Читать книгу Семена мечты - Эрнесто Дуган - Страница 13

Каждое мгновение становилось для Гриши невыносимой мукой. Неутолимое желание непонятно чего, как в пресловутой сказке, предвосхитившей литературу абсурда, превратило Григория в комок нервов. Его выводило из себя самое пустяковое, например хруст жареных семечек.

Однажды руководимый необъяснимым информационным голодом, он бесцельно побродил по залу виртуальной библиотеки, с любовью перебирая корешки книг, стилизованных под бумажные. Не отыскав ничего подходящего, он перебрался в такую же виртуальную видеотеку. Здесь хранились как старинные экранные фильмы, так и переведённые в привычный голорежим. Едва фильм начинался, как интерес Григория к нему пропадал. Перекусив, Гриша решил прогуляться. Он бродил улицами города думал о немногочисленных мирянах, окружающих его. Большинство мирян предпочитало работать, не выходя из дома, находясь в среде медиария. Разумеется, ещё оставались профессии, требующие реально присутствия. Те же, кто работал дома, экономили солидные суммы владельцам виртуальных офисов.

«Может податься к неолуддитам, жить, как жили предки без благ цивилизации» – решил, было, Гриша. Это движение возникло, после того как кучка перепуганных безумцев, переживших несколько минут холодного ужаса разрядников, решила, что это кара божья за использование техники.

Мучительные, кажущиеся нескончаемыми, будни, сдобренные бесцельными поисками, мелькали как вспышки метеоров на ночном небосводе. Гриша старался не ездить в общественном транспорте, потому, что из себя, его могло вывести что угодно. Он воспылал к людям сильнейшей ненавистью, они казались ему омерзительнее пауков и змей.

Очередное обследование лишь продлевало вынужденный отпуск. А Гришке так хотелось в космос. Ему хотелось вновь видеть бесконечное, озаренное светом далеких светил пространство. Услышать «дыхание космоса», как говорили у них, когда включался дальний радар. С замиранием сердца наблюдать за туманностями, планетами и экзотическими объектами Вселенной.

В отношениях с Лёлей, на фоне его прогрессирующего безумия, наступила зима, но это мало тревожило Гришу. Теперь он затруднялся ответить, любит ли он эту женщину. Временами наведывающаяся к ним Вера Ивановна помалкивала, но сие не умаляло тревог, тревожащих больное материнское сердце. В один из дней гоняясь за неизвестным, но необычайно желанным, он заказал чайную церемонию, практически ничего в ней не смысля. Разумеется, чайная церемония проходила в виртуальной среде медиария, но Гришка уже почти не разделял реальности и вымысла. Крючок медиария крепко держал его сознание, быть может, даже крепче, нежели презираемых мирян.

– Григорий, вы знакомы с ритуалом проведения церемонии? – Вежливо осведомилась милая девушка в кимоно.

– Более или менее. – Неопределённо ответил он, осматриваясь. Небольшая комната. Стены отделаны серой глиной, пол устлан татами. Напротив очень низкого входа расположена ниша, давшая приют дымящимся благовониям и букету полевых цветов. Возле ниши висит свиток с иероглифами. Одна из четырёх серых стен украшена старинной картиной в виде соловья, поющего на веточке. В центре комнаты располагается коричневый очаг. Под потолком, в каждой из стен расположено по четыре небольших окна. Девушка поклонилась Григорию, тот поклонился в ответ. По правую руку от неё покоились деревянная шкатулка, бамбуковая палочка, чаша, ступка и две пиалы грубой работы. Девушка вырыла в пепле очага углубление. Сформировала из углей горку и разожгла огонь. Видавший виды или, по мнению японцев, – отмеченный временем чайник, занял место над танцующими язычками пламени.

Пока закипала вода, Азэми потчевала Григория легкими, но необычайно красиво оформленными яствами. Затем они перешли к сладостям. Пищу, они поглощали медленно и с наслаждением. После легкого десерта девушка медленно насыпала в ступку чай и тщательно его растерла в зеленый порошок.

И вот из чайника стало, доносится характерное шипение – "шум ветра в сосновом лесу». Плавно встав, Азэми сняла чайник с огня и заварила в чаше густой, пенистый чай. В течение многих минут они по очереди отпивали из чашки крепкий, ароматный напиток. Когда показалось дно чаши, девушка заваривала чай на каждого в отдельной пиале. Медленно потягивая ароматный напиток, они разговаривали о чае, о цветах в нише, о красоте. Разговор их был подобен ручейку воды, текущему из родника. После чайной церемонии Гриша уснул, не отключая медиария, создание вернула к действительности автоматика устройства.

*

Окончательную ссору с женой он помнил смутно. О чём-то они кричали, оскорбляли друг друга, А после Лёля собрала вещи и решила пожить у своих родителей. Григорию было всё равно.

Последующие дни ознаменовались для него затяжными головными болями, от которых хотелось кричать. Отныне дни летели со скоростью света, почти не оставляя в памяти следа.

Боль раскалённой спицей пронзила голову, медиарий экстренно отключил Григория. Индикатор перегрузки горел гирляндой огоньков. Гриша как сомнамбула направился на кухню. Под ногами хрустели помятые упаковки суррогатов, растворимого кофе и чего-то ещё. Не заботясь о порядке, он подсел к столу. Лошадиная порция кофе и несколько стимуляторов вернули его к жизни. Жуя почти безвкусную еду, он уже предвкушал очередное погружение в медиарий. Наспех запивая еду ароматизированным пойлом, пузырящимся углекислотой, он решал принимать душ или ещё немного потерпеть. Плюя на дурные запахи, источаемые телом, он снова лёг на кушетку и с наслаждением поместил голову в розетку. Глаза блаженно закрылись, чтобы в следующий момент открыться. Медиарий отключился. Неужели снова сообщение от Винта?

Новая перезагрузка и снова сбой. Попытка дозвониться в службу поддержки не увенчалась успехом. Дабы скоротать время Гриша принял ванну. Он так и уснул лёжа в ванной, проснулся от холода остывшей воды, сонным перебрался в кровать и продолжил путешествие лабиринтами царства Морфея. А поутру Григорий, руководствуясь бредовой идеей, разобрал ЛИИс и принялся бездумно в нём копаться. Он таки починил устройство, самого же свалила очередная головная боль.

*

Едва голова легла в мягкие объятия порта розетки, как медиарий вновь выключился. «Мастер-ломастер…», – приправив фразу изрядной порцией мата, злобно сказал Гриша. А потом его снова одолел сон. Спал он очень долго, словно компенсируя все те многочисленные дни недосыпаний. Но, даже отдохнув, Григорий снова дивился странной поломке медиария. Очередная попытка вызвал ремонтника, провалилась.

«Может и хорошо. А то вдруг скажут, что я сошёл с ума. Что у меня виртуальное помешательство. Только дурки мне не хватает!». Возобновились головные боли, но это были иные боли, не такие острые, не такие продолжительные. Всё чаще давала о себе знать непонятная усталость. Он шаг за шагом терял интерес ко всему и вся. Даже безделье уже не спасало его. Вот и сегодня томясь бессмысленностью во всём и везде, он от нечего делать, стал листать виртуальные станицы свадебного альбома. Казалось, всё происходило вчера, хотя на самом деле миновало уже больше четырёх лет. Вон, какая Лёла красавица. Какое у неё роскошное платье, причёска. Он тоже хорош серый костюм, бирюзовая рубашка, лакированные туфли, синий галстук. Радостные гости. Как всегда на свадьбах приглашённые верят, что два сердца навсегда связывают друг друга семейными узами.

Да много воды с тех пор утекло. Продолжать предаваться ностальгии ему помешало отключение электричества. Освободив голову из мягких захватов розетки, он увидел тьму, пришедшую на смену тьмы медиария.

Ощупью он пробрался на кухню. Нашёл в потёмках плиту, зажег и поводил рукой над тёплой поверхностью.

– О Боже! – Произнёс он и присел. Григорий добрался до спальни и прилёг, невидящим взором уставившись в потолок. Разумеется, врачи никаких причин болезни Тем же днём Вера Ивановна пришла домой окрылённой надеждой. Кто-то сбросил ей сообщение о некой женщине, которая может помочь.

– С чего ты взяла, что она поможет? Если мне медки не помогают.

– Потому что в сообщение сказано, что женщина аномал. Я ещё подумала описка какая-то.

– А-но-мал, – растянуто произнёс Григорий. – Ну, звони… – Мысли, как после зимней спячки зароились с новой энергией.

– А кто это аномал? – Полюбопытствовала мать.

*

Женщина-аномал жила на окраине города. Такси с трудом преодолело прелести отечественного бездорожья. Мама Гриши подошла к растрескавшимся деревянным воротам и принялась звать хозяйку. Цепной беспородный пёс лаял до хрипоты, струной натягивая истёртую цепь. Хлипкая, оббитая разными кусками дерматина дверь со скрипом открылась. По обвалившимся ступеням спустилась старушка, держась за поясницу. Подойдя к псу, она цыкнула и тот замер.

– Доброго здоровячка, – поздоровалась старушка.

– Здравствуйте, помогите нам, у сына зрение пропало, – сквозь слёзы сообщила Вера Ивановна.

– Проходите.

Лёля брезгливо глядела под ноги, проходя через давно не метеный двор старушки.

В хибарке целительницы время повсюду оставило след. Старый круглый стол с разбухшей местами столешницей прикрыт поеденной молью скатертью с оборванной бахромой. На потолке рыжая пластиковая люстра, оплавленная по краям. У входа косые шторы, давным-давно растерявшие цвета. Стены до половины выкрашены тёмно-синей краской. Побелка верхней части стен и потолка местами порыжела. У дальней стены старинный шкаф. Одну дверцу занимает треснутое в верхнем правом углу зеркало. Напротив стоящего посреди комнаты стола приютился не менее старинный диван. Высокая спинка оббита растрескавшейся эрзац кожей, прикрепленной по периметру шляпками золотистых гвоздиков. Сверху спинка украшена двумя резными полочками и овальным зеркалом. Полочки застелены вышитыми льняными салфетками. Возле дивана этажерка, давным-давно растерявшая всю лакировку. На верхней полке этажерки алюминиевая ваза. В вазе пыльный букет искусственных цветов. Целительница пригласила гостей присесть за стол. Внимательно выслушала рассказ матери, дополненный словами Лёли ипопросила женщин выйти в соседнюю комнату.

По истечении четверти часа мать и жена вернулись в комнату с круглым столом. Здесь пахло плавленым воском, горелой травой и чем-то ещё. Теперь женщина попросила Григория выйти из дома. Женщины проводил его в машину. Целительница Раиса Федоровна, сидя за столом, водит пальцем по скатерти, повторяя вышитые узоры. Её впавшие щёки покрылись румянцем. Бесцветные глаза пристально смотрят на томящихся ожиданием гостей. Пожевав губами, она произносит:

– Я не в силах ему помочь.

– Значит, он обречён? – Сквозь слёзы выдавила Вера Ивановна.

– Я этого не говорила.

– Может, вы знаете к кому обратиться? – Спросила Лёля.

– Увы, – пожала плечами старушка.

– Вы можете, хотя бы сказать, что с ним?

– Вы не поймёте, точнее сказать не захотите понять. – Женщины помрачнели. – А теперь вы выйдите, я с ним поговорю. Когда Григорий с помощью целительницы уселся на диван, она сказала:

– Сынок, слепота твоя – это прозрение. Снова мир увидеть можно, но только никто кроме тебя, с этим не справится.

– Но что мне делать?

– Думай. Ответ придёт, я не могу тебе помочь.

– Вы аномал. Почему вы живёте здесь, разве в анорах не лучше?

– Лучше, но пока что моё место здесь. Даже когда начнётся исход, многие из нас останутся на Земле.

– Понятное дело, про исход вы мне ничего не скажите.

– Понятное дело.

– Много вас здесь? И охотятся ли на вас?

– Та вроде не охотятся. Насчёт остального ты ведь сам понимаешь, что я не скажу ничего.

Аномалы разные бывают, одни сторонятся друг друга, другие основываю колонии. Вот, например компания Вечность, создана одной из колоний аномалов. Так они думали людей исправить. Прямой цели не достигли, зато кое-чего другого добились. Это как круги на воде от брошенного камня. – Старушка откашлялась.

– Ну, за что мне всё это, – стукнул он кулаком по столу.

– Не веди себя как человек, отвыкай. – Больше не проронив ни слова, как ни просил Гриша, Раиса Федоровна, проводила его к выходу. От денег старушка отказалась