Читать книгу Научи меня любить - Есения Светлая - Страница 11

Шарик скользил, раздражая холодом, заставляя мышцы сжиматься в легких спазмах. Было смешно и щекотно. Но Янина стойко терпела эту экзекуцию, уже ставшую такой привычной.

Врач внимательно, не пропуская ни миллиметра пространства, просматривала изображения на большом плоском мониторе.

– Яна Георгиевна, я вновь сообщу вам то же самое, что и всегда. Вы совершенно здоровы, никаких патологий я не вижу. Яичники работают, трубы с абсолютно нормальной проходимостью, без воспалений, стенки матки однородные, ну и фертильность в самом разгаре. Так что пробуйте. В вашем случае, так или иначе, должно все сработать. Я, честно говоря, не понимаю, почему так долго ничего не происходит.

Яна в ответ лишь грустно улыбнулась и вздохнула. Она, чтобы скрыть вдруг набежавшие слезы, спешно схватила салфетку и начала стирать прозрачный гель с живота.

Врач, ставшая практически родной за эти годы, одна из лучших специалистов, как и всегда прогнозировала лучшее. Что же не получается-то! Словно почувствовав ее состояние, она ухватила Яну за руку и, легонько погладив, ласково сказала, глядя, кажется, в самую душу:

– Яна, все получится. Рано или поздно. Нужно верить.

– Спасибо, Анна Андреевна. Вера только моя угасает с каждым годом. Я устала. Думаю, может взять ребеночка из приюта?

– Не торопись с таким вопросом. Не торопись, девочка. Поверь, нет там в приюте детей профессоров и балерин, нет. Большинство из них – с врожденными патологиями, и очень редко здоровы. Я знаю, о чем говорю. Я двадцать лет в роддоме проработала, насмотрелась, какие кукушки своих кукушат бросают. Кто-то сможет взять ребенка приемного. Ты – нет.

Яна недоуменно смотрела на эту пожилую женщину, уже собираясь возразить. Но та остановила ее:

– "Чужих детей не бывает" – это слишком громкие слова. Заботиться, исполнять роль родителя можно научиться. Но полюбить… – она вздохнула и покачала головой. – Ребёнку нужна прежде всего любовь. Любовь и поддержка, понимаешь. А если в один прекрасный день ты забеременеешь, а приемыша так и не сможешь полюбить? Не каждому это дано, Яночка. Иначе не было бы у нас ни детдомов, ни бездетных семей.

Она еще раз тяжело вздохнула и, отпустив Янину руку, стала убирать аппарат УЗИ в стойку. Дорогая клиника, где Яна наблюдалась последние несколько лет, была оснащена самым современным оборудованием. Лучшие врачи слетелись сюда, как пчелки. И трудились не покладая рук, решая самые сложные проблемы. Да, им с Сашкой приходилось выкладывать круглую сумму, чтобы наблюдаться здесь. Но муж настаивал именно на этой больнице. А сколько их было до… Яна не противилась такому решению. Не обо всех своих страхах она могла поговорить с мужем, которого и так часто не бывало дома. Здесь для нее мог уделить время каждый врач, успокоив и дав дельный совет. Вот и Анна Андреевна взяла на себя роль заботливой родительницы и никогда не отказывала во внеочередном приеме.

Сегодня, пока Сашка собирал вещи для пикника, чтобы выехать вечером на дачу к Кожевниковым, Яна решила сбегать в клинику и сделать УЗИ. В последние дни она чувствовала непривычную резь внизу живота и переживала, не простудилась ли. Анна Андреевна успокоила, попутно отправила сделать анализы. Так, на всякий случай. Но результаты будут готовы только через день. Их пришлют по почте или, если что-то не так, позвонят лично.

Яна тепло распрощалась с доктором и выскочила в коридор. Дыхание сбилось вдруг, словно получила удар под дых.

Не зря, видимо, в этой клинике строго распределяли время посещений пациентов. Яна этого не учла. Сегодня день приема "счастливых беремчиков", как их тут называли. Довольные и счастливые будущие мамаши сидели в удобных креслах, ожидая очереди приема у врачей, и с нежностью наглаживали свои выпирающие пузики.

– Яна, тебе еще анализы сдать нужно, – голос Анны Андреевны она услышала из-за спины, но обернуться не смогла, заворожено смотря на женщину в кресле, напротив окна.

Рассеянно кивнув, побрела по коридору, вцепившись в маленькую сумочку, словно в ней было спасение. Да, ошибки быть не могло. Там, радостно щебеча по телефону, совершенно не похожая на себя – располневшая, со смешной загогулиной из волос на голове, в какой-то нелепой растянутой футболке и в облегающих, ядовито-розового цвета лосинах – сидела Ева Вишневская. Та самая, которая устроила адскую жизнь в последний год обучения Яны. Та, которая от всей души завидовала Янкиным успехам, и там, где могла подставить ей подножку, с изощренным удовольствием делала это. Та, которая, видимо, сама запала на молодого и красивого вожака, на ее любимого Сашку, но так и не смогла привлечь его внимание. Ни вечером в саду на пикнике, ни потом, когда Сашка приезжал к Яне и часами ждал ее возле гимназии, чтобы хотя бы несколько минут побыть вместе, пока за ней приедет водитель. И эта же самая гадина позвонила Яниным родителям, чтобы "известить о неподобающем поведении дочери с каким-то плебеем".

А теперь эта самая дрянь, счастливая и довольная жизнью, сидела в удобном кресле, наглаживая свое раздутое пузо, всем своим видом показывая, что ей дела нет ровным счетом ни до чего. И у нее… У нее! Будет ребенок. Она беременна. Бог, вот этот самый, который справедлив ко всем, он этой дряни ребенка почему-то дал! Дал, не смотря на то, сколько зла эта гадина сделала окружающим. И только то, что Яна оказалась не единственной пострадавшей от злых проделок Евы, только то, что среди гимназисток все же нашлись те девочки, кто встал на сторону Янки, дало ей возможность не сломаться и доучиться последний год в гимназии. И, в конце концов, получить эту чертову золотую медаль, и этот чертов значок скрипичного ключа, украшенный россыпью бриллиантов. И статус лучшей ученицы.

Слезы душили, как и воспоминания, как и ненависть к той позолоченной клетке, в которой Яне приходилось расти. И слава все тому же, видимо, Богу, что она вырвалась из этого ада. Вырвалась. И счастлива! Счастлива, счастлива… Все равно счастлива…

Давясь глухими рыданиями, Яна добежала до нижнего этажа, но в последний момент решила не выходить из здания. Она быстро свернула в боковой коридор и зашла в свободную туалетную комнату. Дрожащими руками закрыла замок и швырнула сумочку на пол. Потянулась к умывальнику.

Дикая, оглушающая фантомная боль внизу живота снова заявила о себе, заставляя ее согнуться пополам, словно сломанную фарфоровую куклу. Скуля и обливаясь слезами, Яна сползла по стенке на пол. Казалось, что там внутри, выдрали кусок мяса, и теперь вместо него – рваная леденящая черная дыра, которую невозможно ничем заполнить.

Спазмы выворачивали наизнанку, Яна скребла кафель пола ногтями, пытаясь дотянуться до сумочки. Там успокоительное. Две пилюли, надо только дотянуться, успеть до обморока…Не дай бог ей тут отключиться, и кто-нибудь в таком состоянии её обнаружит. Тогда поднимут шумиху, узнает Сашка. Нет, нет, надо взять себя в руки. Все будет хорошо. Все сейчас пройдёт. Нужно дышать, дышать глубоко. Глубоко.

Тьма отступала. Яна рванула пуговицы вымокшей от слез блузки. К черту ее, эту ровную жемчужную строчку, так хочется, чтобы прохладный воздух остудил горящую адским огнем грудь.

Яна, подтянувшись за край раковины, поднялась на дрожащих ногах и включила холодную воду. Сначала остудила руки, потом лицо и шею. Нестерпимо хотелось попить, сделать хоть маленький глоток, чтобы прошла эта горечь во рту, грозившая перейти в приступ рвоты. Она набрала в ладони мутной хлорированной воды и с жадностью припала губами.

Несколько глотков, сейчас будет легче. Сейчас все пройдёт…

Спустя пять минут, когда дверь в туалет периодически начали дергать снаружи, Яна очнулась. Она, стоя у окна с открытой форточкой, жадно вдыхала свежий воздух и бездумно смотрела на соседствующее с больницей серое здание.

В дверь снова постучались, какая-то санитарка, скорее всего, спросила:

– С вами все в порядке, вам не нужна помощь?

– Нет спасибо, – голос охрип, – я уже выхожу.

 Пригладила волосы, схватила сумку и, зажав ворот блузки рукой, посмотрела на себя в огромное, начищенное до блеска зеркало.

– Так что никакой ты не бриллиант, Янина. Раз даже ребенка Бог тебе не дает…