Читать книгу За рекой, в тени деревьев - Эрнест Миллер Хемингуэй, Эрнест Хемингуэй - Страница 3

Но он уже не мальчик. Ему пятьдесят, и он полковник пехотных войск армии Соединенных Штатов. И для того чтобы пройти медицинский осмотр за день до поездки в Венецию на охоту, он проглотил столько нитроглицерина, сколько было нужно для того, чтобы… он и сам толком не знал, для чего; для того, чтобы пройти этот осмотр, уверял он себя.

Врач выслушивал его с явным недоверием. Но, дважды измерив давление, все же занес цифры в карточку.

– Понимаешь, какое дело, Дик, – сказал он. – Тебе это не рекомендуется; больше того, при повышенном внутриглазном и внутричерепном давлении это противопоказано!

– Не понимаю, – сказал охотник, который только собирался стать охотником и пока что был полковником пехотных войск армии Соединенных Штатов, а раньше занимал генеральскую должность.

– Я ведь не первый день вас знаю, полковник. А может, мне только кажется, что я вас знаю давно?

– Нет, тебе это не кажется, – сказал полковник.

– Что-то мы оба будто романс запели, – сказал врач. – Только смотри не стукнись обо что-нибудь твердое и следи, чтобы в тебя не попала искра, раз ты так набит нитроглицерином! Хорошо бы на тебя навесить предохранительный знак, как на цистерну с горючим.

– А кардиограмма у меня в порядке? – спросил полковник.

– Кардиограмма у вас, полковник, замечательная! Не хуже, чем у двадцатипятилетнего. Да такой кардиограмме позавидуешь и в девятнадцать лет!

– Тогда чего же тебе надо? – спросил полковник.

Когда наглотаешься нитроглицерина, иногда немного подташнивает; ему хотелось, чтобы осмотр поскорее кончился. Ему хотелось поскорее лечь и принять соду. «Эх, я мог бы написать руководство по тактике обороны для взвода с высоким давлением, – подумал он. – Жаль, что нельзя ему этого сказать. А почему бы, в сущности, не сознаться и не попросить у суда снисхождения? Не сможешь, – сказал он себе. – Так до конца и будешь твердить, что невиновен».

– Сколько раз ты был ранен в голову? – спросил врач.

– Ты же знаешь, – ответил полковник. – В формуляре сказано.

– А сколько раз тебе попадало по голове?

– О Господи! – Потом он спросил: – Ты спрашиваешь официально или как мой личный врач?

– Как твой личный врач. А ты думал, что я хочу подложить тебе свинью?

– Нет, Вес, не думал. Прости меня, пожалуйста. Что ты спросил?

– Сколько у тебя было контузий?

– Серьезных?

– Когда ты терял сознание или ничего не мог вспомнить.

– Штук десять, – сказал полковник. – Считая и падение с лошади. А легких три.

– Ах ты старый хрен, – сказал врач. – Вы уж меня извините, господин полковник!

– Ну как, можно идти? – спросил полковник.

– Да, господин полковник, – сказал врач. – У вас все в порядке.

– Спасибо. Хочешь, поедем со мной, постреляем уток на болотах в устье Тальяменто? Чудная охота. Там имение одних славных итальянских парнишек: я с ними познакомился в Кортине.

– А болота – это где водятся кулики?

– Нет, в тех местах охотятся на настоящих уток. Парнишки очень славные. И охота чудная. Настоящие утки. Гоголи, шилохвости, чирки. Даже гуси попадаются. Не хуже, чем у нас дома, когда мы были ребятами.

– Ну, я-то был ребенком в тридцатом году.

– Вот это подлость! Не ожидал от тебя.

– Да я совсем не то хотел сказать. Я просто не помню, чтобы у нас хорошо было охотиться на уток. К тому же я рос в городе.

– Тем хуже! Всем вам, городским мальчишкам, грош цена!

– Вы это серьезно, полковник?

– Конечно, нет. Какого черта ты спрашиваешь?

– Со здоровьем у вас все в порядке, полковник, – повторил врач. – Жалко, что я не могу с тобой поехать. Но я и стрелять не умею.

– Ну и черт с ним, – сказал полковник. – Какая разница? У нас в армии никто не умеет стрелять. Мне очень хотелось, чтобы ты со мной поехал.

– Я вам дам еще одно лекарство, вдобавок к тому, что вы принимаете.

– А разве есть такое лекарство?

– По правде говоря, нет. Хотя они там что-то придумывают.

– Ну и пусть придумывают, – сказал полковник.

– Весьма похвальная жизненная позиция, господин полковник.

– Иди к черту. Так ты не хочешь со мной ехать?

– С меня хватит уток в ресторане «Лоншан» на Медисон-авеню, – сказал врач. – Летом там кондиционированный воздух, а зимой тепло. Не надо вставать чуть свет и напяливать на себя теплые кальсоны.

– Ладно, городской пижон. Что ты понимаешь в жизни?

– И никогда не хотел понимать, – сказал врач. – А со здоровьем у вас все в порядке, господин полковник.

– Спасибо, – сказал полковник и вышел.