Читать книгу Армада - Эрнест Клайн - Страница 3

Фаза 1
1

Оглавление

Я сидел в классе и смотрел в окно, мечтая о приключениях, когда неожиданно заметил в небе летающую тарелку. Я моргнул – но тарелка не исчезла; блестящий хромированный диск зигзагами продвигался по небу так быстро, что я едва мог за ним следить. Если на корабле и были люди, то они наверняка уже пустили сок.

Тарелка устремилась к горизонту, на несколько мгновений застыла над лесом, словно сканируя невидимым лучом окрестности, и резко взмыла вверх, своими маневрами и скоростью бросая вызов законам физики.

Сохраняя спокойствие и стараясь мыслить скептически, я напомнил себе, что являюсь приверженцем науки, – и даже несмотря на «тройки» по техническим дисциплинам, ошибаться не мог! Я видел не метеорит, не метеозонд, не болотный газ и не шаровую молнию – я наблюдал в небе неопознанный летающий объект, и он совершенно определенно прибыл к нам из космоса.

«Ни хрена себе, – подумал я. – Все-таки это произошло. Невероятно!» Ведь с тех самых пор, как я пошел в детский сад, я ждал, я надеялся, что какое-нибудь потрясающее событие изменит наш мир и нарушит бесконечное однообразие моей жизни. Я провел сотни часов, разглядывая спокойный, покоренный пригородный ландшафт в окрестностях школы, втайне мечтая о конце света, нашествии зомби, внезапном появлении путешествующего во времени отряда гномов-клептоманов или любом другом жутком происшествии, в результате которого приобрел бы сверхъестественные способности. Многие из этих мрачных фантазий начинались именно с неожиданного прибытия в наш мир существ с другой планеты. Но само собой, я не верил в то, что когда-нибудь это произойдет. Ведь даже если инопланетяне и решили бы заглянуть на нашу ничтожную сине-зеленую планетку, вряд ли бы хоть один уважающий себя пришелец захотел вступить в контакт с жителями моего родного Бивертона, что в штате Орегон. Это же самый скучный город в США! Другое дело, если бы в соответствии с планами уничтожения нашей цивилизации, инопланетянам пришлось бы начинать с самых неинтересных мест.

Черт побери, здесь и сейчас – прямо на моих глазах – происходило что-то невероятное! За окном парила летающая тарелка!

Я украдкой взглянул на своих приятелей Круза и Дила, которые сидели у меня за спиной и о чем-то перешептывались, не замечая происходящего за окном. Мне ужасно хотелось привлечь их внимание. Но объект мог исчезнуть в любую секунду, и я не хотел упускать этот момент.

Заметив серебристую вспышку, я снова бросил взгляд в окно и увидел, как корабль полетел боком, остановился, ненадолго завис над землей и опять помчался вперед. Перелет, остановка. Перелет, остановка. Он точно приближался! Теперь я мог разглядеть его очертания во всех подробностях. На несколько секунд тарелка накренилась, и я впервые отчетливо увидел, как она выглядит, если смотреть на нее сверху. Оказалось, что на самом деле это даже не тарелка – ее симметричный корпус напоминал секиру с двумя лезвиями, между зазубренными крыльями которых находилась черная восьмигранная призма, сверкающая в лучах утреннего солнца, словно черный самоцвет.

Мой мозг закоротило. Дизайн этого корабля я не мог спутать ни с чем другим – я видел его в течение нескольких лет почти каждый вечер. И сейчас за окном была именно «глефа» – истребитель собрукаев, враждебно настроенных инопланетян из моей любимой видеоигры «Армада». Конечно, это было невозможно. С таким же успехом я мог увидеть в небе TIE-истребитель или «Боевую птицу» клингонов. Собрукаи и их истребители «глефы» – вымышленные объекты из видеоигры, в реальном мире они не существовали. В нашем мире видеоигры и вымышленные космические корабли не могли стать частью реальности. Такая хрень обычно происходила лишь в отстойных фильмах 80-х, типа «Трон», «Военные игры», «Последний звездный боец», от которых фанател мой отец.

Когда сияющий корабль накренился, я смог разглядеть его лучше. Без сомнений, это «глефа». У нее даже имелись бороздки на фюзеляже, похожие на следы когтей, а спереди, точно клыки, торчали две плазменные пушки.

Всему этому я мог дать лишь одно разумное объяснение: у меня галлюцинация. Причем я прекрасно знал, какие люди страдают от галлюцинаций при свете дня, не прибегая к наркотикам и алкоголю, – те, у кого основательно поехала крыша, у кого шарики совсем зашли за ролики.

Кстати, я довольно часто думал, не был ли одним из таких людей мой отец. Особенно я укрепился в этой мысли, почитав его старые дневники. Из них я понял, что под конец жизни он стал слегка неадекватным и, возможно, даже утратил способность отличать реальный мир от видеоигр.

И вот сейчас с той же проблемой столкнулся я!

Может, мои опасения оправдывались, и яблочко совсем недалеко упало от психованной яблони?

Или я под кайфом? Хотя нет, невозможно. Утром я съел лишь слойку с клубничной начинкой – причем проглотил ее в машине по дороге в школу. Не могла же безумная галлюцинация с космическим кораблем начаться из-за замороженной выпечки! Вероятнее всего, причина все же в моей наследственности. Я сам во всем виноват. Мог же принять меры предосторожности, а вместо этого поступил ровно наоборот – как и мой предок, всю жизнь поглощал огромные дозы чистого, неразбодяженного эскапизма и по своей собственной воле позволил фантазии стать реальностью. Я практически слышал в голове вопль Оззи: «Поехали!»

«Лайтман, не сходи с ума! – приказал я себе. – До выпускного вечера два месяца, и ты почти на финишной прямой. Держи себя в руках».

Но тут за окном снова пронесся истребитель «глефа». Сначала он пролетел над высокими деревьями – причем я отчетливо услышал, как зашелестела листва на ветках, – а затем промчался сквозь облако, пробив в самом центре идеально круглую дыру и протащив сквозь нее длинные нити пара.

Секунду спустя корабль в последний раз застыл в воздухе, напоминая серебристое пятно, и, наконец, взмыв прямо в небо, исчез так же стремительно, как появился.

Какое-то время я просто сидел и смотрел в одну точку, не в силах отвести взгляд от места, где только что был корабль. Похоже, кроме меня никто его не заметил – может, его и не было?

Я всматривался в небо и отчаянно молился, чтобы странный серебристый летающий объект появился снова. Однако он бесследно растворился в пространстве, а мне теперь предстояло разбираться с последствиями. Ведь увидев истребитель, или вообразив себе, что я его видел, я запустил в мозгу небольшой оползень, который тут же начал превращаться в сокрушительную лавину противоречивых чувств и обрывочных воспоминаний, – и все они были связаны с моим отцом и дневником, который я нашел среди его вещей.

На самом деле я даже не был уверен, что это дневник. Я его так и не дочитал – меня слишком встревожили эти записи, как и мысли о психическом состоянии человека, который их сделал. Я убрал дневник туда, где нашел, и постарался забыть о его существовании. Причем до сегодняшнего дня мне прекрасно удавалось не вспоминать о нем. Зато теперь я не мог думать ни о чем другом!

Внезапно мне страшно захотелось убежать из школы и найти дневник. Времени на это ушло бы совсем немного, ведь от школы до дома ехать всего несколько минут.

Я посмотрел на дверь и на охранявшего ее мистера Сейлса, седого, коротко стриженного пожилого учителя математики в очках в толстой роговой оправе. На нем, как всегда, были черные мокасины, черные брюки, белая рубашка с короткими рукавами и черный галстук на клипсе. Он работал в школе более сорока пяти лет, и, судя по фотографиям из старых школьных альбомов, его костюм в стиле ретро за все это время совсем не изменился. Мистер С. в этом году наконец-то уходил на пенсию, что не могло не радовать – ведь ему все стало фиолетово еще в прошлом веке. Сегодня он потратил первые пять минут на то, чтобы объяснить нам домашнее задание, а затем поручил делать его до конца урока. Сам же он, не обращая на нас внимания, занялся разгадыванием кроссворда. Однако если бы я попытался смыться, мистер С. непременно бы меня заметил…

Я перевел взгляд на древние часы, встроенные в зеленую кирпичную стену над старой доской, и понял, что до звонка еще тридцать две минуты.

Столько я не протяну. После всего, что я увидел, я не выдержу и тридцати двух секунд!

Слева от меня Дуглас Нотчер, как всегда, изводил сидевшего перед ним Кейси Кокса – застенчивого прыщавого парнишку. Обычно Нотчер просто дразнил беднягу, но сегодня решил применить старое испытанное средство – жеваную бумагу. Перед ним на парте возвышалась гора пропитанных слюной снарядов, и в данный момент он обстреливал ими Кейси. Затылок бедняги давно уже стал влажным. А двое дружков Нотчера на задней парте подбадривали его и весело фыркали при очередном точном попадании. Меня ужасно это злило. Однако поделать я ничего не мог – и, похоже, Нотчеру это как раз таки нравилось.

Я взглянул на мистера Сейлса, – тот был поглощен кроссвордом и не обращал внимания на происходящее. Нотчер постоянно этим пользовался. А мне каждый день приходилось подавлять в себе желание врезать ему по зубам.

После инцидента, случившегося в средней школе, нам с этим типом удавалось держаться подальше друг от друга. Но в этом году жестокая судьба определила нас в один класс математики – и к тому же усадила за соседние парты, так что у меня были все основания думать, что вселенная решила сделать мой последний год в школе как можно более адским.

Произволом судьбы можно было назвать и тот факт, что в наш класс попала Эллен Адамс – моя бывшая подруга. Она сидела чуть правее и немного позади меня. Эллен была моей первой любовью – мы с ней одновременно лишились невинности, – но она бросила меня ради какого-то борца из соседней школы, и с тех пор, хоть и прошло почти два года, каждый раз, когда я видел ее веснушки или длинные рыжие волосы, которые она то и дело откидывала назад, мое сердце снова и снова сжималось от боли. На то, чтобы забыть о существовании Эллен, у меня обычно уходил целый урок…

В общем, я был вынужден сидеть в одном классе с заклятым врагом и бывшей девушкой, и поэтому каждая математика становилась моим личным тестом «Кобаяси Мару» – жестоким, проигрышным сценарием, который испытывал на прочность мою психику. К счастью, судьба слегка подправила кошмарную ситуацию, отправив в этот же класс двух моих лучших друзей. Если бы не Круз и Дил, я слетел бы с катушек в первую неделю.

Я снова бросил взгляд на них. Дил – высокий и тощий, а Круз – низкорослый и коренастый. И того, и другого звали Майкл, поэтому я еще с начальной школы стал обращаться к ним по фамилии, чтобы избежать путаницы.

Они по-прежнему о чем-то оживленно спорили, и я невольно прислушался.

– Жало – даже не меч, а просто светящийся в темноте хоббитский нож, которым намазывают джем на булочки, лембас и прочую фигню.

Круз закатил глаза.

– Твой ум затуманила привычка к курительному зелью полуросликов, – процитировал он. – Жало – это эльфийский меч. Его выковали в Гондолине в Первую эпоху, и он все что хочешь может разрубить! А сияет он только тогда, когда рядом орки или гоблины. А что может обнаружить твой Мьельнир? Только скверные акценты и заиндевевшие волосы.

Мне ужасно хотелось рассказать им об увиденном, но в такую историю не поверили бы и лучшие друзья. Скорее всего, они решили бы, что у меня очередной приступ психической неуравновешенности. И, возможно, оказались бы правы.

– Это хоббитам нужно обнаруживать врагов, чтобы поскорее удрать в нору! – прошептал Дил. – А у Мьельнира такая мощь, что он способен разрушить горы. И к тому же он стреляет зарядами энергии, создает силовые поля и призывает молнии. Этот молот всегда возвращается в руку Тора, даже если для этого ему нужно пробить дыру в целой планете! И владеть им может только Тор! – Дил откинулся на спинку стула.

– Чувак, твой Мьельнир – лажа. Все равно что обычный швейцарский складной ножик, только с магией, – возразил Круз. – Он даже хуже, чем кольцо Зеленого Фонаря! Этому молоту каждую неделю придумывают новую способность, чтобы Тор мог выпутаться из очередной дурацкой переделки. И кстати, Мьельниром пользовалась куча людей, в том числе и Чудо-Женщина в выпуске-кроссовере. Погугли! Так что все твои доводы несостоятельны, Дил, – закончил он, усмехнувшись.

Лично я, скорее всего, выбрал бы Экскалибур – такой, каким он показан в одноименном фильме. Но у меня не было настроения вмешиваться в спор. Я снова посмотрел на Нотчера – в этот момент он запускал очередной огромный комок жеваной бумаги в Кейси. Снаряд угодил бедняге в и без того уже влажный затылок и упал на пол в кучу других таких же комков. Кейси на мгновение замер, но не обернулся, а еще ниже съехал по стулу, ожидая прилета очередного слюнявого снаряда от своего мучителя.

Поведение Нотчера, очевидно, было как-то связано с тем фактом, что его отец – агрессивный алкоголик, однако оправданием для садизма это не являлось. У меня самого проблемы с отцом, но я же из-за этого не отрываю мухам крылья. С другой стороны, я действительно не очень-то умею держать себя в руках, и случаи из моей жизни, связанные с применением физического насилия, прекрасно задокументированы государственной системой образования.

Ах да, еще я видел в реале космический корабль пришельцев из своей любимой видеоигры. Так что не мне судить о психическом состоянии других людей.

Я посмотрел на одноклассников и заметил, что все, кто сидел рядом с Кейси, уставились на него и, возможно, прикидывали, даст он наконец отпор Нотчеру или нет. Однако Кейси тупо глазел на мистера Сейлса, а тот, увлеченный разгадыванием кроссворда, совсем не замечал, что перед ним разворачивается мощная драма из жизни подростков.

Нотчер дал очередной залп, и Кейси сполз еще ниже. Я сделал то, чем занимался весь семестр, – постарался не дать гневу выплеснуться наружу, сосредоточиться на чем-нибудь другом и не лезть не в свое дело. Увы, надолго меня не хватило. Все мы просто наблюдали за тем, как Нотчер мучает Кейси. И от этого я не только возненавидел самого себя, но и почувствовал отвращение к людям вообще. Если во вселенной есть другие цивилизации, кто из них захочет установить с нами контакт? Если мы так обращаемся друг с другом, то о какой доброте может идти речь в отношениях с жукоглазыми инопланетянами?

Я подумал об истребителе «глефа», и нервное напряжение еще больше усилилось. Я попытался взять себя в руки и напомнил себе об уравнении Дрейка и парадоксе Ферми. Я знал, что где-то во вселенной, скорее всего, существует жизнь. Но вселенная так велика, что наши шансы установить с ней контакт астрономически малы, особенно в течение моей жизни. Скорее всего, все мы застрянем здесь, на третьем камушке от нашего солнца, – а после смело отправимся в небытие.

Почувствовав боль, я понял, что с такой силой сжимаю челюсти, что мои зубы вот-вот треснут. Я разжал челюсти и посмотрел на Эллен. Она, как и многие, с сочувствием и жалостью следила за Кейси, и это стало для меня последней каплей.

– Зак, что ты делаешь? – услышал я за спиной испуганный шепот Дила. – Сядь!

Я и не заметил, как поднялся с места и направился к Нотчеру и Кейси.

– Брось, чувак, не лезь! – попытался остановить меня Круз.

У меня перед глазами уже расплывалась кровавая пелена. Мне хотелось ухватить Нотчера за волосы и изо всех сил приложить мордой о парту – а затем еще и еще раз. Однако я не стал этого делать. Я просто нагнулся, сгреб размокшие комки серой жеваной бумаги, что лежали на полу за стулом Кейси, слепил из них один большой снаряд и запустил им в голову Нотчера. Удар получился классный, и это страшно меня порадовало.

Нотчер выскочил из-за парты, но увидев меня, замер на месте. Глаза его расширились, и он слегка побледнел.

По классу пронесся гул голосов. Приготовившись стать свидетелями очередного нашего столкновения, одноклассники затаили дыхание – каждый знал, что между мной и Нотчером в младшей школе произошла стычка, и мысль о возможном реванше взбудоражила всех не на шутку. Седьмой урок внезапно стал очень интересным.

– Решил наконец вступиться за своего бойфренда, Лайтман? – прошипел Нотчер и, смахнув на пол застрявший в волосах комок жеваной бумаги, с ненавистью уставился на меня.

Сжав кулак, я шагнул к нему, приготовившись хорошенько врезать. И надо сказать, это произвело эффект: Нотчер дернулся, отпрянул назад и, споткнувшись о стул, едва удержался на ногах, а когда восстановил равновесие и снова посмотрел на меня, его щеки пылали от стыда.

В классе повисла мертвая тишина. Слышно было лишь, как древние часы на стене отсчитывали секунды.

«Ну, давай! – хотелось мне крикнуть. – Ударь меня. Только дай повод!»

Но гнев в душе Нотчера уже уступил место страху – возможно, он понял, что я вот-вот сорвусь.

– Псих, – пробормотал он и, показав мне фак, сел на свое место.

Пару мгновений я еще стоял над ним с занесенным для удара кулаком, а когда опустил руку, одноклассники с облегчением выдохнули. Кейси даже не кивнул мне в знак благодарности – поймав мой взгляд, он только еще больше сгорбился за партой, точно побитый пес.

Я украдкой посмотрел на Эллен и заметил, что ее глаза устремлены прямо на меня. Но едва наши взгляды встретились, она сразу отвернулась. Ни один человек в классе не смотрел на меня – за исключением Круза и Дила, причем оба выглядели обеспокоенными.

Именно в этот момент мистер Сейлс наконец оторвался от кроссворда и заметил, что я все еще нависаю над Нотчером, словно маньяк с топором. Неуклюже нащупав свой слуховой аппарат, мистер С. включил его, смерил нас с Нотчером строгим взглядом и спросил:

– В чем дело, Лайтман?

Не получив от меня ответа, он нахмурился и указал кривым пальцем на мою парту.

– Живо на место.

К сожалению, я не мог этого сделать. Если бы я остался в классе хоть на одну секунду, я бы не выдержал. Поэтому прямо перед носом мистера Сейлса я проследовал к двери, пока он таращился на меня недоуменно подняв брови, а когда вышел за порог, услышал обращенный мне в спину окрик:

– Давай-давай, шагай сразу к директору!

Но я уже летел к ближайшему выходу; мои кроссовки визжали на полированном полу, и мне было плевать, что кому-то я, возможно, мешаю заниматься.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я покинул школу со стороны главного входа, и всю дорогу, пока бежал к школьной парковке, я словно последний псих от горизонта до горизонта обшаривал взглядом небо.

Мой белый «Додж-омни» 89-го года, покрытый вмятинами, царапинами, с отслаивающейся краской и большими пятнами ржавчины, находился в самой глубине стоянки. Раньше он принадлежал отцу и все мое детство, пока мне не исполнилось шестнадцать, простоял в гараже. А когда мама, в день моего рождения, бросила мне ключи от него, я испытал к подарку неоднозначные чувства – и не только потому, что это был ржавый урод, едва способный передвигаться, а еще и потому, что в этой машине меня зачали! Об этом тоже мне поведала мама, выпив как-то по случаю Дня святого Валентина чуть больше вина и несколько раз подряд посмотрев «Скажи что-нибудь». Так что поговорка «истина в вине» вдвойне справедлива, если речь идет о моей матери, а к вину прилагается фильм Кэмерона Кроу.

В общем, когда «омни» стал моим, я окончательно понял: жизнь и в самом деле идет по кругу. А бесплатная тачка – просто бесплатная тачка, тем более для нищего школьника. Поэтому я старался не думать о том, чем занимались на ее заднем сиденье мои родители подростки, пока из кассетника звучал сладкий голос Питера Гэбриэла…

Кстати, кассетная дека автомобиля по-прежнему в рабочем состоянии, и с помощью кабеля я мог бы подключить к ней телефон. Но я предпочитал слушать музыку, оставшуюся от отца. Его любимые группы – «ZZ Top», «AC/DC», «Van Halen», «Queen» – стали и моими любимыми.

Я запустил могучий движок, и когда из полудохлых динамиков полилась песня «Get It On» («Bang a Gong») в исполнении группы «Power Station», рванул домой, петляя по лабиринту пригородных улиц с опасной для жизни скоростью и в основном глядя в небо, а не на дорогу.

Вторая половина дня только началась, а над головой уже проглядывала почти полная луна, постоянно приковывавшая мой взгляд. В результате я дважды чуть не проскочил мимо знака «стоп», а один раз, проехав на красный свет, едва не получил удар в бок от внедорожника.

В конце концов, включив аварийные огни, последние мили я полз с минимальной скоростью и все время смотрел в окно, не в силах оторвать глаз от неба.

Армада

Подняться наверх