Читать книгу Голоса. Часть первая - Eugene Gets - Страница 2

– Я вас именно так себе и представлял.

– Что ж, если вы действительно представляли меня именно так, – проговорила она, указав на своё лицо. – Вы ошибались.

– Что вы имеет в виду?

– Все меня представляют одинаково. Всему виной моя приятная внешность.

– А какая вы на самом деле?

– Давайте сразу всё расставим на свои места, – холодно проговорила она. – Я согласилась с вами встретиться только из-за того, что вы обещали перевести крупную сумму денег на счёт нашего фонда. Это так?

– Всё верно.

– Тогда давайте перейдём сразу к делу. Если вы не против, – добавила она, смягчившись (по крайней мере, хотела, чтобы выглядело именно так, но на самом деле в её голосе настойчиво звенели стальные нотки плохо скрываемого презрения).

– Как вам будет угодно. Может, закажите что-нибудь?

– Я не голодна, но бокал красного вина будет кстати. На улице зябко.

– Позвольте мне выбрать вино для вас, – предложил он, подзывая официанта к себе.

– Хорошо.

Внимательно изучив карту вин, мужчина ткнул пальцем в четвёртую строку сверху и худощавый парень в чёрно-белой форме, которая была чуть больше по размеру, механически подтвердил, что это прекрасный выбор. После чего удалился, обвевая близлежащие столики свободно болтающимися брюками, закреплёнными у пояса тугим ремнём, на котором красовалось название ресторана.

– Вы прекрасно выглядите…

– Спасибо, но я думала, что мы поняли друг друга, – прервала она его.

– Что ж вы очень деловая женщина, – сказал он улыбнувшись. Её настороженность казалась ему забавной – не более.

– Мне приходится такой быть.

– В таком случае перейдём сразу к делу, – заключил он, деловито сомкнув руки. – Какую сумму составляет ваш годовой бюджет?

– Вы же обременены огромным количеством помощников, которые как я полагаю, представили вам полный отчёт о доходах нашего фонда. Не разочаровывайте меня, не говорите, что я ошиблась.

– Вы правы. Помощников действительно много, – проговорил он с притянутой оживлённостью, которая обычно раздражает. – И всё же вы не слишком любезны, – добавил уже серьёзно.

– В этом отчасти виновата ваша репутация, а отчасти…

– Разве репутация имеет значение, когда дело касается анонимной помощи?

– Вы хотите остаться в тени? – с недоверием спросила она.

– Мне кажется, что это будет правильно.

– Правильно или вы просто хотите произвести на меня впечатление?

– Для управляющей благотворительным фондом, вы не слишком доброжелательны по отношению к своим потенциальным спонсорам, – сказал он, слегка прищурившись.

– Простите, но я слишком часто сталкиваюсь со спонсорами, которые пытаются затащить меня в постель и только.

– Вы думаете, что я один из них?

– Возможно. Всем известно о вашем разгульном образе жизни и многочисленных женщинах…

– Я полагал, что вы выше стереотипов, присущих большинству. Видимо ошибался. А женщины… Скрывать их было бы бессмысленно. Вам так не кажется?

– К тому же если вы раскусили мой коварный замысел, тогда зачем согласились на ужин, – добавил он с безразличием. Её враждебность уже начинала немного утомлять.

– Я не упускаю ни одной возможности пополнить фонд.

– Но пока делаете всё необходимое для того, чтобы упустить эту самую возможность. И должен признаться: у вас это неплохо получается.

Она немного смутилась после его слов. Возможно, он и вправду хочет помочь. Но кому? Уж точно не детям. Но даже если так, всё равно не вежливо было с моей стороны нападать. Зачем он здесь?

– Ещё один, – прошептала она.

– Что?

– Сегодня умер ещё один. Точнее одна, – сказала она с остекленевшим взглядом.

Он, молча и внимательно посмотрел на неё, словно хотел надолго запомнить её такой… настоящей.

– Маленький гробик стоит дороже, чем обычный. Твердила её мама с пустотой в глазах и голосе, словно оправдывалась не передо мной, а перед своей дочерью. Она бы это поняла. Повторяла она неустанно. Софи бы поняла это.

В это время появился официант с бутылкой вина и прервал исповедь. Он бережно наполнил оба бокала.

– Ещё я хочу заказать бифштекс.

– Какой именно? У нас есть…

– Обыкновенный, средне прожаренный.

– Ещё что-нибудь?

– Нет. Этого будет достаточно. Желудок нужно загружать постепенно, – добавил мужчина вполголоса и жестом отпустил парня.

– Я думала, что вы не голодны.

– Это не важно, – бросил он небрежно и без промедления добавил:

– Вы были правы. Моя помощница тщательно изучила ваш фонд и ваши доходы.

– Я не сомневалась в ваших возможностях.

– Так вот я хочу сделать взнос в размере вашего годового бюджета.

– Это же очень много, – бегло проговорила она, поперхнувшись жидкостью кровавого цвета, остатки которой усиленно заплескались в бокале после того как его торопливо и неуклюже поставили на стол.

– Но только при одном условии.

– Что за условие?

– Моё имя не должно фигурировать в вашей отчётности.

– Но…

– Как я уже упоминал ранее – полная анонимность.

И пресекая её вялые попытки возразить тут же добавил:

– Не беспокойтесь по этому поводу. Мне прекрасно известно, что все пожертвования в ваш фонд абсолютно прозрачны, и каждый имеет свободный доступ к информации о расходовании своих средств. Также посмею предположить, что вы дорожите своей репутацией и не собираетесь что-либо менять из-за моей прихоти. Я разделяю ваше мнение в этом вопросе, и поэтому деньги внесёт моя помощница – Мария, со своего личного счёта. Она разделит сумму на четыре равных части и будет их вносить на протяжении четырёх месяцев. Надеюсь, вас это устроит.

– Разумеется.

– И помните, моё имя не должно быть с этим связано. О нём не должно быть известно ни журналистам, ни вашей семье, ни самым близким друзьям… Никому! – медленно договорил он, вздёрнув указательный палец вверх, но, не отрывая кисти, от белоснежной скатерти. – Иначе я обвиню вас в клевете, чего мне вовсе не хотелось бы делать.

– Но к чему такая таинственность?

– Это вас не касается! – резко бросил он.

В воздухе повисла неловкая тишина, в пелене которой она и пыталась разгадать, что же скрывается под маской прожигающего жизнь (после получения огромного наследства) состоявшегося мужчины. А в том, что там что-то скрывается, она практически не сомневалась. Люди вроде него обычно гордятся своими пожертвованиями, которые, по сравнению с его предложением, просто мизерные и всё же они кричат о них на каждом углу, приглашают прессу, дают интервью. В его же случае всё наоборот и это не давало ей покоя. Для справедливости следует упомянуть и о других спонсорах, которые также держали свои вклады в тайне. Хотя нет! Они… это трудно передать словами, но их глаза зарождали невольное подозрение, что каждый цент, выпадающий у них из рук, являлся платой за парковочное место (для личного мерседеса или велосипеда, зависело от суммы) поближе к небесам. Во всяком случае, так им хотелось думать. Его же глаза были прозрачны и вовсе не отражали в себе финансовых колебаний. Такие бывают либо у святых, либо у серийных убийц, у тех, кто заглянул за грань, а за грань добра или зла – впоследствии не так уж и важно.

Он же в свою очередь восхищался её первоначальной позиции пропитанной независимостью. Для женщины, которая находится в зависимом состоянии от чужих денег у неё слишком прямая спина. И эта детская улыбка, которую он полюбил ещё до того как увидел и которая пока не давала о себе знать даже намёком.

К счастью для обоих в этот момент появился официант и с гордостью установил блюдо на столе. Всё это время он не отводил жадного взгляда от серебристой крышки, которую поспешил приподнять, чтобы как можно скорее продемонстрировать их взору божество, которому поклонялся. Мудрые люди говорят: не создавай себе других божеств, кроме Господа Бога твоего. Что ж я вполне согласен с этим изречением. Эти слова и вправду достойны уст мудрецов, но только сытых мудрецов, а он был голоден. День, неделю, месяц, год? Он уже не помнил. У его матери после труднопроизносимой болезни врачи обнаружили сахарный диабет. И теперь ей приходилось каждый день делать инъекции, которые стоили чуть больше, чем он зарабатывал в ресторане. Поэтому после аккуратной формы официанта, он примерял на себя грубый комбинезон грузчика на складе неподалёку отсюда. А поскольку на его плечи свалилась ответственность ещё и за сестрёнку, которая ходила в школу, и которой нужно было хорошо питаться, то самому от мяса пришлось отказаться, да и от фруктов тоже, ещё от молока, рыбы и плотного завтрака по нечётным числам месяца, впрочем, как и от неплотного по чётным. К счастью матери становилось всё лучше, а значит вскоре, она сможет выполнять лёгкую работу по дому и шить в свободное время, что приносило раньше небольшой доход. И если так пойдёт и дальше (на что он очень сильно рассчитывал), то уже скоро он сможет позволить себе сочный бифштекс или ростбиф, ароматное жаркое… возможно позже, но не сейчас. Сейчас он мог рассчитывать только на запах и глубину собственного воображения, поэтому пожелав гостям приятного аппетита, покорно последовал на кухню, но не продвинулся и на метр, как вдруг услышал шум позади себя. Резко обернувшись, он заметил, что мясо вместе с блюдом валяются на полу. Неслыханное кощунство! И вместо того чтобы строго покарать святотатцев, он должен терпеливо и внимательно выслушивать извинения одного из них, подбирая при этом униженный объект своего поклонения с пола. Теперь осталось заверить посетителей в том, что не произошло ничего страшного (последние слова стоили ему невероятных усилий) и направиться за уборщицей в подсобку. Согнав её с привычного места, где она читала очередной любовный роман в мягком, потрёпанном переплёте (другие теперь редко встречаются), он уселся за трёхногий столик у окна и поставил блюдо перед собой. Открыл крышку, обобрал дрожащими пальцами соринки и отгрыз первый кусок. Он был ещё тёплый. Давно он не видел у себя в руках такого большого бифштекса. Наверное, с тех самых пор, когда отец их бросил и уехал из города, прихватив с собой небольшой чемоданчик с поношенными вещами и осколками совести. Жевать приходилось быстро. Мужчина в зале заказал ещё один, так что нужно было торопиться. Нельзя заставлять посетителей слишком долго ждать эхом разносилось в голове. К тому же его длительное отсутствие могли заметить на кухне, чего также нельзя было допускать ни в коем случае. Дожёвывая уже на ходу свою случайную добычу, он оторвал из книги листок, предположив, что роман от этого станет только лучше, обтёр наспех руки и ринулся к двери.

– Ты подстроил это. Ведь так?

– А разве мы уже перешли на ты?

– Если только ты не против?

– Не против.

– Ты намеренно это сделал.

– Что именно?

– Опрокинул блюдо.

– Зачем мне это?

– Здесь не кормят персонал, но никто не отвечает за еду, которая падает на пол. Её либо отдают собакам либо…