Читать книгу Ультра. Цикл стихов «Палитра» - Ермак Михал`ч - Страница 4

А я сижу в своей норе

На безлимитном ноябре,

Пью одинокий чёрный чай

Под музыку бетонных свай.

В окно то дождь, то град, то снег,

А я всё строю свой ковчег,

В котором уплыву туда,

Где остановятся года.

Я в помыслах порой не чист —

Бездельник и авантюрист.

Громадный склад пустых идей

И необузданных затей.

Без повода впадаю в грусть,

Бросаю всё, за что берусь,

Осилив только полпути.

Такой уж я, как ни крути!

Сижу в пустой своей норе,

Застряв навечно в ноябре,

И превращаю время в дым.

Поэт. Затворник. Нелюдим…

Когда все исчезнут,

Останемся только лишь мы:

Кресты да надгробья,

Кладбищенские холмы.

И вечное солнце всё так же

Рассеет лучи

Над тем, что погибло

Без всяких на то причин.

Будут рыскать шакалы

Среди затаившихся змей,

Обживая планету,

Лишившуюся людей.

И бабочки будут кружить

Над цветами могил,

Где Никто и не вспомнит,

Зачем я когда-либо жил.

Её пальцы пахнут грейпфрутом,

Её губы алеют, как вишни.

Я вернулся сентябрьским утром

И вдруг понял – теперь я стал лишний.

Так же веки трепещут в экстазе,

Мягкий шёпот срывает на хрип,

Но в каждой обыденной фразе

Меня словно царапает шип.

Я чужой в этих бархатных стенах,

В зеркалах, на постели, в часах.

Есть другой, он течёт в её венах,

Растворяясь в грейпфрутовых снах.

Не спасти сей недуг медициной.

Время-врач, но не лечит оно.

Не бывает разлуки невинной,

Когда ночь серебрит за окном

Её кожа блестит перламутром,

Горечь в ве́ках нали́та свинцом.

Я покину её ранним утром,

Ноябрём укрывая лицо…

Она прошептала

Чуть слышно, на ушко

Пустое, бессвязное,

Нервное «Нет»,

Прядя́ми волос

Осыпая подушку

И ёжась от холода

В старенький плед,

И что-то сумбурно

Шептала о детях,

О муже, семье,

И цене на билет.

А я молча рвал

На ней свои сети

И думал, что скоро

Наступит рассвет.

Мы были пришельцы

В чужой коммуналке:

Соседи возились

Сопя за стеной,

Небо еле держали

Скрипучие балки

Да ветер задумчиво

Спелся с трубой.

И в этом забытом

И дьяволом месте

Сверкали в потёмках

Зрачки её глаз,

Сырые от слёз,

От дождя и от мести,

Пьянящие, словно

Трёхлетний шираз.

В далёком лесу

Замолчала кукушка,

На кухне из крана

Шумела вода.

Она прошептала

Чуть слышно на ушко

Стыдливое, дерзкое,

Нежное «да»…

Лёг не в ту постель,

Встал не с той ноги,

Вышел на метель,

Скинув сапоги,

Поглядел на мир,

Утеревши рот

И через пустырь

Зашагал вперёд,

Покидая дом,

Ставший вдруг чужим,

Раскидывая лом

Коверканой души.

Избегая люд,

Лезущий в глаза,

Паутину пут

Цепляя к полюсам,

Оставляя след

На седом снегу,

Вереницу бед

Рассеяв на лугу.

Убегаю вдаль,

Выстужая хмель,

Где тоска-печаль

Греет мне постель.

У неё есть сын,

У меня есть дочь.

Наша правда – дым,

Где реальность – клочья!

Всё движенья прочь —

Нас ведут навстречу.

Между многоточий

Затерялась вечность.

У неё есть дом,

У меня квартира.

Каждый день как том

Вильяма Шекспира.

На руке часы,

В голове минуты.

Верность полосы

Нам не перепутать.

У неё рассвет,

У меня смеркает.

Не везёт билет

В тот далёкий край.

Она ловит сны,

Я теряю звёзды.

Для скупой весны

Наш мираж не создан…

Искушая искушённого,

Ты бросаешь вызов дьяволу.

Я с истомой прокажённого,

Изогнув судьбу в параболу,

Над тобой склоняюсь медленно,

Отдаюсь во власть беспечному,

Неподвластен я ни времени,

Ни пространству бесконечному.

Как росток на лучик солнечный,

Я тянусь к тебе ладонями.

Моя воля обесточена —

Ты собой меня заполнила.

Заблудившийся вне времени

На просторах неизведанных,

Опускаюсь пред коленями

Твой слуга и пёс твой преданный!

Приручила, таки, дьявола,

Вырвала из света тёмного,

Непредвиденная фабула

В искушении искушённого…

Проходит всё: Любовь и вдохновение.

Всё тленно, и, увы, подвластно времени,

Что было и что будет: Всё пройдёт

Чему отмерян век, чему лишь год.

Желтеют фото в стареньких альбомах,

Стираюсь я из памяти знакомых

И забываются надежды и мечты

Под копотью рутинной суеты.

Былых волнений бурная стихия

Из сердца выбивает аритмия.

И горечь слов, и сладостность признаний

Сочатся в решето воспоминаний.

Кем был я или кем ещё мог стать бы?

Чужие встречи, похороны, свадьбы…

Всё тлеет на костре небытия —

Забыты будем все: И ты, и я.

Уж так заведено, что всё проходит,

Всё тленно в бесконечности природы.

И важен только этот самый миг —

Вчера ты юн, а завтра ты старик.

Цени свой час, он краток, как волна,

Смакуя, пей свою судьбу до дна.

Каждая моя неделя состоит из:

Пяти рабочих дней и двух выходных.

Понедельник свинцом тянет веки вниз,

Вторник норовит дать «под дых»,

Среда лояльна – стоит в стороне и жалеет,

Четверг тянет руку, помогая подняться,

Пятница… к концу дня, с величием феи

Превращает тыкву в карету и везёт на танцы,

Плавно перетекает в ночь субботы,

Окутывая огнями дискотек и запахом алкоголя,

Вырывает меня из дум о работе,

Погружая в невесомое цветущее поле.

Я тону в эйфории долгожданных выходных,

Где жизнь ощущается каждой по́рой,

И кажется, мир вокруг восторженно затих,

Сверкая позолотой, серебром и мельхиором.

…я размежаю веки воскресным поздним утром,

Надменно кошусь на безмолвный будильник,

А вчерашний хмель обволакивает перламутром

И палит киловатты непогашенный светильник.

Целый день я ленно слоняюсь по квартире,

Продавливаю диван, набиваю желудок.

Я – самый счастливейший человек в мире

В течении двух последних суток!

Но выходные проходят,

заканчивается мой каприз.

Я снова готовлю свою привычную сбрую.

Грядёт новая неделя, которая состоит из:

Рабочих дней, потраченных мною впустую,

И долгожданных выходных, в которых я живу,

Нехитрые желанья воплощая наяву…

За окошком мороз и солнышко!

На душе благодать и свет!

Коньячок ещё есть на донышке

И икоркой намазан хлеб.

Что зима, что осень – без разницы,

Когда в сердце тишь да покой.

Завершила неделю пятница

И законный грядёт выходной!..

Я с тобою хлебнул немало,

Прозябая меж комой и трансом,

Но меня это не поломало —

Есть у молодости нюансы.

Были вместе. Лихое начало.

Пусть и жёсток пол под матрасом.

Нам с тобою всего хватало,

Хоть и были порой нюансы.

Но теперь: рутина, быт, дети,

Обстановочка в стиле Прованса.

Мы друг другу как будто соседи,

Но ведь это всего лишь нюансы.

Время хитро расставило сети,

Не оставив единого шанса.

Тесно нам на одной планете,

Не поспоришь с таким нюансом.

И давно уже нет общей темы,

Не цепляет мелодия в танце,

Но и это, теперь не проблемы,

А, нюансы.

Всего лишь нюансы.

Мне так нравится твой эгоизм —

Тебя манит моя похотливость.

Мы транжирим беспечную жизнь,

Отдаваясь фортуне на милость.

Наши встречи сумбурны и редки:

В них главенствуют страсть да порок!

Как два зверя, покинувших клетки,

Мы хотим наохотится впрок.

Не скрывая друг другу изъяны

В наготе, с обнажённой душой,

Утопаем в тумане кальяна,

Находя в этой бездне покой.

Каждый в яви своей неприкаян:

Слишком много стоит на кону.

Мы – два волка, покинувших стаю,

Чтобы вместе повыть на луну.

Может, есть в этом некий трагизм,

Путь, ведущий, бесспорно, в тупик,

Но мы палим беспечную жизнь,

Чтоб согреться хотя бы на миг.

Ушла,

Нарушив все запреты,

Забрав вино и сигареты,

Разбив совместные портреты,

Спалив огонь любви дотла.

Ушла,

Привычно хлопнув дверью,

Распотрошив с подушки перья,

Чтоб ярче чувствовал потерю…

Такие, брат, теперь дела.

Ушла…

И я теперь свободен:

Могу ходить не по погоде,

И одеваться не по моде,

И пить портвейн из горла́.

Ушла…

Пускай уходит к чёрту!

Я вновь сменю штаны на шорты,

Займусь своим любимым спортом,

Пересмотрю «Обитель зла».

Ушла…

Смету осколки сердца,

Глотну устало водки с перцем

И поубавлю мегагерцы,

Стирая крошки со стола.

Ушла.

Забыть её не сложно…,

…хотя, признаться, невозможно!

Витает запахом пирожных,

Мелькает в тусклых зеркалах.

И больше нет её тепла,

И на душе теперь тревожно,

И всё вокруг смешно, ничтожно,

И Жизнь бессмысленно мала,

Черствеет будто бы смола.

Она ушла.

Мне не до спорта,

Из сердца вырвана аорта.

Я человек второго сорта

Теперь…, когда она ушла.

Такие, видишь, брат дела —

Я не сберёг!

Она ушла…

Что тебя возбуждает?

Запах кофе в постели?

Свет в вечернем трамвае?

Шум заснеженной ели?

Что тебя распаляет?

Запах яблок осенних?

Летний дождь в сеновале?

Поцелуй на коленях?

Что нас соединяет?

Неприемлемость встречи?

Свод нарушенных правил?

Путь, который так млечен?

Я – твоя тишина,

Ты – мои отголоски,

В листопадах из сна

Мы всего лишь наброски…

Поезд. Лавка. Вагон.

Плеск бессонного чая.

Возвращайся в наш сон,

Что тебя пробуждает?

У тебя целый мир на ладони,

Под тобой будто пропасть во ржи

В мире нет никакой гармонии,

Только хаос иллюзий и лжи.

И ещё… человек, сука, смертен,

Но транжирит впустую часы,

Рассуждая о долге, бюджете

и цене за кило колбасы.

Ты не верь всяким этим провидцам,

Карьеристам и прочей херне,

Доверяйся своей интуиции,

Чтоб не сгинуть, как все, в кутерьме.

Поезжай, если манит Япония.

Отправляйся! Не бойся пути!

У тебя ведь весь мир на ладони

И почти что вся жизнь впереди!

Я делаю вид,

ну а что я ещё могу делать?

Ты мне вроде бы веришь,

и я тебе вроде не лгу

И мы вроде близки.

И душой. И любовью. И телом.

Только как ни плыви,

ты всегда на другом берегу.

Я делаю вид, что люблю,

обещаю, страдаю,

Что терзаюсь ночами,

и будто весна, трепещу,

Притворяясь порой,

что я счастлив, свободен, отчаян,

Сам скрываюсь под маской:

то принц, то разнузданный шут.

Я делаю вид, ну а что я

ещё могу делать?

Когда жизнь – это сцена,

театр, кино, балаган.

Только выпавший снег

никогда не стыдится быть белым,

Я же честен лишь только,

когда укоризненно пьян.

Мы с тобой чей-то дерзкий рисунок

в окошке морозном,

А настанет весна,

растворимся-растаем и мы!

Мне не хочется делать вид,

что менять что-то поздно,

Но я делаю вид,

чтоб укрыться от чувства вины.

Да, я делаю вид,

ну а что я ещё могу делать?

Я тебе вроде верю,

и ты мне, возможно, не врёшь,

Но вот только под маской

душа дочерна очерствела

И цена таким чувствам —

истёртый поломанный грош.

…а я делаю вид,

Ну, а что я ещё могу сделать?

всё было,

прошло….,

возвратилось

к порогу.

томится.

стоит.

не решается.

ждёт.

и теплит

надежду

в себе

понемногу,

а вдруг

отворят

неприступность

воро́т

и пустят

в тепло,

позовут,

приласкают,

подарят

надежду,

нальют

терпкий чай.

бывает ли

так?

к сожаленью,

не знаю.

но тоже

надеюсь

и жду,

невзначай…