Читать книгу Ночной цирк - Эрин Моргенштерн - Страница 19

О будущем Бейли ведутся давние и частые споры, хотя в последнее время они преимущественно сводятся к повторению того, что было сказано уже не раз, и напряженному молчанию.

Он считает, что все началось из-за Каролины, хотя впервые этот вопрос подняла его бабушка по материнской линии. Но поскольку бабушку Бейли любит гораздо больше сестры, винить во всем последнюю ему гораздо проще. Если бы она не сдалась так легко, ему не пришлось бы бороться так отчаянно.

Это была одна из бабушкиных просьб – как всегда, преподнесенная в виде простого пожелания. Сперва она показалась вполне невинной: пусть Каролина поступает в Рэдклифф-колледж.

Сама Каролина довольно хорошо восприняла эту идею, высказанную за чаем в уютной, с цветочками на обоях, гостиной их бабушки в Кембридже.

Впрочем, ее готовность последовать бабушкиному совету бесследно растаяла, стоило им вернуться в Конкорд и услышать мнение отца:

– Об этом не может быть и речи.

Каролина сперва надулась, но тут же смирилась, рассудив, что учиться там будет слишком сложно, да и в город ее никогда особенно не тянуло. К тому же Милли была помолвлена, им предстояло вместе планировать свадьбу, и это волновало Каролину куда больше собственного образования.

Вот тогда-то и грянул гром.

Пришло письмо из Кембриджа. Бабушка писала, что ничего не имеет против изменившихся планов Каролины, но Бейли-то несомненно будет поступать в Гарвард.

Это уже была не просьба, завуалированная подо что бы то ни было. Это был чистой воды приказ. Она сразу отмела все возражения, связанные с дороговизной обучения, заявив, что все расходы берет на себя.

Когда начался этот спор, никто и не подумал спросить, чего хочет сам Бейли.

– Я бы хотел поехать, – подал он голос, с трудом дождавшись паузы в разговоре.

– Ты будешь управлять фермой, – отрезал отец.

Учитывая, что Бейли еще не исполнилось шестнадцати и делать окончательный выбор ему предстоит нескоро, проще всего было бы закончить этот разговор и не вспоминать о нем до поры до времени.

Однако он, сам толком не зная почему, постоянно возвращается к этому спору, не давая ему затихнуть. Твердит, что всегда остается возможность уехать, а потом вернуться, что четыре года не такой уж долгий срок.

Сначала в ответ на эти заявления он выслушивает длинные нотации, вскорости сменяющиеся громогласными ультиматумами и хлопаньем дверьми. Его мать старается по возможности не вмешиваться в эти ссоры, но под давлением мужа встает на его сторону, хотя при этом неизменно тихонько добавляет, что решение должен принимать Бейли.

А Бейли даже не уверен, что хочет ехать в Гарвард. Правда, городская жизнь влечет его сильнее, чем Каролину, и ему кажется, что этот путь сулит больше возможностей, больше неизведанного.

А на ферме только овцы да яблони. Все предсказуемо.

Он уже сейчас может представить, как будет протекать его жизнь. Каждый день. В любое время года. Когда яблоки начнут осыпаться с веток, когда придет пора стричь овец, когда ударят первые морозы.

Одно и то же, из года в год.

Он жалуется матери на пугающее его однообразие в надежде, что это приведет к более взвешенному разговору о том, будет ли ему позволено уехать. Но она лишь говорит, что постоянство жизни на ферме ее не пугает, а успокаивает, и интересуется, выполнил ли он свои домашние обязанности.

Приглашения на чай в Кембридже теперь адресуются только Бейли, на Каролину они не распространяются. Она ворчит, что у нее все равно нет времени на эти визиты, и Бейли отправляется один, радуясь тому, что в дороге не нужно слушать ее непрерывную трескотню.

– Вообще-то мне нет особого дела, поступишь ты в Гарвард или нет, – заявляет бабушка в один из его приездов, хотя Бейли еще не затрагивал эту тему.

Он вообще старается ее избегать, будучи уверен, что наперед знает бабушкину точку зрения.

Он добавляет в чай еще одну ложку сахара и ждет, что она скажет дальше.

– Просто я считаю, что там у тебя больше возможностей, – продолжает она. – А это именно то, чего я тебе желаю, хотя твои родители совершенно не в восторге от моей идеи. Знаешь, почему я позволила дочери выйти замуж за твоего отца?

– Нет, – качает головой Бейли.

Таких разговоров никогда не велось в его присутствии, хотя Каролина однажды по секрету рассказала ему, что слышала, будто история была скандальная. Даже спустя почти двадцать лет после тех событий его отец никогда не переступал порога дома тещи, а она ни разу не приезжала в Конкорд.

– Потому что она все равно убежала бы с ним, – объясняет бабушка. – Уж слишком ей этого хотелось. Не о такой доле я мечтала для своей девочки, но нельзя навязывать детям собственный выбор. Я помню, как ты читал вслух моим кошкам. Когда тебе было пять лет, ты превратил корыто в пиратский корабль и совершил набег на гортензии в моем саду. Не пытайся убедить меня, что ты хочешь стать фермером.

– Но на меня возложена ответственность, – возражает Бейли, повторяя слово, которое он уже начинает ненавидеть.

Бабушка издает странный звук: не то смеется, не то кашляет, а может, и то и другое сразу.

– Следуй за мечтой, Бейли, – говорит она ему. – Будь то Гарвард или что-то совсем другое. Не важно, что говорит отец и как громко он это делает. Он забывает, что некогда сам был чьей-то мечтой.

Бейли кивает, и бабушка, откинувшись в кресле, переходит к жалобам на соседей, ни разу больше не упоминая ни его мечту, ни его отца. Однако, когда он собирается уходить, она просит:

– Не забывай, что я тебе сказала.

– Не забуду, – обещает он.

Он не говорит, что мечта у него уже есть, но вряд ли она осуществима.

Однако он доблестно продолжает вести с отцом регулярные споры.

– Разве мое мнение ничего не значит? – однажды спрашивает он перед тем, как их разговор переходит в стадию хлопанья дверьми.

– Нет, не значит, – заявляет отец.

– Может, пора оставить эту идею, Бейли, – тихо говорит мать, когда муж выходит из комнаты.

После этого разговора Бейли старается бывать дома как можно реже.

Школа занимает не так много времени, как бы ему хотелось. Сперва он начинает больше работать, уходя в самые дальние уголки сада, где отец почти не появляется.

Затем увлекается долгими прогулками по полям, лесам, кладбищам.

Он бродит между могилами философов, поэтов и писателей – их имена знакомы ему по бабушкиной библиотеке. Но кроме них он видит бесчисленные надгробия с надписями, которые ему ничего не говорят. А еще больше – разрушенных ветрами и ливнями плит: имен на них вовсе не разобрать, их владельцы лежат, всеми давно забытые.

Он гуляет бесцельно, но чаще всего рано или поздно оказывается возле того самого дуба, под которым они с Каролиной и ее друзьями часто сидели в детстве.

Он вырос, и теперь с легкостью взбирается на самую вершину дерева. В густой кроне он чувствует себя спрятанным от всего мира. При этом здесь достаточно светло, чтобы читать, если он вдруг берет с собой книгу – очень скоро это входит у него в привычку.

Он зачитывается историческими романами, мифами и древними преданиями, недоумевая, почему принцы, рыцари и драконы похищают только девушек, вырывая их из цепких объятий обыденности. Ему кажется несправедливым, что он лишен шансов на подобное избавление. А избавить себя сам он не может.

Подолгу наблюдая за бесцельно слоняющимися по полям овцами, он начинает мечтать, что кто-нибудь все-таки явится и увезет его, но желания, загаданные при виде жующих травку овец, сбываются не чаще, чем при виде падающих звезд.

Он твердит себе, что такая жизнь не так уж плоха. Что нет ничего зазорного в том, чтобы быть фермером.

Но неудовлетворенность не покидает его. Даже земля под ногами вызывает в нем глухое раздражение.

И он продолжает искать убежища на своем дереве.

Чтобы закрепить на него свои права, он даже вынимает из тайника, устроенного под отклеившейся половицей под кроватью, старинную деревянную шкатулку, где хранит свои самые ценные сокровища, и прячет ее среди ветвей в небольшом углублении. На дупло оно не тянет, но для целей Бейли является достаточно вместительным.

Шкатулка не очень большая, с потускневшей медной защелкой. Она обернута куском холста, который надежно защищает ее от ветра и дождя, и запрятана так глубоко, чтобы ее не могли достать даже самые любопытные и запасливые белки.

Среди ее содержимого заостренный наконечник стрелы, который он нашел в поле, когда ему было лет пять. Камешек со сквозной дырочкой – говорят, он приносит удачу. Черное перо. Блестящий кусочек горной породы – про него мама сказала, что это разновидность кварца. Монетка, впервые выданная ему в качестве карманных денег, которую он решил сохранить на память. Кожаный ошейник их собаки, умершей, когда Бейли было девять. Одинокая белая перчатка, посеревшая от времени и оттого, что хранилась в маленькой шкатулке вместе с камнями.

И несколько сложенных пожелтевших листков бумаги, исписанных от руки.

Когда цирк уехал, он постарался описать его в мельчайших подробностях, какие только мог припомнить, чтобы со временем они не стерлись из памяти. Попкорн в шоколадной глазури. Шатер, где циркачи, стоя на высоких круглых постаментах, показывали трюки с ослепительно белым пламенем. Волшебные часы-трансформер, которые стояли напротив кассы и были чем-то большим, нежели просто часами.

И хотя он старался записывать своим неровным почерком каждую деталь, связанную с цирком, ему так и не удалось описать встречу с рыжеволосой девочкой. Он никому о ней не рассказывал. Он дважды приходил в цирк вечерами, в урочные часы, и пытался разыскать ее, но так и не смог.

А потом цирк уехал. Исчез так же внезапно, как появился, растаял, как сон.

И с тех пор не возвращался.

Единственным доказательством, что девочка действительно существовала, а не была плодом его воображения, служила эта перчатка.

Впрочем, больше он не заглядывает в шкатулку. Плотно закрытая крышкой, она спрятана на дереве.

Он подумывает, не пришла ли пора попросту выбросить ее, но не может заставить себя это сделать.

Возможно, он оставит ее здесь и позволит зарасти корой, навечно похоронив ее внутри.

В это серое субботнее утро Бейли, как обычно, просыпается раньше остальных членов семьи. Он торопливо делает свою часть работы по дому, вместе с книгой бросает в сумку яблоко и отправляется к дереву. Где-то на полпути ему приходит в голову, что он зря вышел из дома без шарфа, но погода обещает разгуляться. Утешаясь этой надеждой, он карабкается вверх, минуя нижние ветки, на которые его сослали много лет назад, минуя ветки, на которых сидела Каролина и ее друзья. Вот ветка Милли, думает он, ставя на нее ногу. Даже по прошествии лет его накрывает волной удовлетворения, когда ветка Каролины остается позади. В окружении трепещущей на ветру листвы Бейли усаживается на свое любимое место, ботинками едва касаясь тайника, где спрятана почти позабытая шкатулка с его сокровищами.

От неожиданности он едва не падает с дерева, когда, оторвавшись наконец от книги и подняв глаза, обнаруживает в поле скопище черно-белых полосатых шатров.