массимо … – сказал Пабло. – Вообще, я хотел, чтобы ты, ну, я не знаю, оставался на шухере, с хорошим обзором. На случай, вдруг если кто-то из нудистов дёрнется, ты бы подал сигнал. Я не хочу рисковать. У тебя же испытательный…

Массимо резко прервал его:

– Да плевать я хотел. Посмотри на него – указывая на Хорхе, который сидел между ними. – В прошлый раз ему повезло. Он бы мог сейчас не сидеть здесь. Вдвоём слишком рискованно. Где гарантия, что пока мы будем выносить, кто-нибудь не поднимется на борт, и что ни у кого из них не окажется пистолета или ножа, как тогда? Если вдруг кому-нибудь среди нас достанется, вдвоём хотя бы будет проще тянуть раненного. И потом, мне уже надоело сидеть без дела. Идти гнуть спину за гроши не стану. А я ничего толком не умею. И так всю жизнь провёл в нищете. Хватит.

Пабло с Хорхе задумались, долго не могли определиться, но в итоге всё-таки решили не противиться воле друга.

– У тебя есть какая-нибудь шмотка с капюшоном, кепка или что-то в этом роде? – спросил Пабло у Массимо.

– Нет.

– В принципе, не беда. Захвачу свою.

Они ударили по рукам.

Прошло четыре дня. В полдень уже стояла жаркая июльская погода – самая подходящая для того, чтобы нудисты отправились на закрытую вечеринку.

Массимо и Хорхе стояли около парковки перед кафе. На плече у Хорхе висел рюкзак с принадлежностями для дела, которые он по несколько раз перепроверил. В полусотне метров находился причал. Спустя час ожидания они заметили подплывающего на моторной лодке Пабло. Они прогулялись по причалу и в самом конце спустились в лодку. Внутри, как и планировалось, лежали два весла, которые Пабло арендовал у одного из рыбаков на лодочной станции. Он поставил двигатель на малый ход и вырулил в сторону от берега, огибая волнорез. Хорхе расстегнул молнию на рюкзаке, после чего достал серую кепку и солнцезащитные очки для Массимо. Оставшееся содержимое Хорхе вытряхнул под ноги, ухватившись за дно рюкзака. Среди содержимого были три перочинных ножа, пять рулонов пароизоляционного скотча, два полиэтиленовых пакета, бинокль, несколько полотенец, кое-какая одежда и три стрелянных гладкоствольных пистолета – один двадцать пятого калибра и два – сорок пятого; все с заряженными магазинами.

Лодка продолжала плыть очень медленно до тех пор, пока все трое не закончили обклеивать скотчем надписи на бортах, дабы в случае чего эту лодку никто не смог бы опознать. Пабло поддал газу. Через полчаса на горизонте показалась точечка. Ещё через пять минут стала вырисовываться фигура острова с деревьями.

Вскоре Пабло замедлил ход. По просьбе Массимо он заглушил двигатель. Дальше они вдвоём принялись грести вёслами, постепенно обходя остров. Спустя пятнадцать минут показался обратный берег. Хорхе взял бинокль и начал осматривать берег. В метрах ста от берега он рассмотрел пассажирскую яхту с надписью на борте «Питерсон». Лицо Хорхе исказилось. Его нижняя челюсть откинулась, когда он сдвинул бинокль чуть в сторону.

– Ну чё там? – спросил Массимо.

– Ёб твою мать. ООООООО…

– Да ну что там? – раздражённо выронил Пабло.

Хорхе ответил шокированным тоном:

– Столько задниц я ещё не видел. – Пара секунд промедления. – Правда и мерзости тоже хватает. Бл***ь. Тут и хрычей полно. Ну они-то куда? Вот сука!

– Что-то не так? – поинтересовался Массимо.

Хорхе ответил в естественной ноте, резко опустив бинокль:

– Сколько оголённых женских грудей, столько и фаллосов. Я же после такого спать не смогу.

Перед его удалёнными зрачками предстали два-три десятка любителей экзотического загара.

– Дай сюда – сказал Массимо, вырывая бинокль.

Он осматривал пляж, параллельно описывая картину:

– Там небольшой причал, самодельный. Находится совсем с краю от пляжа. Яхта стоит там, с той стороны, которая ближе к пляжу. Можно подплыть с другой стороны и пришвартуемся с обратного края причала. Габариты яхты спокойно накроют нашу лодку. Никто нас не заметит.

– На палубе есть кто? – спросил Пабло.

– Никого не вижу. В случае чего, делаем как договаривались.

После недолгой паузы Массимо кинул бинокль в руки Хорхе и произнёс:

– Гребём.

Они с Пабло взялись за вёсла. Их лодка плыла вдоль берега так, чтобы обзор на отдыхающих перекрывала собой массивная яхта.

Минут за десять лодка уже подплыла вплотную к причалу. Хорхе остался на стрёме. Массимо и Пабло взяли по одному пистолету, полиэтиленовый пакет и нож. Работая веслом, Хорхе подвинул лодку чуть ближе к краю причала так, чтобы Массимо и Пабло смогли взобраться на доски, не опускаясь в воду.

– Эй-эй – шёпотом возмутился Пабло, обращаясь к Массимо. – Где кепка? Прикрой лицо. Забыл про условку?

– Не истери – парировал Массимо продолжая двигаться вперёд.

Пригнувшись, они начали взбираться по трапу. На палубе было тихо. Пабло бросился рыскать по вещам пассажиров, а Массимо прокрался в крытую кабину капитана. Там он наткнулся на сейф. Но надёжным хранилищем назвать его мог бы только ленивый. Сейф был сделан из алюминия, а замок один из самых дешёвых. В таких замках язычок просто вращался по кругу при повороте ключа. Не было никакой пружины или горизонтальной задвижки из прочной стали. Массимо просунул клинок ножа между дверцей и рамой, и начал краем лезвия бить по язычку замка сквозь щель. Со второй попытки механизм прогнулся под давлением. Внутри лежали документы на судно, записная книжка, какие-то фотографии. Это всё то, что не представляло никакой ценности. А из более весомых предметов Массимо обнаружил позолоченный портсигар, содержимое которого он высыпал на палубу, шкатулку с какими-то редкими монетами и другими вещицами со дна океана, и стопка купюр от дневной выручки. Прихватив с собой деньги, монеты и портсигар, Массимо пополз помогать Пабло.

Пабло работал оперативно. К тому моменту он уже накопал шесть золотых цепочек, восемь золотых и пять серебряных колец, четыре из которых имели драгоценные камни; ещё он достал семь наручных часов, три кулона, курительную трубку с вырезанным рисунком, миниатюрное дамское зеркало в виде сердечка, восемь кошельков и около тысячи долларов, которые лежали в карманах без кошельков. С появлением Массимо объём награбленного значительно вырос. Ко всему были добавлены одиннадцать кошельков, полторы тысячи долларов из карманов, десять золотых цепочек, десять колец, четыре кулона, девять наручных часов, жемчужное ожерелье, браслет из аквамарина, три пары серёжек, чётки, перьевую ручку и последний выпуск «Плейбоя».

Осматривая объём награбленного, Пабло вдруг подумал:

Сколько же извращенцев приплывает сюда, чтобы погреть на солнце свои гениталии!?

Они в спешке закидывали всё в полиэтиленовый мешок без разбора, а когда всё собрали, принялись завязывать мешок. После того, как был завязан узел, мешок вывернули наизнанку, как бы помещая содержимое во второй слой мешка. Закончив с первым полиэтиленом, они поместили его во второй, такой же. Пока Массимо торопливо затягивал второй узел, позади раздался женский голос:

– Пабло?

Охваченные внезапным порывом страха, они оглянулись. Позади стояла обнажённая светловолосая девушка лет двадцати пяти. Её ноги скрывались под толщей мокрого песка. Она стояла, не двигаясь, с выпученными глазами. Когда её зрачки неловко наткнулись на пистолет, лежавший около грабителей, её тело будто предалось в объятия тотального паралича. Шелест пластикового пакета оборвался. На палубе наступила гробовая тишина. Подбородок девушки дрожал. Колени затряслись. Спустя томительные секунды она едва сдвинула правую ступню на считанные сантиметры назад, начиная пятиться.

Руки Пабло оставили мешок и рефлекторно потянулись за пистолетом. В эти мгновения девушка резко оборачивалась в направлении трапа. Дуло пистолета уже смотрело ей вслед, но спусковой крючок отказывался сдвигаться с места, позволяя девушке совершить лишние несколько шагов. Большим пальцем Пабло сдвинул предохранитель. Затвор избавился от препятствия на своём пути и оружие перестало быть безопасным.

Девушка начала бежать к трапу, оставляя за собой следы осыпающегося песка. Вскоре свинец пронзил кожу на её спине. Кровь заполнил дикий холод, исходивший от сорок пятого калибра.

БАХ!!! БАХ!!!

Два багровых отверстия на золотом загаре.

Её тело рухнуло на живот.

После двух оглушительных хлопков Массимо испуганно сжал плечи и отклонился от двух вспышек, последовавших друг за другом. Пабло подбежал к обездвиженному телу девушки. Его хладнокровный взгляд направился через прицел к затылку. Очередной выстрел. Раздался звонкий шум падающей гильзы.

С пляжа стали доноситься крики. Началась шумиха.

Массимо подобрал пистолет и мешок с недоделанным последним узлом, в котором в принципе не было острой необходимости.

Где-то за бортом послышался рёв заведённого двигателя. Хорхе взглядом выискивал друзей на краю палубы. Через секунду показался Массимо. Он сбросил мешок с награбленным. Полиэтилен плюхнулся в воду, раскачиваясь на её поверхности за счёт воздуха внутри. Хорхе подплыл поближе и закинул мешок в лодку.

– Прыгаем! – в сдержанном полукрике сказал Массимо.

Они с Пабло подбежали к краю палубы, прошли на несколько метров дальше того места, где находилась лодка. Крепко держась за рукояти пистолетов, они спрыгнули вниз ногами.

Крики пассажиров яхты становились громче. Были слышны раздельные слова. Кажется, это были мужские голоса. Кто-то набрался смелости подбежать к судну пригнув голову.

Хорхе подплыл к месту, куда нырнули Массимо с Пабло. Они всплыли в нескольких метрах от лодки, глубоко вдыхая через максимально разжатые челюсти. Хорхе дал слабый ход, подплывая как можно ближе. Массимо проплыл пару метров, вытянул руки и схватился за край лодки. Он изо всех сил оттолкнулся и перевалился через борт. Оказавшись в лодке, он расслабил руку и пистолет с грохотом рухнул о пол. Тем временем Пабло крепко держался обеими руками за весло, которое протянул Хорхе. Едва Пабло погрузил своё туловище в лодку, Хорхе надавил на рычаг до конца, мотор заревел и лодка рванула полным ходом прочь от берега.

Когда пульс немного нормализовался, Массимо бросился расспрашивать Пабло о том, откуда девушка знает его имя. Всё обстояло проще некуда. Убитая девушка оказалась той самой, кто рассказал Пабло об этих еженедельных круизах на секретный пляж. Она спала с ним долгие два месяца. В постели она становилась сговорчивее. И даже слишком. Она выдала ему всё. Она поведала обо всех подробностях, вплоть до таких мелочей, которые касались места, где оставляют вещи, кто состоит в этом клубе, кому и сколько лет, время прибытия и отплытия.

По пути Массимо с Пабло сняли с себя мокрую одежду, достали полотенца, вытерлись и облачились в сухое. Они разорвали мешки и пересыпали награбленное в ранец, а следом закинули пистолеты, скотч, ножи и всё остальное. Тем временем Хорхе отдирал с бортов пароизоляционный скотч, оставляя его лежать внутри.

Лодка остановилась у берега в паре километров от лодочной станции. Массимо с Хорхе закатали брюки до колен, взяли на руки обувь, ранец, порванные мешки с обмотанными вокруг кусками скотча, и сошли на пустыре.

Пабло завёл двигатель и помчал возвращать катер на лодочную станцию.

Массимо с Хорхе высушили ноги, после чего обулись. Они тщательно собрали использованный скотч в один комок, который обмотали изорванными мешками. Массимо закинул на плечи ранец, Хорхе взял скомканные мешки, и оба не спеша потопали в направлении железнодорожных путей.

Менее, чем через час они встретились с Пабло на железнодорожной станции. Полиэтилен со скотчем внутри Хорхе выкинул в мусорные баки в полуквартале от станции. Они дождались ближайшей электрички и на ней вернулись в Последний Порок.

На выходных Хорхе одолжил у отца автомобиль. На нём они отправились на другой конец города. Там они отыскали один из ломбардов и заложили половину ювелирных изделий. Вторая часть была заложена в другой ломбард, находившийся на пару кварталов дальше. Всё остальное – часы, ожерелье, курительная трубка и прочее добро отправилось в руки торгашей, которые барыжили на чёрном рынке.

Общий выхлоп от дела составил свыше пятидесяти тысяч долларов.

Массимо купил новый телевизор и холодильник, приобрёл магнитофон, освежил мебель и сделал небольшой косметический ремонт. Он нанял рабочих, которые сменили паркет и плитку в ванной, а также обновили сантехнику, покрасили стены, поставили повсюду новые межкомнатные и входные двери. Теперь квартира выглядела вполне респектабельно.

Хорхе перестал просить автомобиль у отца, потому что теперь у него был свой – серебристый Форд 1965 года выпуска. Теперь он передвигался на колёсах ежедневно, а не только по выходным.

А Пабло… про Пабло не было ничего слышно около недели. После внезапного явления народу он объяснил своё отсутствие затяжным пребыванием в квартире какой-то итальянки, которая живёт через пару кварталов.

По прошествии двух месяцев у каждого в остатке имелась ещё порядочная сумма, чтобы ни о чём не беспокоиться. Но Массимо беспокоился. Ему было невыносимо сидеть на месте. Когда они ещё только разрабатывали план ограбления, его мозг уже был очищен от гнетущих мыслей. Его это завлекало. Прошло немного времени с момента ограбления на яхте и страсти улеглись. Хандра стала возвращаться. Ему было необходимо заняться чем-нибудь ещё. Любая авантюра могла бы вывести его из этого состояния. Какой-нибудь поход за данью – вот лучшая и единственно приемлемая для Массимо терапия.

Стоял поздний вечер. Массимо прогуливался по улице. Его голову не покидали мысли о тёте Барбаре. Ему нужно было срочно с кем-нибудь поболтать. Он зашёл в бар «Красного бокал». На подходе к барной стойке его поприветствовал хозяин.

– Кто пожаловал… – восторженно произнёс Мурильо. На нём хорошо сидела чёрная рубашка и, как обычно, рукава были закатаны до локтей. Пара не застёгнутых на конце пуговиц обнажали толстую золотую цепь, на которой висел крест с изображением распятого Иисуса Христа. – Давно тебя не видно. Как оно?

Массимо сел на стул перед барной стойкой, вяло махнул ладонью и сказал:

– Тухло. На днях, вроде как, чуть полегчало. А сейчас опять на душе погано.

– Знаешь, это нормально. Не нужно думать, что на тебя это плохо влияет или так не должно быть. Такое происходит со многими. Знаю, она была единственным близким человеком. Но поверь, таких случаев по всему миру не сосчитаешь. Так что просто наберись терпения. Время всё излечит.

Через несколько секунд Мурильо поставил перед ним стакан с водой.

– Вот. Выпей.

Массимо обхватил пальцами стакан, но дальше дело не пошло. Он смотрел в дно стакана сквозь воду, представляя, как его приземлило на такое же жизненное дно.

– Сука. Как же мне хреново – горько дрожащим голосом пробормотал Массимо себе под нос.

Мурильо положил свою широченную ладонь на плечо Массимо и заботливо произнёс:

– Ничего. Поверь. Через время отпустит.

– Смотря сколько времени. Я поседею, пока мне на помощь придёт склероз.

– У меня племянница работает в парикмахерской. Хочешь, договорюсь? Она тебя быстро перекрасит в хрыча. Будешь старый как плесень. Ждать седины не придётся.

Старания Мурильо в этот момент оказались напрасны. Массимо не отреагировал на такую шутку. Тогда Мурильо добавил:

– Ну или могу попросить, чтоб тебе кто-нибудь на нервы покапал. Говорят, от нервов можно быстро состариться.

Лицо Массимо оставалось каменным. Лишь глаза несколько раз тронулись с места.

Мурильо сдался. Он опустил глаза и вернулся к протиранию стаканов.

Массимо продолжал сидеть перед стойкой в окружении десятков посетителей. Его правая ладонь легла на лоб, а спустя некоторое время затряслась. Из-под руки через раскрытые губы было заметно, как он стиснул зубы.

– Эй? Массимо? – осторожно проронил Мурильо. Он аккуратно убрал его ладонь от лица. По левой щеке Массимо опускалась слеза.

Мурильо чуть повысил голос:

– Слушай, друг! Может хватит разыгрывать драму. Да, мы все не бездушные машины. Все мы люди. Все страдают, испытывают боль, теряют близких. Но ты мужик в конце концов, или кто!?

От таких слов Массимо прикрыл лицо обеими руками. Его плечи тряслись ещё сильнее.

В растерянности Мурильо вновь положил руку на плечо Массимо.

– Извини. Я не это хотел…

Кубинец оборвал свою фразу, не понимая, как её продолжить.

– Просто наберись терпения. Вот увидишь. Хандра отпустит.

Массимо оторвал руки от лица и без промедлений сказал:

– Может плеснёшь чего-нибудь? Думаю, ром или коньяк точно отпустит.

– Ооооооо… – произнёс Мурильо, убирая с барной стойки свои широченные волосатые руки. – А вот с этим надо быть осторожнее.

– А что не так?

– Ты ещё слишком молод. В твои годы пить в таком состоянии опасно. Тебе станет легче. Но как только чуть протрезвеешь, рука снова потянется к выпивке. Ты слишком расстроен. Так ты не почувствуешь границ, а норму надо знать. Так что тормози.

– Мурильо… – голос Массимо всё ещё дребезжал – … пожалуйста. Мне так хреново. Я больше не могу…

Мурильо озадаченно посмотрел на паренька. Он не хотел, чтобы парнишка пил с горя. Но и смотреть на него такого ему было больно. Кубинец прикрыл веки, будто изо всех сил старался сдержать себя от чего-то дурного. Когда глаза открылись, он направил взор под стойку и долго куда-то смотрел. Его протяжённый взгляд вскоре прервался, он опустил руку под стойку и достал оттуда полупустую едва прозрачную бутылку.

– А покрепче ничего? Я заплачу – вяло сказал Массимо.

Голос Мурильо звучал твёрдо и настойчиво:

– Нет. Для твоего случая это самое безобидное. Оно не такое крепкое, чтобы бить по мозгам, но депрессию побороть вполне способно.

Мурильо поставил перед Массимо чистый натёртый до блеска бокал. Раздался звук отошедшей от горловины пробки. Бармен наклонил бутылку, почти прислоняя горловину к краешку бокала на ножке. Стенки бокала обволакивал багровый ручей вина. Напор красного изящно возвышал содержимое, приближая его к краям бокала. Когда сосуд был почти полон, Мурильо заткнул пробкой горловину и вернул бутылку на прежнее место.

Пальцы Массимо охотно обхватили верхнюю часть бокала и поднесли его к губам. Без остановки он вливал в себя содержимое. Одним сплошным залпом сосуд был опорожнён. Ножка бокала соприкоснулась с барной стойкой. По стенкам стекались остатки вина, образуя на дне скопление нескольких багровых капель. Только теперь, когда Массимо оторвал бокал от губ, рецепторы на его языке оценили качество проскользнувшего мимо напора. Это был вкус настоящего вина… и чего-то ещё. Это не простое вино. Мурильо на этот счёт ничего не говорил, а Массимо этот вопрос не интересовал в должной мере, чтобы спросить. Ему показалось, что скорее всего это вино, разбодяженное каким-то другим напитком, но в малом объёме, чтобы сохранить свой изначальный вкус. Отсюда и странное послевкусие.

Мурильо подобрал бокал и сказал:

– Ты не уходи. Я сейчас приду.

Бармен удалился в подсобное помещение. За время его отсутствия Массимо не раз хотелось выпить ещё, но это желание как-то подозрительно становилось всё слабее. С каждой секундой тяга к выпивке угасала. Не то чтобы ему не хотелось пить вовсе, но он перестал видеть в алкоголе способ выбить из головы плохие мысли. Если он и хотел сделать глоток другой, то это желание было не сильнее, чем в любой из дней независимо от настроения.

Мурильо вернулся. Массимо задал вопрос:

– А где твой повар? Что-то его не слышно.

Мурильо отвечал, долгое время удерживая взгляд на лице паренька, будто он пытался что-то разглядеть:

– Его отец захворал. Отправился на родину повидать старика.

– Так у тебя сейчас без кухни?

– Да нет. Кухня работает. Он перед тем как уехать, нашёл человека, чтобы тот подменил его на время.

– Да? И как стряпает?

– По меньшей мере свой вкус еда сохранила.

Глубоко вздыхая, Массимо сказал спокойным голосом:

– Ну это уже отлично.

Такая форма ответа Мурильо устраивала, но его лицо при этом оставалось беззаботным.

– А я вижу у тебя новая официантка появилась.

Мурильо внёс небольшую поправочку:

– Точнее вторая. Карла попросила отпустить её пораньше. Клиентов стало слишком много. Одной тяжело.

Массимо на некоторое время умолк. По его нахмуренным бровям было понятно, что он о чём-то сильно задумался. Вскоре его размышления прервались собственным голосом:

– Слушай, давно хотел спросить, но всё забываю. А у тебя на Кубе никого не осталось из близких?

Мурильо отрицательно покачал.

– В пятьдесят пятом мы с братом похоронили отца, а за два года до этого – мать. Больше в Гаване у нас никого не было. Мы иммигрировали сюда и поселились в этом районе. Уже здесь брат женился в первый же год. Сразу через девять месяцев родилась племянница. Ещё через год – вторая племянница. Вот, собственно, и все родные, кто у меня есть. Правда есть ещё один. В детстве помогал мне в баре, а я ему за это то лимонад налью, то хот-догом угощу.

С ухмылкой Массимо добавил:

– То винца плеснёшь.

Они оба вскользь улыбнулись.

Мурильо продолжал поддерживать беседу, параллельно обслуживая клиентов за барной стойкой. Разговор растянулся почти на час, после чего Массимо решил уходить. На вопрос о том, сколько он должен за вино, Мурильо вежливо отправил его к чёрту. В ответ Массимо ещё раз поблагодарил кубинца и ушёл домой.

Поднимаясь по лестнице, Массимо прошёл мимо своего этажа и отправился на крышу. Там он присел на окраине. Его ноги повисли в воздухе, а глаза бросились осматривать просторы Последнего Порока под покровом ночи. Где-то из-за жилых многоэтажек можно было рассмотреть некоторые объекты за пределами Порока. Например, высотную телебашню, последние несколько этажей отеля «Эдем», пики светящихся разными цветами балок подвесного моста. С востока часто просматривались огни взлетающих и совершающих посадку в городском аэропорту самолётов. На западной стороне вдалеке сверкали лучи прожекторов на стадионе, где давали концерт мировые звёзды «Диско». Проводя здесь время, Массимо представлял, как где-то за пределами Порока жизнь бурлит и толпы людей мечутся с места на место. Его гипнотический взор будто осматривал чужую планету, на которой всё устроено совсем иначе. Каждый куда-то торопится. Каждому есть куда торопится. Насыщенные будни среднестатистического слоя населения, в который никак не вписываются жители Последнего Порока. Да. Это была чужая планета, и она находилась так далеко…

Массимо завораживали виды, открывающиеся с крыши. Он облокотился рукой о край карниза. Вдруг он испытал странное ощущение. Что-то под рукой хрустнуло. Он оторвал руку от железобетонного покрытия и осмотрел странный предмет, который попал под руку. Это были осколки какого-то стекла, скорее всего из-под бутылки газировки или пива. Массимо обратил внимание, что его ладонь кровоточит. Он рассмотрел порезы в нескольких местах. И всё же чувство было очень странное. Он ощущал, что по коже растекается его собственная жидкость, но он не испытывал особой боли. Это скорее походило на лёгкое покалывание, как если бы вошла заноза в пяти-шести местах.

Мурильо? – подумал Массимо.

Он догадывался, что такая реакция нервной системы скорее всего связана с уникальным воздействием, которое на его организм оказывал бокал вина.

Из любопытства Массимо решил сдавить раны, чтобы усилить болевые ощущения. Но никакого скачка в реакции нервной системы не наблюдалась. Организм Массимо словно забил на открытую рану и отказывался задействовать защитные механизмы по максимуму.

На какое-то время он отвлёкся и продолжил осматривать огни ночного города. Он подумал, что было бы неплохо сейчас иметь под рукой что-нибудь прохладительное или чашечку кофе, пусть даже горячего. Ему хотелось посидеть на крыше в атмосфере, которая хотя бы немного напоминала бы то, как это показывают в кино. Его разум вдруг начал рождать яркие картины. Он представлял, как с удовольствием сел бы за руль бежевого Кадиллака с откидным верхом, прокатился бы мимо набережной, осматривая океанический прибой и ясный восход луны. А ещё он во всех красках представил, как сидит в ресторане за столиком, который заказал заранее. Он видел, как официант предлагает ему меню для ознакомления, а метрдотель подходит и интересуется, всё ли его устраивает или может он желает чего-то ещё.

Реально ли это?

Всё это происходит с кем-то в эти самые минуты и в том же самом городе, пока он сидит и смиренно наблюдает за всем происходящим со стороны. Так что ДА! Это ОХРЕНЕТЬ как реально! Нужно всего лишь…

Массимо отправился к себе. Он достал из гарнитура на кухне пузырёк спирта и клочок ваты. После того, как рана была продезинфицирована, Массимо обмотал кисть руки бинтом. Под конец он долго мучился, пытаясь завязать на бант, но терпения не хватило, и он сделал небрежный тугой узелок.

Комнату заполнил громкий раздражающий звук. Затрезвонил телефон. Пабло включил светильник около кровати и посмотрел на часы. Стрелки показывали без двадцати полночь. Он поднял трубку и бьющий по мозгам звон оборвался. На другом конце провода послышался мужской голос:

– Привет. Это Массимо.

Через секунду ещё непроснувшийся мозг Пабло рождал невнятный ответ:

– А… привет.

– Разбудил?

Полуоткрытые глаза Пабло в очередной раз встретились со стрелками на часах.

– Да ничего страшного. Я весь твой.

– Слушай, у меня к тебе разговор.

– Да-да. Говори. Я слушаю.

В трубке затянулось безмолвие, которое сменяло лишь глухое шипение линии связи. Через несколько секунд Массимо продолжил:

– А мы можем пообщаться у тебя?

– Сейчас?

– Да. Хорхе оставил машину у моего дома. Ключи тоже у меня. Сказал, он там куда-то с родителями уезжает. До конца месяца их не будет. Так что могу зарулить к тебе прямо сейчас.

Без промедлений Пабло ответил:

– По рукам.

– Тогда давай. Буду через пять минут.

Массимо повесил трубку и вышел из кабинки таксофона, что стояла через дорогу от дома. он и не задумывался о том, чтобы позвонить из дома. почему-то его всё время тянет на улицу. Даже такая мелочь, как звонок другу, заставляет его сделать выбор в пользу уличного телефона, лишь бы появился повод выйти из дома.

Он сел за руль и словно по часикам стоял у дверей съёмной квартиры Пабло через пять минут. Они разместились на кухне. Ввиду того, насколько оживлённо Массимо заводил разговор, а также того, что являлось предметом обсуждения, Пабло решил, что сон подождёт и сварил им по чашке кофе.

Гущи на дне чашки почти затвердели. Пабло окончательно проснулся и уже целиком затянулся в процесс:

– Тогда нужно открутить номера. Тогда нас хер кто найдёт. Таких Фордов по всему городу пруд пруди.

– Да. Это мысль. Но снимать и возвращать на бампера надо в таком месте, где нет никого.

– Само собой.

Массимо потирал пальцем губы и продолжил:

– Так, что ещё? У тебя есть какие-нибудь перчатки?

– У меня нету. Но можно найти круглосуточную аптеку и купить резиновые.

– Супер.

Прождав несколько секунд, Массимо решительно произнёс:

– Ну что, тогда бери лом, ранец и погнали.

Пабло отправился в спальню. Там он оттиснул от стены небольшой кусок гипсокартона, за которым лежали пистолет, коробка патронов сорок пятого калибра, ранец, перочинный нож и лом. Он проверил магазин, после чего вернул его обратно в пистолет, который засунул за пояс своих джинсов. Около двадцати патронов Пабло положил себе в карман, и ещё штук двадцать передал Массимо. Ранец и лом Пабло взял на руки, после чего оба поспешили к выходу.