Читать книгу Математик для наследницы - Ева Финова - Страница 4

Кристин Смит. Моринс. Штат Вирджиния. 15 декабря 2016 г.

И снова я увидела их, моих родственников, собравшихся в общей зале на очередной званый вечер моего отца, помешанного на политике. В любой его шутке неизменно сквозил сарказм, а простые слова журналисты, пробирающиеся на сборище Роершталей под видом гостей, частенько разбирали на цитаты. И отец об этом знал, более того, иногда специально подстраивал всякого рода утечки.

В общем, держал в страхе всех политиков от мала до велика. Не обходил стороной и звезд, и их многочисленные любовные связи. Одна певица, например, потеряла контракт, потому что отказалась раскрыть отцу какую-то страшную тайну о своем любовнике. И через год о ней все забыли, нет, даже не так, в течение года она не получила ни одного контракта, как я узнала позже. Потому как раз и заявилась к Уильяму пьяная, с ножом, билась в истерике, грозя убить.

И если правильно припоминаю, то, кажется, ее звали Бриш, псевдоним-сокращение от красивого имени Бриджит, которая была примой французского шансона. Но, увы, карьера ее закончилась после того вечера в психлечебнице, куда ее и забрали из-за посещения Роерсити. Как сейчас помню, я тогда спустилась в зал в очередном глухом платье под самое горло, еще со спущенными вьющимися волосами и минимумом косметики на лице, потому как отец не позволял.

Прошла в коридор и услышала глумливые голоса кузенов, прятавшихся в темноте балкона, отделенного от меня плотными шторами:

– А ты ее что, так и бросил в Вист Рибуше после того, как выудил имя тайного клиента?

– Ну да, а что мне было еще делать, не платить же за приват-ужин, в конце-то концов? Эта лошадь пила как за троих!

Я скривилась от услышанных подробностей и прошла в залу, освещенную десятками ламп огромной стеклянной люстры, под которой стоял сервированный стол во всю комнату.

– Кристина! – воскликнул папа, уделяя внимание факту моего появления. Обычно после этого досужие разговоры о политике становились тише. Потому как я еще была несовершеннолетней на тот момент. Мне тогда было семнадцать.

– Познакомься с этим молодым человеком, – он кивнул на мужчину, сидящего по левую руку от себя. – Филипп Соерс.

И после своих слов даже рукой указал в его сторону, что само по себе редкость. Обычно ради простых смертных папа и пальцем не шевелил. Значит, этот – рыбка покрупнее будет.

Я окинула мужчину беглым взглядом и отметила для себя сразу, что не мой тип. Широкоплечий – да, смазливый на вид, голубоглазый – тоже да. А еще его пронизывающий взгляд, какой-то странный, вызывал во мне скорее внутреннее отвращение, нежели желание узнать поближе.

Но я постаралась не подать виду и неуверенно проблеяла что-то типа:

– Очень приятно, Кристин.

И после этих слов поймала первую ласточку, предвестницу грядущих страшных событий, подкосивших всю мою жизнь.

– Отойди! – крикнула мне в спину женщина, отталкивая с прохода на дверной косяк, об который тут же чуть не стукнулась, вовремя выставив руки вперед. В итоге обняла обналичку с обеих сторон и возмущенно обернулась.

В руках у этой хамки блеснул нож! И ее шатало из стороны в сторону, потому тут же спряталась за стену. Дальше послышался звук битого стекла. Похоже, подскочившие на ноги кузины смели со стола своими локтями дорогущий сервиз из китайского фарфора. Легонько выглянула из-за угла. Да, так и есть.

– А-а-а, – раздался визг Энни, что умудрилась попасть под руку Бриш, продирающуюся сквозь ряд отодвинутых от стола стульев в тесной гостиной. А завидев кровь на лице двоюродной сестры, я вновь скрылась в коридоре и не видела происходящее. Сейчас, конечно, жалею об этом. Но, увы, тогда я соображала иначе.

– Ты, ты искалечил мою ж-жизнь! – орала на весь дом певица в темно-синем платье в пол, облегающем ее сексапильное тело.

– Кто-нибудь, заберите у нее нож! – вскрикнула Виктория, мама Энни, та самая вдова Шорингот, которая умудрилась не только женить на себе Ричарда, но и оставить свою старую фамилию от прошлого брака, и все это при полном согласии моего отца.

– Уили, иди с-сюда, я расскажу тебе на ушко, с кем спала в тот раз! – продолжала разоряться Бриш там, в комнате, опрокидывая стулья.

– Всем стоять! – вскричал начальник службы охраны, врываясь следом за сумасшедшей в дом с пистолетом в руках.

– Ну наконец-то, – раздался спокойный голос Уильяма из-за стены. – Ты бы еще подождал, когда меня зарежут. Что я тебе сказал: сопроводить ее в дом, если заявится. А ты? Впустил ее с ножом?

– Но она была безоружна, – недоумевал охранник.

– А ты ее обыскал? – все так же уточнил отец спокойно. Но я-то знала, что завтра или уволит с бумагами или просто вышвырнет Стэна без рекомендаций. Ошибки отец не прощал никому и даже мне.

– Да! – воскликнул охранник в ответ. И, судя по нечленораздельной ругани и звукам бьющегося стекла, добрался до сумасшедшей.

Я же, вновь выглянув из-за угла, заметила, что Стэн заломил руки Бриш за спину, прижав ее лицом к столу, и технично зафиксировал запястья пластиковыми стяжками. И много позже за ней приехали врачи психлечебницы совместно с полицейскими, бравшими показания у всех присутствующих.

Эх. А я была ее фанаткой в свое время.

Да я вообще была знатной меломанкой тогда, потому как, кроме музыки, имела не так уж много свободного времени на увлечения. Училась в Гарварде и именно училась, так как отец следил за успеваемостью.

И вот когда я плавно переместилась к воспоминаниям о безобидном и временами радостном обучении в школе для богатеньких, меня бесцеремонно разбудили.

Ощутив болезненное жжение в районе лица, резко открыла глаза, не до конца проснувшись.

– Я рану обрабатываю, – поспешил пояснить мой новый знакомый, это тот, который Чулан, показав мне свои руки с ваткой и стеклянным тюбиком прямо перед моим носом.

Наверняка, чтобы не закричала. А ведь этот умник все-таки притащил меня к себе домой.

О чем и спросила тут же:

– Я у тебя дома?

Моя попытка отпихнуть его руку с пахнущим антисептиком из-под носа не увенчалась успехом. Рука поднялась и вновь опала. Слабость по всему телу дала о себе знать. Чулан же, расслабившись, еще раз аккуратно промокнул мою скулу, прежде чем односложно ответить:

– Да.

– Зачем ты вернулся? – с подозрением спросила, задаваясь вопросом следом: уж не за мной ли? Чтобы проверить результаты отравления, как некогда ранее меня травили родственники или домоправительница. Наверняка и отца тоже. Слишком уж много совпадений, которые я, увы, слишком поздно заметила.

– Я оставил еду на лавочке и совсем о ней забыл, а когда вернулся, то увидел тебя без сознания.

Уйдя глубоко в себя, я не сразу сообразила, на что он мне ответил, однако звучало неубедительно.

– А от чего я вырубилась, по-твоему, а? – На мой угрюмый взгляд в подтверждение подозрения мужчина ни разу не смутился, не разозлился, не хлопнул за собой дверью, как поступил бы любой безвозмездный благодетель, оскорбившись, а вместо этого ответил довольно складно и ровно:

– У тебя случился анафилактический шок.

Так и знала, что дело не только в желудке. А этот, правда, все же отвел взгляд. И, отставив бутылек на тумбу и сложив рядом ватку, он собрался меня покинуть. Для чего поднялся со стула, приставленного к одноместной кровати в довольно просторной комнате, однако напрочь обделенной мебелью. Помимо койки, тумбы, стула и торшера возле кресла, что стояло в другом углу, здесь больше ничего не наблюдалось. Ни тебе картинки, ни фотографий.

Унылые деревянные панели, покрашенные в темно-голубой цвет, еще более придавали комнате темноты, проникающей внутрь с улицы.

А мужчина уже в дверях, обернувшись, проронил:

– Похоже, все дело в ингредиентах гамбургера.

И после его слов в моей голове что-то вдруг щелкнуло. Откуда он знал, что я его съела? Я же выкинула пакет в мусорку?! Или нет? И как назло, сил, чтобы встать и убраться отсюда подальше, не было. Молча внимала развитию событий в надежде сотворить из воздуха колющее, режущее, а в идеале пистолет.

И потому, когда мой якобы спаситель вернулся с подносом, пахнущим соблазнительно-ароматной едой, то я чуть его не перевернула, замахиваясь ногой по воздуху.

– Ну-ну, что ты? – протянул он елейным голоском, глядя на меня с укоризной. – Это куриный диетический суп с картошкой и морковкой. Я хотел извиниться, что так получилось. И просить тебя с надеждой не подавать на меня в суд.

Его заискивающий взгляд немного смутил. Неужели и правда дело только в деньгах? Хотя вот тут как раз все более или менее логично складывается.

Он же, тем временем подвинув антисептик на край, поставил на тумбу поднос с тарелкой и ложкой и сел обратно на стул.

– Тебе нужно поесть, – проронил он, глядя на меня с соучастием, недоумевая от моего бездействия. Затем, удивленно вскинув бровь, проронил: – Неужели боишься, что я тебя отравлю?

Подскочил вновь на ноги и сходил за второй ложкой, а затем зачерпнул жидкости из тарелки и отправил в рот, ни разу не колеблясь.

– Нет, не в этом дело, – выдавила из себя, пытаясь подняться с кровати. Руки дрожали, и выглядела я, мягко говоря, плачевно. Наверняка так и есть.

– А, слабость, да? – Чулан наконец догадался и медленно потянулся ко мне, отложив свою ложку обратно на поднос.

И, приподняв за подмышки на подушке, он принялся меня кормить другой, чистой ложкой.

– Знаешь, тебе бы еще помыться не мешало, – между делом проронил он.

А я вновь напугалась и чуть не поперхнулась. На что он просто скривился, что мысли прочитал:

– Да не бойся ты. Вещи твои постираны и почищены. Сохнут на балконе. Сменная одежда, какую нашел, и полотенце лежат в кресле, можешь пользоваться, потом кинешь в бельевую корзину.

И я наконец расслабилась, продолжив есть.

А когда тарелка опустела, то Чулан проронил, подавив зевоту:

– С твоего позволения пойду наконец спать. Мне завтра на работу рано вставать. А ты, как соберешься уходить, запри за собой дверь ключом, что на тумбе в коридоре, и кинь его в почтовый ящик, идет?

– Где мой телефон? – уточнила вместо согласия. Только сейчас переварив информацию, потихоньку стала приходить в себя.

– Все твое имущество из карманов лежит там же, в коридоре перед зеркалом. И заранее прошу прощения, что пришлось их вывернуть.

– Хорошо, – кивнула по сути его спине, потому как он уже выходил из комнаты. Правда, тут же обернулся, что-то хотел еще сказать, но промолчал. И действительно ушел.

А я только сейчас обнаружила, что лежала без штанов. Н-да, хотя, Чулан же сказал, что постирал мои вещи. Интересно, понравился ли ему принт на моих трусах?

Ох, нашла о чем думать! Тело зудело, теплая толстовка, носки и покрывало, которое на меня накинули, заставили кипятиться, прям лежа в кровати. Надо бы действительно сходить помыться. Вот смогу ли сама? Позвать его, что ли? Нет! Даже не думай.

Потому просто раскрылась и полежала еще немного, пока не поняла, что изрядная доля супа действительно дала результат. Правда, противное покалывание и ноющая шея слегка волновали. Вдобавок нащупала там неестественную шишку. Укусило меня что-то, что ли? Хотя… Похоже, это от уколола? Антигистаминного?!

Откуда оно у него взялось-то? Заехал в аптеку? Что, решил убить, а потом передумал?! Так, по-любому нужно свалить от него подальше. Хотя, может быть, все не так, и я просто извращаю происходящее? Но одно ясно точно: задерживаться тут не стоит.

Потому скинула ноги на пол и села. Уже победа. Встала кое-как и даже не упала. Да вообще зачет! Добрела до кресла и немного там задержалась, присев на подлокотник. Лежащая сверху стопочки белая футболка с коротким рукавом невольно привлекла мое внимание.

А там…

Ламповый такой принт, прям как я люблю. Оттопыренный средний палец на черной руке красовался аккурат по центру, сверкая своим коготком. Вот же остряк! Ну точно ведь видел мои трусы.

Невольно вспомнила его симпотное личико и представила, как он разглядывает меня спящую и без одеяла. Чуть на подлокотнике не заерзала от нахлынувших чувств. Ух, засада! Правда, обошлось без самопощечины. Чтобы привести себя в чувство, хватило лишь воспоминаний о нашей несуразной встрече.

Со вздохом поднялась, подхватила вещи с кресла и душистое полотенце размером с целую простынь и побрела искать ванную. Та обнаружилась в конце узкого и длинного коридора, отделанного такими же уныло голубыми, крашеными раз двадцать панелями из дерева.

А ведь дело в чем: наверняка отделка этой квартиры пережила пару поколений своих хозяев. Потому как в далекие, какие-нибудь восьмидесятые действительно на эти рамочки была мода. Как и на голубой цвет.

Открыла дверку в огромную комнату, отделанную белой квадратной плиткой с не затертыми серыми швами, поставила еще один плюс своей догадке. Чугунная ванная округлых форм стояла по центру, выделяясь на фоне шахматного, на вид нового, я вам скажу, покрытия пола. Рядом с чугункой стояла тумба и из пола торчали металлические трубы, соединенные в один общий кран.

Ну ничего. Видали и не такое. Плотно прикрыла дверь, прошла и скинула стопку из рук на тумбу. Затем первым делом покрутила барашек от горячей воды, чтобы прогреть чугунную, судя по некрашеным бокам, хоть и эмалированную внутри ванную.

Одно напрягало. Это отсутствие шторки, не считая, конечно, плотного тюля, что висел на узеньком окошке в стене напротив двери. Ладно, и это вытерпим. От стыда еще никто не умирал, хоть и собирались многие. Пусть пялятся, кому надо. Переживу разочек.

Правда, стоило обернуться спиной к окну, оглядывая комнату, как неприятный холодок прошелся по всему телу, и я невольно присела, прячась за ванной. Бред, конечно. Но страшно стало до одури. Значит, все-таки не переживу. Залезла в тумбочку, оказавшуюся прям у моего носа, и нашла там мыло и пену для ванны. Это не то.

Окинула взглядом комнату и заметила висящее на стене около умывальника, что рядом с окном, полотенце. А вот это сгодится. Быстро подошла, напрягая и без того ноющие ноги, сдернула его с крючка и приладила тут же к двум ручкам на верхней форточке. Фух. Одна проблема в минус. Обернулась и вновь поспешила к ванной, над которой ныне аж пар валил от горячей воды, набравшейся уже чуть больше половины. Закрыла кран и открыла следом холодную, помянув нехорошими словами хозяина этого помещения. Неужели нельзя было во всей этой огромной комнате поставить современный стоячий душ, а?

В итоге, повозившись еще немного, я все же набрала ванну до краев и решила раскошелить тумбочку на пену и мыло. Залезла во все еще обжигающе горячую ванную, тут же вытеснив воду на пол. И расслабилась хоть на время. Совесть моя, кстати, меня ничуть не мучила, так Чулану и надо. А откинувшись на спинку, уложила руки по бортам и стала размышлять, глядя в пожелтевшую от времени и влаги побелку на потолке и стеклянные плафоны допотопных времен.

Наконец можно спокойно подвести итог и решить, что же делать дальше.

Как мы и договорились с Нистромом Гремерсом, бывшим одноклассником по Гарварду, известным хакером по кличке Данж, что помог мне с документами и побегом, я делюсь с ним финансами, а он тихонько переводит все мои деньги, точнее оставшиеся два с половиной миллиарда на левые счета в Швейцарии. Да только чтобы выполнить мою, не дешевую, я вам скажу, просьбу ценой в пять сотен мультов, ему вновь понадобился дружбан по кличке Крякус.

А Кряк, в отличие от моего соседа и партнера по многим докладам по информатике, решил не светиться и поступил в самый захудалый колледж в Моринсе. На том эта парочка рассорилась да перестала общаться, оставшись каждый при своем мнении. Вот только мне от этого не легче.

В прокат второй гений взлома не приходил, как меня заверял Нистр, что знал его еще с детских лет. В колледже и вовсе не появлялся. Все, финиш, где теперь его искать, я не знала. Надеюсь только, что он не переехал.

В общем, попробую заявиться в колледж и глянуть по карточке, где же обитает Дэвид Резбин, великий «читер» всех мало-мальски РПГ-игр. Кстати, как идея: может быть, он зависает где-нибудь в компьютерном салоне? Правда, сунусь туда одна с расспросами, получу просто мышкой в лоб в лучшем случае. Потому все же лучше начать с колледжа. Иначе выбора у меня не остается от слова совсем.

Еще зачем-то взяла и выперлась на рожон со всеми этими письмами счастья. Встречайте – мастер влипать в неприятности, Кристин Роершталь собственной персоной.

А ведь все потому, что до смерти отца успела возненавидеть лютой ненавистью всю эту политику и досужие разговоры за столом, и то, как отец ломал жизни других людей одной лишь фотографией, реже бумажкой. В общем, кошмар. Я сама, честно признаюсь, его больше боялась, чем любила. И потому взялась за письма счастья. Вернула парочку компроматов из сейфа моего отца их реальным владельцам, так скажем. На очереди осталось еще 623 пострадавших и куча банковских ячеек по всей Америке. Да только родственники мои прознали про подрывную деятельность и потому, видимо, решили тут же отравить и меня. Даже выгон их за территорию Соуз Роерсити, смена всего штата персонала и в том числе охраны мне в этом не помогла.

После подписания бумаг у нотариуса я чуть не слегла опять в больницу, хотя и успела только съесть с утра немного супа, который варила сама домоправительница и даже пробовала при мне. Ей ничего, а меня лихорадило потом знатно. Тогда-то я и приняла решение исчезнуть. Оставила записку с требованием не искать меня. Забрала бумаги владения поместьем и вступление в права наследования. Благо додумалась не потащить их с собой в Моринс, а запрятать в именную ячейку в банке в Уильямсберге. Вот уж воистину совпадение.

Так. Все. Пора мыться и вылезать. Так и поступила.