Читать книгу Моя Ласточка - Ева А. Гара - Страница 2

Капитан Гродский приехал в отделение полиции, вошёл в свой кабинет и жестом подозвал лейтенанта Липову. Совсем юная на вид, она была опытным следователем, холодной и бескомпромиссной, при этом не отличалась особой привлекательностью. Эти качества и прельстили Гродского, когда он выбирал себе напарника, – не будет проблем ни на работе, ни с ревнивой женой.

Лейтенант задержалась на рабочем месте и, постучав по деревянному косяку настежь открытой двери, вошла в кабинет. Молча поставила на стол бумажный стаканчик кофе из соседней кофейни, на котором была фамилия начальника. Села на старый деревянный стул: тот покачнулся на шатающейся ножке и жалобно скрипнул.

– Ну, Маша, удиви, – сказал капитан. – Что там с этим звонком?

Липова вздохнула, бесцеремонно глотнула кофе из его стаканчика и, обернувшись в зал, где трое сотрудников молча работали за компьютерами, хмыкнула. Гродскому часа два назад прислали все материалы на электронную почту, но он, по-видимому, ни черта не прочитал. Повернувшись к нему, Липова доложила:

– В два сорок пять поступил звонок в службу спасения. Некий мужчина просил помощи, а потом назвался Эллой Новиковой. Патруль выехал по названному адресу. У таксофона сидела девушка в красном бальном платье, вся в крови испачканная. На вопросы не отвечала, на полицейских не реагировала. Её доставили в пятую городскую, где оказалось, что это он, а не она.

– Парень в красном бальном платье, – задумчиво проговорил Гродский. – И представился Эллой?

– Верно.

– Выяснили, кто она такая?

– Совпадений много. По стране больше полсотни женщин с таким именем. Но вот что интересно: пять лет назад в нашем городе было дело об убийстве Эллы Новиковой. Но наш парень с ней вряд ли знаком.

– Личность парня установили?

– А как же, – улыбнулась Липова. – Он представился: Невский Александр. Знакомое имя?

– Ещё бы, – вздохнул Гродский и безрадостно ответил: – Великий князь Киевский.

Липова осуждающе цокнула языком.

– Очень смешно, Юрий Петрович. Это тот пацан, который пропал три года назад.

Она указала на папку, лежащую на столе перед капитаном. Гродский начал знакомиться с документами, а Липова продолжила:

– Тогда не удалось найти никаких следов. Он будто в воздухе испарился. Приехал из соседнего города на встречу с подругой по переписке, но она так и не явилась. Бармен сказал, что парень не пил – ему восемнадцати не было, – ни с кем не общался, пришёл и ушёл один. Камера на парковке только для вида висит, записей с неё не было. А подруга дельных комментариев не дала, сказала, что с матерью поругалась и встречу отменила.

– «Растворился, как пердёж в воздухе», – процитировал Гродский, закрыв папку.

– Парень у нас красавчик, нашли его в платье, – продолжала Липова. – Есть подозрение, что замешаны работорговцы. Вы уже семь лет это дело ведёте, поэтому Невского передали нам.

– Надо его опросить.

– Ага, удачи.

Вместе с лейтенантом Липовой Гродский приехал в больницу, узнал номер палаты, в которой разместили Невского, и, дождавшись доктора, неторопливыми широкими шагами направился к лестнице. Он понимал важность единственного свидетеля. И если Невский действительно сбежал от торговцев людьми, необходимо убедить его в безопасности, только тогда он решится на откровение, чем, вероятно, спасёт других заложников. Но, как подсказывал опыт, остальных уже либо перевезли, либо убили. И Гродский злился, что вновь упустил этих сволочей.

– Вы слушаете? – уточнил доктор.

Гродский рассеянно кивнул, и тот продолжил:

– Пару дней мы его понаблюдаем, а потом уж либо забирайте, либо в психдиспансер переводите.

– Даже так? – полюбопытствовал Гродский.

Доктор недовольно нахмурился и повторил:

– Физических повреждений, требующих лечения в стационаре, у пациента нет. А вот с головой у него не всё в порядке. Я, конечно, не специалист в этой области, но подозреваю, что у парня сильная психологическая травма. Он у нас на успокоительных.

– Понятно. А что по анализам.

– В крови обнаружено незначительное содержание бромида натрия. Это компонент некоторых седативных препаратов. А на венах остались шрамы от уколов. Но, могу с уверенностью сказать, что примерно неделю парень точно ничего не принимал. Только имейте в виду, что приём таких препаратов может вызывать бред, галлюцинации, психоз. Так что рано делать выводы и безоговорочно верить тому, что он говорит.

– И что он говорит? – спросила Липова.

– Ничего.

Без стука они вошли в одноместную палату, ярко освещённую потолочной лампой. Невский лежал в кровати и смотрел на них недоверчиво, комкая одеяло. Он не был испуган, скорее затравлен, и, судя по холодному взгляду, готовился дать отпор.

Гродский не хотел его нервировать и благоразумно сохранил дистанцию. Он остановился у окна, усадив Липову на стул в изножье кровати.

– Здравствуйте, Александр. Старший оперуполномоченный капитан полиции Гродский. Как самочувствие?

Невский болезненно скривился, сжал губы и подтянул одеяло к подбородку. Крепко зажмурившись, тихонько заскулил и ничего не ответил.

Липова обернулась к капитану, взгляд её был красноречив: «Я предупреждала».

Гродский, задумавшись на секунду, осторожно спросил:

– Мне называть вас Эллой?

Невский широко распахнул глаза от ужаса, сдавленно взвыл и начал задыхаться. Хаотично ощупал пространство и, наконец, вцепившись в волосы, громко позвал на помощь. В его срывающемся крике было столько отчаяния, что Гродский пожалел о своей идее. А истерика между тем набирала обороты: Невский рвался прочь, молил о помощи медперсонал и успокоился, только когда подействовал феназепам. Полицейских вежливо выпроводили из палаты.

– Когда можно опросить его снова? – спросил Гродский.

– Вам мало одной истерики?

– От его показаний, возможно, зависят жизни других людей. Это важно!

Доктор нехотя уступил:

– Часа через три.

– Мы будем ждать внизу. Кстати, его родителям уже сообщили?

– Так личность не установлена. Только имя.

– Не сообщать! – велел Гродский. – Парень и так неадекватный, его родители только мешать будут.

Гродский, шурша бахилами, пошёл по полупустому коридору. Задумчиво глядя под ноги, он старательно переступал через швы между плитками, щёлкал пальцами и строил догадки. В области за последние семь лет пропали двенадцать девушек и четыре парня. Было найдено два трупа с клеймом раба, какой ставила преступная группировка в начале нулевых. И его версия, так похожая на правду, трещала по швам. И вроде всё говорило в её пользу: и платье, и имя, и реакция парня на это имя, – но какого чёрта по телефону он сообщил чужую фамилию? Едва ли в притонах новая мода: величать шлюх по фамилии-имени. И клейма на теле Невского нет.

Гродский остановился у дверей буфета, обернулся к Липовой и, ткнув в её сторону пальцем, замер. Та молчала, чтоб не сбить его с мыслей.

– Не был он в притоне, – с абсолютной уверенностью сказал капитан.

– Он был в платье и назвался Эллой, – возразила Липова. – Он три года где-то пропадал и вернулся с изломанной психикой.

– У него нет клейма. Работорговцы здесь ни при чём.

– Отдадим дело?

Гродский покачал головой.

– Сами разберёмся. Может, он сбежал из дома и снаркоманился. А на этой дорожке куда только не занесёт. Попробуем ещё раз его опросить. А пока возвращайся в отдел и подними дело Эллы Новиковой. Не мог он просто так выбрать её имя.