Читать книгу Тимьян - Ева А. Гара - Страница 4

Когда утро начинается с нежелания вставать, кофе не поможет.

Яна с трудом открыла глаза из-за бьющего в сомкнутые веки солнца. На больших настенных часах минутная стрелка стремилась к двенадцати, чтобы наконец запечатлеть девять часов. Голодный желудок свело спазмом, и раздался жалобный урчащий звук.

Комната, покрытая лёгким слоем пыли, будто светилась. Через открытую форточку робко просачивался ветер, принося запахи жареной картошки, карамели и черёмухи. Недлинный тюль чуть покачивался от дуновения, шурша страницами раскрытой книги.

Голова страшно болела от усталости. Ради встречи с Тимом Яна отказалась от дополнительной субботней смены и вчера загрузила себя несколькими лишними часами. Конечно, ей заплатят за переработку, но сил никто не вернёт. Домой она вернулась за полночь, приняла душ, слезящимися глазами оглядела полупустой холодильник и легла спать голодной. Теперь организм требовал своё, завывая, как кит в брачный период.

Пока была в ванной, Яна не слышала телефонного звонка, а вернувшись в комнату, обнаружила пропущенный и сообщение ВКонтакте:

Тимур Алеев. 09:07. «Спишь? Хотел предложить тебе встретиться в парке».

Яна Латина. 09:12. «Доброе утро. Да, давай в парке. На нашей скамейке?»

Тимур Аллев. 09:12. «Ага. В десять нормально?»

Яна повернулась к зеркалу, потрепала волосы и состроила отражению кривую гримасу. Она пыталась сообразить, успеет ли собраться, позавтракать и добежать до парка. Подсчёты давались с трудом. Наконец мозг выдал ясное и безапелляционное: вряд ли. Да ещё минус те минуты, что она потратила на пустое раздумье, вместо того, чтобы начать готовить завтрак. Конечно, они с Тимом почти четыре месяца не виделись, но подождал ведь он до субботы; что, лишние полчаса не потерпит?

Яна Латина. 09:14. «Я опоздаю».

Тимур Алеев. 09:14. «Мне к двум часам подходить? »

Яна Латина. 09:14. «Задержусь буквально на пятнадцать минут. Иначе придётся пожертвовать завтраком».

Тимур Алеев. 09:15. «Я подожду».

Яна Латина. 09:15. «»

Сборы проходили в тумане, яичница пригорела. Яна проглотила её, не почувствовав вкуса, запила зелёным чаем и кинулась к шкафу. Остановившись напротив зеркала, придирчиво осмотрела лицо, едва не коснувшись носом холодной поверхности. Всё было идеально, ни прыщиков, ни чёрных точек. Реснички ровные, и не скажешь, что накрашены. Вот только с волосами Яна не знала, что сделать. Оставить распущенными или собрать? Хвост? Пучок? Заплетать нет времени, завивать тоже.

От неоправданной тревожности отвлекло уведомление.

Яна взяла телефон:

Сонечка. 09:38. «Привет. Ну что, Тимка назначал свиданку?»

Яна горестно вздохнула: после той переписки остался осадок. Конечно, Соня ничего плохого не имела в виду, хотела поддержать подругу, чтобы та не расстраивалась раньше времени из-за возможного подрыва дружбы, но слова её оказались слишком горькими на вкус и только растревожили и без того донимающие Яну мысли. Спустить ситуацию на тормозах не получалось, требовать или ждать прощения было глупо, и Яна изо всех силах старалась делать вид, что всё в порядке, однако не могла задушить зародившуюся обиду.

Яна Латина. 09:39. «Да. Встречаемся в десять».

Сонечка. 09:39. «Ого! Не поздновато ли? Блин, может, он это… У тебя там побрито?»

– Вот идиотка. – Яна сокрушённо вздохнула, прикрыв глаза ладонью.

Яна Латина. 09:39. «Утром. Мне некогда».

Яна небрежно бросила телефон на туалетный столик, открыла шкаф и уставилась на одежду. Разумеется, нужно надеть платье. Какое?

Её отвлёк телефонный звонок. Соня.

– Алло.

– Привет. А чего утром-то?

– Соня, мы просто друзья. Не любовники.

– Ну и дура. Ответила бы уже ему взаимностью. Он такой миленький, любит тебя без памяти.

– Миленький? – со смешком переспросила Яна.

– Ну да. У него такие кудряшки классные, так бы и потрогала. Он, кстати, на Роберта Шиэна похож, да?

– На кого?

– Ну на этого, из «Отбросов».

– Каких ещё отбросов? – не понимала Яна, напряжённо глядя на часы.

– Сериал такой. Господи, ты вообще что-нибудь смотришь? Да плевать, я не о том. Миленький он, говорю. А улыбка у него… ммм, само очарование.

– Раз он так тебе нравится, сама за ним приударь.

Соня наигранно вздохнула в трубку и обиженно пролепетала:

– Тимка только на тебя и смотрит.

– Пока, – попрощалась Яна и, не оставив Соне шансов продолжить разговор, завершила звонок.

Надев лёгкое платье с прозрачным шлейфом, Яна запрыгнула в самые удобные балетки и помчалась в парк. От бега волосы слегка запутались и взлохматились, щёки покраснели, а на лбу и над верхней губой проступили бусинки пота. Лишь ворвавшись в парк, Яна позволила себе остановиться и перевести дух. Сначала она взглянула на часы – почти четверть одиннадцатого, – потом огляделась. Их скамейка была занята престарелой парочкой, по дорожке туда-сюда ездила девочка на самокате, на площадке носились дети, а на газоне валялись бродячие собаки.

Яна неуверенно двинулась вперёд, а заметив Тима в тени кустов акации, поспешила к нему.

– Здравствуй, – на выдохе воскликнула она и, не успел он подняться, бросилась ему на шею.

Тим обнял в ответ, осторожно положив ладони на её обнажённые лопатки. Яна прижималась крепко, нарушая границу дружеского приветствия, но он не отстранял её. Молчал. А она шумно и горячо дышала ему в шею, украдкой втягивая носом давно знакомый – такой родной! – аромат древесной смолы и хвои.

Наконец оторвавшись от друга, Яна отступила на два шага и настороженно его оглядела. В нём произошли неуловимые изменения, которые она не могла обнаружить.

– Вау, – сказал он. – Ты прямо… кусочек неба.

– Красивое платье, правда? – Яна заулыбалась, расправив юбку голубого платья, чтобы Тим его получше рассмотрел.

Он кивнул и протянул ей сушёные цветы тимьяна.

– Эм… – Яна неуверенно взяла букет.

Раньше Тим часто дарил ей тимьян – он стал символом их дружбы, его привязанности. Но прежде цветы не были сушёными.

– И что мне с ним делать? – спросила она.

Тим пожал плечами.

– Свари суп, – предложил он.

Яна рассеянно улыбнулась, и они двинулись по тенистой дорожке вдоль цветущих кустов акации. Под ногами шныряли голуби, совершенно не боясь людей. Пахло сахарной ватой, из глубины парка доносились весёлые возгласы катающихся на каруселях. День был жаркий, и тяжёлые клубы белых облаков не предвещали дождя.

Яна без умолку болтала обо всём на свете. Родители позвали её к себе в Польшу на неопределённое время, посоветовали забросить работу архивной мыши. Соня за четыре месяца сменила восемь ухажёров, которые до сих пор написывали ей и названивали, зовя на свидание. Один, самый настырный, продолжает присылать подарки, цветы и роллы. На работе пообещали внеочередной отпуск, если она к концу мая разберёт и заархивирует хренову гору документов. А в супермаркете у её дома перестали продавать её любимую сухую суповую смесь. Она то и дело отвлекалась на сиюминутные наблюдения, к месту вставляла сторонние воспоминания, приплетала собственные суждения и скакала с темы на тему. Тим слушал молча и всё время улыбался, явно довольный их новой встречей.

– Боже, у меня рот не затыкается! – смеясь воскликнула Яна.

Они обошли по периметру половину парка и сели на скамейку на самом солнце.

– Расскажи, как у тебя дела? – попросила Яна. – Ты где-то пропадал, номер сменил, на сообщения не отвечал. Я беспокоилась. Временами.

– Временами?

– А временами злилась. Думала, ты выкинул меня из своей жизни и гадким игнором даёшь понять, чтобы я шла в жопу.

Тим невесело усмехнулся, помолчал задумчиво и посмотрел Яне в глаза. Взгляд у него был настороженный, оценочный, будто он собирался поделиться с ней государственной тайной.

– Последний месяц… – Он замолчал. Яна встревожилась: вдруг и правда пытается сделать ей очередное предложение.

– Я спустил все деньги, – сказал он.

– Хочешь у меня занять? – предположила она.

Тим мотнул головой, оттопырил пальцы и осмотрел свои руки. Нервно потёр лицо и сдавленно прорычал, явно силясь подобрать подходящие слова.

– Я их на лечение спустил, – выпалил он, покраснев.

– Вылечился? – упавшим голосом спросила Яна.

Он бессильно рассмеялся, вытащил из кармана джинсов бумагу и протянул ей.

– Как же! – добавил раздражённо. – Пустое переливание. Зря только донорские запасы потратил.

Яна смотрела на него ошарашенно, похолодевшими пальцами стискивая бумагу. Тим взглядом подначивал её прочитать, вместо того, чтобы рассказать всё самому. Возможно, ему трудно об этом говорить… Да конечно! И как она сразу не догадалась? Сейчас развернёт, а там: «Выходи за меня!». Тим заржёт над её испуганной гримасой и скажет, что безнадёжно болен любовью к ней. Тьфу ты, идиот!

Яна порывисто развернула бумагу, но ждало её не предложение, а заключение из Медицинского центра борьбы с заболеваниями. Диагноз: снежный вирус. Графа «Лечение» пустая, а в графе «Пациент» имя Тима.

Растерянно усмехнувшись, Яна помотала головой и взглянула на Тима. Тот смотрел на неё с жуткой сосредоточенностью, будто пытался предугадать или же запомнить её реакцию. В глазах – бездна недоверия и толика раздражения. По-видимому, жалости он не хотел.

– Это чёртова шутка, – шепнула Яна.

– Это чёртова жизнь.

– Это неправда! – взвизгнула она истерично, будто диагноз поставили ей, а не ему.

Тим молчал. Яна отстранённо разглядывала асфальт и бегающих голубей, до боли в пальцах сжимая проклятую выписку. Диагноз выходил за рамки её понимания. Тим умрёт? Неправда!

Вскочив на ноги, Яна покраснела от обиды и гнева. Мешая ярость и страх, она, как ребёнок, истерично завопила:

– Ты врёшь! Врёшь! Врёшь! Это неправда!

Тим скорчил гримасу боли, подскочил как ужаленный и едва не бегом пошёл прочь. Яна хотела броситься следом, но ватные ноги вынудили сесть. Она с лютой ненавистью смотрела в спину друга и вдруг горько расплакалась, беспомощно взвыв.

С трудом поборов истеричные рыдания, Яна аккуратно сложила выписку и утерла пылающие щёки. Какого чёрта она исполнила? Ведь он надеялся на поддержку, на понимание, а она взорвалась на тысячу осколков, больно его раня.

Раздался привычный клацающий звук – уведомление. Яна сняла рюкзачок, засунула выписку в боковой кармашек и выудила телефон.

Тимур Алеев. 11:25. «Пожалуйста, только никому не говори».

Яна беспомощно смотрела в экран телефона и не знала, что ответить. Да имеет ли она вообще право что-то отвечать после устроенной сцены? Но звонить, искать встречи, чтобы извиниться, было выше её сил.

Пройдя оставшуюся часть парка, Яна отправилась бесцельно бродить по городу. Мысли то порхали, невесомые, как бабочки, то причиняли боль, оседая неподъёмным грузом. Голова шла кругом, и невозможно было отделить реальность от выдумки. Может, это ночной кошмар и надо только проснуться? Или злая шутка? Вдруг Тим заразился не снежным, а идиотским чувством юмора? Если он признается, что целый месяц, пока пропадал, готовил этот бессердечный розыгрыш, она, конечно, разозлится, но испытанное облегчение покроет все затраченные нервы.

Внезапно придя в себя, Яна отдёрнула руку от дверной ручки и озадаченно огляделась. Улица утопала в зелени, в клумбах пестрели цветы, сладкой патокой растекалась поразительная тишина. В небе, между облаками, рассеивался след самолёта. И солнце, стоящее высоко над головой, безжалостно опаляло. На ступеньке дымился окурок. «Медицинский центр борьбы с заболеваниями».

Прежде чем войти, Яна долго топталась на крыльце, несколько раз собиралась уйти, но оказалась в небольшой очереди. Седой мужчина молча забрал скреплённые степлером бумаги, женщина устроила скандал из-за неправильно назначенного лечения, хотя регистратор убеждала её, что всё верно и лечение не всегда даёт положительный результат. Худенькая девушка вдруг вынырнула из очереди и пулей выскочила из центра. Те немногочисленные, что сидели в коридоре, с безучастными лицами наблюдали за распаляющимся скандалом. Закончилось всё тем, что женщину отправили к другому специалисту, и та, нервно забрав талон, скрылась на лестнице.

Яна несмело подошла к регистратору, которая взирала на неё молча и устало. По-видимому, подобные сцены ей доводится лицезреть сотню раз на дню, и они перестали вызывать какие-либо эмоции.

– Ваше направление, – подсказала она.

Яна вздрогнула, смутилась и призналась:

– У меня нет направления.

– Мы принимаем только по направлениям. Обратитесь в поликлинику по месту жительства.

– Нет… Мне не надо на приём. – Она несмело сняла одну лямку рюкзака, вытащила из кармашка выписку и положила на стойку.

Регистратор её развернула, прочитала и подняла вопросительный взгляд.

– Это розыгрыш? – спросила Яна полушёпотом. – Подделка?

– Здесь не ваше имя. Информация о пациентах конфиденциальна.

Яна отвела взгляд, скривила губы, пытаясь сдержать слёзы, и прильнувшая кровь больно обожгла ей лицо. Регистратор вздохнула, положила выписку на стойку и сказала негромко:

– Подлинник. Печати настоящие.

– Значит, это правда?

– Правда.

Яна коротко и неуверенно рассмеялась, на секунду умолкла, ошарашенная, и громко хохоча ушла.

Она бродила без цели, потеряв счёт времени, до позднего вечера. В ветвях деревьев путался измождённый ветер, душный воздух понемногу остывал и, полный сладкого дурмана, стекал в лёгкие. Уличные фонари рассеивали мрак, народ выползал на ночную прогулку, и дома́ бездушно светили клетками окон.

Яна по привычке позвонила на старый номер – абонент не доступен. Перезвонила на тот, с которого Тим звонил в четверг, но ответа не было.

Яна Латина. 23:26. «Прости меня, пожалуйста».

Она сидела до полуночи, будто 00:00 было сакральным числом, неотрывно пялясь в экран телефона. Но Тим так и не прочитал её сообщение.

Яна Латина. 00:02. «Завтра у меня тоже выходной». «Позвони утром».

Яна Латина. 00:06. «Пожалуйста, Тим, только не игнорь меня. Позволь извиниться».

Яна беспомощно закрыла лицо руками: когда это извинение стало панацеей?

Тихонько взвыв, она собралась домой, когда телефон оповестил о новом сообщении. В груди обожгло огнём. А на экране высветилось совсем не то имя.

Сонечка. 00:14. «Ты уже вернулась домой? Или Тимка там…»

Яна прорычала со смесью раздражения и досады, крепко сжала телефон в руке и, вскочив со скамейки, вбежала в подъезд.