Читать книгу Не вся трава зеленая - Эрл Стенли Гарднер - Страница 2

Многоквартирный дом по Биллинджер-стрит, 817 некогда представлял собой обычный трехэтажный особняк.

Когда-то этот район был застроен солидными зданиями, но это было много-много лет назад.

Город вырос и поглотил этот район. Шикарные постройки дряхлели, затем их превратили в доходные дома с меблированными комнатами и залами, маленькими офисами и магазинами в первых этажах.

Я обогнул парикмахерскую на одно кресло, нашел лестницу, поднялся на третий этаж, разыскал квартиру 43 и некоторое время стоял у двери, прислушиваясь.

Из 42-й квартиры, которая примыкала с южной стороны, я слышал ровный стук пишущей машинки, потом вдруг наступила пауза, но через некоторое время работа машинистки продолжилась. Из квартиры 43 не доносилось ни звука.

Я легонько постучал в дверь. Ответа не последовало.

Пишущая машинка в квартире 42 все стучала.

Я стоял в полутемном коридоре, не зная, как поступить. Потом положил ладонь на дверную ручку и надавил. Щелкнула задвижка. Я осторожно приоткрыл дверь на несколько сантиметров. Дверные петли не издали ни звука.

Я закрыл дверь и снова постучал, на сей раз более уверенно.

Никакого ответа.

Я повернул ручку, открыл дверь и заглянул внутрь.

Это была меблированная квартира, и кто-то очень спешил, покидая ее. На полу валялась пара пустых картонных коробок и несколько старых газет. В распахнутых настежь шкафах было пусто. Квартира состояла из комнаты и маленькой кухоньки, как раз справа от меня, а открытая дверь в дальнем углу вела в ванную. Ниша в стене, где находилась приставная кровать, была прикрыта занавеской, сейчас отдернутой. На металлической перекладине сиротливо болтались проволочные вешалки для одежды.

Мне хотелось войти внутрь и осмотреть квартиру, но я чувствовал, что этого делать не следовало. Я вышел и закрыл за собой дверь.

Пишущая машинка в номере 42 смолкла. Я услышал приближающиеся к двери шаги.

Нарочито громко я постучал в дверь квартиры 43.

Дверь соседней квартиры открылась. Женщина лет тридцати или чуть старше показалась в проеме, вопросительно глядя на меня.

Я послал ей успокаивающую улыбку и сказал:

– Хочу попасть в 43-ю квартиру. – С этими словами я поднял руку и снова постучал.

– Вы издатель Колберна Хейла? – спросила она.

Я повернулся и испытующе посмотрел на нее:

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что Кол ждет своего издателя.

– Понятно, – ответил я.

– Вы не ответили на мой вопрос, – заметила она.

– А я должен отвечать? – спросил я.

– Думаю, да.

– Почему бы вам не спросить мистера Хейла, когда он вернется?

– Потому что я не думаю, что он вернется. Но, может быть, я окажусь вам полезной?

– Может быть.

– Тогда объясните, что происходит? – попросила она.

Я поднял брови:

– Разве что-то происходит?

– Вы сами знаете. Среди ночи приходят какие-то люди, шарят по шкафам, уносят коробки с вещами…

– В котором часу это было?

– Примерно в час ночи.

– Вы их видели? – спросил я.

– Меня все это жутко раздражало, – сказала она, – я не могла уснуть из-за их топота. Когда мое терпение лопнуло, я встала, набросила халат, открыла дверь, но уже никого не застала.

– Вы не посмотрели на часы?

– Было половина второго.

– Сколько было людей?

– Мне кажется, двое.

– Колберн Хейл с другом?

– Я не разобрала, о чем они говорят. Но голоса Кола я не слышала. По-видимому, это были чужие люди. А теперь я вас снова спрашиваю: вы издатель Кола?

– Нет, я не издатель, – ответил я. – Но мне нужно поговорить с Хейлом, прежде чем тот поговорит с издателем.

– Тогда вы литературный агент? – спросила она.

– Не совсем так, но я не могу вам больше ничего сказать, кроме того, что мне хотелось бы поговорить с Хейлом до его разговора с издателем.

– Наверно, вы хотите предложить ему контракт на сценарий для фильма, – предположила она.

Я пожал плечами, как бы предлагая прекратить догадки, и сказал:

– Это вы так думаете.

Она посмотрела на меня и сказала:

– Не заглянете ли ко мне на минуту?

Я посмотрел на дверь в квартиру Хейла, выражая всем видом сомнение.

– Полагаю, его нет дома, – сказал я. – Вы не в курсе, когда он вернется?

– Мне кажется, он уехал и уже не вернется.

– Не заплатив за квартиру?

– Как мне известно, он платит вперед по двадцатое число. Здесь нельзя задерживать квартирную плату. В любом случае вы или платите деньги, или съезжаете.

– Очень жесткие правила, да? – спросил я.

– Очень.

Я вошел следом за ней в квартиру. Она была обставлена более претенциозно, чем та, что находилась по соседству. Нишу с приставной кроватью закрывали двери. В комнате также стоял довольно ветхий письменный стол с пишущей машинкой. По столу были рассыпаны листки рукописи.

– Вы писательница? – спросил я.

Она указала на стул с прямой спинкой.

– Пожалуйста, садитесь, – пригласила она. – Я действительно писательница, если вы издатель… в общем, мне хотелось бы поговорить с вами.

– Откровенно говоря, – ответил я, – я не издатель. И даже не знаю, смогу ли вам помочь. Что вы пишете?

– Я пишу роман, – сказала она, – и, думаю, эта вещь мне удастся.

– Много уже написали?

– Чуть больше половины.

– Интересные характеры? – спросил я.

– Во всяком случае, твердые.

– Конфликт героев?

– Уж этого достаточно. Очень острый сюжет. Перед героями встают проблемы, требующие решений, и читатель будет заинтригован, пытаясь угадать, какими окажутся эти решения.

– Все это очень занимательно, – сказал я. – Вы хорошо знаете Колберна Хейла?

– Довольно хорошо, если учесть, что он пробыл здесь всего пять или шесть недель.

– Почему вы решили, что я издатель?

– Я знала, что он ждал встречи с издателем и все последнее время был сосредоточен на романе. Он печатал одним пальцем, но довольно бегло.

– Вы не в курсе, о чем его роман?

– Нет, мы решили, что не будем рассказывать друг другу сюжеты наших произведений. Кроме того, у меня принцип – я никогда никому не рассказываю подробности сюжета. Это плохая примета.

Я понимающе кивнул.

– Вы с Хейлом были друзьями? – спросил я.

– Скорее просто соседями, – ответила женщина. – У него была подруга.

– В самом деле? – спросил я.

– Ее зовут Нэннси Бивер, – сказала она. – Я собираюсь навестить ее сегодня и попробую узнать, не известно ли ей что-нибудь. Видите ли, у нас здесь нет телефонов.

– Она живет неподалеку? – продолжал я выспрашивать.

– В доме 830, – объяснила она. – Это чуть дальше вверх по улице. У нее квартира 62-Б. Я надеюсь… Я очень надеюсь, что она в курсе.

– А почему же ей не быть в курсе?

– Вы же знаете, каковы они – мужчины, – неожиданно сказала она.

– Каковы? – спросил я.

Она вдруг вспыхнула и сказала с горечью:

– Им нравится пофлиртовать, а когда дело коснется обязательств, они тут же бросаются в кусты. Сначала подавляют вас своим натиском, а потом исчезают, и их не найти.

– Вы думаете, Колберн Хейл был таким же?

– Я думаю, все мужчины одинаковы.

– Включая издателей?

Ее жесткость в некоторой степени смягчилась, и она оглядела меня с головы до ног.

– Если вы издатель, – сказала она, – вы другой. А мне почему-то кажется, что вы издатель, несмотря на то, что это отрицаете.

– Хотел бы я быть издателем, – вздохнул я.

– Спонсором?

Я покачал головой:

– Нет, не им.

– Но вы так и не представились.

– Вы тоже.

– Меня зовут Мардж Фалтон, – сказала она.

– Я – Дональд Лэм, – сказал я. – Я еще зайду попозже, чтобы узнать, не вернулся ли Колберн Хейл. Если он вдруг возвратится и вы, допустим, увидитесь с ним, передайте, что Дональду Лэму необходимо с ним встретиться.

– А что мне сказать ему о причине вашего визита?

Несколько секунд я колебался, не зная, говорить ли ей. Затем произнес:

– Мне кажется, будет лучше, если я сам все ему скажу. Не хочу показаться невежливым, но, думаю, так будет лучше.

Я встал и направился к двери.

– Большое спасибо, мисс Фалтон. Вы очень мне помогли.

– Я увижу вас снова?

– Возможно, – ответил я.

– Мне кажется, у меня получается милый роман, – сказала она.

– Могу держать пари, что так оно и есть, – сказал я на прощанье.

Она стояла в дверях, наблюдая, как я спускаюсь по лестнице.

На всякий случай я всегда вожу с собой пишущую машинку. Эту не очень новую машинку в футляре я прихватил с собой перед тем, как подняться по лестнице дома 830 на Биллинджер-стрит. Квартира 62-Б находилась на третьем этаже. Я тихонько постучал в дверь, но мне не открыли. Я взялся за шарообразную ручку и попытался повернуть ее. Дверь была заперта. Я отошел от двери и постучал в квартиру 61-Б.

Женщина, что открыла дверь, была крашеной блондинкой с мешками под глазами, но стройная фигура с тонкой талией делала ее довольно привлекательной. Она была в брюках и кофточке, и, по всей видимости, мой визит пришелся явно некстати: выражение ее лица говорило о том, что она ждала кого-то другого.

– Простите, мэм, но мне срочно нужны деньги, – начал я. – У меня есть пишущая машинка…

В глазах женщины появился живой интерес.

– Сколько вы хотите за нее? – спросила она.

– Меня зовут Дональд Лэм, – представился я. – Я писатель. Мне нужны деньги. Опробуйте машинку и сами назначьте цену. Я в отчаянном положении. Если все сладится – машинка ваша.

Она сказала:

– У меня уже есть пишущая машинка.

– Но не такая, как эта, – сказал я. – Она очень удобная и отлично отрегулирована. Работать на ней – сплошное удовольствие.

Я видел, что мое предложение ее заинтересовало.

– Напечатайте что-нибудь на ней, – продолжал я, – вы сразу заметите разницу. Ни один издатель не останется равнодушным к такой рукописи.

– Как вы узнали, что я пишу? – спросила женщина.

– Идя по коридору, я услышал стук пишущей машинки.

– Кто вас направил ко мне?

– Никто. Я оказался в безвыходном положении – мне нужны деньги, и я готов продать машинку первому встречному.

– Вам нужны наличные?

– Да.

Она покачала головой и сказала:

– В этом доме многие пользуются пишущими машинками, но почти ни у кого из них не найдется той суммы, которую вы хотите за нее получить.

– Не хочу показаться чересчур назойливым, – не унимался я, – но прошу вас: напечатайте что-нибудь на этой машинке. Я мог бы в качестве компенсации части суммы взять вашу машинку и, разумеется, получить немного денег, чтобы не остаться внакладе.

– Сколько вы хотите получить денег?

– Прежде мне нужно увидеть вашу машинку.

Она посмотрела на часы и пригласила:

– Входите.

Ее квартира состояла из двух комнат с временной перегородкой, за которой была кухня. Портативная машинка стояла на ветхом карточном столике, перед которым помещался складной стул. На столике лежали страницы рукописи, вся мебель свидетельствовала о том, что пользуются ею довольно давно. Не то чтобы у вещей был обшарпанный вид, но и новыми их нельзя было назвать.

– Вы живете здесь одна? – спросил я.

Ее взгляд стал вдруг подозрительным.

– Какая вам разница? Давайте посмотрим вашу машинку, – сказала она, снимая свою со стола и ставя на стул.

Я открыл футляр и поставил машинку на стол.

Она вставила лист и начала печатать, правда, двумя пальцами, но у нее это хорошо получалось.

– Что вы пишете? – поинтересовался я. – Романы, статьи, рассказы?

– Что придется, – ответила хозяйка. – Меня зовут Энними Клинтон.

Я быстро осмотрелся вокруг. Повсюду тут и там валялись журналы; увидел я и книги с адресами магазинов. На полке лежала стопка пакетов, где, как я предположил, хранились отвергнутые редакторами рукописи.

Она быстро собрала со стола страницы и положила их текстом вниз на пишущую машинку.

– У вас очень хорошая машинка, – сказала женщина.

– Превосходная!

– Сколько вы хотите за нее? – спросила она.

– Я бы хотел сначала взглянуть на вашу.

Она подошла к стулу, взяла рукопись, положила ее в книжный шкаф, убрала мою машинку, а свою поставила на стол. Затем как-то нехотя протянула мне листок бумаги.

Машинка оказалась старой и к тому же давно не чищенной. При работе она издавала звук, похожий на треск молотилки, а буквы «е» и «а» получались совсем отвратительно.

– Итак? – спросила она.

– За свою машинку я возьму вашу и еще сорок долларов наличными.

Она некоторое время обдумывала предложение, потом сказала:

– Позвольте мне еще раз попробовать.

На сей раз она печатала несколько дольше. Я видел, что ей хочется заполучить мою машинку.

– Двадцать пять долларов, – наконец сказала она.

– Сорок, – ответил я. – Эта машинка как новая.

– Тридцать.

– Пусть будет тридцать пять, и по рукам.

– С вами трудно иметь дело, вы крепкий орешек.

– Мне нужны деньги, но у меня хорошая пишущая машинка, а ваша нуждается в серьезном ремонте.

– Я знаю.

После некоторого раздумья она предложила:

– Я могла бы дать вам сейчас пятнадцать долларов, а двадцать через две недели.

Я отрицательно покачал головой:

– Мне срочно нужны деньги.

Она вздохнула с сожалением:

– Тогда я вам не покупатель.

– Ладно, – ответил я. – Попробую стукнуться к соседям. Кто живет в квартире 62-Б?

– Там нет никого.

– Квартира не сдается?

– Там жила женщина, но съехала. Нэннси Бивер. Она говорила, что ее имя звучит именно так, с двумя «н»: Н-э-н-н-с-и.

– Тоже пишет?

– Думаю, что да. Она много работала на машинке. Хотя я не встречала в продаже ее книг.

– Общительная?

– Не могу сказать, но вообще она неплохой человек. И так неожиданно уехала! Я ничего и не подозревала до вчерашнего дня.

– Любовники?

– Не знаю. Здесь каждый живет своей жизнью. Например, в квартире 60-Б живет пара Остинов. Я не знаю, чем они занимаются. Он, кажется, где-то при должности. Что касается ее… Я никогда не слыхала, чтобы у них стучала машинка. Мне кажется, она художница. Они оба очень скрытные. Этот район города вообще отличается замкнутым образом жизни. – Она подумала с минуту, а потом добавила: – Это единственный способ выжить здесь.

– А мисс Бивер не намекала вам, что собирается уезжать? – спросил я.

– Нет, я ничего такого и предполагать не могла, пока она не начала выносить из квартиры картонные коробки и чемоданы.

– Выносили вещи грузчики?

– Нет, таксист, – ответила она. – Она договорилась, чтобы он помог ей.

– Картонные коробки и чемоданы, говорите вы?

– Да, картонные коробки. Наверное, с полдюжины, клеенные лентой и с почтовыми наклейками. Сначала она вынесла коробки, а примерно через полчаса вернулась и забрала чемоданы.

– Все это время ей помогал водитель такси?

– Да.

– Желтое такси?

– Да, по крайней мере, я так думаю.

– Один и тот же водитель?

– Не знаю. Господи! Почему вы так интересуетесь Нэннси Бивер?

– Будь я проклят, если я сам знаю, – сказал я, – но мне нравится сопоставлять факты, чтобы понять людей. Любого человека я рассматриваю как потенциального героя рассказа. То, что вы мне поведали, возбудило мое любопытство.

– Короче, она уехала, и вы не сможете продать ей пишущую машинку.

– Вы не думаете, что мисс Бивер вернется?

Она покачала головой.

– Скажите, – начала она опять, – сколько вы хотите заработать на машинке?

Я снова посмотрел на ее машинку.

– Не могу вас порадовать. Ваша машинка в том еще состоянии. Ее нужно почистить, смазать, отрегулировать.

– Это давно надо было сделать, но я все откладывала. Когда нет постоянной работы, на статьях и тому подобном много не заработаешь. Я не могу без машинки, но у меня не так много денег, чтобы купить новую. Некоторые гонорары, которые я получаю за рассказы, составляют меньше пяти долларов… знаете, в этих дешевых журналах…

– Приходится туго, – согласился я. – Возможно, если ваши рукописи будут выглядеть более… скажем, более солидно, вы сможете больше заработать.

– Я как раз это и имею в виду. Вот почему мне хотелось бы узнать, сколько вы окончательно хотели бы получить. Я ведь не могу жить, чтобы совсем не есть, и через две недели надо еще вносить плату за квартиру.

– Я не могу назначить иную сумму…

– Может быть, вы все-таки согласитесь получить сейчас пятнадцать долларов, а через две недели остальные двадцать?.. У меня приняли рассказ. Двадцать долларов я получу наверняка.

– Извините, – сказал я, – но для меня это неприемлемо. К кому еще в этом доме вы посоветовали бы мне обратиться?

– Ни к кому, – ответила она. – На этом этаже всего четыре квартиры. Четвертую снимает какая-то дама, занимающаяся бизнесом. Она рано уходит на работу. А о людях, которые живут этажом выше, я вообще ничего не знаю.

Я положил свою пишущую машинку в кейс.

– Мне очень жаль, – выразил я сожаление. – Попробую спросить в соседнем доме. Вы там никого не знаете?

Она покачала головой.

– Мы не общаемся с соседями. У каждого свои знакомые, вот и все. Но мне бы, конечно, хотелось иметь эту машинку…

– Жаль, что я не могу позволить себе продать ее на ваших условиях, но мне тоже нужно думать о своем существовании.

– Вы пишете?

– Время от времени.

– Вы выглядите состоятельным. Производите впечатление человека, которому не составляет труда продать свои произведения.

– Неужели я кажусь именно таким?

– Да, в вас есть какое-то высокомерие, видимо, от самоуверенности. Вам наплевать на нас, писателей, живущих на случайные заработки. Мы осознаем всю тщетность наших усилий и постепенно погружаемся в пучину разочарований. Пока я наблюдала это у других, но, похоже, подобный финал ждет и меня.

– А знаете, что я сделаю? – обратился я к ней. – Вы славная, и я готов рискнуть. Ладно, давайте пятнадцать долларов, и машинка ваша, а я приду за остальными через две недели.

– Неужели вы пойдете на это? – спросила она, и ее лицо посветлело.

Я кивнул.

– Как чудесно! Мне в последнее время не раз приходило в голову, что мои работы выглядят, как бы это сказать… не очень профессионально оформленными.

– Новая лента отнюдь не пошла бы во вред вашей машинке.

– Новые ленты денег стоят, – сказала она, – а деньги не растут на деревьях.

Она прошла в чуланчик и, пошарив там, вернулась с двумя пятидолларовыми и пятью однодолларовыми бумажками.

Я отдал ей свою пишущую машинку, ее положил в кейс и сказал:

– Помните, я вернусь через две недели. Надеюсь, новая машинка принесет вам удачу.

– Принесет. Обязательно принесет! Я знаю! – радостно воскликнула она. – У меня даже настроение поднялось. Вы сказали, вас зовут Лэм?

– Дональд Лэм.

– Я достану эти деньги, Дональд. Уверена, что у меня получится. Эта сделка буквально оживила меня. Я чувствую настоящее вдохновение. Теперь все пойдет по-другому. И даже наскребу на гамбургер – ведь на голодный желудок много не наработаешь.

– Это правда, – согласился я.

Она проводила меня до двери, потом в порыве чувств, обхватила меня руками и поцеловала в щеку.

– Вы замечательный человек! – сказала она.

Унося ее разваливающуюся пишущую машинку, я вернулся к автомобилю, анализируя информацию, которую мне удалось получить о Нэннси Бивер.

Две ездки в такси. Одна – с картонными коробками, после которой она вернулась через полчаса. Потом вторая, с чемоданами, – насовсем.

Я вернулся и изучил список жильцов, мне нужен был управляющий. Узнав, где он находится, я направился прямо туда. Управляющим оказалась женщина средних лет, тучная и циничная.

– У вас есть свободные квартиры? – спросил я.

– Одна освобождается на третьем этаже, номер 62-Б. Очень хорошая квартира.

– Могу ли я взглянуть на нее?

– Не сейчас. Она еще не убрана. Жилец выехал только вчера и оставил все в беспорядке.

– Я сделаю на это скидку.

– Я не могу сейчас подняться с вами. Мне должны позвонить из другого города.

– Дайте мне ключ, и я сам посмотрю, – предложил я.

– Чем вы зарабатываете на жизнь? – спросила она.

– Литературным трудом.

Она покачала головой.

– Писатели ненадежные клиенты. На словах у них все хорошо, но, когда надо платить, оказывается, что у них нет денег. И такое происходит сплошь и рядом.

– Сколько вы хотите за эту квартиру? – спросил я.

– Пятьдесят пять долларов, – ответила управляющая.

– Я не из таких, как вы описали, и мог бы внести плату за первый месяц и заплатить вперед еще пятьдесят пять за следующий месяц проживания. В любое время, если я не заплачу, вы можете взять эти пятьдесят пять долларов.

– Это другое дело, – обрадовалась она. – Должно быть, у вас дела в порядке.

– Мне удается сводить концы с концами, – скромно ответил я.

Она протянула ключ.

– Учтите, там полный хаос. Но я сегодня же наведу там порядок.

– Разумеется, – успокоил я, – я это учту.

Снова поднявшись по лестнице, я вошел в квартиру.

Там и вправду царил кавардак. По полу всюду в беспорядке разбросаны бумаги. В спешке скомканными обрывками была переполнена и мусорная корзина.

Шкафы открыты настежь, ящики комода выдвинуты.

Я разгладил несколько листков. В основном это были рекламные объявления, обычно рассылаемые по почте. На одном был отпечатан список вещей: три книги с названиями и именами авторов; полпачки бумаги для пишущей машинки; пачка копирки, карандаши, ручки, резинки, ленты для машинки, конверты…

В этом списке не было ничего, что могло бы объяснить, почему этот лист вынули из машинки, смяли и швырнули в корзину.

Вверху стояло имя – Нэннси Армстронг, коробка 5.

Я сложил бумагу, сунул в карман и вышел из квартиры. Отдавая ключ управляющей, я сказал, что еще подумаю и не против взглянуть на квартиру еще раз после того, как ее уберут.

Приехав домой, я отыскал телефонный справочник и посмотрел раздел «Склады».

Меня заинтересовала компания «Интернэшнл сторидж», филиал которой находился в пяти кварталах от Биллинджер-стрит, где раньше проживала Нэннси Бивер.

Снова сев в машину, я отправился в таксомоторный парк. Дежурная в ответ на мой вопрос сказала:

– Вчера заказывали такси. На нем отвезли несколько картонных коробок с Биллинджер-стрит, 830 по адресу филиала компании «Интернэшнл сторидж». Это всего в пяти кварталах оттуда… У вас есть претензии?

– Совсем наоборот, – сказал я. – Водитель показал себя с самой лучшей стороны. Более того, я хотел бы еще раз воспользоваться его услугами.

– Машину будет довольно трудно разыскать, – начала дежурная.

– Но ведь ваши таксисты периодически оповещают вас о заказах, – сказал я. – Сообщил же водитель, что находится на Биллинджер-стрит и везет кучу картонных коробок в «Интернэшнл сторидж». Потом он еще подвез мои чемоданы.

Поскольку я знал, что водители сообщают только адрес, не упоминая имени заказчика, то был уверен, что дежурная понятия не имела, кто был клиентом: женщина или мужчина.

Я просунул в окошечко пятидолларовую купюру.

– Мне очень важно увидеть этого таксиста. Купите себе коробочку конфет. Шоколад хорошо стимулирует мозговую деятельность, и, я уверен, вы придумаете что-нибудь, чтобы уладить мое дело.

– Я не нуждаюсь в деньгах, – сказала она.

– Но все же…

Дежурная почти как должное приняла пятидолларовую бумажку.

– Чтобы выяснить, нужно время, – сказала она.

– Я подожду.

– Я… Постойте-ка. Это машина 2-27-А. Но у нас водители работают посменно. Заказы поступают практически круглые сутки. Водитель приезжает в гараж и тут же сдает ее сменщику.

– Знаю, – сказал я, – но тот водитель работал утром и…

– Тогда, очевидно, сейчас он тоже на дежурстве, – предположила она.

– А вы могли бы разыскать его, – попросил я, – и снова направить на Биллинджер-стрит, 830? Я буду его там ждать.

– Вам нужно именно это такси?

– Мне нужен этот водитель, – ответил я.

– Хорошо, – сказала она, записывая. – Я ему передам. Вы будете там ждать?

– Я буду ждать внизу у лестницы.

Я отправился на Биллинджер-стрит и простоял там двадцать пять минут, прежде чем показалось такси.

Водитель вышел из машины и стал озираться по сторонам.

– Вы вчера выполняли мой заказ, – сказал я, – перевозили картонные коробки на склад компании «Интернэшнл сторидж».

Он посмотрел на меня, вспоминая.

– Но это были не вы, – возразил он. – Это…

– Я знаю, – перебил я его. – Это была моя помощница, Нэннси Бивер, она перевозила кое-что из квартиры 62-Б. И перепутала вещи, которые должна была взять с собой и которые должна была отвезти на склад. Мне придется все проверить, и вы мне поможете. Сначала мы поедем в «Интернэшнл».

Он взял десять долларов, которые я протянул ему.

– У меня из-за этого не будет неприятностей? – спросил он.

– Ни малейших. Я просто пытаюсь все выяснить. Думаю, когда Нэннси собиралась, то по ошибке положила в коробку рукопись, которая мне очень нужна. Очевидно, эта коробка попала в хранилище.

– О’кей, – согласился он. – Поехали.

Он сбросил флажок, и мы отправились в филиал компании «Интернэшнл сторидж».

– Подождите здесь, – сказал я, выходя из машины, – я недолго.

Войдя внутрь, я обратился к девушке за стойкой:

– Вчера моя помощница привезла сюда картонные коробки из нашей квартиры на Биллинджер-стрит, 830. Водитель такси, который ее подвозил, сейчас ждет на улице. Произошла ошибка в количестве коробок. Я хочу найти накладную, или как вы это называете, и проверить количество коробок.

Она не нашла в моей просьбе ничего особенного.

– Фамилия?

– Нэннси Армстронг. – Я стрелял вслепую.

Она пробежала глазами список:

– Вот шесть картонных коробок.

– Только шесть?

– Только шесть.

– Тогда недостает коробки 6А, – сказал я. – Попробую ее найти. Большое спасибо.

Я заметил, что в глазах девушки появилась легкая тень подозрения, поэтому решил не испытывать судьбу и быстро вернулся к такси.

– Она действительно перепутала, – сказал я водителю. – Нам придется снова ехать на Биллинджер-стрит.

По дороге я спросил:

– Вы везли мою помощницу после того, как она сдала коробки?

– Да.

– В аэропорт? – спросил я.

Он обернулся, с подозрением взглянув на меня:

– Нет, не в аэропорт.

Я рассмеялся.

– Она всегда была скуповата. Наверное, поехала автобусом, хотя я советовал ей лететь.

– Я довез ее до автобусной станции, – признался он.

Больше я не задавал вопросов, а когда он остановился у дома 830 по Биллинджер-стрит, расплатился по счетчику и направился к лестнице.

– Мне нужно отыскать пропавшую коробку, – объяснил я ему. – Думаю, Нэннси оставила ее для меня у управляющей. Видите ли, мы съезжаем с квартиры…

– Так я и понял, – сказал водитель. Затем, бросив взгляд на чаевые, которые я дал ему, кивнул: – О’кей, – и тотчас уехал.

Я пересел в свою машину и отправился домой. Там я отыскал картонную коробку, взял несколько старых газет и три или четыре ненужные книги, сложил все в коробку и напечатал на листе бумаги: «Нэннси Армстронг, коробка 6А».

Я сочинил подробную опись и приклеил лист на коробку.

Затем я вернулся в компанию «Интернэшнл сторидж» и подошел к стойке, с довольной улыбкой таща за собой эту дурацкую коробку.

– Все в порядке, – сказал я. – Я отыскал ее. Это коробка под номером 6А. Будьте любезны, поставьте ее вместе с другими.

Она взяла коробку.

– Полагаю, мне придется доплатить за хранение.

– Сущие пустяки, – успокоила меня девушка. – Мы берем плату вперед за два месяца. Там было шесть коробок, и ваша помощница уплатила за них. А за эту мы возьмем всего пятьдесят центов и поставим ее вместе с другими.

– Прекрасно, – сказал я, протянул ей пятьдесят центов и направился к выходу. Потом внезапно остановился, как будто вспомнил что-то важное. Я вернулся назад и спросил: – Извините, но мне нужна квитанция.

– Квитанцию мы уже выдали мисс Армстронг, – сказала она.

– У нее квитанция на шесть коробок. Теперь в целом их семь, с учетом той, что под номером 6А.

Она нахмурилась, потом сказала:

– Хорошо, я выдам вам отдельную квитанцию.

Она взяла листок бумаги, быстро и небрежно написала: «Одна картонная коробка добавлена на счет Нэннси Армстронг. Адрес: „До востребования. Калексико, Калифорния“», сделала отметку: «Уплачено 50 центов» – и, поставив свои инициалы, протянула мне квитанцию.

– Вы можете приложить ее к другим, и все будет в порядке, – сказала она.

Я поблагодарил ее и вышел.

Итак, Нэннси Армстронг отбыла на международном автобусе в Калексико. Значит, своей машины у нее нет. Колберн Хейл и не думал возвращаться. Сопоставив факты, я мог теперь побиться об заклад, что он и Нэннси Бивер намерены встретиться.

Я поехал к себе, собрал чемодан, бросил его в багажник машины, принадлежавшей агентству, и отправился в Калексико.