Читать книгу Купи меня дорого – 2 - Ева Горячева - Страница 6

– Стоять! – грозный приказ заставил меня развернуться и встретиться с холодным пронзительным взглядом. В платиновых глазах закипала ртуть, а в моей груди возмущенный крик.

– Я думала, ты имел в виду эту комнату, – кутаясь в просторный банный халат, с трудом выдавила я, застыв на пороге гостевой спальни. На девственно-белой расправленной кровати находились далеко не девственные Греков и его шлюховатая скрипачка. В данный момент она воспроизводила не самые приятные звуки, пытаясь проглотить смычок, не соответствующий размерам ее горла.

– Ты не ошиблась, Лена, – приглушенно проговорил Греков, запуская пятерню в рассыпавшиеся вокруг его паха волосы Греты и рывком лишая ее любимой конфеты.

– Я не хочу, – испуганно отшатнулась назад, ударившись плечом о косяк.

– Я еще ничего не предложил, – ухмыльнулся он. Грета отползла на другой край кровати и села на голую задницу, откинувшись спиной на изголовье. Вытирая губы тыльной стороной ладони, уставилась на меня блестящими блудливыми глазами и даже не пыталась прикрыться. – Сними халат, Лена, и иди сюда, – стальным тоном приказал Руслан, похлопав по свободному месту между собой и Гретой.

– Я не хочу, – упрямо поджала предательски задрожавшие губы и спрятала сжавшиеся кулаки в длинных рукавах.

– Напомнить, что ты сказала, когда заявилась без приглашения? – цинично ухмыльнулся Руслан, гипнотизируя меня, как удав кролика. – Ты сказала, что хочешь меня, – продолжил он, не отрывая от меня тяжелого мозговзрывательного взгляда. – Чтобы получить меня, ты должна научиться принимать все, что я считаю приемлемым в сексе. Иначе ничего не выйдет, Лена.

– Тебе обязательно нужен кто-то третий? – с тоской спросила я.

– Иногда и четвёртый, и пятый, – на чувственных губах мелькнула порочная улыбка.

– Я думала, мы договорились, – негромко протянула я.

– Ты видишь здесь других мужиков? Только я, – на абсолютном серьезе замечает похотливый мерзавец. – Все, как ты хотела. Я соблюдаю твои условия. Как насчет того, чтобы выполнить мои?

– Это грязно. Я не могу, – отчаянно пискнула я.

– Секс не бывает чистым, Лена. Мы рождаемся в крови и экскрементах, о какой чистоте может идти речь?

Я закрыла глаза, понимая, что никогда не смогу понять этого мужчину, точно так же, как он никогда не поймёт меня. Он и пытаться не будет. Прогнет под свои правила и заставить принять его извращенное мировоззрение, как единственно верное. Если мне нужен этот зверь, я должна подчиниться или хотя бы сделать вид.

– Наверное, ты прав, – выдохнула я, и посмотрела в потемневшие глаза. Он нетерпеливо сжал челюсти, и я скинула халат. В ушах зашумело от притока крови. Один шаг, другой. Я подошла к изножью кровати, опустилась на нее ладонями и коленями и поползла, утопая в полыхающем пугающем взгляде.

– Моя послушная Лена, – благосклонно улыбнулся Руслан, ласково погладив меня по голове, как послушного угодившего питомца. Подхватил пальцами подбородок и сильно сжал, до искр из глаз. Я всхлипнула, наблюдая, как снисходительная улыбка сменяется хищным оскалом. – Шлюха, которая хочет только меня. Ты правда думаешь, что я поведусь? – прошипел он, опрокидывая меня на спину и сжимая горло стальными пальцами, пригвоздив к кровати. – Знаешь сколько таких умниц побывало здесь? Да, Грета? – подняв голову, Руслан посмотрел на скрипачку, которая, не скрывая вожделения, бесстыдно пялилась на мою грудь. – Сырники мне готовить вздумала, идиотка, – они оба глумливо рассмеялись. – Давай, малышка, потрогай ее. Она у нас теперь горячая штучка. Стоит пару раз сунуть, заводится так, что не остановить.

От ужаса и нехватки кислорода я с трудом разбирала, что он говорил. Какие-то обидные, оскорбительные слова. Тело сотрясалось в нервном ознобе. Меня передернуло, когда я почувствовала на себе сначала руки, а потом и губы Греты.

– Тихо, Лена. На меня смотри, – ослабив хватку на шее, Греков с фальшивой нежностью провел по моей щеке, очертил пальцами скулы, рисунок губ. Надавил на них двумя пальцами и недовольно рыкнул, наткнувшись на стиснутые зубы.

– Хочешь сразу начать с члена? – услышав недвусмысленную угрозу, я отчаянно замотала головой, открывая рот. К моему облегчению Руслан не стал трахать мой рот пальцами, а просто смочил их в слюне. Медленно обвел сначала один сосок, оставляя влажные следы, потом другой. Грета уже обосновалась у меня между ног, усердно работая языком и с силой надавливая на колени, когда я пыталась их сдвинуть.

– Тебе никогда не лизали? – заметив ошарашенное выражение моего лица, лениво поинтересовался Греков. Я отрицательно качнула головой. – Нравится? – я продублировала ответ.

– Грета, ей не нравится. Ты плохо стараешься, крошка, – опустив взгляд вниз, насмешливо бросил Руслан своей озабоченной подружке. И эта сука действительно начала стараться лучше. Ее язык проворно кружил вокруг клитора, тщательно вылизывал складочки, нырял внутрь и снова возвращался к набухающему комочку плоти. Пощипывая и дразня мои соски, Руслан наблюдал за действиями любовницы, шумно втягивая воздух раздувающими ноздрями. Смотреть на него было жутко. Порочный, похотливый, извращенный хищник, давно пресытившийся обыденностью и возбуждающийся только от разнузданных игр.

Мне не показалось. Еще клубной вечеринке я видела, что Греков реально заводился от происходящего. Сейчас происходило тоже самое. Взяв меня за руку, Руслан обернул мои пальцы вокруг своего огромного члена.

– Сделай, как в прихожей, – шепнул он, ткнувшись носом в мой висок. Я неуверенно провела по все длине, спустилась вниз, сжала в ладони яйца. – Это было почти по-настоящему, Лена, – выдохнул Руслан, обжигая своим дыханием, и толкаясь в мои пальцы каменным пенисом. – Я на пару минут поверил, что ты действительно захотела. Быстрее, маленькая хитрая шлюха, – я ускорилась, и он застонал, прихватывая зубами кожу на моей шее. Горячий язык скользнул по пульсирующей артерии, и я задрожала, внезапно ощутив всю порочность момента. Но меня не возбуждали прикосновения Греты, отчаянно пытающейся добиться от меня бурного отклика. Меня возбуждал Руслан, его запах, откровенные грудные стоны, его извращенное удовольствие, которое он и не думал скрывать. Его кайф был главным критерием, и он не умел и не хотел себя ни в чем ограничивать.

Я повернула голову так, что наши носы соприкоснулись, очертила головку раскалённого члена указательным пальцем, размазывая каплю выступившей смазки, и Руслан зашипел, требуя большего, требуя всего, что я могу отдать ему. Сдавила сильнее, быстрее, вверх-вниз, задыхаясь от внезапно накативших эмоций, вдыхая запах секса, вожделения, животной похоти. Мужественное жёсткое лицо охватило сосредоточенное выражение. Мои пальцы скользили, сдавливали, ласкали. Руслан закрыл глаза, напряженно сдвинув брови, чувственные порочные губы, дрогнув, приоткрылись, и сделав несколько рваных толчков в мою ладонь, он кончил с грудным стоном.

Я смотрела на него, как заворожённая, забыла напрочь про Грету, интенсивно работающую языком с причмокивающими, вызывающими отвращение звуками. Сама не заметила, как толкнула ее, а она почему-то даже не возмутилась. Сдвинув ноги, я повернулась на бок, продолжая растирать сперму по обмякшему члену, и испытывая необъяснимые дикие ощущения, от которых все мое тело покрывалось мурашками. Я хотела облизать свои пальцы, почувствовать его вкус, хотела сползти вниз, и убрать языком все следы мужского наслаждения. Я свихнулась, сошла с ума, слетела с катушек.

Руслан внезапно открыл глаза, и я застыла, рассмотрев в них то, чего там не могло быть. Но я видела, отчетливо и ясно. В чернеющих безднах шла война, кровавая бойня, и вел он ее не со мной. Его противник был гораздо страшнее, безжалостнее и беспощаднее. Единственный враг Руслана Грекова – это он сам.

– Боже мой, – шокировано прошептала одними губами, накрывая ладонью его щеку, длинные сильные пальцы легли сверху, но не для того, чтобы убрать, а переплетаясь с моими. А потом Руслан наклонился и поцеловал меня, прижался сухими горячими губами, выпил остатки дыхания, остановил ритм сердца, и разбил вдребезги. Вот так, без слов, одним моим первым поцелуем. Это оказалось больнее, чем я могла вынести, больнее, чем все, что приходилось пережить раньше. Мне не с чем было сравнить, я никогда так сильно не чувствовала, не дрожала, как оголённый провод, пропускающий через себя смертоносные заряды тока. Выстроенная крепость рухнула, рассыпалась в пыль, выпуская на волю, все мои страхи, нереализованные фантазии, детские мечты и подавляемые годами эмоции.

Я беззвучно заплакала, не в силах удержать в груди взорвавшийся мирок, в котором было так привычно выживать, отключив все лишнее. Слезы текли рекой, они жгли глаза.

Я вдруг остро поняла, когда это случилось. Когда я перестала чувствовать себя живой, когда я перестала быть ребенком, дочерью и стала товаром, который с раннего детства планировали подороже продать. Руслан не имел к тому событию никакого отношения. Но именно он пробудил болезненные воспоминания, он сорвал чеку и запустил процесс разрушения.

Перед глазами ярким пятном полыхнуло воспоминание из детства. Однажды ночью я наткнулась на мать с очередным клиентом. Застала их на кухне, куда зашла за стаканом воды. В воздухе стоял специфический сладковатый запах. И я раньше его чувствовала, когда к матери и ее подруге приходили гости, а потом каждый раз у меня жутко болела голова.

– Сколько лет твоей дочери? – бородатый мужик, вальяжно рассевшись на стуле в одних трусах буравил меня неприятным взглядом. Мама сидела у него на коленях, обнимая за массивную шею.

– Десять, – ответила Марго, пьяно хихикнув. – Красивая? На меня похожа.

Я одернула бесформенную пижаму, закрыла лицо волосами, чтобы клиент моей матери не пялился на меня.

– Эй, детка, как зовут? – обратился ко мне бородач. Я поёжилась, чувствуя на себе липкое внимание незнакомца. Он показался мне жутко отталкивающим.

– Милена, – прижимая к груди наполненный стакан, ответила я.

– Хочешь новое платье, Милена?

Я отрицательно тряхнула светлыми волосами.

– А туфли? Может телефон или компьютер? – продолжал перебирать отвратительный тип. Марго рассмеялась, хлопнув его по плечу.

– Прекрати пугать ребенка, – попыталась урезонить своего клиента. – Смотри, как побледнела.

– Да я много не попрошу. Милена, иди сюда, поцелуй доброго дяденьку, и он купит тебе все, что ты захочешь.

– Все-все? – тихо спросила я, исподлобья глядя на хохочущую пьяную мамашу и наблюдающего за мной жутким масляным взглядом незнакомца.

– Зависит от того, куда ты меня поцелуешь, малышка.

– А куда надо?

– Подойди ближе, мамочка покажет куда и как правильно целовать.

– Через пять-шесть лет она сама меня научит, – продолжала веселиться Марго. – А сейчас, Милка, брысь отсюда, – она махнула в сторону двери, и я рванула со всех ног. – Сколько раз говорила не шастать по ночам, но видимо гены берут свое, – донесся мне в спину новый взрыв хохота.

– Когда будет готова работать, скажи мне. Куплю.

– Обязательно. Тебе первому продам. Если денег хватит, – теперь уже смеялись оба.

Руслан оторвался от моих губ, только, когда они стали солёными от слез. Я таким и запомнила его… Свой первый поцелуй. Привкус горечи и слез. Я представляла иначе. Не так, все не так и никогда уже «так» не будет. Сквозь туман, я смотрела в черные бездны увеличенных зрачков, замечая, как тьма в них сменяется замешательством.

– Что? – хрипло потребовал ответа, всматриваясь в глаза, с задумчивым выражением лица, растирая по моим щекам ручейки слез.

– Это первый, – ответила я, с трудом выговаривая слова. – Первый поцелуй, – его взгляд скользнул вниз на мои губы, потом снова в глаза. Руслан не задал ни одного уточняющего вопроса. Я видела, что понял и поверил… как тогда в приёмной, когда я вцепилась в него, убегая от Григорьева.

– Грета, тебе пора домой, – не сводя с меня немигающего непроницаемого взгляда, произнёс Руслан. Грета давно бросила свое бессмысленное занятие и пару минут, как наблюдала за нами, сидя у меня в ногах и явно недоумевая, почему запланированный тройничок пошел по какому-то неправильному сценарию.

– А почему я должна уходить? Это она психичка фригидная, вот пусть и валит, – возмутилась скрипачка и в следующее мгновение слетела с кровати.

– Даю тебе две минуты, чтобы исчезнуть, иначе это будет наша последняя встреча, – небрежно бросил Руслан опешившей Грете, приземлившейся на пятую точку. На осознание ей потребовалась не больше пяти секунд, а ровно через две минуты входная дверь захлопнулась.

И стало вдруг тихо. Очень тихо. Я слышала только наше дыхание и стук собственного сердца. Мы лежали лицом к лицу, заплетая пальцы в волосы друг друга и молча глядя в глаза, словно видели впервые. Когда его губы касались моих, я закрывала глаза и снова начинала рыдать.

– Прекрати, Лен, – Руслан прикусил мою нижнюю губу, а потом провел по ней языком. – Что ты, как маленькая.

– Я не могу остановиться, – призналась немного гнусавым голосом. Нос заложило, и я смешно, по-детски хлюпала. – Не могу, извини.

Греков тихо рассмеялся непривычным вибрирующим настоящим смехом, и пробежав пальцами по моему позвоночнику, властно привлек к своему телу. Я не отстранилась. Было хорошо, тепло и надежно. И впервые – нежно. От этой капли нежности в море грязи и разврата хотелось плакать, рыдать в голос. Эта нежность разрывала на части и била больнее, чем планомерная извращенная жёсткость.

– Ничего не изменится, Лен. Ты же понимаешь? Я другим не стану, – он не уговаривал, не утверждал, а ставил в известность. Понимала ли я на самом деле? На тот момент мне казалось, что да.

– Сколько тебе лет? – вдруг спросила я.

– Много, Лен, – ухмыльнулся. – Очень много. Я тебя на полжизни старше, но и этот факт ничего не меняет. Я жалеть тебя не стану. Не умею я, Лена. Ни любить, ни жалеть, ни сочувствовать. Могу только купить, убить, выебать, – в разрез с жестокими словами, его осторожные нежные прикосновения любили, жалели, сочувствовали. Эти ощущения не имели под собой никакого фундамента. Необъяснимые, так же, как и мои внезапные чувства к мужчине, которого я должна презирать и ненавидеть. Но губы Руслана были горячими, а руки сильными, и я жалась к его твердому, как скала телу, в поисках приюта, как бездомный котенок, и закрыв глаза слушала гулкое тяжёлое биение его сердца. Если бы умела, то замурлыкала бы. Я нашла своего хозяина, своего зверя и вцеплюсь в глотку любой другой приблудной кошке, которая посягнёт на мою территорию, даже если она ограничивается прикроватным ковриком.

– Мой зверь, – шепнула я, погружаясь в безмятежный сон, укутанная его телом и зацелованная до одури.

– Моя глупая матрешка, – послышалось мне или приснилось. Я улыбнулась уголками губ, прижалась крепче и засопела, уткнувшись носом в его сильную шею.