Читать книгу Невод - Ева А. Гара - Страница 1

Не согрешишь – не покаешься

Часть 1

Глава 1

На мониторе шла запись ограбления банка. Действовал тот же человек, что и два месяца назад, – это легко установили по татуировке розы ветров на левой кисти преступника. В прошлый раз он тоже был без перчаток, но ни к чему не прикасался, в камеры не смотрел, оружием не угрожал. Теперь наследил. Но, как и в прошлый раз, кассир ничего не помнил ни о преступнике, ни о самом ограблении.

Подполковник Марина Золотарёва и её заместитель капитан Невьянов внимательно пересматривали запись: обычный рабочий день, персонал банка и посетители спокойны, никто не обращает внимания на парня у третьей кассы. Он недолго общается с сотрудником, протягивает небольшую спортивную сумку, кассир наполняет её деньгами и отдаёт. Неизвестный уходит, охрана не пытается его задержать.

– Быть такого не может, – устало выдохнул Невьянов. – Эта кассирша с ним заодно.

– Ничуть. Она блестяще прошла детектор лжи. Она действительно ничего не помнит. Как и тот парень из первого банка.

Золотарёва вытащила из серванта бутылку коньяка и два стакана. Поставила один перед капитаном, наполнила оба на четверть и села в кресло. Ещё несколько мгновений они смотрели в монитор, потом одновременно выпили.

– Вы серьёзно думаете, что он связан с терактами? – с сомнением спросил капитан.

– Возможно. Два месяца назад произошла аналогичная ситуация в одиннадцатом отделении. Наш парень зашёл в операционный зал средь бела дня, не угрожал, просто поговорил и отдал сумку, которую кассир наполнил деньгами. Точно так же персонал и посетители на происходящее не реагировали. Кассир ничего не помнит. А через неделю прогремел взрыв на ледовой арене. А сейчас, спустя четыре дня, застрелили политика.

Марина многозначительно вскинула брови и с лёгкой улыбкой посмотрела на заместителя.

– Может, просто совпадение, – не сдавался тот.

– Возможно. Но, даже если он не имеет к терактам никакого отношения, весьма любопытно, как у него получается так филигранно грабить банки.

Марина встала, прошлась по кабинету, остановилась перед окном. По талому снегу прыгали блики, отражённые солнечными кристаллическими пластинами. Воцарилась томительная тишина, только из-за закрытой двери доносились звуки шагов и голосов.

– Может, гипноз? – предположил Невьянов.

Стук в дверь отвлёк их. В кабинет вошёл сержант, передал жёлтый почтовый конверт и вышел. Марина взглянула на капитана и кивком разрешила открыть.

– Может, и гипноз, – сказала вполголоса.

Капитан аккуратно вскрыл пакет, вытряхнул на стол содержимое и пробежался глазами по первому листу. Просмотрел остальные документы и, тяжело выдохнув, опустился на спинку стула.

– Ничего? – догадалась Золотарёва.

– Лучше бы ничего. Даже фотки нет.

Заинтересованная, Марина подошла к столу и внимательно вгляделась в документы. На первом была распечатка татуировки преступника, на втором – максимально засекреченное досье возможного подозреваемого: «Алеф Солнцев, родился двадцать первого июня шестьсот пятьдесят четвёртого года в городе Ригель республики Орион. Погиб при пожаре в закрытой школе в городе Зелёные Холмы республики Орион».

– Это бред, он мёртв, – отмахнулся Невьянов.

– Именно, – задумчиво согласилась Золотарёва. – Но на втором месте преступления удалось найти его пальчики: он всё-таки прикоснулся к стеклу, когда ждал сумку.

– Возможна ли такая оплошность при такой виртуозности? Наверняка кто-то пользуется отпечатками мертвеца.

– А откуда отпечатки, если тело сгорело? – негодовала Золотарёва, хмуро глядя в досье. – В общежитии при академии давным-давно всё отмыли, закрытая школа дотла сгорела – это он.

– Образцы есть в досье, их можно подделать. А парню шестнадцать лет, у него мозгов не хватит дела проворачивать.

– Думать могут за него. Скорее всего, его используют, чтобы на камерах не светиться. Но почему именно он – потому что условно мёртв?

– Или дело в гипнозе, – повторился Невьянов.

– Возможно. Но кто дёргает за ниточки? Если парень выжил, но числится мёртвым – значит, поработал кто-то влиятельный. И если у террористов есть союзники в верхах, это усложняет дело.

Невьянов раздражённо усмехнулся:

– И сдался им тогда сопляк.

Марина задумчиво закусила ноготь указательного пальца и медленно пожала плечами.

– Возможно, дело и правда в гипнозе. А дело это тонкое: хочешь искусного мастера, придётся мириться с сопляком, как ты выразился. Идём, поговорим с задержанной. Её ещё не увезли?

– Прикажу, чтоб привели в допросную.

*

Золотарёва остановилась перед стеклом в тёмной комнате и некоторое время молча наблюдала за задержанной. Девушка уже не плакала, как в день ареста, но сильно нервничала, комкала салфетку и часто заглядывала в пустой бумажный стаканчик. Она непрерывно дёргала ногой и сама временами вздрагивала, постукивала пальцами по столу и оглядывалась.

– Нервничает, – сухо констатировал Невьянов. – Что-то скрывает?

– Боится, что её посадят.

– В Южном королевстве вообще бы расстреляли.

Марина строго посмотрела на капитана, неодобрительно качнула головой и зашла в допросную.

Девушка при виде подполковника встрепенулась, вся подобралась. Стрельнув в неё затравленным взглядом, быстро опустила голову и, сцепив руки в замок, зажала их между колен.

– Здравствуйте, Элиза, – поздоровалась Марина и бесшумно села напротив. – Мы можем поговорить?

Элиза кивнула, бросила на неё короткий взгляд и вновь опустила голову.

– Восемнадцатого декабря была ваша последняя смена. Что произошло?

Девушка всхлипнула и беспомощно пожала плечами.

– Я не помню. Мою кассу никто не грабил, я не знаю, куда делись деньги. Проверьте других!

– Элиза, вы видели запись с камер наблюдения – вы сами отдали деньги.

– Это монтаж! Этого не было! Никакую сумку я деньгами не набивала!

Марина осторожно положила фотографию с татуировкой подозреваемого и придвинула к арестованной. Девушка на миг оцепенела, нахмурилась и долго рассматривала картинку, будто что-то припоминая.

– Узнаёте тату?

– Наверное, видела на записи, которую вы показывали.

– Спасибо, Элиза.

Марина вышла из допросной и остановилась перед стеклом, наблюдая за задержанной. Девушка схватила бумажный стаканчик, поднесла его к губам, позабыв, что тот пуст, и со злостью поставила обратно. Вздрогнула и снова огляделась. Обхватила себя за плечи и заплакала, нервно покачиваясь.

– Ничего нового, – утомлённо подытожил Невьянов.

– Кое-что есть.

– Тату? Она ж сказала, что на записи видела.

– Не могла она на записи её видеть: на том фрагменте ракурс не тот. Татуировку она не опознала, но узнавание было.

– Солгала?

– Едва ли. Скорее, себе самой не поверила. Я схожу к генерал-майору. – Марина показала папку с досье. – А ты попробуй найти хоть какую-нибудь фотографию Солнцева. Надо узнать, как он выглядит.

– Есть.

*

Марина поднялась на третий этаж и громко постучала в кабинет генерал-майора. Получив разрешение, вошла, резко кивнула. Бросив папку на стол, сложила руки за спиной и сказала:

– Я начальник антитеррористического отдела, эта информация мне необходима.

Генерал-майор Минин смерил её равнодушным взглядом, хмыкнул и, наклонившись к столу, открыл папку.

– Ничем не могу помочь.

Обескураженная, Марина с трудом сдержала гнев, накопленный за месяцы бесплодной работы. Подойдя ближе, она уперлась руками в стол и угрожающе нависла над ним. В глазах её плескалась злость, но на безупречном лице не дрогнул ни один мускул.

– У меня нет доступа? – сдержанно уточнила она.

– У меня его тоже нет, – в тон ей ответил генерал-майор.

Злость подполковника сменилась удивлением. Марина выпрямилась, чуть отошла и молча воззрилась на начальника.

– Это всё, что есть на него. Информация засекречена службой контроля.

– СКиП? – не скрывая удивления и злости, воскликнула Марина. – Им-то какое дело?

– Не могу знать. Можете сами связаться с ними, если думаете, что вам они доступ предоставят.

– Вы…

Марину перебил телефонный звонок. Генерал-майор, сняв трубку, жестом попросил её подождать, но она вышла и долго стояла в приёмной перед окном, смотрела на блестящий снег. В городе он почти растаял, а в лесу ещё лежали сугробы, девственно чистые, будто только наметённые, и ярко блестели под пластинами солнца.

Закусив ноготь, Марина напряжённо думала. Почему СКиП закрыла досье, казалось бы, обычного подростка? Что особенного в шестнадцатилетнем мальчике, если отбросить притянутые сведения, накопанные СС? Ничего. Просто мальчик. Но служба контроля максимально засекретила его данные, из полезного оставив в доступе лишь отпечатки пальцев.

И против воли, по одному только наитию, Марина сложила в одну корзину и Алефа Солнцева, и террористов, и СКиП. Ведь служба контроля, какой бы чистенькой и порядочной ни казалась со стороны, имеет колоссальное влияние, огромные деньги, абсолютно всю информацию, хоть раз попавшую в сеть, – а значит, и неоспоримую власть. Уж СКиП бы точно смогла финансировать террористов, удалять улики и оставаться в тени.

А что если кассир с ними заодно? Что если это не напуганная девушка, а хорошо подготовленный боец? Впрочем, нет, её проверили досконально: Элиза лишь однажды получила штраф за переход проезжей части в неположенном месте. На подлинность досье проверяли лучшие специалисты: лично навестили все учебные заведения, в которых девушка училась, опросили родственников, соседей и всех, с кем она контактировала, – в службе контроля она не работает. И либо непричастна, либо состоит в террористической организации.

А не потому ли досье Солнцева засекречено, что он работает в СКиП?

Марина резко обернулась, оправила пиджак и решительно подошла к столу секретаря. Молча придвинула к себе телефон, на память набрала номер. Несколько монотонных гудков – и ей ответил бесцветный женский голос:

– Секретариат службы контроля и порядка.

– Доброе утро, – сдержанно поздоровалась Марина. – Подполковник Золотарёва, номер жетона пять-семь-восемь-четыре. У кого я могу получить доступ к засекреченному досье?

На короткий миг воцарилась тишина, и тот же голос ответил:

– Добрый день, подполковник. Интересующую вас информацию вы можете уточнить у меня. Назовите реквизиты.

Марина раздражённо вздохнула, предчувствуя, что от секретаря доступ не получит. Тем не менее, цепляясь за призрачный шанс, спокойно сказала:

– Алеф Солнцев, родился двадцать первого июня шестьсот пятьдесят четвёртого года. Погиб при пожаре четырнадцатого мая шестьсот шестьдесят восьмого.

В динамике послышалось быстрое клацанье кнопок клавиатуры. Через несколько секунд ожидания голос ответил:

– К сожалению, согласно протоколу пятьдесят восемь ноль три, данная информация не подлежит разглашению.

– Что за протокол? – выдав раздражение, рявкнула Марина.

– Протокол об изъятии информации, несущей угрозу мировой безопасности.

– Что за бред?! – откровенно психовала Марина. – По вашим данным пацан мёртв, но он разгуливает по столице Меридиана, грабит банки и снабжает деньгами террористов! У нас уже два теракта, связанных с ним! Быстро соедините меня с директором Стрельниковым!

В динамике поплыла шипящая тишина, но вызов сброшен не был. Марина нервно постукивала ногой, приводя мысли в порядок.

– Добрый день, подполковник, – ответил другой женский голос, – доктор Франциска Лета, глава аналитического отдела. Чем могу помочь?

– Сможете ли, – раздражённо буркнула Марина. – Меня интересует досье Алефа Солнцева. По какой причине оно засекречено?

– Информация подобного рода по телефону не разглашается.

– Есть ли смысл посылать письменный запрос? По-вашему, мальчик мёртв, но он жив! Не поверю, что служба контроля ни сном ни духом об этом. Информация из досье мне необходима для расследования! Или вам напомнить, из какого я отдела?

– Я знаю, из какого вы отдела, подполковник, – ласково ответила доктор Лета.

– Так окажите содействие!

– В течение получаса вам на электронную почту придёт письмо. В ответ на него отправьте запрос на доступ к засекреченным файлам. Все необходимые реквизиты будут в письме. Всего доброго.

Доктор Лета завершила вызов. Марина выдохнула, аккуратно положила трубку в держатель и покинула приёмную.

Глава 2

Доктор Франциска Лета постучала в стеклянную дверь, вошла в кабинет и остановилась напротив стола переговоров. Директор Стрельников бесстрастно посмотрел на неё подслеповатыми голубыми глазами и выверенным жестом позволил говорить.

– Треть часа назад звонила подполковник Золотарёва, интересовалась досье объекта А1.

Директор нахмурился, напряжённо о чём-то соображая, а доктор Лета сохраняла свойственную ей невозмутимость. Она давно научилась скрывать эмоции и со стороны всегда казалась равнодушной. Даже смерть мужа приняла с возмутительным хладнокровием.

– Что её интересует? – уточнил директор.

Франциска выдержала короткую паузу, тоскливо глядя на старика золотисто-карими глазами, которые ещё пятнадцать лет назад превратились в безжизненное золото. Раньше она умела быть собой, но после смерти мужа стала совершенно безэмоциональной, в чём-то даже жестокой, и никого близко к себе не подпускала. Вместе с тем она утратила всякий интерес к жизни, не боялась наказаний и часто нарушала мелкие приказы.

Впрочем, не будь Стрельников лояльным и отходчивым, не стала бы доктор Лета играть с огнём. Дисциплина в СКиП держалась на строгом уровне, несмотря на царящие семейные ценности – за шестьсот лет существования службы контроля в ней сложились поистине родственные узы: извне на работу никто не принимался, браки заключались только между сотрудниками, а рождение детей регистрировали редко. В мире об этом знали и всех скиповцев называли призраками. Франциска тоже была призраком, хоть и занимала руководящую должность.

– Подполковник Золотарёва запрашивает полное досье, – ответила она.

Директор хмурился. Франциска продолжила:

– Секретная служба Меридиана расследует два террористических акта. Объект А1 подозревается в их финансировании. Мы проверили: он не причастен. А вот банки ограбил. Лицо не засветил, но камеры зафиксировали татуировку на его руке. На её основании, бог весть каким образом, СС вышла на его след. И пока всё не проверит, другого подозреваемого искать не будет.

– Что вы предлагаете? – спросил директор.

– Откроем им доступ к досье.

Директор удивлённо распахнул глаза.

– Полный доступ? – рявкнул он. – Вы в своём уме?! Он сжёг школу, его без разговоров объявят террористом! Нельзя, чтобы его арестовали.

– Даже если его арестуют, он сам о себе позаботится, – настаивала Франциска. – Никто не знает о его способности, в досье о ней ни слова, и столкнувшись с Золотарёвой, он сумеет убедить её в своей невиновности.

– Хотите бросить его к хищникам?

– Да хоть в пекло – он же дьявол. – Франциска на мгновение изобразила улыбку и, не дождавшись ответа, продолжила: – Он два года был паинькой, но за последние месяцы дважды ограбил банк, попал в поле зрения СС и превращается в занозу. И если вы не хотите, чтобы она оказалась в вашей заднице, нужно заблаговременно от неё избавиться.

– Ликвидировать? – не поверил Стрельников. – Глупо хоронить такой талант.

– Как бы он нас не похоронил.

– Такое возможно? – с сомнением спросил Стрельников.

– В любом случае его надо изолировать: он привлекает слишком много внимания.

Директор задумался, осмысливая сказанное, и непонимающе спросил:

– А зачем он грабит банки?

Франциска замешкалась с ответом. Она не знала, зачем Солнцеву понадобились деньги. Почему он скрыл от камер лицо, но засветил татуировку, да ещё оставил отпечатки пальцев на втором месте преступления? Оплошал или играет? Только с кем: с СС или СКиП?

– Он играет, – с уверенностью заявила Франциска. – Нужно поймать его раньше других. После ужина я отправлю Золотарёвой досье, и к тому моменту наша команда должна быть в Хрустальном.

– Я не одобрял! – сурово напомнил директор.

– Вам придётся одобрить. Это единственное верное решение. СС должна видеть в нас союзников, а не врагов.

– Операцию по захвату нужно тщательно спланировать.

– Операция «Невод» давно спланирована, в неё входит и наблюдение, и захват. Лейтенант Котов возглавит группу.

Стрельников нахмурился.

– Он из отряда ликвидации.

– Он куратор.

Директор не хотел принимать поспешных решений, но доводов в свою защиту больше не имел. Ему оставалось согласиться, но он опасался последствий.

– С оружием нужно обращаться бережно, – сказал он.

– Его бережно упакуют и бережно доставят.

– Я не о том вам говорю, доктор Лета. Похищение не похоже на предложение дружбы.

– Это не похищение. А арест либо входит в его планы, либо собьёт с толку. И в том и в другом случае он будет паинькой, он ведь умный мальчик.

– А если он рассчитывает оказаться в СС?

– Значит, мы его страшно удивим.

Стрельников задумался, выводя Франциску из себя. Она уже откровенно злилась за его мнительность, но виду не подавала.

– Нужно созвать совет, – сказал директор.

Франциска вынужденно кивнула.

Глава 3

Марина напрасно прождала ответ от СКиП до самого вечера. Злобно чертыхнувшись, поехала домой. Поужинав, приняла душ, выпила две стопки коньяка и легла спать. Казалось, только заснула, а уже вставать. Огорчённо простонав, она нащупала будильник, посмотрела на циферблат: шесть утра. Лениво оторвав голову от подушки, села и долго смотрела в стену, ни о чём не думая. Она устала постоянно о чём-то думать. Мало ей террористов, так ещё какой-то пацан восстал из мёртвых и принялся грабить банки посредством гипноза. Немыслимый бред!

Собравшись, Марина остановилась в прихожей перед зеркалом. Синяки под глазами она замазала, но нижнее левое веко подёргивалось. Пришлось надеть чёрные солнцезащитные очки.

На автопилоте добравшись до штаба СС, Марина медленно шла к кабинету.

– Доброе утро, подполковник, – поздоровался Невьянов, протягивая бумажный стаканчик ароматного кофе.

Марина благодарно кивнула, сделала глоток.

– Что по нашему делу? – спросила она.

– Ничего. Кто-то изрядно заморочился – фотографии Солнцева нигде нет. Даже данных ID-карты не осталось. Всё подчистую стёрли.

– Плохо. Что ещё?

– Ночью в Хрустальном произошло ЧП, – стал докладывать капитан. – На площади проходил праздник проводов зимы, поступил сигнал о массовой драке.

– Драки не по нашей части, – отмахнулась Золотарёва.

– Полиция четверых задержала, один утверждает, что какой-то подозрительный тип прятал пакет под скамейку. Он заподозрил теракт и ввязался в драку. Лицо не разглядел. А как массовое побоище началось, так этот подозрительный и сбежал. Трое других про теракт ни слова не сказали. Ещё восемь человек в больнице – их пока не опросили.

Марина открыла дверь в кабинет, вручила капитану стаканчик недопитого кофе и остановилась на пороге, увидев на столе жёлтый конверт.

– Проходи, капитан, – пригласила она и закрыла за ним дверь.

Вместе они подошли к столу и молча переглянулись. Марина размышляла, почему СКиП предоставила досье – а она не сомневалась, что в конверте оно, – если изначально засекретила всё вплоть до фотографии. Или информация не так уж секретна, или подействовали хлипкие обвинения, больше похожие на пустые угрозы обиженного ребёнка. СКиП не о чем волноваться – в их руках реальная власть, – и тем не менее запрос они одобрили. Или прислали отказ?

Не в силах дольше терпеть пытку, Марина вскрыла конверт и аккуратно извлекла досье. На первой странице вместе с выходными данными была фотография: миловидный мальчик со светлыми волосами и серыми глазами – совсем не террорист. Под такой личиной Марина искать преступника не стала бы. Выходит, зря.

Усевшись за стол, Золотарёва и Невьянов взялись изучать досье.

Алеф Солнцев родился двадцать первого июня шестьсот пятьдесят четвёртого года в седьмом родильном отделении города Ригель республики Орион. Отец умер в шестьсот пятьдесят шестом году, мать пропала без вести в шестьдесят четвёртом. Других родственников нет. Воспитывался в интернате святой Елены, в возрасте двенадцати лет перешёл в элитную академию, откуда был отчислен в шестьдесят восьмом за драку с учителем и погром в кабинете директора. В том же году переведён в Зелёные Холмы в закрытую школу исправительного типа, где устроил поджог, в результате которого погибли все ученики и персонал – сто четырнадцать человек. Внесён в список погибших. В сентябре того же года перелетел в Меридиан на частном самолёте. Пятнадцатого октября шестьсот семидесятого года ограбил одиннадцатое отделение банка на сумму восемьсот тысяч лимен. Восемнадцатого декабря того же года ограбил двадцать восьмое отделение банка на сумму четыреста тридцать тысяч лимен. Секретной службой республики Меридиан подозревается в терроризме.

В досье было много деталей, но Невьянов и Золотарёва быстро отыскали основные и, ознакомившись с ними, переглянулись.

Марина поднялась из кресла, вытащила из серванта бутылку коньяка и две стопки, наполнила каждую на четверть и поставила на стол, одну придвинув к капитану. Невьянов глянул на часы: половина восьмого.

– Не рано ли для спиртного?

Марина задумчиво посмотрела в его бледно-зелёные, почти прозрачные, глаза, усмехнулась.

– В самый раз, – сказала она и выпила свою порцию.

Невьянов тоже выпил.

– Получается, он всё-таки причастен к терактам? – уточнил он.

– Нет, – не согласилась Золотарёва. – Чёрным по белому написано, что подозреваем его мы. Возможно, зря.

– Но ведь он сжёг школу, – настаивал Невьянов.

– Сжёг. Сам выжил, но числится погибшим. Тайком перелетел через море и два года жил без ID-карты. Как?

– Воровал?

– И ни разу не попался? Зачем тогда грабить банки?

– Решил перейти на новый уровень, – предположил Невьянов.

– Или же его кто-то приютил, спрятал, на кого теперь он работает. СКиП наверняка знает больше, чем здесь написано. – Марина пальцами поддела несколько листов из досье и чуть оттолкнула. – Ладно, поедешь в больницу, опросишь пострадавших – нужно понять, готовился теракт или нет. И проследи, чтобы все камеры видеонаблюдения подключили к системе распознавания лиц.

– Есть.

– Подожди, вместе полетим, мне надо к президенту.

Глава 4

Марина не любила столицу: слишком людно, шумно и жарко. Памятники архитектуры и многие старые здания строились из горного хрусталя или украшались им, а потому город ослепительно сверкал в лучах солнца. Он был красив только ночью, когда на полупрозрачных гранях камней играл мягкий свет уличных огней. Но за что Марине Хрустальный нравился, так это за необходимость носить солнцезащитные очки, которые услужливо скрывали и взгляд загнанной лошади, и мешки под глазами.

Во дворце президента Марина прошла через пункт досмотра, поднялась по широкой лестнице на второй этаж. В конце коридора остановилась у створчатых дверей. Поправила галстук, пригладила волосы, привычно собранные в пучок, и прислушалась к сердцебиению, резко участившемуся, – она боялась разочаровать отца.

Сделав глубокий вдох, она уверенно толкнула дверь, вошла в приёмную и остановилась у стола секретаря.

– Мне назначена встреча.

– Да, Марина Львовна, – с улыбкой ответила та, – сейчас у Льва Игоревича замминистра здравоохранения, присядьте, пожалуйста.

Марина отошла к окну, за которым протекала обычная жизнь. А в штабе ждала рутинная бумажная работа, бесконечная головная боль, попытка собрать кусочки воедино и установить местонахождение подозреваемого, поездка домой, пара стопок коньяка и нездоровый сон – ставший привычным цикл.

Марина вновь посмотрела время и присела на край подоконника. Она задумчиво открывала-закрывала серебристый портсигар, который всегда носила в кармане для тренировки силы воли: хоть и бросила, но в особо нервные моменты курить ей по-прежнему хотелось.

Через несколько минут в приёмную вышел высокий сутулый человек, ослабил узел галстука, кивнул Марине и, тихо попрощавшись с секретарём, ушёл. Марина проводила его безразличным взглядом, оттолкнулась от подоконника и подошла к деревянной, покрытой лаком двери. Негромко постучав, вошла в кабинет, вытянулась по стойке смирно и доложила о своём прибытии. Президент Меридиана, человек невысокий и слегка полноватый, улыбнулся, так что его светлые глаза заблестели; приподнял руки в добродушном жесте, подошёл и обнял дочь, уронив голову ей на плечо. Он был рад встрече.

– Как давно мы с тобой не виделись, – сказал он негромко.

Поцеловав руку дочери, Лев Игоревич усадил её в своё кресло, остановился перед окном, выходящим на сквер, и глубоко задумался. Он силился выбросить из головы все дела, свалившиеся на него с самого утра, чтобы спокойно провести время с дочерью. Говорить о работе он не хотел.

– У нас есть подозреваемый, – сказала Марина.

– И кто он?

Марина молча выложила на стол папку и взглядом предложила ознакомиться. Лев Игоревич несколько минут внимательно рассматривал документы.

– Мёртвый мальчик, значит? – Он укоризненно усмехнулся и положил папку.

– И вовсе он не мёртвый, ты ведь сам видишь отчёт СКиП.

– А мальчика ты видела?

– Если бы видела, уже бы арестовала. Но, господин президент, Алеф Солнцев точно замешен во всю эту историю.

– Веришь отчёту СКиП, но не веришь, что он не причастен к терактам? О них в досье ни слова. Или, думаешь, СКиП и есть террористы, которые своих покрывают?

От пренебрежительного тона Марине сделалось обидно, но она умело замаскировала чувства под лёгким раздражением.

– Ты зря смеёшься, когда в пору плакать, – резко заметила она. – По-твоему, обычный пацан смог бы жить без ID-карты почти два года? Он нигде не учился и не работал, анонимом пересёк море и, словно призрак, незаметно живёт в столице Меридиана. Как, думаешь, у него это получается?

Лев Игоревич взглянул на часы и пожал плечами.

– Под фальшивым именем, наверное.

– Нет у него ID-карты, ни подлинной, ни фальшивой. Его морды нет ни в одной базе данных, а досье засекречено так, что спецагенты позавидуют. За ним стоит кто-то могущественный, и это уже не шутки. Нужно его найти.

Президент к заявлениям дочери отнёсся скептически. Он привык верить, что СКиП компетентна в своей сфере и отслеживает преступников наравне с правительствами. Наверняка они знают личности террористов, разыскиваемых СС. И Марина могла бы запросить у них информацию, но сначала её останавливала гордость, теперь недоверие: с чего бы ей так легко предоставили полностью засекреченное досье? Она заподозрила СКиП в нечестной игре и не хотела от неё зависеть.

Президент только открыл рот, чтобы умерить пыл дочери, как у неё зазвонил телефон. Марина вытащила его из кармана, взглянула на экран и покинула кабинет.

– Что у тебя? – спросила она, закрыв за собой двери приёмной.

– Подполковник, вы не поверите! – взволнованно сказал Невьянов. – Я приехал в больницу опросить пострадавших, а среди них. – Он перешёл на шёпот: – Алеф Солнцев.

Марина нахмурилась и несколько мгновений напряжённо молчала.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Это он! Назвался Алефом, ID-карты у него нет – значит, нет и страхового, а его приняли и лечат вместе с другими пострадавшими. Но у полиции в списках опрошенных его нет – значит, не хочет светиться. Дело нечистое: либо подкуп, либо правда гипноз. Его сейчас обкололи чем-то, к транспортировке он готов.

– Какая больница?

– Десятая городская.

– Сейчас подъеду.

Глава 5

Стрельников молча прожигал взглядом командира оперативного отряда. Полковник Семёнов стоял перед ним со сложенными за спиной руками и глядел в стену, чуть выше седой головы директора. Он ничем не выдавал своих чувств, хоть стыдился постигшей его неудачи: операция «Невод» с треском провалилась.

Группа бойцов из четвёртого отряда под командованием лейтенанта Котова, как и планировалось, отправилась в Меридиан за Солнцевым. У них была фора во времени, но они знали только, что в последний раз его видели в Хрустальном. А в столице шла неделя проводов зимы с шумными гуляниями. И когда аналитики вычислили Солнцева, группа захвата немедленно выехала, но СС их опередила.

– Из-под носа увели, – сдержанно сказал директор. – И что прикажете делать?

– В открытую действовать нельзя. Можем напасть на штаб или дождаться перевода арестованного. Первый вариант привлечёт много внимания. Второй приемлемый.

– На штаб мы нападать не будем. Ждите конвой. И на этот раз поедете лично.

– Есть.

– Лейтенант вернулся?

– Никак нет.

– Когда вернётся, пусть сразу зайдёт ко мне. Отправляйтесь в Меридиан. За главного оставьте старшего лейтенанта Боброва.

– Он занимается внутренней безопасностью.

– Он знает, что делать, – с нажимом сказал Стрельников.

В кабинет отрывисто постучали, и директор лениво перевёл взгляд на стеклянную стену. У двери стояла его секретарь. Он пригласительно махнул рукой, и женщина сразу вошла, принеся с собой насыщенный аромат свежесваренного кофе.

– Добрый день, Владимир Илларионович, надо подписать документы. Вот. – Она положила перед ним несколько бумажных листов и выпрямилась.

– Вы можете идти, – отпустил директор полковника. Тот кивнул и молча вышел. – Что это за документы?

– Это на перевод сержанта Ивановой в центральный штаб для дальнейшей реабилитации. Это приказ о перераспределении денежных средств. А это… – Она чуть наклонилась и, вглядевшись в листок, покраснела.

– Бумажные полотенца, ручки, туалетная бумага, – прочитал Стрельников и вздохнул. – Господи помоги, у нас оружие из-под носа забрали, а вы думаете, чем бы зад подтереть.

Он раздражённо оттолкнул последний документ.

– Вы и сами компетентны это завизировать.

– Простите, – на выдохе шепнула секретарь.

Дождавшись, когда он выведет аккуратную размашистую подпись на обоих документах, она быстро собрала все бумаги, молча кивнула и спешно покинула кабинет.

Стрельников двумя рывками ослабил узел, снял галстук и бросил его на стол. Посидел в расслабленной позе с закрытыми глазами и про себя досчитал до ста двадцати. И только собрался на обед, в кабинет вошла рыжеволосая девчонка, беспечно улыбнулась, уселась на самый ближний к директору стул. Она излучала позитив, её синие глаза смотрели на мир с детской наивностью через призму непогрешимой веры в человечество и в то, что в каждом из людей обязательно есть хорошее. Так ей хотелось думать, пусть даже родная мать бросила её умирать.

Именно там, в больнице для обречённых, директор случайно встретился с ней. В отделении находилось до страшного много детей, безропотно ждущих смерти, но лишь Катрина Цветкова улыбалась, несмотря на приговор. Стрельников забрал её в СКиП, где ей пересадили искусственное сердце. И Катрина легко распрощалась с прошлым, безропотно ожидая совершеннолетия, чтобы получить обещанное новое досье.

– Катя. – Директор улыбнулся. – Пойдёшь на обед?

– Я уже пообедала.

– Вот как? И с чем же ты пришла?

Катя замешкалась с ответом, смущённо покраснела и неловко улыбнулась, словно собиралась простить о постыдном. Глаза её красиво блестели, и вид у неё был трогательный. Она торопливо заправила за ухо прядь коротко постриженных волос и на одном дыхании выпалила:

– А моё досье готово?

Стрельников удивлённо округлил глаза.

– Через девять дней мой день рождения, и ты обещал… – Она замолчала, сделав большие жалобные глаза.

– Найди капитана Волкова, пусть зайдёт ко мне через час, – сказал он и вышел, оставив её без ответа.

Катя проводила его растерянным взглядом, надеясь, что он сдержит слово и даст ей обещанную свободу. Но даже природная доброжелательность не заглушала шёпот сомнения.

Глава 6

В полумраке кабинета горела настольная лампа. Подполковник Золотарёва и капитан Невьянов сидели за закрытыми дверями и молча пили коньяк. Их смена давно закончилась, но по домам они не спешили. Марина и так ждала слишком долго и откладывать допрос не собиралась.

Капитан зевнул, обернулся на часы, висящие за спиной.

– Сильной же дрянью его накачали, – удивился он.

Марина слабо кивнула и разлила коньяк, слегка закрыв донышко. Невьянов сразу выпил. Они сидели в томительном ожидании уже несколько часов.

Марина устала. Она чувствовала, как день ото дня превращается в нервное животное, которое не может спокойно ни спать, ни есть. Она с трудом просыпалась по утрам, чудовищно уставала на работе и не могла заснуть без снотворного или стопки коньяка. Иногда она нарочно изводила себя, отвергала коньяк и таблетки, тогда лежала без сна до самого утра, пытаясь заснуть или бестолково глядя в потолок.

– А пойдёмте в кино, – позвал Невьянов. – Там какой-то новый фильм показывают. Его ещё на Земле снимали. Говорят, про океан. Что-то про гигантского кита, который мстит морякам. Сходим?

– Сходим, – лениво ответила Марина.

Невьянов уставился на неё неверящим взглядом – согласилась? После стольких отказов наконец благосклонность? Или же она вовсе не слушает и отвечает невпопад?

– Правда?

– Сходим, – подтвердила она. – Мне не помешает развеяться.

С цветущей улыбкой Невьянов собрался произнести тост, но его перебил зазвонивший телефон. Марина сорвала трубку и медленно поднесла к уху:

– Подполковник Золотарёва.

Она выслушала звонившего и молча положила трубку.

– Скончался, – сказала мрачно.

– Кто?

– Подозреваемый. От передозировки препаратов.

От прежнего восторга и следа не осталось. Невьянов растерянно смотрел в глаза подполковника. С одной стороны, плевать – умер и умер. С другой – он понимал, как было важно его допросить. И осознавая, как глупо и неуместно соболезнование, Невьянов молчал.

Марина усмехнулась, взяла из ящика солнцезащитные очки и, надев их, сказала:

– Я пошутила. Он пришёл в себя. Пойдём допросим.

– А очки зачем?

– Не пойду ведь я к нему пьяная.

Золотарёва и Невьянов молча прошли по полупустым коридорам, спустились на нижний уровень и, не сговариваясь, замедлились. Марина прислушивалась к своим шагам, считала их, потом резко остановилась у нужной двери и заглянула в маленькое окошко: подозреваемый был один, как она и приказала.

– Оставайся здесь, – шепнула Марина.

– Есть. А почему шёпотом? – тоже тихо спросил Невьянов.

– Не знаю.

Марина улыбнулась и вошла.

Алеф Солнцев, ремнями прикованный к медицинской кушетке, лениво перевёл на неё взгляд. В голове у него стоял туман, и он плохо соображал.

– Добрый вечер. Подполковник Золотарёва. – Она махнула удостоверением и села в метре от кровати.

Алеф не изменился в лице, поглядел на стоящий на столике стакан воды, до которого при всём желании не смог бы дотянуться, показательно подёргал скованной ремнём рукой и попросил:

– Дайте воды.

– Попьёшь, если мне понравятся твои ответы.

Алеф слегка заинтересовался:

– Что же вы хотите знать, подполковник?

– Пятнадцатого октября было ограблено одиннадцатое отделение банка. Восемнадцатого декабря – двадцать восьмое. Как ты это провернул?

– Это был не я.

– Твоя рука тебя выдала.

Алеф взглянул на татуировку на левой кисти.

– Ну допустим. Вы и так знаете, как я это провернул, раз пришли сюда в очках. – Он усмехнулся и пояснил: – Солнце здесь явно не слепит. Как вы узнали?

На мгновение Марина растерялась, но внезапно её осенило: Алеф сам себя выдал.

– Ты про гипноз?

– Называйте, как хотите.

– А ты сам как это называешь?

– Внушение, – скучающим тоном ответил он. – Между гипнозом и внушением есть огромная разница. Например, даже под гипнозом человек не переступит через свои моральные принципы. Он не пойдёт убивать, если ему претит такая мысль. Кроме того, он не вспомнит ничего, что делал под гипнозом, – этот интервал пропадёт. Но его возможно восстановить.

– А то, что он делал под внушением, восстановить нельзя? – предположила Марина.

Алеф взглянул на стакан воды, вновь попытался до него дотянуться и безнадёжно вздохнул, опустившись на подушку. Подумав, ответил:

– Я меняю сознание. Все мои приказы воспринимаются как сгенерированная собственным мозгом мысль.

– Поясни, – потребовала Марина, указав на камеру.

– Под запись? Ладно. Если я внушу вам отпустить меня – вы отпустите. И какие бы доказательства вам ни предъявили, вы всегда будете думать, что это ваша идея. Разумеется, если я не позволю вам помнить обратное. Но даже тогда вы не сможете противиться внушению. Моя способность непогрешима. А теперь скажите, как вы о ней узнали?

– Ты сам себя выдал.

– И когда же?

– Только что.

Алеф усмехнулся, кивнул похвально и, заинтригованный, спросил:

– Занятно. Тогда почему вы в очках?

Марина подалась чуть вперёд и дыхнула. Алеф поморщился.

– Пьянчужка подполковник, – протянул он.

– Значит, ты приказал отдать деньги и кассиры послушались?

– Дело было совсем не так: я вежливо попросил. А уж кассиры, добрейшей души люди, не смогли отказать.

Марина зло усмехнулась.

– Эти добрейшей души люди теперь сядут за должностное преступление.

– Да пофиг. Дайте воды, мне плохо.

Марина взяла стакан и вылила воду на пол.

– Что, ответы не понравились? – разыграл он удивление.

– Допрос только начался. Вопросов много: как ты выжил, кто тебе помогает, почему твоё досье засекречено, как выйти на твоих дружков-террористов.

Марина села удобнее, выпрямив спину, сложила руки на груди. Она контролировала ситуацию и хотела, чтобы задержанный чувствовал себя беспомощным. Однако он не проявлял ни страха, ни беспокойства. И его хладнокровие было странным, ведь он уже лишился своего козыря.

Алеф хотел сесть, но ремни на ногах не позволили. Тогда он снова лёг на подушку и задумчиво уставился в потолок. Положение дел его не устраивало, он напряжённо соображал, как выбраться, и мысленно аплодировал хитрости подполковника. Впрочем, он сам себя обдурил.

– Вы ведь меня не отпустите?

– Ты арестован за ограбление банков и по подозрению в финансировании терактов.

– Какие теракты, – отчаянно простонал он вполголоса. – Если бы я хотел… Это слишком просто и неинтересно.

– Если всё так просто, зачем ограбил банк?

– Хотел развлечься.

– Доразвлекался, – холодно заметила Марина.

Алеф задумался и сказал:

– К терактам я не имею никакого отношения. И деньги верну. В таком случае отделаюсь условным?

Марина тихо рассмеялась, пересела на кровать и насмешливо погладила его по руке. Он смотрел на неё спокойно, не выказывая ни страха, ни раздражения.

– Мышеловка захлопнулась, – сказала она. – Ты слишком опасен, чтобы отпускать тебя. Откуда мне знать, какая гаденькая мысль придёт в твою голову завтра? Вдруг ты решишь поиграть в бога?

– Пожизненное?! – драматично воскликнул он. – За ограбление двух банков? Несправедливо!

– Официально ты мёртв – закроем тебя в подвале, и никто не узнает.

– Поразительная наглость!

– Есть другой вариант: подвал с привилегиями.

Она замолчала, давая Алефу додумать.

– Хотите, чтобы я вам помогал.

– Именно. Это хорошая сделка.

– Допустим. А какие привилегии?

– Комната с удобствами, хорошее питание и разные мелочи вроде книг, игр, телевизора. Можешь даже птичку завести.

Алеф благодушно улыбнулся.

– Сомнительные привилегии, и выбора нет. Только зря вы заключаете со мной сделки, подполковник: придёт день, и вы пожалеете, что не отправили меня в ад.

– А ты не спеши домой, дьяволёнок, сначала отработай свои грехи. – Марина посмотрела на наручные часы и поднялась. – Времени много, продолжим завтра.

– А попить?

– Сейчас принесут.

Марина вышла, плотно закрыв дверь.

Алеф улыбнулся и задумчиво уставился в потолок.

Глава 7

Капитан Волков стоял на крыльце запасного выхода и отрешённо смотрел в стену соседнего корпуса. Яркое солнце слепило, и он болезненно жмурился, прислушиваясь к ровному гудению трансформаторов. Его утомили утренние сборы, построение, зарядка, учения. Всё шло по одному и тому же кругу, словно их готовили к войне, которая вот-вот должна начаться, но никогда не начнётся. Он ощущал тщетность этих подготовок, потому злостно пропускал их.

Вместе со своим заместителем, лейтенантом Котовым, Волков часто забирался на крышу второго корпуса и оттуда наблюдал за физподготовкой. Они редко разговаривали, только наблюдали за отрядом, как боги за бестолковым сражением, иногда рассматривали облака или играли в карты. Однажды полковник Семёнов заметил отсутствие командующего – тогда влетело и Котову и Волкову, – и они решили сбега́ть по очереди.

Дверь натужно скрипнула. Волков обернулся, вытянулся по стойке смирно. Старший лейтенант Стас Бобров замер в изумлении – оба не ожидали встретить здесь кого-либо.

– Миш, твои на плацу, – сказал Стас.

– Знаю.

Догадавшись, что капитан отлынивает от обязанностей, Бобров добродушно улыбнулся, оглядел пустынный участок, серую бетонную стену и облокотился на перила.

– Как дела с поимкой А1? – спросил Волков.

Стас пожал плечами и усмехнулся.

– Никак. Но Котову повезло – за него другие огребли.

– Своё он ещё получит, – невесело заметил Волков. – И я вместе с ним.

Стас вздохнул, впервые ощутив досадное разочарование. Он так радовался, что после смерти отца занял его место, продолжил дело – стал начальником внутренней безопасности. Будучи двадцатидвухлетним пацаном, он и помыслить не мог, сколько дерьма на него польётся за малейшую провинность, допущенную кем-то из его подчинённых. За десять лет ситуация не изменилась: за малейшей, даже незначительной оплошностью следовало наказание.

Стас достал сигареты, предложил Волкову. Тот взял одну, прикурил.

Пару минут они молчали, рассматривая стену напротив.

Снова скрипнула дверь: к ним вышла Катрина Цветкова. Окинув их бесстрастным взглядом, она грустно улыбнулась и, подпрыгнув, уселась на перила. Покачнувшись, едва удержалась, но пнула старшего лейтенанта по руке – сигарета у него выпала.

– Зараза! Катя, – выругался он.

– Ты как нас нашла? – спросил Волков.

Катя молча ткнула наугад куда-то за спину, имея в виду камеры.

– Доктор Лета помогла. На плацу вас не было, а отряд хором ответил: «Не могу знать». Теперь понятно, где вас «черти носят», когда полковник вас ищет. Кстати, директор велел вам зайти к нему.

– Кому велел – мне? – мрачно уточнил Волков.

– Вам, Михаил Юрьевич.

– Котов вернулся?

– Этого я не знаю. – Она пожала плечами, спрыгнула с перил и, дёрнув скрипучую дверь, скрылась в полумраке коридора.

– Сейчас вздёрнут нас на одной верёвке, – усмехнулся Волков.

Стас пожал плечом и вернулся в корпус. Волков потушил сигарету, окурок положил в карман и вошёл следом.

*

Капитан вслед за Катей шёл в кабинет директора, как на казнь: оправдываться бессмысленно, когда провал налицо. Но едва ли в этом виноват Котов – а уж Волков тем более не виноват, – потому как операция «Невод» выполнялась общими усилиями, и облажались как четвёртый отряд и аналитики, так и вся СКиП. Только что толку доказывать это директору – козёл отпущения непременно должен найтись. И им станет Волков, командир четвёртого отряда.

«Выговор или штраф? – думал Волков, прислушиваясь к тяжёлому стуку ботинок. – Или наряд. Или вообще засадит. Пожалуй, засадит, как в прошлом году. Но тогда я подрался, а теперь-то что? Не я ведь пацана упустил».

Волков покачал головой, поднялся по узкой металлической лестнице вслед за Катей, бесстыже глядя на её белые ляжки, кое-как прикрытые коротенькой юбкой. Бегло взглянул на стеклянную стену: директор уже следил за ним.

Ступени предательски кончились, и Катя услужливо распахнула дверь. Волков вошёл.

– Добрый день, Владимир Илларионович.

– Добрый, капитан. Проходи.

Волков остановился перед столом переговоров и приготовился слушать приговор. Катя молча скользнула за его спиной, уселась по левую руку от директора. Тот взглянул на неё бесстрастно, выгонять не стал и даже будто нарочно позволил ей остаться. Волков нахмурился: «Сейчас заставит на ней жениться», – мелькнула глупая мысль.

– Для тебя есть важное задание, справишься?

– В чём суть?

– Нужно поступить на службу в СС, выявить, что и кому известно об объекте А1. Это первый этап.

Волков насторожился.

– С ним я, пожалуй, справлюсь. А второй этап?

Директор задумался, внимательно рассматривая капитана, словно желая убедиться, что не ошибся с выбором. Слегка кивнул и тем же спокойным тоном ответил:

– Далее следует избавиться от всех доказательств твоего и А1 существования. И устранить свидетелей, если его секрет раскроют.

Волков усмехнулся.

– Предлагаете взорвать весь штаб? Или перестрелять их поодиночке?

Директор поморщился и покачал пальцем.

– Всех убивать не нужно, – сказал он. – Золотарёва девочка умная, не станет она каждого встречного подпускать к А1. Нужно устранить только тех, кто будет с ним в контакте.

– Есть.

– Если попадёшься, на помощь не рассчитывай. Даже у нас не хватит дерзости нападать на СС без веской причины. Если возможность представится – тебя вытащат, если нет – то нет. Ты должен чётко понимать: попадёшься – о СКиП ни слова. Иначе следующий исполнитель устранит тебя вместе со свидетелями. Это ясно?

– Так точно.

Директор кивнул, пошарил рукой по бумагам, нашёл нужную и подписал. Пододвинув её к Волкову, сказал:

– Досье ты получишь, оно почти готово. А пока отправляйся к Боброву, он тебя проинструктирует.

– Есть, – без особой радости ответил Волков, забрал подписанный документ и вышел.

Катя проводила его растерянным взглядом и спросила:

– Владимир Илларионович, если он попадётся, его правда бросят?

– Нет причин топить СКиП из-за одного человека.

– А если бы это была я? – изумилась она.

Директор оторвался от бумаг, поднял на неё холодный взгляд и не ответил. Катя вздрогнула и внутренне сжалась, радуясь, что она в числе гражданских и не подвержена риску. Вместе с тем её охватило чувство вины, и она покраснела, опустив голову.

– А моё досье? – спросила она.

– Ты мешаешь мне работать, – строго отозвался Стрельников.

И Катя внезапно осознала, что на совершеннолетие скорее получит пулю в лоб, чем досье и новую жизнь. Её бессовестно обманули и продолжали водить за нос, заставляя теплить ложные надежды. Вот почему директор не таил от неё секреты, рассказал про объект А1 и сейчас позволил присутствовать – хотел похоронить её последний шанс на свободу, ведь чем больше она знает, тем большую ответственность несёт. С таким багажом её никто не отпустит.

Обиженно и зло взглянув на директора, Катя натянуто улыбнулась и молча покинула кабинет.

Глава 8

Полковник Семёнов смотрел на карту Меридиана, лежащую на столе. Центральный штаб СС он пометил красной канцелярской булавкой, три её отделения – синими, здание верховного суда – жёлтой, а секретную тюрьму – белой. Все точки были связаны швейной ниткой.

Старший лейтенант Бобров и доктор Лета вполголоса обсуждали маршрут, по которому можно безопасно увезти объект А1 в случае удачного исхода операции.

– Эта дорога в столицу, там камеры на каждом столбе и трафик большой, – сказала Франциска. – Едва ли по ней повезут заключённого. Думаю, поедут здесь.

– Нельзя исключать ни один из вариантов, – строго сказал полковник. – Разрабатывайте все маршруты.

– Хорошо, – согласилась она. – Предположим, СС повезёт А1 по трассе 01-север. Тогда самая большая слепая зона будет здесь, но рядом населённый пункт и две автобусные остановки. Отключить можно все камеры, кроме двух. Незамеченными нам не пробраться. Либо нападаем с юга, не доезжая до развилки, либо с севера до моста. И не забываем, что дорога популярная, а значит, свидетелей будет тьма – от всех нам не избавиться, слишком хлопотно.

Полковник подошёл и, остановившись за их спинами, склонился над картой, по которой Франциска, чуть касаясь, водила пальцем.

– Самым оптимальным будет перехватить объект до моста, съехать на просеку и через лес выбраться на магистраль – и в местный штаб.

– Через лес не получится, – возразил Бобров, – там сугробы по колено. Надо театр ставить.

– Знать бы, куда его повезут. – Полковник нахмурился, вернувшись к своей карте.

– Без этого никак, – согласился Бобров. – Лета, отслеживайте всю информацию СС. Если объект соберутся вывозить, эта новость обязательно появится. Им тоже нужно проложить маршрут и назначить конвой. Золотарёва наверняка будет осторожна, так что на любой маршрут обращайте особое внимание.

– А как мы отличим истинный маршрут от обманок? – спросила Франциска. – Если допустим ошибку, уже не исправим.

– Не оставим им выбора, – сказал полковник. – Устроим ремонт дороги, аварию – что угодно.

– Возникнут подозрения – они повернут назад, – предостерегла Франциска. – Все уловки должны быть ненавязчивыми и незначительными. Золотарёва и так заподозрила нас в нечестной игре, вполне вероятно, она будет тщательно скрывать всякую информацию касательно объекта. Особенно, если узнала о его способности.

Какое-то время все трое молча разглядывали схемы дорог, сверялись с интерактивной картой, уточняли информацию в интернете и базе данных. Полковник Семёнов назначил тот же отряд для выполнения операции и теперь готовил соответствующий приказ. Доктор Лета проверяла актуальность сведений о дорожных камерах, а Бобров придумывал идеальный маршрут с минимумом театральных сцен – всё должно выглядеть естественно.

– Если Золотарёва знает о способности, его вообще никуда не повезут, – сказала Франциска, отложив планшет.

Старший лейтенант и полковник подняли на неё вопросительные взгляды.

– Нет причин рисковать и везти его куда-то, когда он обладает такой ценностью, – пояснила она. – Тем более его подозревают в связи с террористами. Высока вероятность ловли на живца.

– Устроим засаду на их засаду, а если поймают, изобразим террористов, – сказал полковник.

– Необходимо проработать план нападения на штаб СС, – холодно предложила Франциска.

– Исключено. Директор запретил.

– А если объект никуда не повезут? – возразил Бобров.

Полковник задумался, погладил усы и сел за стол, глядя на карту с булавками.

– В перевозке нет никакого смысла, – продолжала Франциска. – Объект А1 числится мёртвым, его незачем судить, можно просто закопать. Его допросят – и только.

Помолчав, все трое переглянулись.

– Напасть на штаб нужно ночью, – сказал старший лейтенант. – У них пять вышек, аккуратно снимаем часовых, лучше одновременно. На КПП двое дежурных и камера. – Он замолчал, задумавшись. – Детали надо продумать. Шуметь нельзя, иначе весь рой слетится.

– Хорошо, Бобров, этот вариант тоже отработайте, но директору о нём ни слова. И нападение на конвой ставьте первоочерёдной задачей. А вы, Лета, отслеживайте информацию СС и придумайте, что сделать с камерами.

– Есть, – ответили они одновременно, собрали вещи и вышли из переговорной.

– Стрельников идиот, если надеется, что такое сокровище повезут без охраны, – фыркнула Франциска. – Конвой будет защищён сильнее, чем штаб. И свидетелей – на такой-то дороге – не убрать. Нас самих пристрелят.

– Не горячись.

– Ты разве не считаешь так же?

– Это уже никому не интересно. – Он улыбнулся. – Идём, работы по горло.

Глава 9

Солнце клонилось к горизонту. Радуга вокруг него побледнела. Кристаллические пластины отбрасывали тысячи бликов, что озорно прыгали по поверхностям

Капитан Волков и лейтенант Котов, свесив ноги, сидели на краю крыши второго корпуса, наблюдали за уборочной техникой, неторопливо и шумно ползущей по автодрому, ели батон и запивали кефиром.

– Меня такими помоями облили, просто восторг! – сказал Котов, сбросив вниз пустую коробку. – А я виноват? Пришлось действовать вслепую. И никто не мог гарантировать, что объект в столице. СС просто повезло. – Он усмехнулся. – Слышал, старикан и тебя сегодня вызывал. И чё он, из-за меня звездюлей отвесил?

– Нет. Поручил мне важную миссию: полететь в Меридиан, поступить в СС и уничтожить все данные касательно объекта. Сказал, досье мне сделают.

– А, – коротко заметил Котов, – пушечное мясо.

Волков усмехнулся.

– Да знаю я, что в пекло меня бросают. Золотарёва не дура, быстро во мне врага признает. А Стрельников сказал: если попадусь, никто меня вытаскивать не станет. А я наверняка попадусь. Только вот помирать не хочется.

Лейтенант понимающе кивнул, глянул вниз, на коробку из-под кефира, и спросил:

– А чё не отказался?

Капитан пожал плечами и грустно улыбнулся.

– Пришлось согласиться в добровольно-принудительном порядке. Нет у нас свободы. – Волков вздохнул. – Поймают, пытать будут.

– Лучше сразу с крыши прыгнуть, – заметил Котов. – Только крышу повыше найди, а то вдруг не разобьёшься.

Лейтенант поднялся, старательно отряхнул штаны и пошёл к выходу с крыши.

Волков бросил остатки батона столпившимся за спиной птицам и посмотрел вниз.

– С шестого этажа на бетон? Пожалуй, разобьюсь, куда уж выше?

Он поднялся и поплёлся за лейтенантом.

Глава 10

В начале рабочего дня Марина вошла в свой кабинет: генерал-майор сидел за её столом. Слегка удивившись, она сделала вид, что не заметила его, повесила на вешалку пальто, открыла жалюзи: за окном таял снег, кое-где виднелись проталины.

Медленно положив сумку на диван, Марина обернулась.

– Доброе утро, генерал-майор, чему обязана?

– Ваши люди не подпустили меня к задержанному.

– Всё верно сделали, – холодно заметила она. – Это мой задержанный, и вы, смею заметить, не оказали содействия в его поимке.

Минин усмехнулся.

– А вы, полагаю, обиделись?

– Мы не в детском саду, чтобы играть в обиды. Задержанный – мой.

– И как же вам удалось получить досье?

– Легко!

Генерал-майор окинул её задумчивым взглядом, выдохнул.

Марина улыбнулась дымчатой улыбкой, но в глазах её нарастало раздражение: Минин ей никогда не нравился, но она уважала решение отца поставить его на пост главы СС. Сама она никогда не претендовала на это место, просто действовала обособленно и как можно реже с ним контактировать. Этим генерал-майор был недоволен, но не смел лишний раз дёргать дочь президента. Так между ними зародились неприязненные отношения, прикрытые показным уважением.

– Ты совсем зазналась! – прошипел Минин.

Марина не ответила, достала из серванта бутылку, в которой коньяка оставалось на донышке, вылила остатки в стакан и, выпив, бросила бутылку в корзину для мусора. Генерал-майор плотно сжал губы, но ничего не сказал и вышел из кабинета.

*

Подполковник Золотарёва стояла у окна, глядя то в небо, то в кружку кофе, на поверхности которого дрожали блики кристаллических пластин. Весна торопилась, словно не укладывалась в установленные сроки, безжалостно топила снег, наряжала деревья разбухшими почками. Играла весёлая капель, разрыхляя сугробы. Воздух пах свежестью и талой водой.

В дверь постучали. Золотарёва обернулась, сжав кружку обеими руками, и лёгкой улыбкой встретила вошедшего заместителя.

– Доброе утро, подполковник.

– Доброе. Как наш мальчик?

– Послушен. Он невероятно спокоен, и мне это не нравится.

Марина усмехнулась, опустилась на диван и оглядела капитана. Невьянов притих подо льдом синих глаз, в которых не было ничего, что поначалу он пытался в них разглядеть: ни желания, ни влюблённости, ни ненависти, – только задумчивость.

– Он слишком хрупкий, чего его бояться? – заметила она, поставив кружку на деревянный подлокотник. – Нужно снять с него наручники и перевести в другую камеру.

– Вы его недооцениваете.

– Возможно. Но если он будет чувствовать себя пленником, ни к чему хорошему это не приведёт.

– Он и так пленник! – возразил Невьянов.

– Именно, но зачем об этом напоминать?

– Позвольте выразить опасения, – сказал Невьянов и, уловив лёгкий кивок, продолжил: – Думаете, вы усыпляете его бдительность? Нет, это он усыпляет нашу. Ребёнок шестнадцати лет не может вести себя столь самоуверенно, если только действительно не уверен, что избежит наказания. С ним следует быть осторожнее.

Марина задержала на нём задумчивый взгляд, слегка улыбнулась и ласково спросила:

– Это всё или что-то ещё?

– Сходим снова в кино? – робко предложил он.

– Мне вчерашнего хватило.

– Фильм не понравился?

Марина неопределённо пожала плечами.

– Какое счастье, что в наших морях такие твари не водятся, – сказала она.

– Между прочим, гибель китов стала страшным ударом для человечества.

– Страшным ударом стала гибель Земли! – внезапно посуровела она. – Задержанный готов к допросу?

– Так точно.

Марина поднялась, молча обогнула капитана и вышла из кабинета. Невьянов поплёлся за ней.

Пока спускалась на лифте и шла к допросной, Марина не могла избавиться от нервной дрожи. В глубине души она понимала, что вовсе не контролирует ситуацию и происходящее идёт по чужому сценарию. Невьянов прав: задержанный слишком спокоен.

Остановившись у допросной, Марина вошла сначала в наблюдательную комнату. Какое-то время следила за Солнцевым, а он лениво разглядывал то руки, то стены. Не нервничал и не озирался, как делали многие до него, не сжимался в комок, не плакал – чувствовал себя уверенно, будто пришёл добровольно дать одноразовые показания. Скорее всего, преступником он себя не считал и не верил во вчерашнее заявление подполковника.

– Невиновные люди так себя не ведут, – наконец согласилась она с капитаном. – Такое поведение свойственно закоренелым преступникам и психопатам. Даже невиновный обычно нервничает – он же спокоен. Думаешь, что-то задумал?

– Я бы ему не доверял.

Марина задумчиво кивнула и, надев очки, решительно вошла в допросную.

Алеф встретил её улыбкой и жестом пригласил сесть напротив. Она невольно остановилась, оглядела его оценочно и, убедившись, что он надёжно прикован наручниками к столу, подошла и села.

– Доброе утро, – сказала бесстрастно.

Алеф скривился, пошевелив прикованными руками.

– Моё утро не такое доброе, – пояснил он. – Могу я попросить стакан воды?

В каждом слове Марина искала подвох, а потому не решилась исполнить безобидную просьбу. Она чуть мотнула головой.

– Вам не нужно меня бояться, – сказал Алеф, и улыбка у него вышла очаровательная. – Я ведь не дебил, чтобы направо и налево внушать людям гадости. Вы можете снять очки.

Марина напряжённо молчала.

– Доверие за доверие, – вкрадчиво пояснил он.

Ругая себя и отговаривая, Марина несмело сняла очки и положила их перед собой. Взглянуть на Алефа она не решилась.

– Занятно, – задумчиво произнёс он и, с трудом дотянувшись до очков, надел их на себя. – Я ценю доверие, но не притворство. Вам что-то надо, вот вы и пытаетесь играть по моим правилам. Но вам страшно, я прав, подполковник?

Марина вынужденно кивнула. Она неожиданно ощутила себя под давлением, будто допрашивает не она его, а наоборот.

– Позвольте вопрос, – сказал Алеф.

– Задавай.

– Как вы нашли меня? Моё фото засекречено.

Марина подняла на него заинтересованный взгляд.

– СКиП поделилась информацией, – сказала она.

– Допустим. Но как вы узнали, кого искать? Или СКиП за вас всю работу сделала?

Марина, окончательно вернув себе уверенность, сложила руки на столе и чуть наклонилась вперёд. Алеф же медленно отклонился.

– Ты не представляешь, какую сложную задачку нам пришлось решить. Мы обошли десятки тату-салонов, прежде чем нашли мастера, который узнал свою работу. В журнале записей было твоё имя. Зря ты назвался.

– Зря, – задумчиво согласился он.

– Отчего же ты не спрятал свою метку, когда шёл грабить банк? – спросила она. – Особые приметы часто выдают владельцев. Их следует прятать так же, как и лицо.

Алеф улыбнулся и не ответил. Но Марина и по улыбке догадалась, что это не было случайностью или оплошностью – он намеренно выставил татуировку напоказ. Значит, планировал оказаться здесь. Зачем?

– На кого ты работаешь? – строго спросила она.

Алеф плотно сжал губы, чтобы не рассмеяться.

– Я вообще не работаю, – сказал он невинно. – А можно я сниму очки?

Марина растерянно смотрела на своё отражение в чёрных стёклах. Наконец слабо кивнула.

– Заня-ятно, – певуче протянул Алеф и очки снимать не стал. – Только зря рискуете: к террористам я не имею никакого отношения, а вам внушить могу что угодно.

– Отчего же не внушаешь?

– Обманывать ваше показное доверие я не стану. Даже если сниму очки.

Алеф беззаботно улыбался. Марина напряжённо смотрела на него и, когда пауза затянулась, сказала:

– От лица СС я предлагаю сотрудничество. Тебя не будут судить за твои преступления, Орион не будет уведомлена о твоём воскрешении, а взамен ты будешь работать на нас.

– Ради сомнительных привилегий? Я и без вашей помощи могу получить всё, что захочу. Кроме свободы, которую и вы мне не дадите.

Алеф наигранно вздохнул и резко стукнул по столу браслетами наручников. Марина, и без того напряжённая, невольно вздрогнула и сама устыдилась, глядя на задержанного смущённо и злобно. Однако он не обращал на неё внимания и задумчиво рассматривал кровоподтёки на запястьях.

– Вы не можете держать меня в клетке, я не тупое животное.

– Ты совершил преступление, за ним следует наказание. В твоём случае тюремное заключение – ты сам загнал себя в клетку.

Алеф понимающе кивнул, вымучил улыбку и, тряхнув головой, сбросил очки. Марина застыла, беспомощно глядя на него.

– Я отдам деньги, – сказал он, нарочно глядя в сторону. – Они в старом маяке недалеко от Хрустального. В одной из стен есть тайник. Я покажу.

– Хочешь, чтобы я тебя выпустила? – удивилась Марина.

Алеф миролюбиво улыбнулся.

– Вы зря беспокоитесь, подполковник. У меня нет родных, нет дома и привязанностей – мне некуда и незачем бежать. Но запомните: я поступаю с людьми ровно так, как они поступают со мной.

Марина поднялась, забрала очки и вышла не прощаясь. Плотно затворив дверь, прижалась к ней спиной и тяжело выдохнула.

– Скажи, что он ничего мне не внушил, – попросила она.

– Он не внушал, – подтвердил Невьянов. – Но вы зря так рисковали. Он играет с вами. И к чёрту деньги.

– Дело не в деньгах, он будет наживкой для своих кукловодов. За ним кто-то стоит, и мы их поймаем. Нужно организовать конвой, засаду и проложить два маршрута. Один пустим в сеть и расставим ловушку, по второму повезём Солнцева. Нельзя оставлять деньги в тайнике, о них могут знать кукловоды. Займись этим лично.

– Как бы нам не поплатиться за доверчивость.

Марина окинула его удивлённым взглядом.

– Ты слишком мнительный, капитан. Успокойся и иди работать.

– Есть.

Часть 2

Глава 11

Стас Бобров редко посещал собрания совета. Он предпочитал передавать информацию через полковника Семёнова, однако тот улетел в Меридиан, потому старшему лейтенанту пришлось присутствовать лично да с чужим докладом. Он перевёл усталый взгляд на доктора Лета, не ожидая от неё ничего нового.

– На серверах СС зафиксированы два маршрута, – спокойно и приглушённо начала Франциска. – Один подробный, очевидно, подставной, второй схематичный: точка А – в штабе СС, точка Б – на побережье недалеко от Хрустального. Есть вероятность, что по второму повезут Солнцева.

– Семёнов в курсе? – сухо спросил Стрельников.

– Разумеется. Полковник получил всю необходимую информацию. К утру группа будет готова. Если всё пройдёт гладко, объект А1 доставят в меридиановский штаб.

Директор благодушно улыбнулся, задумался на несколько мгновений и перевёл взгляд на старшего лейтенанта. Тот сразу выпрямил спину, машинально взглянул в лист, лежащий перед ним, и доложил:

– В Южный порт Ориона снова прибыла контрабанда запрещённых медпрепаратов. Летиция Вэй лично попросила нас разобраться с этим. В Коро, по свидетельствам нашего источника, заканчивают тестирование биооружия на людях. Ориентировочно испытания продлятся ещё около двух недель. Предположительно, вирус устойчив во внешней среде и к антибиотикам, но погибает при высоких температурах. Распространяется по воздуху. Вероятно, у Коро есть вакцина, но на каких условиях они согласятся поделиться ею, неизвестно. За два-три месяца мир охватит пандемия. Вирус поражает сердце, заражённые умирают в течение пяти дней.

Стрельников побагровел от ярости, хлопнул ладонью по столу и, с трудом сдерживаясь от крика, строго уточнил:

– Что с «Омегой»?

– Операция «Омега» полностью подготовлена. В ближайшие дни информацию о биооружии опубликуют в новостных лентах и социальной сети. Наши программисты заблокируют доступ, так что снять публикации сможем только мы.

Стрельников перевёл взгляд на доктора Лета. Та подтвердила:

– Наших программистов никто не обойдёт. Другой вопрос: как на это отреагирует Международное собрание? Информация о биологическом оружии посеет панику. Люди будут требовать ответов.

– Другим способом привлечь внимание собрания не удалось, – напомнил директор.

Франциска усмехнулась и чуть мотнула головой.

– Паника не решит проблемы, – предупредила она. – У нас нет доказательств, это голословное обвинение. Ссылаться на то, что видел наш глаз и слышало ухо, – непрофессионально. У нас нет причин сомневаться, но для всех остальных это не больше чем слух. Да и Коро окружено морем и обнесено крепостными стенами. Их монарх не входит в собрание. Как вы надеетесь на него повлиять? Всем миром объявим войну? А они в ответ запустят биооружие.

– Но ведь у вас есть какие-то соображения?

– Я ими уже поделилась. Паника не решит проблему. Даже если бы у нас были доказательства, Международное собрание не сможет ничего сделать, только объявить Коро войну. А это не выход. И санкции не помогут – Коро автономное государство.

Стрельников выслушал молча и мрачно спросил:

– А что с альтернативой?

– Альтернатива недоработана, – сказал Стас. – Семёнов забраковал её.

– Разработайте новый план, – приказал Стрельников. – Сделайте ставку на Солнцева.

– На ребёнка? – не поверил Стас.

– А1 – не оружие и не кукла, – сказала Франциска. – Он своенравный ребёнок. Не станет он плясать под вашу дудку.

– Захочет жить, не только спляшет, но и споёт, – возразил Стрельников. – Дальше.

– За три дня по периметру СС никаких изменений, – продолжил Стас. – Объект А1 никуда не перевозили, и самостоятельно он не ушёл. Уголовное дело не возбуждено, в его отношении никаких обвинений не выдвинуто.

– В чём заминка – в том, что он в списке мёртвых? – поинтересовался директор.

– Или они узнали то, что не следовало, – предположила Франциска. – В таком случае глупо его куда-либо перевозить. Это ловушка для тех, кто придёт за ним. Золотарёва ой как хочет поймать своих террористов.

– Полковник без вас разберётся, – осадил её Стрельников. – На рожон никто не полезет, информацию проверят.

– Тогда у меня всё. – Франциска безжизненно улыбнулась.

Стрельников кивнул и жестом позволил им идти.

Глава 12

С самого утра Невьянов пребывал в нервозном напряжении: идея вывезти Солнцева из штаба ему не нравилась. Если тот и правда обладает внушением, он становится угрозой. Его бы изолировать от мира, закопать в самой глубокой яме, а не выводить на прогулку. И почему Золотарёва решила, что сможет поймать на него террористов? Впрочем, за четыре дня она могла передумать.

– Доброе утро, подполковник, – сказал Невьянов, войдя в кабинет.

Золотарёва сразу подняла на него взгляд, слабо улыбнулась.

– Разрешите доложить.

– Разрешаю. – Она игриво усмехнулась.

Невьянов смутился, подумав, что она накатила с самого утра, но виду не подал, вытянулся в тугую струну, чуть качнувшись на носочках, и спокойно доложил:

– Маршрут проложен и дважды проверен, утечка исключена, команда сопровождения организована, самолёт и машины подготовлены. Солнцев поедет в бронированном внедорожнике с заградительной решёткой. Он будет в наручниках и спецочках на ремне. На руку наденем браслет с маячком.

– В очках на ремне, – задумчиво повторила Золотарёва. – По-твоему, он не догадается ремень расстегнуть?

– Ремень с замком, а руки будут за спиной, – объяснил Невьянов. – И две машины подкрепления.

– Очень хорошо. А обманка?

– Всё готово, – коротко ответил он.

Марина перестала улыбаться, окинула капитана мрачным взглядом и, поднявшись из-за стола, повернулась к окну: мокрый снег ослепительно блестел в лучах солнца.

– Марина Львовна, – позвал Невьянов.

Марина медленно обернулась и уставилась на него удивлённо: он никогда прежде не обращался к ней по имени-отчеству, только «подполковник», – да и интонация была заискивающей, будто он собирался просить о личном.

Чуть кивнув, Марина позволила ему продолжить.

– Он устроил пожар, в котором погибло сто тринадцать человек. С виду милый мальчик, а на деле – монстр. Мы понятия не имеем, на что он способен. И если про гипноз правда, нам не следует выпускать его из камеры. Пусть он будет вашей зверушкой, если вам так угодно, но пусть содержится в клетке.

– Ты же всё предусмотрел, чего бесишься?

– Если он не одиночка, его кинутся спасать.

– По ложному маршруту, – напомнила Марина и посуровела: – Ты сказал: утечка невозможна.

Невьянов признался:

– Полных данных в сети нет, но есть такие, которые передавались по отделам. По большей части они неинформативны, но кусочки сложить можно.

– И что получится из этих кусочков?

– Обезличенная карта. Там нет даже схемы движения.

Марина зло поджала губы, смерила капитана гневным взглядом и отвернулась. Она задумчиво смотрела в окно, кусая ноготь указательного пальца, и пыталась предугадать, насколько опасной окажется поездка. Но ведь они готовы к нападению – всё просчитано. Риски минимальны.

– Идём, – сказала она решительно, – поговорим с мальчиком ещё раз.

Она вышла из кабинета. Капитан бесшумной тенью последовал за ней. Он понял: поездка не отменится. Оставалось надеяться, что Марина и сама понимает степень угрозы и действовать будет осторожно. Возможно, новый диалог с задержанным убедит её отказаться от задуманного.

Минус первый этаж, длинный коридор, уже знакомая комната. Подполковник надела очки, вошла.

Алеф сидел за столом, задумчиво разглядывая шахматную доску, на которой в начальной позиции стояли все фигуры. Подняв взгляд на вошедших, он улыбнулся, приветственно махнул рукой, тогда как другая безжизненно висела во втором кольце наручника.

– Почему наручники не сняли? – сказала Марина в коридор.

Охранник шагнул к Солнцеву, но тот шарахнулся от него, едва не свалившись вместе со стулом.

– Не стоит беспокоиться, – оскалился он.

– Мы просто хотели снять наручники, – пояснила Марина. – Ты испугался?

– Мне незачем вас бояться. Соблюдайте дистанцию, – раздражённо сказал он.

Просидев в камере четыре дня, Алеф растерял уверенность и уже не был так спокоен. Он опасался, что его действительно никогда не выпустят. Он до сих пор не придумал план побега и не знал, как устроено здание; ни одна живая душа не контактировала с ним. Утратив контроль, он пришёл в бешенство, но быстро осознал: единственная ниточка к свободе – это Золотарёва со всеми её предложениями и ограничениями. Но подполковник не глупа и поводок с него никогда не снимет. Каким бы послушным он ни был, она не ослабит хватку. И Алеф боялся, что игра со временем превратится в привычку.

Марина осторожно выдвинула стул, села напротив. Невьянов слегка коснулся её плеча, предостерегая, но она не сомневалась: Алеф достаточно умён, чтобы идти на поводу у эмоций. Он не станет усугублять своё положение – будет терпеливо ждать подходящего случая.

Передвинув одну пешку, Алеф пожал плечами.

– Понятия не имею, как играть. Вот это что – ферзь?

– Слон, – ответила Марина.

– Слон, – повторил он, разглядывая фигурку. – Не похож. Хотя откуда мне знать: слоны вымерли двадцать лет назад. Поздновато я родился, чтоб застать их. Сколько вам лет, Марина Львовна?

– Слонов я видела.

Солнцев поднял на неё озадаченный взгляд, очаровательно улыбнулся и, поставив фигурку на место, сказал:

– Не в слонах дело. Сколько вам лет?

– Двадцать восемь.

– Двадцать восемь, а уже подполковник. Папочка помог?

Марина изумилась, а Алеф продолжил:

– Я бы предложил другой, более гнусный, вариант, не будь ваш отец президентом. Но тогда, вероятно, и вы бы не были подполковником.

– Я не буду обсуждать это с тобой! – рассердилась Марина.

– Конечно нет, мы здесь по иной причине.

– Думаешь, ты самый умный? – зло процедила она.

– Думаю, как выбраться. Или мы решили дружить?

Опешив от такой наглости, Марина усмехнулась. Он был ещё ребёнок, но управлял собой гораздо лучше некоторых её бойцов. Сдержанный, умный и самоуверенный, он поражал, злил и восхищал. Марина смотрела на него как на прелестную, но жутко опасную и коварную тварь, запертую в клетке зоопарка.

– Ты сказал, что покажешь, где деньги, – напомнила она.

Невьянов вновь коснулся её плеча. Алеф медленно кивнул, враждебно взглянул на капитана и улыбнулся.

– Я покажу, – сказал он. – Мне они не нужны.

– Попытаешься бежать, выстрелю, – предупредил Невьянов.

– Я ведь сказал, что не сбегу. Но хочу небольшую награду: моё досье.

– Зачем оно тебе? – строго спросил Невьянов, зная, что Марина уступит.

– Это не так работает. – Алеф улыбнулся. – Вы мне не доверяете – я понял. А вы? – обратился он к Марине.

Она замялась с ответом: что, если сейчас пойдёт на поводу у ребёнка? Чем это обернётся? Едва ли он смирится с ролью преданного пса, наверняка обманет. Или же нет?

– Доверие не строится в одночасье, – сказала она приглушённо. – Это результат кропотливой работы. Но досье я тебе дам. Когда вернёмся.

Алеф поднялся, упёрся руками в стол, поймал её взгляд. Марина изумлённо смотрела в его глаза.

– Сиреневые, – сказала она.

– Они сиреневые, когда я внушаю. Но мы…

Невьянов среагировал быстро: с размаху ударил его в челюсть. Марина вскочила на ноги и, перегнувшись через стол, посмотрела на Алефа: от сильного удара он потерял сознание.

– Какого хрена, капитан?

– Он собирался вам что-то внушить.

– Ни хрена подобного! – Она махнула на него руками и крикнула в коридор. – Врача сюда, быстро.

Глава 13

Невьянов стоял, прислонившись к капоту внедорожника, и задумчиво смотрел на Алефа: тот не проявлял ни обиды, ни агрессии, несмотря на синяк на скуле. Его спокойствие настораживало, и капитан в тысячный раз убедился, что он втихую с ними играет.

– Трындец нам, подполковник, – сказал Невьянов.

Марина слабо ему улыбнулась, взглянула на Алефа и пожала плечами: тот был тих и послушен. И она надеялась, что таким образом он пытается заслужить милость с их стороны. Она не была наивной, лишь хотела избежать проблем – готовилась к худшему, надеялась на лучшее. Невьянов же был категоричен.

– Не верю я ему! – злился капитан. – Нет у него причин дружить с нами!

Марина усмехнулась.

– Уж после того, как ты дал ему по морде, и подавно.

Невьянов перевёл на неё ошеломлённый взгляд.

– По-вашему, что я должен был делать?! Он наверняка хочет нас убить!

Марина беззлобно рассмеялась, мимолётно коснулась его плеча, но возражать не стала. Жестом подала команду, и все начали рассаживаться по машинам.

– Надеюсь, мы с ним не поедем?

– Увы, капитан, но мы как раз поедем с ним. Нам ведь нужно за ним присматривать.

Невьянов безжизненно улыбнулся и пропустил её вперёд. Марина усмехнулась, благодарно кивнула и пошла к внедорожнику, в который усадили Алефа.

Дорога до аэродрома была короткой, но напряжённой. Невьянов нервно поглядывал в окна и зеркала, сжимал рукоять загодя вытащенного пистолета. Марина одёргивать его не стала, хоть не одобряла настороженности, граничащей с истерией. Она сама понимала, что Алеф мог бы оказаться лютым кошмаром, если бы в голову ему взбрели безумные идеи. Но сохраняла спокойствие, и не позволяла ни эмоциям, ни домыслам одержать верх.

Самолёт взлетел в запланированное время и за неполный час доставил всю группу в столичный аэропорт, откуда конвой из трёх автомобилей отправился к побережью.

Хрустальный находился почти на экваторе, погода здесь всегда стояла тёплая и влажная. Однако декабрь выдался прохладным, и это особенно ощущалось на побережье. С моря дул холодный сильный ветер, нагоняя на каменистый пляж агрессивные волны.

– Холодно, – поёжившись, сказала Марина и, взглянув на капитана, улыбнулась. – Как думаешь, на Земле было так же?

– В смысле холодно?

– В смысле красиво.

– Небо было голубое, – сказал Невьянов. – И планета вращалась в другую сторону. – Он пожал плечами и усмехнулся. – Я вообще-то не любил историю Земли и часто прогуливал. Страшно и противно, что человечество свою колыбель в могилу превратило. Мне приятнее думать, что люди изначально обитали здесь.

Марина скользнула по нему задумчивым взглядом, неодобрительно поджала губы и, обернувшись, наставительно заметила:

– На истории Земли рассказывали, как избежать ошибок прошлого, и объясняли все ныне принятые законы: о полезности каждого индивида, о необходимости сохранять чистоту генов, о лицензии на рождение ребёнка. Если ты действительно сожалеешь о Земле и хочешь уберечь А́ккеру, то возьми учебник и вызубри его от корки до корки. – Марина улыбнулась и добродушно добавила: – Тот, кто не знает истории, обречён на её повторение.

Невьянов смотрел на неё бесстрастно и слушал с той же неохотой, с какой слушал своего преподавателя: тот слово в слово говорил то же самое.

– Иди в маяк, не хочу оставлять Солнцева без присмотра, – приказала Марина.

– С ним восемь человек.

– Он должен быть либо со мной, либо с тобой. Иди.

Невьянов лениво козырнул и зашагал в сторону маяка.

Пока часть отряда отыскивала спрятанные в кирпичной стене деньги, остальные бродили по безлюдному пляжу. Марина сидела на капоте автомобиля, открывала-закрывала серебристый портсигар. Увидев группу, возвращающуюся с двумя чёрными сумками, спрыгнула на мелкую гальку, оправила юбку и неторопливо спустилась к береговой линии. Солнце светило ярко, играя бликами на поверхности моря.

Марина надела тонированные очки: волны сразу потеряли приятный лазурный цвет.

– На море смотреть невозможно, – сказала она, услышав за спиной шорох гальки. – Слепит.

– Жаль вы не можете увидеть солнце – оно прекрасно.

Марина обернулась и с некоторым удивлением взглянула на Алефа. Он стоял со скованными за спиной руками, в чёрных очках, сохраняя привычное безразличие ко всему окружающему. Ей он мимолётно улыбнулся и подошёл чуть ближе, шумно вдохнув солоноватый запах моря. Там, далеко на западе, лежал покинутый им Орион.

– На солнце? – переспросила она. – А ты, стало быть, можешь?

Алеф кивнул.

– Лишь за одно я люблю свою способность: она окрашивает мир в мягкий сиреневый цвет. Всё смазывается, исчезает. Остаются едва заметные контуры и чуть светящиеся белым глаза – и какое красивое солнце! Его пластины переливаются, медленно вращаясь, как осколки стекла. Но если пользоваться ею ночью, вообще ничего не видно: только глаза да фонари. – Он повернул голову к Марине и улыбнулся: – Это весьма неудобно, когда даже столба перед собой не видишь.

Марина внимательно всматривалась в его бесстрастное лицо, догадывалась, что он так же смотрит на неё. И ей было любопытно, каков этот взгляд. Наверное, нетерпеливый и раздосадованный, ведь Алеф изначально планировал легко отделаться, но попал в западню. Не привыкший к фиаско, он и не знает, что теперь делать, а потому выгадывает подходящий случай и послушно играет по навязанным правилам.

Марина видела: ему не по душе подобный расклад. Но он понимал, что прилежность гарантирует ему безопасность и послабления, как понимал, что сопротивление отправит его прямиком в секретную тюрьму или, того хуже, в могилу. Но как далеко он готов зайти в погоне за свободой?

Растерянно качнув головой, Марина перевела взгляд на далёкий размытый горизонт.

– Я родилась в Орионе, на восточном побережье. Мы жили прямо на утёсе. Закаты были восхитительными, я не пропускала ни одного, если позволяла погода. Потом пришлось уехать. А я так и не свыклась, чувствую себя здесь чужой. И временами очень хочу домой.

– Я тоже, – негромко признался Алеф.

– А где твой дом? – спросила она.

– Везде и нигде. А теперь, видимо, в СС. – Он улыбнулся сквозной улыбкой и, сделав шаг назад, развернулся и побрёл к автомобилям.

Марина отправилась следом.

– Вы в порядке? – уточнил Невьянов, заметив налёт грусти на её лице.

– Всё нормально. Поезжайте обратно на машинах, попробуйте выцепить террористов, а я сообщу новости отцу и заеду к прокурору. В штаб сегодня не вернусь, ты за главного.

– Есть.

Глава 14

Приняв звонок от Невьянова, Марина услышала звуки стрельбы. Сердце её замерло, глаза распахнулись. Она молча и напряжённо слушала одиночные выстрелы пистолетов и автоматные очереди. Мысли туманились, от ярости мелко дрожали руки. И, лишь когда в трубке образовалась тишина, в душе поднялась волна адреналина. Трясясь от злости, Марина ждала чужих голосов, с надеждой – ответа капитана, но вызов просто сбросили, не произнеся ни слова.

Убрав телефон в карман, Марина стеклянными глазами уставилась на двух лейтенантов, поехавших с ней.

– Подполковник? – неуверенно обратился один из них.

Марина покачала головой, поджала губы и некоторое время пыталась собраться с мыслями. Только теперь она ощутила страх. И ей стало одновременно и горестно, и обидно, ведь она всё просчитала! Риски были минимальными, и тем не менее на отряд напали. Кто?

Сдавленно простонав, Марина вытащила телефон, позвонила капитану – никто не ответил. А ведь Невьянов предупреждал… Накаркал. Или же она проворонила. Но в чём она просчиталась?

Марина запустила программу слежения и нашла маячок Алефа. Тот мигал неподвижной красной точкой посреди трассы.

– Едем, – сказала Марина, показав карту.

Несмотря на огромную пробку, под вой сирены они добрались до места за полчаса. Машина плавно затормозила, и Марина сразу выбралась из салона, ошарашенно рассматривая следы бойни. Перекрыв обе полосы, стояли горящие остовы автомобилей, лежали окровавленные трупы – весь её отряд, и конвой, и засада. Будто в глубоком трансе, не чувствуя ног, Марина медленно шагала от трупа к трупу, отыскивая лицо капитана, и натыкалась на контрольный выстрел.

Двигаясь по кровавому следу, она спустилась в кювет, обогнула широкую сосну и, прикрыв глаза, безнадёжно вздохнула. Медленно села на корточки и крепко обхватила окровавленную руку капитана. Во лбу контрольный – мёртв.

– Надо было взять тебя с собой, – сказала она сокрушённо.

– Подполковник, – звучным басом окликнул высокий мужчина.

Марина нехотя выглянула из-за дерева, узнав майора третьего подразделения. Сильнее сжав руку капитана, прошептала:

– Я найду их, слышишь? Я их уничтожу.

Вернувшись на дорогу, Марина кивнула майору.

– Майор Рыбкин, третье подразделение, – козырнул он. – Что тут?

Марина хотела бы грязно выругаться, но сдержалась.

– Бойня, – сказала она.

Рыбкин понимающе кивнул и отправился помогать своей группе.

Марина сидела на капоте внедорожника и курила уже третью сигарету, отрешённо глядя, как в чёрные пакеты упаковывают трупы, в прозрачные – гильзы.

– Восемнадцать трупов, все ваши. У каждого контрольный в голову. Документы, оружие на месте, нет только мобильников. Деньги в салоне. Видеорегистраторы изъяты. Я позвонил, выяснил: все дорожные камеры отключены. Подчистили за собой так, что не подкопаешься, – доложил Рыбкин и протянул браслет с красным светодиодом.

Марина взяла браслет и горько усмехнулась: в итоге за Солнцевым кто-то пришёл. Кто-то бесстрашный и хорошо подготовленный. Профессионалы.

СКиП?

Как-то изначально история не заладилась, но к серым мышкам не подкопаешься. Сами накопают всё, что им нужно.

– Обойти всю эту пробку в обе стороны и у всех изъять регистраторы, – раздражённо сказала Марина. – Кому-то эти твари на запись попали. Выполнять!

– Есть.

Глава 15

Внезапному нападению Алеф не обрадовался, но и не испугался. Видел в том возможность и вёл себя тихо. Бежать не пытался, не сопротивлялся – понимал свою беспомощность. И благоразумно занял выжидательную позицию.

Всё произошло стремительно, Алеф ничего понять не успел, как вся охрана была расстреляна, а сам он получил разряд электрошокера. Очнулся уже в допросной с белыми стенами, большим зеркалом напротив. В центре стоял стол с железной поперечной балкой, к которой крепилась недлинная цепь от наручников. Алеф был прикован. Он бесцельно и без интереса рассматривал комнату, любовался тем, как бликуют наручники в ярком свете потолочной лампы. Очки с него сняли, и ему было любопытно – где он? Раз забрали именно его, вероятно, знают то, чего знать не положено. Да и кто обладает такой информацией и дерзостью, чтоб нападать на СС?

«СКиП», – догадался Алеф. Два года назад ему удалось сбежать от них – вычислили.

С глухим шипением открылась дверь, и в комнату вошла доктор Лета – очков на ней не было.

– Здравствуй, Алеф, – поздоровалась она, сев напротив.

Алеф настороженно кивнул.

– Вы те самые террористы?

Франциска мотнула головой.

– Значит, СКиП, – подытожил он. – Вы всегда знали, где я, или вам просто повезло? Видите ли, я немного просчитался и оказался в затруднении. Золотарёва везучая, я сам ей проболтался. – Он замолчал и спросил задумчиво: – Что теперь?

Франциска выдержала паузу и спокойно сказала:

– Добро пожаловать в СКиП.

– Какого чёрта вы творите? Вы нарушаете мировое соглашение.

Франциска улыбнулась.

– У мёртвых нет прав, – сказала она.

Алеф заинтересованно спросил:

– Значит, в тот день, когда я сжёг школу, это были вы? На белых внедорожниках. Мне тогда удалось сбежать, хоть я и сломал руку.

– С чего ты взял, что это были мы?

– Фото парня, который стрелял в меня, нет ни в одной базе данных. Он не существует. А призраки водятся только у вас.

Франциска не ответила, но Алеф и без того знал, что прав.

– Почему я здесь, я арестован? – продолжал он.

– Ты в открытую демонстрируешь способность, привлекаешь внимание и дразнишь СС. Ты как заноза в заднице.

Алеф скривил губы в задумчивости, обвёл комнату взглядом и усмехнулся. Ситуация, в которой оказался, всё больше ему не нравилась. Он мельком посмотрел на зеркало, потом на доктора: она молчала.

– Дайте угадаю: я должен вам помогать. Верно?

– Речь не о полезности, а о твоём безрассудстве.

Франциска помедлила и сняла с него наручники. Алеф слегка отодвинулся, растирая затёкшие запястья. Несколько секунд он внимательно рассматривал доктора, её золотисто-карие глаза, в которых отражались маленькие копии потолочных ламп. Он ждал продолжения, но она лишь смотрела в его глаза – настойчиво, почти с вызовом – и перебирала в руках ключ от наручников.

– Ладно. – Он улыбнулся. – И что дальше?

– Ты опасен. Общепринятая мораль для тебя пустой звук, ты руководствуешься только своими причудами. Каприз или холодный расчёт – и вот ты решился на убийство.

Алеф покачал головой.

– Я не убийца, – возразил он.

– Правда? Ты сжёг школу, в результате чего погибли сто тринадцать человек. Столкнул с моста своего приятеля. Велел утопиться приставшему к тебе бродяжке. Ограбил два банка. И много чего творил по мелочи.

Алеф смотрел на Франциску с лёгкой насмешкой.

– Вы меня почти впечатлили, – благосклонно сказал он. – Всё это время вы следили за мной? А почему тогда поймать не пытались, раз уж так старались в день поджога? Боялись или чего-то ждали?

Франциска вздохнула, убрала ключ и наручники в карман.

– Нам нечего бояться: мы полностью контролируем ситуацию, – ответила она.

– Ну допустим. Дрессировке я не поддаюсь и мир для вас переделывать не буду.

Франциска улыбнулась.

– Давай кое-что проясним, – почти промурлыкала она, – мы здесь не играем. Ты угроза, а потому изолирован. СКиП неинтересны твои способности. Ты сжёг школу – мы установили контроль. Пока ты вёл себя более-менее сносно, мы тебя не трогали. Но ты заигрался, привлёк внимание СС, попался, и они узнали о твоей способности. Это единственная причина, по которой ты здесь.

Алеф недоверчиво нахмурился, помолчал, разбираясь в ситуации, и растерянно пожал плечами. Он не понимал происходящего, но догадывался, что его вводят в заблуждение.

– Думаете, я вам поверю? – с некоторым сомнением сказал он. – Никто в здравом уме не откажется от таких возможностей.

– Мы тебя просто запрём и забудем.

На мгновение растерявшись, Алеф показал злость, но быстро взял себя в руки. Улыбнулся.

– Вы не представились.

– Доктор Франциска Лета.

– Мозгоправ.

– Не совсем. Я аналитик.

Франциска обернулась на звук открываемой двери и тут же поднялась на ноги, шагнув к стажёру. Забрав у него креманку с мороженым, она поставила её на стол и, схватив Алефа за руку, негромко сказала:

– Прощальный подарок.

Алеф выдернул руку из её холодных пальцев.

– Вы зря затеяли эту игру, – сказал он.

Франциска не ответила, вышла и, заперев дверь, остановилась перед стеклом. Какое-то время они со Стасом молча смотрели, как Алеф спокойно ест мороженое, ничуть не тревожась о своей участи.

– Почему он ничего не внушил? – спросил Стас.

– Осторожничает.

– Не очень-то похоже, что ему страшно.

Франциска перевела на него равнодушный взгляд и устало вздохнула.

– Я не говорила, что он напуган. Я сказала: он осторожничает. Он не дурак и понимает, что за ним наблюдают. А раз так, значит, нужно быть паинькой. Он всего лишь выжидает. И мне интересно посмотреть, что он будет делать дальше, ведь, оказавшись в камере, уже не выйдет оттуда.

Стас ошарашенно уставился на неё и с трудом удержался от крика.

– Ты в своём уме?! А если он здесь бойню устроит?

– Не сможет. Наши люди наденут очки. Мы должны создать видимость недоверия и контроля. А если хоть кто-то будет без них, Солнцев заподозрит неладное.

– Если все будут в очках, он ничего не сможет сделать.

– Вот и посмотрим. Строить из себя покорность и уповать на нашу милость глупо, но он наверняка что-нибудь придумает. А мы будем действовать по ситуации. Но попомни мои слова: он нас обыграет.

– Ему шестнадцать лет, – возразил Стас.

– Не будь поверхностным. Чудовище, оно и есть чудовище. Как только правила его утомят, он покажет зубки.

Глава 16

Вернувшись в свой кабинет, Марина закрыла жалюзи, откупорила бутылку коньяка и, взяв два стакана, уселась на полу. Непослушными пальцами сорвала галстук и нервно расстегнула верхние пуговицы рубашки. Ей не хватало воздуха, в горле стоял ком, от ярости тряслись руки. И оставшись наедине с собой, Марина беспомощно расплакалась.

Разлив коньяк по стаканам, она прислонилась к боковой стенке стола и уставилась на закрытые жалюзи, впервые заметив на них слой пыли. Она старалась ни о чём не думать, но в сознании вновь и вновь, словно чёртовы флэшбеки из фильма, всплывали горящие остовы автомобилей и трупы.

Крепко схватив стакан, Марина яростно впечатала его в пол и резко отдёрнула руку. Глухо прошипев, осторожно вытащила осколок из ладони и бросила его рядом.

– Кто мог это сделать?! – саму себя спрашивала она так строго, будто вела допрос. Но ответов у неё не было, только догадки, больше похожие на попытку обвинить невиновного.

В дверь постучали. Марина притихла и насторожилась, некоторое время прислушивалась, потом осторожно поднялась. Стук повторился, и в кабинет вошёл майор Рыбкин, неловко улыбнувшись и сразу протянув папку.