Читать книгу Инфра. Цикл стихов «Палитра» - Ермак Михал`ч - Страница 4

Так охота никуда не спешить,

Не зависеть от режимов и схем,

Так охота просто, знаете, жить,

Не ища себе насущных проблем.

Терпкой осенью дышать по утрам,

Птиц кормить, варить нехитрый обед,

Делать то, что хочешь делать ты сам,

Не ища среди инструкций ответ.

Выбирать себе свой собственный путь,

Брать попутчиков себе по душе.

И в рутине каждый день не тонуть,

Продираясь через слякоть траншей,

Разбазаривая время-часы

На карьеру, пробки, больший доход,

Навзничь лечь среди крутой полосы

И глазами провожать небосвод.

Так охота никуда не спешить,

Наслаждаться тем, чего был лишён.

Так охота просто, знаете, жить,

Сбросив, к чёрту, надоевший шаблон…

Бабье лето…

Сигарета

Летит в урну —

Я бросаю курить,

Чтоб успеть насладиться мгновением,

Возможно последним,

В этой пустой жизни,

В которой всё время я

Оставлял счастье на потом,

А кто-то тем временем

жадно дописывает

Последний том

Моего скучного бытия.

И лишь этот день

Бабьего лета

Разделил сущность на «Я»

и «всё остальное»,

Словно комета,

Увидев которую загадываешь желание,

Которое уже сбылось.

И пусть льёт потом дождь

И сыплет горох града

И падает манная каша снега,

Лишь этот день бабьего лета

Всё, что мне было надо,

ДО и ПОСЛЕ побега

От себя, ещё глубже в себя,

На немыслимые расстояния,

Где окружают тротуары, витрины, девчонки,

Не по-осеннему коротенькие юбчонки,

Голенькие коленки

Размазывают меня по стенке.

От осознания,

Что вечности не хватит,

Чтоб любить каждую

И лишь один день бабьего лета

Позволяет мне делать ЭТО!

Одновременно,4 миллиарда раз

И даже скупая судьба берёт пас

В этот день бабьего лета,

Благодаря которому я всё ещё на плаву,

Вытряхивая из карманов на траву

Грусть и всякую прочую хандру.

Я бросаю грустить, я счастлив и рад,

Пусть и единственный день в своей жизни.

Но разве не этого мне было надо?

Награда,

которая лучше, чем взятки, купюры, монеты,

Джек пот, сорванный на зеро́

или червонную масть….

Просто один солнечный день бабьего лета,

Когда ты осознал, что ЖИТЬ —

Это и есть твоё

самое главное счастье!..

Она ушла. Она предупреждала

И даже написала календарь,

Который я лишь пролистал с начала,

Не до конца, осилив и февраль.

И вот теперь, в последний день разлуки,

Увы, так поздно это осознав,

Пытаюсь отогреть о холод руки

И удержать нелепо за рукав.

Но кто же нам теперь с ней быть позволит?

У времени свой ход определён.

В душе разлука танец хороводит —

Три месяца слились в единый сон.

Вернётся ли опять? Увы, не знаю.

В надежде покупая календарь,

Который, видно, вновь не дочитаю,

Но буду ждать очередной сентябрь.

По-весеннему тёплый ветер,

Заблудился среди октября,

Всколыхнул оголённые ветви,

Напугав среди них воробья.

Разметал кленолист с тротуара,

Встрепенув у девчонок плащи.

Просвистел мимо сумрачных арок,

Застревая в потоке машин.

Пролетел по теснящимся крышам,

Растревожив покой голубей:

Захотел подобраться поближе

К замерзающим душам людей.

И утих на речном парапете,

Лунной рябью причал серебря.

По-весеннему тёплый ветер,

Заплутавший среди октября.

Если осень навеяла мысли о грустном,

О том, что случилось и что не дано,

Согреет наливка с рябиновым вкусом

Под мотив проливного дождя за окном.

Дождь бьётся о гладь окна,

Сердце в груди ему вторит в ритм.

Ты всё так же грустишь одна,

Пряча замёрзшие руки под свитером.

На коленях стихи – Александр Блок,

В глазах отражается уличный свет,

Тот, кто тебя уберечь не смог

На все случаи жизни оставил один совет:

Если осень навеяла мысли о грустном

О том, что имеешь… и что не дано,

Согреет наливка с рябиновым вкусом

Под гвалт улетающих птиц за окном.

Дворник воюет опять с листвой,

Птицы летят, как всегда, на юг.

Нет никого теперь рядом с тобой,

Только странница-осень кружит и кружит вокруг,

На коленях стихи – Александр Блок,

На плечах потёртый цветастый плед.

Тот, кто тебя сохранить не смог,

Уходя, оставил один секрет:

Если осень навеяла мысли о грустном,

О том, что имеешь… и что не дано,

Согреет наливка с рябиновым вкусом

Под шелест опавшей листвы за окном.

На плите закипает вечерний чай,

В вазе опавшей листвой лежит карамель.

То, что в жизни случается невзначай,

Холодом застилает твою постель.

На коленях стихи – Александр Блок.

Стало раньше темнеть,

ты привычно включаешь свет.

Тот, кто тебя позабыть не смог,

Смотрит с надеждой в окошке на твой силуэт.

Если осень навеяла мысли о грустном,

О том что имеешь… и что не дано,

Согреет наливка с рябиновым вкусом

Под мотив проливного дождя за окном.

Согреет наливка с рябиновым вкусом

Под шелест опавшей листвы за окном.

Согреет наливка с рябиновым вкусом

Под гвалт улетающих птиц за окном…

Краснолапый клён,

Желтолистый дуб,

Приторный паслён

В твоём вкусе губ.

Звёздная вуаль

Пала на глаза,

Серая печаль

Кружит как лиса.

Ветер -ветерок

Листьями шуршит —

Гладит кожу ног,

Юный фаворит.

Рук твоих тропа,

Путеводный взгляд

Выбрала судьба

Нас на свой обряд.

Осень серебрит

Инеем траву.

Путь для нас открыт

В грёзы наяву.

Я шепчу: «идём»,

Глядя в темноту.

Призрачный фантом

Манит в пустоту.

Чувствую тебя

Через призму лет.

Разве не любя

Можно сеять свет?

Бросил лабиринт

Лютый минотавр:

Нас соединил

Судьбонос-ноябрь,

Желтоликий дуб,

Краснолистый клён.

Блажью твоих губ

Я пленён…

Первый дождь в сентябре —

Уж давно бы пора

Относиться к игре,

Словно это игра

И считать жизнью жизнь,

Даже пусть она миг

Среди призрачных линий

Врезаясь в тупик.

Разгадать лабиринт,

Отыскав поворот,

Яркой осени принт,

Словно призрачный код,

Вставить в жизненный пазл,

Собирая портрет,

Что с рожденья заказан…

И тысячи лет

Будет сердцем храним

В этой стылой поре…

Осязая как дым

Первый дождь в сентябре.

Когда жизнь – второсортный «баян»,

Анекдот с бородой до колен,

А ты мнишь себе, будто ты пьян

От любви, что струится из вен.

Тебе кажется, вроде живёшь,

Продираясь на свет через лес,

Отдавая единственный грош,

Чтоб в рутину добавить чудес.

Ты считаешь, что ты Человек,

Царь природы, хозяин судьбы,

А года набирают разбег

И грибами взрастают гробы.

Всё проходит: и это, и то.

Мы истлеем, забудут и нас.

Говорят, после нас хоть потоп.

Делу время. Потехе лишь час.

Было всё и всё это пройдёт —

Нам твердили об этом века,

Но наступит опять ледоход,

Обнажится стыдливо река.

Понесёт талый лёд, понесёт,

Зашуршит рукавами шульга.

Когда веришь, что жизнь – анекдот,

То и смерть не страшней кулака!

Пожелтел старый лапистый клён,

Обнажилась плакучая ива.

Отодвинем дела на потом,

Прогуляемся вниз, до залива.

Не пугайся дождя – он со мной,

На зонте моём звонко играет,

И в душе навевает покой,

С ароматом коричного чая.

Лижет Балтика берег в песке,

Замывая следов вереницу.

Высоко, видишь – там, вдалеке:

На юга́ отправляются птицы.

Помаши им рукой, улыбнись,

Эта осень всего лишь начало.

Новый шаг, что проделала жизнь,

Чтоб достать нас из-под одеяла.

Чтоб встряхнуть, да дождём оросить

От хандры и недремлющей скуки.

Нам ещё предстоит побродить,

Поискать верный путь от разлуки.

Распознать: что есть явь, что есть сон.

Пободаться с судьбою игриво.

Пока жив ещё старенький клён

И трепещет плакучая ива.

Молочно- розовый туман

Окутал узкий переулок,

Размыл черты домов-шкатулок,

Упрятал звёзды в свой карман,

Укрыл от любопытных глаз

Украдки наших поцелуев,

Запрет которых мы воруем

В вечерний сумеречный час.

Но вот часы на башне бьют

Десятый раз: мы рвём объятья.

Дыхание, взгляд, шуршанье платья —

Испит до дна бокал минут.

Ты вновь торопишься домой,

Бежишь. Шаги твои стихают.

Трезвонит где-то шум трамвая,

Свистит в свисток городовой.

А я стою, немного пьян,

От ветра зябко ёжусь в ворот.

Меня, как и вечерний город,

Впитал любви твоей туман…

Проказница осень

Серыми днями

Плачет дождями,

Тучами хмарит,

Ве́трами шарит,

В ботинки,

Под платье,

За шиворот,

В душу

Несёт свою слякоть —

Промозглую стужу,

И тянет наружу

Всё грустное, злое.

Осень… осень…

Что ты такое?

А я на крыльце,

Стою, улыбаясь.

Пью чай,

Озираясь:

Ведь мы с Вами знаем,

Она не такая,

Совсем не такая!

Та Осень

Ранимая, хрупкая,

Юная

Трепещет под струнами

В ночи безлунные.

Художница-осень

Пейзажи рисует

И строки рифмует,

А мы и не спросим…

Ругаем её за дожди

И за стужи,

За листья, что кру́жат,

За холод и лужи.

Она не такая,

Трезвоня трамваем,

Рисует зонтами

Проспекты, бульвары,

И вдоль тротуара

Течёт ручейками.

Румяна щеками,

Довольна собою,

Дурманит любовью,

Зовёт на природу

В любую погоду,

В любой день недели —

Вылазь из постели!

Ну… неужели

Она не прекрасна?

Не ярка? Не стра́стна?

За что мы ругаем

Проказницу-осень?

И сами не знаем

И листьев не спросим.

Грустим да хандрим,

Ловим дым

С огородов,

Листву ворошим,

Проклиная природу,

И камень на сердце

Всё носим и носим,

Понять не желая

Проказницу-осень.

Последнее танго в Париже,

Четвёртая пинта в Нью-Йорке.

Я вновь засыпаю средь книжек,

Зачитанных мною до корки.

Пути, переходы, тропинки,

Дороги, мосты, перевалы.

Мы будто бы две картинки

На соседних страницах журнала.

Ещё одна ночь в Лиссабоне,

Разбитое сердце в Майями.

Мы когда-нибудь всё нагоним,

Сократив миражи расстояний.

И пока я брожу по заливу,

Оставляя следы на песке,

Ты ждёшь, как маяк Анива,

На крохотном островке.

Но куда б ни вели маршруты

В петляньи кривой полосы,

У нас ещё будут минуты,

Из которых мы сложим часы.

Ведь последнее танго в Париже

Мы ещё не станцевали,

Не пили на питерских крышах

Портвейн из святого Грааля,

Не ездили на Ямайку,

Не пели с тобой в караоке

И на тарахтящем байке

Не гоняли во Владивостоке.

Всё у нас впереди: носик выше,

Оставь-ка Ремарку печали,

Ведь последнее танго в Париже

Мы с тобой ещё не станцевали…

Я жизнь прожил, не без потери:

Любил, страдал, работал, верил.

Творил добро, и зло, бывало,

Но кто ж не грешен, поначалу?

И вот конец, финал, финита.

Дорога в небо мне открыта,

И я спешу на страшный суд,

Избавившись от бренных пут.

Вхожу в покой большого зала,

Душа как будто замерцала,

Смотрю, вдали, сидит Всевышний,

Жизнь перелистывая книжкой.

Остался я на расстоянии,

Поведал о своих деяньях

И в предвкушении умолк,

Чтоб выслушать, что скажет Бог.

Создатель как-то долго мялся,

Пролил вино, поправил галстук,

Проверил в ящике замок

И сокрушительно изрёк

(был приговор Его суров):

«Увы, но твой сюжет не нов…

Вернись на Землю, в новый срок,

Пройди игру ещё разок

И может в новой твоей песне

Ты будешь чуть поинтересней…»

Я вновь рождён. Забилось сердце.

Завёрнут в бархат полотенца.

Опять младенец. Жизнь с нуля.

Вернулся, принимай Земля!

И я ору, трясутся стены,

У акушерок стынут вены!

А я пытаюсь докричаться,

Что после смерти нету шансов.

Едва утихнет сердца стук,

Пойдёт судьба на новый круг.

Ни рая нет, ни преисподней —

Ребята, я там был сегодня!

И что б ни ел ты на обед,

Увы, загробной жизни нет…

Ещё я долго разорялся,

Орал навзрыд, и даже дрался,

Но никого не убедил…

Едва коснулся рот груди,

Как растворился в горле ком

Под материнским молоком.

И я живу, не без потери:

Люблю, пашу, страдаю, верю.

Творю добро, порой, и зло,

Не всё бывает набело.

Я вновь игрок, я в Жизнь играю

И каждый день пишу сценарий,

Ища невычурный сюжет,

Чтобы спустя десятки лет,

Когда приду на страшный суд,

Мне бог сказал:

«Чувак, ты – крут!»

Я сегодня во сне видел дождь

И экспресс на Владивосток.

Шелестела афишей площадь.

В моё Детство сменили замок

[увы безвозвратно].

Снился город, в который я

Уже не вернусь никогда:

В этот слякотный день октября,

Вдруг ушли поезда,

И я с Жизнью остался

один на один…

…и проснулся.

У тебя в душе – осень?

Хочешь напою кофе?

Хочешь, расскажу сказку?

Скидывай скорей маску!

На одной волне будем,

Мы ведь всё ещё люди,

Пусть и пожелтели, как листья,

Главное душой – чи́сты!

Вот тебе мои пальцы,

Хочешь, закружу в вальсе?

Расплету тугой волос,

Ляжем между двух полос.

С неба листопад кру́жит.

Я возьму твою стужу,

Растоплю своим жаром,

Дождиком пролью по бульварам.

У тебя в душе – осень?

Хочешь забегу в гости?

Скоротаем вечер за чаем,

Утоляя наши печали…

Я рисую по бульварам осень

Влажными штрихами октября:

Старичок постукивает тростью

На скамейке возле фонаря,

Парочка смеющихся влюблённых

Жмутся тесно под одним зонтом,

Город, сбросив тучную корону,

Обнажился солнечным лучом.

Незнакомка возле парапета

Смотрит на неспешный ход реки,

Вспоминая об ушедшем лете,

Сняв перчатку с узенькой руки.

Всюду листья, листья, листья, листья,

Тротуар блестит зрачками луж.

Тянутся рябиновые кисти,

Словно воплощенье юных душ.

Завлекают колдовские чары

В солнечных оттенках янтаря.

Я рисую осень на бульварах

Пёстрыми мазками октября.

Глупышка. Простушка.

Кудряшки за ушком.

Зелёная кружка,

На блюдечке плюшки,

Цветная подушка.

По носу веснушки,

Чудная пастушка

Из крайней избушки

Сидит на опушке.

Влюбила по у́ши

И солнечной мушкой,

Кусает мне душу,

Танцует в припрыжку,

Смеётся и пляшет.

Как серая мышка,

А всех других краше.

Смеётся в уста,

Напевает на ушко,

Совсем не проста

Оказалась простушка:

Взяла мою душу

И сердце в придачу,

И голову кружит

Любовью чудачьей.

Всё жду у моста,

Возле мелкой речушки,

Танцующий стан

Незабвенной девчушки,

Обычной простушки

Из крайней избушки,

Что сердце моё

Бережёт под подушкой.