Читать книгу Ключевые проблемы психоанализа. Избранные труды - Эро Рехардт - Страница 2

Написать а croquis1 об Эро Рехардте как коллеге по научной работе – задача и приятная, и трудная. Я близко общался с ним в процессе совместной исследовательской работы и написания работ в соавторстве, и именно об этом я хочу рассказать. Все прочие личные приятные моменты, которые работа с Эро принесла мне, таким образом, будут оставлены вне картины.

Я встретился с Эро в Стокгольме в середине 1950-х годов на небольшом празднике, организованном шведскими психоаналитиками и кандидатами. Мы тогда обменялись несколькими словами. Мы познакомились лучше в 1960-е годы, когда в Финляндии была основана Психоаналитическая учебная группа и позднее Финская психоаналитическая ассоциация.

Только в конце 1970-х годов мы начали работать вместе как исследователи и соавторы. Не зная о содержании работ друг друга, мы оба выражали сомнения по поводу концепции агрессивного инстинкта как исходя из собственного опыта, так и на основании обзора аналитической теории, и мы оба искали партнера для того, чтобы исследовать этот вопрос более тщательно. В результате нескольких случайных дискуссий мы поняли, что у нас сходный подход к определенным проблемам, и так началась наша совместная деятельность. Ее первым продуктом был доклад по теории инстинкта смерти на Северном психоаналитическом конгрессе в конце 1970-х годов и его напечатание затем в журнале Scandinavian Psychoanalytical Review. Подстегиваемые вдохновением и удовольствием от нашей совместной работы, мы занялись дальнейшими исследованиями. Часть материалов и результатов, которые мы получили, мы включили в доклады, представленные по разным поводам, и статьи, написанные для многих изданий. Поощряемые интересом, который выражали наши слушатели и читатели, мы отредактировали некоторые статьи, внесли в них последние уточнения, а затем издали их в форме книги. Иными словами, наш совместный труд состоял в помощи редактору.

Благодаря годам аналитической работы мы получили в свое распоряжение большое количество материала. Обилие материала и его анонимность очень помогали в исследовании по нашей тематике.

То, как работал Эро, характеризовалось определенным гражданским мужеством и независимостью. Он был способен изменить свою точку зрения. Тот факт, что некоторые находки или предварительные теоретические выкладки не соответствовали принятым стандартам мышления, его не беспокоил. Но, кроме того, он не пестовал и не защищал такие наблюдения, которые могли быть ошибочными, или теоретические модели, которые без подтасовок не вытекали из материала, которым мы располагали. Как будто в своем отношении к нашей совместной работе он все время полагался на старую пословицу: «Бойтесь строителя систем, аки голодного льва».

Когда Эро мысленно перерабатывал что-то, что мы обсуждали, он часто закрывал глаза, откидывался назад и выглядел рассеянным, а то и просто крепко спящим. Некоторые свои комментарии он произносил, по-прежнему не открывая глаз, другие только после того, как открывал их и оглядывался, как бы возвращаясь откуда-то, где пребывал перед этим. Комментарии ясно показывали, как много работы и какого рода он проделал в своем уме.

Если он постигал что-либо в собственном сознании или находил фрагмент теории особенно плодотворным, он быстро разрабатывал это с помощью дополнительных примеров, расширяя или сужая теоретический фрагмент, изменяя его уровень абстрагированности. Если он не находил обсуждаемого наблюдения в своем сознании или если теоретическая модель казалась ему неподходящей – как будто наблюдение помещено было в прокрустово ложе, – он говорил: «Хмм, я не вполне уверен…», либо оставлял это, либо подходил к этому под каким-нибудь другим углом; у него не было обыкновения немедленно начинать сыпать доводами. Это поддерживало открытую атмосферу исследования и оставляло пространство для беззаботного энтузиазма, но также для критики, которая следила за тем, чтобы энтузиазм оставался в безопасных границах. Когда слишком много энтузиазма или слишком много критики уводили нас в сторону и нам приходилось возвращаться на прямой и узкий путь, он предлагал довольно реалистичное утешение: «Мы заплатим за это стыдом». Подавленность и раздражение, вызванные тем, что мы сошли с правильного пути, от этого слабели.

Насколько я понял, Эро думал, что самая важная вещь в теории – это ее «устойчивость для использования», как важна устойчивость для выходящей в море лодки, какими бы другими великолепными свойствами она ни обладала. В соответствии с этим он скорее ценил тех, кто раскачивал лодку, чем шарахался от них. Будь то тексты или люди, они являлись ценной проверкой устойчивости. Если понимать дело так, то оппоненты могут быть желанны как товарищи, а не носители угрозы.

Нашей совместной работе пришел конец, когда Эро начал свой великий труд по организации и проведению психоаналитического обучения балтийских, эстонских и восточноевропейских специалистов, интересующихся психоанализом.

Нейтральность и воздержанность Эро как исследователя никогда не менялись. Хотя мы работали вместе годами, обсуждая многие вопросы, его взгляды на мир или на жизнь никогда не всплывали ни в каком контексте. Они оставались в стороне. Эта сдержанность помогала создать атмосферу свободы и дружбы в нашем исследовании.