Читать книгу Моя строгая Госпожа - Эрик Романидис - Страница 3

Остров Стили был почти легендарным среди поклонников темной стороны любви. В обществе господ и сабов его название произносилось сладким полушепотом, когда каждая буква перекатывается во рту шипучим леденцом, а язык покалывает от взрывающихся пузырьков. Вход на Стили был открыт только для избранных, для элиты, для тех, кому благоволят Царицы. Его так и называли – Остров Пяти Цариц.

Проникнуть туда без приглашения не было никакой возможности – охранялся он получше многих военных объектов.

Острова не было на обычных картах, а на тех, где он был, значилось, что это закрытая военная база. Не греческая, а секретная британская! Считалось, что там проводятся секретные исследования в области биологического оружия, так что посещать его было себе дороже.

Ну а знающие, из тех, кто был в Теме, боялись посещать остров без приглашения так, словно там и правда бушевал смертельный вирус. Если в закрытом мире темной любви узнавали, что кто-то навлек на себя недовольство цариц, он превращался в парию, в изгнанника, в прокаженного, к которому никто не желал приближаться. Каким бы великим господином или госпожой ты ни был на материке, на Стили даже рабы переставали тебя замечать.

Магия Стили, магия Пяти Цариц манила и притягивала, сулила неземные переживания и наслаждение… но только с разрешения, только по приглашению, только с благосклонного кивка пяти самых красивых женщин Земли – Ангелики, Зои, Софии, Галатеи и Дамианы. Их имена произносились благоговейным шепотом, и каждый мечтал увидеть их хотя бы раз в жизни своими глазами. Только везло в этом очень немногим.

Охрану острова неусыпно несли вооруженные до зубов фанатики, готовые ради своих повелительниц на все, что угодно. И в этом не приходилось сомневаться, потому что на Стили привозили людей именно затем, чтобы сделать их не просто сабами, а покорной травой под ногами своего повелителя. Царицы специализировались на том, что ломали строптивых, учили невеж, воспитывали неотесанных. Поэтому их собственная маленькая армия даже дышала и мочилась только с их позволения.

Заграждения с предостерегающими надписями, суровые мускулистые охранники, патрулирующие скалистые кряжи острова и разъезжающие в моторках у его побережья, эффективно отпугивали не в меру любопытных туристов. Любая яхта, которую царицы не ждали, не могла подойти к Стили ближе чем на милю. На острове оказывались только те, кто договаривался с царицами заранее и получал их единогласное одобрение. Если хотя бы одна была против, не имело значения, сколько у соискателя денег, какое положение он занимает и бывал ли он здесь раньше, – вход во дворец оставался закрыт.

А на острове действительно был дворец. Вернее, не дворец, а замок, бастион, который вписывался в окружающие его скалы так, будто из этих самых скал и вырос. Его стены отливали серым и зеленым, окна становились золотисто-красными на закате, а тусклый металл и черепица крыши приобретали мертвенно-белый оттенок в свете невероятно яркой греческой луны. Чертог казался нереальным. В таком могли жить и прекрасные богини, и безжалостные злые ведьмы.

Все зависело от сказки, в которую ты попадал. Если ты был там желанным гостем, тебе ничего не грозило, если же нет… Что ж, мир темной любви исторгал тебя, как дрянную еду, без надежды на возвращение.

Если же тебя привозили на Стили, чтобы «отдать в обучение», то реальность вообще теряла смысл, оставляя только голые инстинкты и потаенные страсти, способные захлестнуть с головой. Да, царицам привозили людей «в обучение».

И далеко не всегда добровольно. Богатые приверженцы темной стороны любви, рабовладельцы (в исконном смысле этого слова), которых не так уж мало в современном мире, те, кто искренне жаждал познать глубины животного начала. Заказчики были разными, и многие вполне заслуженно могли показаться отвратительными, но никому не дано было понять, что именно производит на цариц впечатление, как они выбирают: почему одних принимают, а другим отказывают. И это делало встречу с ними для многих еще более захватывающей и желанной.

Стили считался своего рода школой, куда отдавали тех, кого хотели превратить в первоклассных сабов, рабов, нижних. Лучшего места, чтобы вышколить, научить подчиняться и принимать господина, не было во всем мире. И царицы правили в этом королевстве унижения безраздельно. Им не было равных – это признавали все, кто прикасался к таинствам темной любви.

Если ты видел хотя бы раз в жизни одну из цариц, забыть ее было невозможно. Даже самые опытные и сильные доминанты склоняли перед ними головы и с трепетом ждали следующей встречи. Влияние, которое эти прекрасные женщины оказывали на окружающих, было поистине магическим. А кому бы не хотелось прикоснуться к волшебству в реальной жизни, давно утратившей вкус и краски? Все это делало Остров Пяти Цариц тем уголком, где хотел оказаться всякий, кто о нем знал…

Скалистый остров, затерянный в волнах Эгейского моря, манил и притягивал. Сулил невероятное наслаждение, агонию чувственного удовольствия, погружение в беспросветные глубины первобытной страсти. Заказчики ехали сюда не только чтобы научить непокорных нижних подчиняться, но и чтобы ощутить на себе всепоглощающее господство цариц. Кто-то даже решался остаться, если ему разрешали, невзирая на то, что мир темной любви зачастую плохо относится к посвященным, решившим сменить роль.

Впрочем, такое случалось редко. В первую очередь, потому что самим царицам подобные эксперименты были не слишком интересны. Тот, кто подчиняется добровольно, подходит только для скучной вечеринки. Куда больше впечатлений приносит игра, в которой строптивый раб думает, что может сопротивляться.

Солнце залило скалы кипящим золотом и стекало по их острым краям в рокочущее море. Кое-где зеленели деревца, а разноцветный лишайник покрывал отвесные хребты живописными пятнами. Серо-зеленые стены замка Пяти Цариц впитывали солнечные лучи, как губка, и только зеркальный блеск окон отвечал на теплые прикосновения Гелиоса. Правда, с какой-то ленивой неохотой. Мир вокруг только просыпался, моргал сонными глазами навстречу утру и еще не был готов засверкать разнообразием красок по-настоящему.

Теплый, невероятно прозрачный воздух Аттики слегка подрагивал там, где золотые пальцы солнца прикасались к еще не успевшему нагреться после ночи прибою. В воздухе пахло солью, водорослями и камнем. От этого запаха утро казалось еще более чистым и бодрящим. Сложно было поверить, что уже через несколько часов удушающая жара заставит прятаться в тени и скрываться от ее безжалостных поцелуев за стенами.

Пока что день только вступал в свои права и можно было с наслаждением окунуться в его негу, пропитанную солнечной энергией, запахами моря и звуками первозданного мира.

Пять дверей замка открылись почти одновременно. Все они были двустворчатые, резные, богато украшенные орнаментом. У каждой створки в почтительной позе замерли мужчины. Они придерживали двери, смиренно потупившись, а всю их одежду составляли только кожаные шипастые ошейники, с которых свисали поводки. Замершие мускулистые фигуры больше походили на статуи. И если бы эту картину увидел сторонний наблюдатель, он вполне мог бы усомниться в том, что живые люди способны так синхронно и неподвижно застывать.

Однако вышедшие из дверей молодые женщины даже не взглянули на «привратников». Пять ослепительных красавиц ступили на плитку, покрывающую двор, и на несколько секунд остановились, чтобы поприветствовать утреннее светило и друг друга.

Каждая была самобытна, прекрасна и притягательна. В каждой было нечто неуловимо магнетическое, что намертво приковывало взгляд и приводило мысли в смятение. Будь на Стили тот самый наблюдатель, увидев цариц собственными глазами, он ни за что бы не поверил, что на свете бывает такой оглушительный коктейль из животной привлекательности, утонченной красоты, грубой страстности, изысканной грации. На этих женщин хотелось смотреть не отрываясь и в то же время на них невозможно было смотреть, такую бурю эмоций они вызывали. Слово «вожделение» по отношению к ним становилось лишь тусклой, бессодержательной тенью, лишенной смысла. Все естество рвалось навстречу царицам, жаждало их, ожидало любого их повеления, взгляда, жеста.

Владычицы острова, безусловно, знали об этом. Сознание могущества и власти над мужчинами сквозило в движениях каждой из них. Но оно было сейчас не важно – царицы вышли во двор совсем не затем, чтобы повелевать.

Весело щебеча между собой, девушки стали спускаться по мощеной дорожке к морю. Там, совсем недалеко от полосы прибоя, располагались мраморные купальни – небольшое здание, похожее на античный храм. По его периметру шел портик, который поддерживали обнаженные по пояс кариатиды из розового мрамора, а стены украшал лаконичный эллинский орнамент.

Царицы посещали купальни каждое утро независимо от погоды и времени года. В редких случаях на ритуал омовения дозволялось смотреть кому-то из гостей. Это была невероятная благосклонность, похвастаться которой могли единицы. В присутствии нескольких охранников из специально отведенной комнатки гости смотрели на принимающих ванну цариц через узкую щель в стене. Смотревшему запрещалось себя трогать или каким-то другим способом проявлять впечатления от увиденного. Некоторые, не в силах терпеть, уходили до окончания омовения, некоторые кончали без единого звука и движения – только от того, что видели в эту узкую щелочку. А некоторые настолько теряли контроль над собой, что принимались мастурбировать прямо на глазах охранников. Последних немедленно выводили вон и отсылали с острова – непокорности царицы не прощали. Таким посетителям вход на Стили был заказан навсегда.

Утренний ветерок развевал легкую ткань нарядов, царицы неспешно спустились по ступенькам, щурясь от солнца, и каждая была по-своему неотразима, будто ожившая греза.

Первой шла Ангелика. И каждый, кто видел ее хотя бы мельком, подтвердил бы, что лучшего имени для девушки было не отыскать. Она действительно походила на ангела. Белые, как лепестки яблоневых цветов, локоны поблескивали легкими золотыми искрами и рассыпались по плечам, спускаясь до самой поясницы. Они струились, будто воды молочной реки, и казалось, если прикоснуться к ним, пальцы окутает мягкое облако. Кожа Ангелики соперничала по белизне с волосами и напоминала тончайший фарфор, только шелковистый и теплый на ощупь. Ярко-синие глаза приковывали взгляд, как только вы заглядывали в их бездонную глубину, полные губы сулили райское наслаждение, и в каждом движении белокурой царицы сквозила невесомая, ангельская грация.

Девушка мягко ступала по камням дорожки, но внезапно поморщилась и обернулась к идущей за ней спутнице.

– Помоги, песок в сандалию набрался, – сказала она и протянула руку, чтобы опереться на плечо подруги.

Будто специально, чтобы подчеркнуть гармонию противоположностей, помочь Ангелике остановилась Дамиана.

Ее иссиня-черные волосы были собраны в высокий узел, заколотый несколькими золотыми шпильками в китайском стиле. Длинная тонкая шея будто только и ждала поцелуя, а огромные темно-карие глаза в обрамлении невероятно длинных ресниц смотрели дерзко и страстно. Каждый изгиб фигуры молодой женщины обещал неистовое наслаждение, исполнение самых потаенных желаний. Золотистая кожа казалась бархатной, а длинные, изумительно красивые ноги едва прикрывал подол коротенького бирюзового сарафана на тонких бретельках. Дамиана представляла собой воплощение животного сладострастия, от которого захватывает дух. Увидев ее однажды, ни один человек – не важно, мужчина или женщина, – не имел и шанса воспротивиться огнедышащему вулкану, воплощенному в теле этой красавицы.

Даже ветер, похоже, не мог устоять перед Дамианой – игривые прозрачные пальцы дернули за бирюзовую ткань, и оказалось, что под сарафаном ничего нет – только маленький черный треугольник между стройными ногами выделялся на смуглой коже. Девушка небрежным взмахом одернула подол и от резкого движения длинные золотые серьги в ушах мелодично звякнули.

Но ей было не до проказ ветра, она с нескрываемым интересом наблюдала за Ангеликой. Та одной рукой расстегивала ремешки, второй держалась за Дамиану и все сильнее наклонялась вперед. Полные груди натянули полупрозрачную льняную ткань платья, и сквозь этот тонкий покров стали видны нежно-коралловые соски.

Полные губы черноволосой царицы тронула проказливая улыбка, она протянула свободную руку и кончиками пальцев погладила мягкую грудь подруги.

– Мммм, каждый раз смотрю и завидую, – проворковала брюнетка низким грудным голосом.

Ангелика легким шлепком оттолкнула ее руку и, улыбнувшись, ответила:

– Не ври.

– Она и не врет. – Рядом с подругами, остановилась София и тоже сделала хищное движение в сторону груди Ангелики.

Блондинка, стоя на одной ноге, прикрылась руками с притворным испугом, закачалась и упала в объятия Дамианы. Девушки рассмеялись. Глядя на Софию, и правда сложно было поверить, что она может завидовать чьим-то формам, ведь ее собственные были без преувеличения идеальны. Высокая грудь, быть может, лишь слегка тяжелая для такой тонкой талии, подтянутые стройные ноги, крепкая округлая попка, которую хотелось гладить и шлепать, изящная шея. Девушка была невысокого роста, что только добавляло ей привлекательности – казалось, что она досягаемая, земная. И при этом весь ее облик говорил, что с ней каждое мгновение будет наполнено неожиданными яркими впечатлениями.

На теле Софии не было ни единого волоска, даже голову она брила наголо, а кожу кое-где украшали цветные татуировки. Одна из них – искусная багровая роза – тянулась своим шипастым стеблем по внутренней стороне бедра девушки и склоняла цветок прямо к потаенному местечку между ногами. Вторая – извивающееся морское чудовище – спускалась от шеи на грудь и обхватывала острыми зубами темно-красный сосок. Только сейчас вся эта красота была скрыта под короткими шортами и атласным топом.

Серые, чуть приподнятые к вискам глаза царицы Софии меняли оттенок в зависимости от ее настроения. Сейчас, когда она смеялась вместе с подругами, они были теплого оттенка морской гальки… но в любую минуту могли превратиться в холодную ртуть, стоило только кому-то неверно себя повести. Остальные владычицы острова слегка побаивались Софию, потому что она была непредсказуемой, как морские волны. Но эта черта и притягивала к ней, ведь ничто не ласкает нежнее, чем вкрадчивое прикосновение прибоя.

Лучше всех об этом знала «малышка Зоя» – вероятно, самая необычная из цариц. Весь ее облик наводил на мысли о хрупкости, свойственной подросткам. Фигура гибкая, подвижная и тоненькая, как тростинка, казалась невесомее перышка, невзирая на аппетитные грудь и бедра. Нежная кожа, россыпь веснушек на курносом носике и полные мягкие губы создавали ложное впечатление беззащитности. Но стоило поглубже заглянуть в зеленые кошачьи глаза, как становилось понятно, что рыжеволосая царица ничуть не мягче драгоценного камня, а хрупкий образ – только маска, которую Зоя надевает как удобное летнее платье.

Девушка с улыбкой понаблюдала за короткой перепалкой подруг, но не остановилась рядом, а пошла дальше к купальне. Ее полная грудь колыхалась в такт шагам, и становилось понятно, что все царицы не слишком жалуют белье. Во всяком случае, перед утренним омовением.

Зоя что-то напевала себе под нос, отбивая ладонями в воздухе бравурный ритм. Неугомонная натура сквозила в каждом ее движении, а медно-красные, завивающиеся крупными кольцами волосы только подчеркивали это. Они были сияющими и непослушными, как языки огня, и непрестанно соперничали в яркости цвета с изумрудными глазами хозяйки. Рыжая царица ослепляла – в ней была детская чистота и в то же время искушенность куртизанки. Глядя на нее, совсем не сложно было поверить, что в этом мире не существует запретов и любая фантазия только ждет своего воплощения.

– Хватит болтать! – крикнула Зоя остальным, не оборачиваясь. – Давайте купаться уже, мне скучно.

– Сейчас я тебя развлеку, – раздался сзади вкрадчивый шепот. Талию рыжей царицы обхватили властные руки, пригвоздив к месту, а в шею впились острые белые зубки. Легкий укус вызвал сладостные мурашки, кровь прилила к щекам, а соски Зои немедленно затвердели. Руки нападающего поднялись от талии к грудям, пальцы стали поглаживать их, острый язычок пробежал по шее до самого уха, но, когда горячие влажные губы обхватили и стали посасывать мочку, Зоя вырвалась и резко обернулась.

– Галатея, прекрати! – с преувеличенным возмущением крикнула она, глядя на высокую шатенку в шелковом платье с разрезами по бокам. Галатея в ответ хищно рассмеялась и одним неуловимым движением скользнула вплотную к своей «жертве».

– Тебе уже не скучно, малышка? – хрипловатым, обволакивающим голосом спросила она. Зоя отступила, а потом быстро развернулась и собралась бежать. Но сделать этого не удалось. Длинные крепкие пальцы сомкнулись у нее на запястье, и непреодолимая сила потянула хрупкую девушку назад.

– Нет-нет-нет! – заголосила она, в притворном ужасе округлив глаза. – Спасите!

Ангелика, Дамиана и София засмеялись и быстро спустились по дорожке – на выручку подруге.

– Ладно-ладно, – картинно проворчала шатенка, отпуская Зою и поднимая руки в жесте капитуляции. – Подумаешь, решила чуть-чуть поиграть с нашей недотрогой.

Галатея тряхнула русой копной волос и, ехидно показав девушкам кончик языка, пошла дальше, а те, хихикая и заговорщицки перешептываясь, последовали за ней. Шатенка уверенно ступала по камням дорожки, и ни у кого не возникало сомнения, что она имеет право быть первой. Везде.

Галатея была высокая – заметно выше своих подруг, – величавая и статная. Ее словно высекли из такого же розового мрамора, что и кариатид портика, окружающего купальню. Образ нарушала только вздымающаяся под шелком одежды грудь и живые, внимательные глаза. Тело молодой женщины дышало таким совершенством, что непреодолимо притягивало, манило прикоснуться, ощутить тепло живой плоти, а не холод равнодушного мрамора… Но вряд ли кто-то рискнул бы протянуть к царице руку без ее позволения. Решительно все в облике Галатеи говорило о красоте, неутомимости и силе хищника: крепкая соблазнительная грудь, крутой изгиб бедер, точеные ноги, мелькающие в разрезах платья, изящные руки. И этот прекрасный зверь умел только повелевать, не подчиняясь ничьей воле.

Если бы Галатея не была царицей, она непременно бы ею стала, ведь природа наградила ее не только изумительным телом и звенящей твердостью истинной домины. То, что запоминалось любому, кто смотрел на нее хотя бы миг, – это глаза. Фиолетовые, чуть раскосые, глядящие пронзительно и властно, они впивались в самую душу и осушали ее до дна. Встретившись с их жадным взглядом, мужчины теряли контроль над собой и готовы были подчиниться любой прихоти. Выбора просто не оставалось.

Но сейчас волшебные глаза горели не так ярко, без особого интереса глядя вдаль на полосу прибоя. Все здесь было таким привычным, знакомым и обыкновенным.

Но внезапно в мире что-то переменилось. До купальни было уже совсем недалеко, когда Галатея резко остановилась. Ее лицо утратило расслаб-ленное выражение – девушке показалось, что она увидела нечто странное, качающееся на волнах в полосе прибоя. На щеках заиграл румянец, в глазах появился неподдельный интерес. Галатея подошла к самому краю дорожки, за которым зиял многометровый провал в бездну, на дне которой ждали только скалы и холодная морская вода.

Распознать, что же привлекло ее внимание, молодая женщина не могла – солнце отражалось бликами от воды, искажая очертания, – но в душе зародилось недоброе предчувствие, от которого по спине побежал отвратительный холодок.

Не оборачиваясь, Галатея позвала подруг:

– Идите сюда! Там что-то плавает.