Читать книгу Первому игроку приготовиться - Эрнест Клайн - Страница 4

Мой аватар возник перед шкафчиком на втором этаже школы – в том самом месте, где я накануне вечером покинул систему.

Школьный коридор выглядел как настоящий – ну почти. В OASISе была превосходная 3D-графика. Если не приглядываться к мелочам, можно даже забыть, что все вокруг сгенерировано компьютером. А ведь я использовал всего лишь простенькую школьную консоль. Говорят, если войти в систему с навороченной системы погружения из последних моделей, OASIS вообще не отличишь от реальности.

Я коснулся дверцы, и она тут же открылась с тихим металлическим звоном. Я не особенно морочился украшением своего шкафчика. Постер с принцессой Леей, держащей бластер. Фотография комик-группы «Монти Пайтон» в костюмах из фильма «Монти Пайтон и Святой Грааль». Обложка журнала «Тайм» с портретом Холлидэя. Я дотронулся до стопки учебников на верхней полке, и они перекочевали ко мне в инвентарь.

Помимо учебников, имущество моего аватара было довольно скромным: фонарик, простой железный меч, маленький бронзовый щит и комплект кожаных доспехов – все немагическое и низкопробное, но ничего другого я пока себе позволить не мог. Предметы в OASISе были не дешевле реальных – а иногда и подороже, – и купить их за продовольственные талоны было нельзя. В OASISе принималась лишь монета королевства – в наши тяжелые времена самая стабильная мировая валюта, дороже доллара, фунта, евро и иены.

Когда я закрывал шкафчик, мой аватар на секунду отразился в зеркале, приделанном к внутренней стороне дверцы. Создавая свое виртуальное воплощение, я старался сделать его более или менее похожим на себя. Разве что нос у него был поменьше, а рост повыше. Фигура постройнее. Мускулов побольше… Ну и прыщи я, понятно, воспроизводить не стал. А в остальном мы с моим аватаром были похожи как близнецы. По школьным правилам аватары учеников могли быть только людьми соответствующего реальному пола и возраста. Никакие адские двухголовые единороги-гермафродиты в школу не допускались.

Своему аватару в OASISе можно было дать любое имя – главное, чтобы оно было уникальным. То есть, если имя уже занято, взять его не получится. Имя служило также и почтовым адресом и ником в чате, так что следовало придумать что-то прикольное и запоминающееся. Бывали случаи, когда знаменитости за большие деньги выкупали свои имена у киберсквоттеров, успевших присвоить их раньше.

Создав себе аккаунт в OASISе, я назвался Уэйд Великий, и потом менял имя каждые несколько месяцев – чаще всего на нечто еще более дурацкое. Но пять лет назад наконец остановился на одном варианте. В день, когда началась Охота, я принял решение стать пасхантером и нарек своего аватара Парсифалем – в честь рыцаря Круглого стола, отыскавшего Святой Грааль. У этого имени были варианты и попроще – Персеваль и Персиваль, – но они уже были заняты. К тому же «Парсифаль» звучало лучше. Пафоснее.

Реальными именами в сети люди пользовались редко – одним из самых больших плюсов OASISа была анонимность. Внутри симуляционной системы каждый клиент при желании мог сохранять полное инкогнито. Анонимность лежала в основе всей возникшей вокруг OASISа культуры и была основой его популярности. Да, при создании аккаунта требовалось предоставить личные данные – реальное имя, отпечатки пальцев, сканы сетчатки, – но эту информацию компания Холлидэя Gregarious Simulation Systems (GSS) хранила в зашифрованном виде и гарантировала полную конфиденциальность. Даже сотрудники GSS не имели доступа к личным данным аватаров. Еще в те годы, когда компанией управлял Холлидэй, ему удалось добиться права сохранять анонимность клиентов – решением Верховного суда.

При зачислении в общеобразовательную систему OASISа мне пришлось сообщить свое настоящее имя, имя моего аватара, адрес проживания и номер социальной страховки. Эта информация хранилась в учетной записи ученика, но доступ к ней имел только директор. Никто из преподавателей и учеников не знал, кто я такой на самом деле, а я не знал, кто они.

Использовать имена своих аватаров в школе не разрешалось – по вполне понятным причинам. Представьте учителя, который говорит: «Чахлый Прыщ, не отвлекайся!» – или: «Перепих-69, выйди к доске и расскажи об образе лирического героя в этом стихотворении». В общем, ученики фигурировали под своими настоящими именами без фамилий – вместо них давался номер, чтобы не путать тезок. В школе, в которую я зачислился, было уже два Уэйда, поэтому мне дали идентификатор Уэйд-3. Он отображался над головой моего аватара на территории школы.

Прозвенел звонок, и в углу дисплея загорелось предупреждение, что до начала первого урока остается сорок минут. Я направил аватара по коридорам, управляя им едва заметными движениями пальцев и кисти. Аватар мог подчиняться и голосовым командам – на случай если у пользователя заняты руки.

Я шагал в сторону класса мировой истории, улыбаясь и помахивая знакомым. До выпуска оставалось всего несколько месяцев, и я знал, что буду скучать. Мне совсем не хотелось покидать школу. Денег на колледж – даже виртуальный – у меня не было, а на получение гранта с моими оценками не стоило даже надеяться. После окончания школы я планировал посвятить все время пасхантерству. Других вариантов у меня просто не было. Распрощаться со штабелями я мог, лишь победив в гонке за наследством Холлидэя. Впрочем, я мог сдаться на галеры в какую-нибудь корпорацию, подписав нерасторжимый пятилетний контракт, но это улыбалось мне не больше, чем перспектива покататься по битому стеклу в чем мать родила.

В школе тем временем становилось многолюдно, ученики один за другим появлялись перед своими шкафчиками – сперва в воздухе возникали полупрозрачные силуэты, которые быстро обретали краски. В коридорах поднялся галдеж. Я услышал ехидный голос:

– Какие люди! Неужели это Уэйд-третий?

Я обернулся и увидел Тодда-13, одного наглого типа с курса алгебры, в окружении дружков.

– Клевые шмотки, чувак! – ехидно заметил он. – Где ты оторвал такую красотищу?

Мой аватар был одет в черную футболку и синие джинсы – один из стандартных костюмов, которые можно выбрать при создании аккаунта. Тодд-13 и его тупорылые друзья щеголяли в дизайнерских костюмах, явно купленных в виртуальном магазине за немаленькие деньги.

– Твоя мать подарила, – отпарировал я, не замедляя шага. – Кстати, передай ей спасибо, когда заскочишь домой пососать грудь и получить денег на карманные расходы.

Глупо, согласен. И все же виртуальная школа все равно школа, а значит, самое дурацкое оскорбление будет самым обидным.

Народ вокруг заржал, даже дружки Тодда-13 не удержались. Тодд-13 покраснел – а это значило, что он забыл отключить функцию отображения реальных эмоций и аватар послушно копировал его мимику и жесты. Он уже хотел что-то ответить, но я отправил его в игнор, улыбнулся и пошел дальше.

Возможность отключить кому-нибудь звук и не слушать оскорбления в свой адрес выгодно отличала виртуальную школу от настоящей. Я пользовался этой возможностью ежедневно. Самое приятное, что тот, кого ты отправил в игнор, понимал, что ты не слышишь ни одного его слова, и ничегошеньки не мог с этим поделать. Никаких драк в виртуальной школе не случалось – это просто не было заложено в программу. Вся планета Людус представляла собой «зону без PvP», то есть никаких сражений «игрок-против-игрока» (или player-versus-player) тут происходить не могли. Единственным оружием в виртуальной школе было острое слово, и я владел им уже очень неплохо.

В реальную школу я ходил до конца шестого класса, и это приносило мне мало удовольствия. Я был болезненно застенчив и неуклюж, имел заниженную самооценку и практически нулевые навыки общения в коллективе – результат детства, проведенного в OASISе. В Сети у меня были друзья, и общался я там без проблем, но в реальном мире необходимость взаимодействовать с людьми, особенно с ровесниками, повергала меня в нервный ступор. Я не знал, как вести себя и что сказать, а если и набирался духу раскрыть рот, то каждый раз говорил какую-нибудь глупость.

Одной из причин были мои неважнецкие внешние данные. Сколько себя помню, я всегда страдал лишним весом. Я не мог позволить себе нормальную еду и питался выдаваемым по талонам госпайком – то бишь сплошным крахмалом и сахаром. К тому же я проводил все свободное время в OASISе, так что единственной физической нагрузкой для меня был бег с препятствиями от хулиганов дважды в день – по дороге в школу и обратно. В довершение всего мой небогатый гардероб состоял из плохо сидящих шмоток с чужого плеча из благотворительных магазинов и секонд-хендов. Одеваться в эти обноски – все равно что нарисовать себе на лбу мишень.

Но я все равно как мог пытался влиться в коллектив. Год за годом на переменах я сканировал взглядом школьную столовку, как Терминатор Т-1000, пытаясь найти группу, которая бы меня приняла. Но даже другие изгои не хотели иметь со мной ничего общего. Я был недостаточно нормальным даже для ненормальных. А девочки… С девочками я и заговорить не решался. Они представлялись мне диковинными существами, инопланетянками – прекрасными и устрашающими. Оказавшись рядом с девочкой, я неизменно покрывался холодным потом и терял способность изъясняться связными фразами.

Школа для меня была дарвиновским опытом, необходимостью ежедневно терпеть насмешки, издевательства и изоляцию. К шестому классу я уже не был уверен, что сумею сохранить здравый рассудок еще шесть лет до выпуска.

Но вот в один прекрасный день директор объявил, что OASIS запустил новую общеобразовательную систему, и любой ученик с достаточно приличным уровнем оценок может подать заявление на перевод в виртуальную школу. Реальные школы, финансируемые государством, были переполнены и влачили нищенское существование. Условия в большинстве из них стали настолько ужасны, что всем ученикам, у кого голова хоть немного варила, рекомендовали оставаться дома и посещать виртуальную школу. Я сломя голову помчался в администрацию подавать заявку. Заявку приняли, и в следующем семестре меня перевели в среднюю школу номер 1873 в OASISе.

До того момента мой аватар ни разу не покидал Инципио, планету в Первом секторе, где все новые аватары появлялись в момент создания. На Инципио было нечего делать, кроме как болтать в чате с прочими нубами или бродить по колоссальным торговым центрам, разбросанным там на каждом шагу. Чтобы отправиться в какое-нибудь местечко поинтересней, нужно было заплатить за телепортацию, а денег у меня не водилось. Так что мой аватар застрял на Инципио и прозябал там до тех пор, пока из новой школы мне не прислали купон на бесплатную телепортацию на Людус – планету, на которой находились все школы OASISа.

Сотни школьных городков равномерно покрывали всю поверхность планеты. Все они были совершенно одинаковые – один и тот же код копировали и вставляли на новом месте, как только появлялась необходимость в очередной школе. А поскольку возведение виртуальных зданий не требовало ни денег, ни подчинения законам физики, школы представляли собой настоящие дворцы знаний – мраморные залы, огромные классы размером с соборы, спортивные площадки с нулевой гравитацией и виртуальные библиотеки со всеми книгами, что были когда-либо написаны (и одобрены педагогическим советом).

В первый день учебы на новом месте я подумал, что умер и попал в рай. Отныне, вместо того чтобы каждое утро тащиться в школу, скрываясь и удирая от наркоманов и всякой шпаны, я шел прямиком в свое логово и оставался там целый день. А самое главное – в OASISе никто не видел моих толстых щек, прыщей и стремных шмоток, которые я неделями носил не меняя. Никто не плевал в меня жеваной бумагой, не пытался натянуть мне трусы на башку или поколотить на стоянке велосипедов у школы. Никто не мог меня пальцем тронуть. Я был в безопасности.

В кабинете мировой истории уже сидели аватары нескольких учеников – неподвижно и закрыв глаза. Это означало, что они заняты – то есть болтают по голосовой или видеосвязи, лазают по сети или общаются в чатах. В OASISе считалось дурным тоном пытаться заговорить с тем, кто занят. Невежа обычно получал в ответ автоматический посыл подальше – или вообще ничего.

Я сел за свою парту и тоже установил себе статус «занят». Глаза моего аватара закрылись, но я при этом продолжал видеть все, что происходит вокруг. Я ткнул пальцем в пиктограмму, и передо мной возникло большое двумерное окно браузера. Его видел только я, никто не мог заглянуть мне через плечо и посмотреть, чем там я занимаюсь (разве что с моего разрешения).

В качестве домашней странички я установил Инкубатор – один из самых популярных пасхантерских форумов. Интерфейс у него был сделан с закосом под существовавшие еще до Интернета электронные доски объявлений – с характерным визгом и шипением модема на триста бод, устанавливающего соединение. Очень круто. Несколько минут я потратил на просмотр новых сообщений, чтобы узнать последние новости и сплетни. Сам я редко писал на форум, но заглядывал на него каждый день. Этим утром там не было ничего интересного. Все как всегда – тупой срач между кланами, тупые холивары по поводу «единственно верной» трактовки того или иного места в «Альманахе Анорака», тупое бахвальство прокачанных аватаров, заимевших очередной супер-пупер-магический меч, крутой артефакт или еще какую вундервафлю. Уже много лет на форуме был один пустой треп. Пасхантерское сообщество до сих пор не добилось никакого реального прогресса на пути к цели и погрязло в дешевых понтах, беспредметной болтовне и склоках. Короче, душераздирающее зрелище.

Мне здесь нравились темы, в которых гнобили «шестерок». «Шестерками» пасхантеры презрительно именовали сотрудников Innovative Online Industries. Корпорация IOI (что следовало читать как «ай-о-ай») представляла собой глобальный телекоммуникационный конгломерат и крупнейшего мирового интернет-провайдера. Немалая часть ее бизнеса была сосредоточена на предоставлении доступа к OASISу и продаже продуктов и услуг внутри его. Именно поэтому IOI неоднократно предпринимала попытки недружественного поглощения Gregarious Simulation Systems, однако пока они не увенчались успехом. Теперь IOI пыталась захватить GSS по завещанию Холлидэя.

В IOI создали новый департамент – так называемый «отдел оологии». Вообще-то оология – это наука, изучающая птичьи яйца, но в последние годы этот термин получил новое значение. Оологией теперь называли «науку», ищущую пасхальное яйцо Холлидэя. У отдела оологии IOI была единственная цель – выиграть гонку за яйцом и получить наследство Холлидэя – его деньги, его компанию и сам OASIS.

Меня, как и большинство пасхантеров, приводила в ужас мысль о том, что OASIS окажется в лапах IOI. PR-машина корпорации не скрывала своих намерений в отношении OASISа. В IOI считали, что Холлидэй извлекал из своего творения куда меньшую прибыль, чем оно могло бы приносить. Они собирались взимать с пользователей ежемесячную абонентскую плату, заляпать рекламой все видимые поверхности в виртуальном мире, упразднить в нем анонимность и свободу слова. Я понимал, что, как только корпорация получит OASIS, он перестанет быть свободной утопией, в которой прошло мое детство. Он станет дистопией, дорогим парком развлечений для богатеньких избранных.

IOI требовала, чтобы ее штатные пасхантеры – которых в корпорации называли оологами – использовали в качестве имен аватаров номера своих рабочих удостоверений. Номера были шестизначные и всегда начинались с числа 6 – так и появилось прозвище «шестерки».

Чтобы стать «шестеркой», человек подписывал контракт, в котором, помимо прочих пунктов, было обязательство немедленно передать главный приз, если он будет получен, в полную собственность корпорации. Взамен оолог получал зарплату (дважды в месяц), питание, жилье, медицинское страхование и счет в Пенсионном фонде. Корпорация предоставляла аватарам своих сотрудников первоклассную броню, оружие и транспортные средства, а также покрывала расходы на телепортацию. Вступить в «шестерки» было все равно что завербоваться в армию.

В OASISе «шестерок» было легко заметить, их аватары выглядели совершенно одинаково – накачанные мужики (вне зависимости от пола «шестерки») с коротко стриженными темными волосами и одинаковыми рожами, заданными программой по умолчанию, все в одинаковой темно-синей униформе. Единственным отличием этих корпоративных клонов друг от друга был шестизначный номер, отпечатанный на правой стороне груди прямо под логотипом IOI.

Как и большинство пасхантеров, я презирал «шестерок» и находил оскорбительным сам факт их существования. Создав эту армию наемников, IOI извратила весь смысл Охоты. Конечно, можно было сказать, что пасхантерские кланы тоже извращали идею. Кланов развелась уже не одна сотня, некоторые насчитывали тысячи участников, общими усилиями пытающихся отыскать яйцо. В основе каждого клана был железный юридически заверенный договор, по которому приз, полученный кем-то из клана, поровну делился между всеми участниками. Одиночки вроде меня относились к кланам без особого восторга, но уважали их как коллег – в отличие от «шестерок», продавшихся мультинациональной корпорации, желающей погубить OASIS.

Мое поколение не знало, что такое мир без OASISа. Для нас он стал большим, чем просто игра или развлекательная платформа. Сколько я и мои ровесники себя помнили, OASIS был неотъемлемой частью жизни. Мы родились в ужасном мире и спасались от его безнадеги в этом прекрасном убежище. Возможность перехода OASISа в частные руки и приведения его к единым корпоративным стандартам ужасала нас. Тот, кто родился до появления OASISа, не мог бы понять наших эмоций, но для нас это было все равно что приватизация солнечного света или взимание абонентской платы за возможность смотреть на небо.

«Шестерки» стали для пасхантеров общим врагом, и мы с удовольствием глумились над ними в чатах и форумах. Многие прокачанные пасхантеры взяли себе за правило убивать (или пытаться убить) всякую встреченную «шестерку» на месте. Существовало несколько веб-сайтов, посвященных отслеживанию всех перемещений этих корпоративных рабов, и некоторые из нас тратили больше времени на Охоту за «шестерками», чем на охоту за яйцом. Крупнейшие кланы даже устроили соревнование «Отстрел «шестерок»» и ежегодно присуждали награду клану, который смог набить больше.

Я заглянул еще на несколько форумов, а потом выбрал в закладках сайт «Послания Арт3миды» – блог одной пасхантерши. Ее ник следовало читать «Артемида». Я наткнулся на этот блог года три назад и с тех пор был его преданным читателем. Она писала про свои поиски пасхального яйца, которые называла «безумной охотой за макгаффином»[3]. Восхитительные посты из разряда «что вижу, то пою», в которых были ум, обаяние, самоирония и хлесткие сардонические ремарки обо всем на свете. Она излагала собственную трактовку отдельных мест из «Альманаха» (причем с таким юмором, что я иногда смеялся до колик), вешала ссылки на упомянутые в нем книги, сериалы и фильмы, которые в текущий момент изучала. Я предполагал, что этими постами она старалась сбить конкурентов с толку и увести от цели, но все равно читал их с удовольствием.

Ну и стоит ли говорить, что в Арт3миду я был заочно влюблен.

Когда она постила скриншоты своего аватара – девушки с волосами цвета воронова крыла, – я иногда (ну ладно, всегда) сохранял их на жесткий диск. У ее аватара было хорошенькое личико – хорошенькое, но не противоестественно прекрасное. В OASISе быстро привыкаешь к тому, что тебя окружают нереально совершенные люди. Но аватар Арт3миды не выглядел прекрасным чудовищем Франкенштейна, которое собрано программой из частей, представленных в каком-нибудь меню «Красотка». Нет, такое лицо могло быть только у живой девчонки, как будто она смоделировала аватар по своей фотографии: большие светло-карие глаза, щечки-яблочки, острый подбородок и не сходящая с губ усмешка. Она казалась мне невыносимо привлекательной.

Фигуру она выбрала тоже необычную. В OASISе женские аватары создаются в основном по двум самым популярным шаблонам – неестественно тощей «супермодели» или грудастой «порнозвезды» с осиной талией (причем в OASISе такие пропорции смотрелись еще более странно, чем в реальности). Аватарка Арт3миды будто сошла с полотен Рубенса – невысокий рост и сплошные изгибы.

Я понимал, что моя влюбленность в Арт3миду глупа и не приведет ни к чему хорошему. Что я вообще о ней знал? Свое настоящее имя она, разумеется, не афишировала – так же как возраст и местонахождение. Ей могло быть как пятнадцать, так и пятьдесят. Она могла выглядеть как угодно. Некоторые пасхантеры вообще выражали подозрения, что она мужчина, но я не допускал такой мысли – вероятно, потому, что не хотел даже представить себя влюбленным в какого-нибудь дядьку средних лет по имени Крис с плешью и волосатой спиной.

За те годы, что я читал Арт3миду, ее блог стал одним из самых популярных в Интернете – несколько миллионов посетителей в день. Арт3мида сделалась знаменитостью, по крайней мере в пасхантерских кругах. Но слава не ударила ей в голову. Ее посты по-прежнему оставались такими же остроумными и самоироничными. Самый новый назывался «Блюз Джона Хьюза» и представлял собой глубинный анализ шести ее самых любимых подростковых фильмов Джона Хьюза, которые она разделила на две трилогии: «Фантазии странной девчонки» («Шестнадцать свечей», «Милашка в розовом», «Нечто замечательное») и «Фантазии странного парня» («Клуб «Завтрак»», «Ох уж эта наука» и «Феррис Бьюллер берет выходной»).

Не успел я дочитать до конца, как на дисплее выскочило окошко мессенджера – мне писал лучший друг Эйч. (Ну ладно, если уж говорить начистоту, мой единственный друг – не считая миссис Гилмор.)

Э й ч.  С добрым утром, амиго.

П а р с и ф а л ь.  Ола, компадре.

Э й ч.  Чем занимаешься?

П а р с и ф а л ь.  Так, по сети лазаю.

Э й ч.  Приходи лучше в Нору, баклан. Потусим перед уроками.

П а р с и ф а л ь.  Круто! Сейчас буду.

Я закрыл окно мессенджера и посмотрел на время. До начала урока оставалось еще полчаса. Я ухмыльнулся, ткнул в маленькую дверцу в углу дисплея и нашел в «Избранном» чат-комнату Эйча.