Читать книгу Дикий инстинкт - Ева Мелоди - Страница 2

– Вы не можете уйти. Вам необходима исповедь.

Он говорит это так проникновенно, что я замираю. Ключи от машины, которые в этот момент достала из кармана, падают на пол. Священник приседает к моим ногам и поднимает их, отпустив при этом к моему облегчению, мою руку.

Но выпрямившись в полный рост, (кстати, выше меня на целую голову), словно нависая надо мной, он не отдает мне ключи. Вместо этого снова берет за руку и ведет за собой… В исповедальню.

– Я же сказала, что не хочу, – говорю раздраженно, радуясь, что обрела дар речи.

– Разве можно так говорить слуге божьему? – глубокомысленно спрашивает меня тот самый слуга, вот только почему мне чудится в его голосе насмешка?

Нет, конечно этого не может быть.

Но какой же великолепный экземпляр!

Больно думать, что он отказался от женщин. И мирских радостей… Хотя вроде некоторые священники имеют право жениться?

Наверное, теперь я изучу этот вопрос.

Возможно, даже полюблю церковь.

Хотя всегда ненавидела ходить в церковь по воскресеньям, но видимо у отца слишком много грехов, которые нужно замаливать, и требовалась в этом помощь, вот и таскал меня…

– Простите. Я не слишком набожна, – говорю честно. Лгать ведь грех…

Мои слова летят в широкую спину. Он продолжает тянуть меня за собой. При этом странно – мужчина открывает несколько дверей и заглядывает в них. Одной из которых оказывается чулан.

Мне становится уж совсем не по себе. Все так странно… Но продолжаю, видимо, находиться под дурманом его красоты и не сопротивляюсь. Просто не могу…

Комната, в которой оказываемся, ничуть не похожа на исповедальню. Маленькая и уютная. Черный кожаный диван, одно кресло, электрический камин, иконы на стенах, и тут же – телевизор на высокой тумбочке. Что-то вроде комнаты отдыха для служителей господних?

– Почему мы здесь? – спрашиваю охрипшим голосом.

Может, все это устроил отец? Может… это какой-то вид наказания?

И меня сейчас отхлещут розгами…

Что за безумные мысли… От которых со мной творится невероятное. Картина, как этот красавец снимает с меня юбку и трусики и хлещет розгой по моему заду, до красноты, до боли…

Боже, прости меня, между ног становится горячо и влажно. Я так пугаюсь, что чувствую еще немного, и просто рухну на пол, к ногам великолепного экземпляра.

Который опускается в кресло и снова внимательно оглядывает меня с головы до ног. Раскрасневшуюся, дрожащую, как осиновый лист. Влажную… Возбужденную…

– Это… что, простите, происходит? – мямлю запинаясь. – Я не очень хорошо себя чувствую. Мне надо домой.

– Что такое, дитя? Ты больна?

Ну почему у меня стойкое ощущение, что он издевается?

Прямо до слез невыносимая ситуация. Чувствую, что еще немного, и разрыдаюсь от напряжения. Хотя вообще-то не плакса. Нисколечко…

– Я не больна, но мне не по себе. Зачем вы привели меня сюда?

– Присядь.

Он словно собирается сказать мне нечто важное. Покорно опускаюсь на краешек дивана. Поднимаю глаза, разглядываю мужчину напротив.

У него такая кожа, словно он не священник, а спасатель на пляже. Загорелая, коричневая, сияющая. А зубы – белоснежные. Уголки губ чуть приподняты, словно он насмехается надо мной… Вот только в черных глазах нет и намека на теплоту.

«Опасно, осторожнее, держись подальше! – орет мой внутренний голос».

Какие у него все‑таки глаза! Потрясающие, пронзительные, заманивающие в свои темные глубины… Они словно просвечивают меня насквозь.

Смущенная ответным пристальным взглядом священника, нервно разглаживаю складки на уродской юбке, одергиваю блузу. Пауза помогает прийти в себя.

Никогда не реагировала так на мужчин.

Черт, я вообще никогда толком не интересовалась мужчинами.

Вся муть с отношениями мне была параллельна, пока училась в школе, да и в универе. Нравился только флирт. Да и строгий отец всегда слишком давил, я не могла почувствовать себя свободно и раскованно даже со сверстниками. А меня всегда почему-то привлекали мужчины постарше…

В последнее время я стала задумываться об отношениях, но опять же – скорее в пику отцу. Настоящей потребности не было. Я даже начала бояться, что со мной что-то не так. Отсюда и вечеринки, короткие платья и попытка найти себе кавалера на одну ночь.

Вот только не то у меня воспитание, чтобы отдаваться бездумно. Поэтому ничего и не выходило толком…

И вот меня простреливает от одного только взгляда на мужчину. Пробивает насквозь.

Покрываюсь мурашками. Меня бросает в жар.

Никогда не видела человека красивее.

– Объясните, почему вы привели меня сюда? Разве исповедуются не в… исповедальне? Насколько я понимаю, она там, – неопределенно показываю рукой в сторону, откуда, как мне кажется, мы пришли.

– А вы не слишком набожны, верно? – говорит вдруг священник.

– Простите… Да, в этом мой грех? Можете мне его отпустить? И на этом закончим, пожалуй.

А сама на губы его смотрю, так потрясающе красиво очерченные. И про поцелуй думаю.

Соблазнение священника. Как вообще мне такое в голову пришло? Никогда не подозревала в себе такой порочности…

– У вас очень красивые губы, – вырывается у меня самая глупая фраза из возможных.

Не знаю, зачем я это сказала. Сама не поняла, как вырвалось. Кажется, я его удивила.

Он вдруг встает и пересаживается ко мне на диван. Берет меня за руку, и меня точно током бьет. Между нашими ладонями проскакивает искра. Едва сдерживаюсь, чтобы не вырвать свою ладонь из его руки. Изо всех сил пытаюсь сохранить спокойный вид. Не знаю, насколько хорошо мне удается справиться с этой задачей.

– Что ты натворила, дитя? – спрашивает священник проникновенным голосом.

– Простите… – произношу уже в который раз. – В каком смысле, натворила? Я вас совершенно не понимаю…

Действительно, такое ощущение, что я потеряла способность адекватно оценивать ситуацию. Словно нахожусь в сюрреалистичном сне.

– Мне кажется ты знаешь, о чем я. О твоих тайных желаниях. Которые ты подавляешь. Снова и снова. Но твоя сущность рвется наружу. Дикая и необузданная.

Его глубокий бархатный голос… И непринужденность позы… Его большие ладони… так близко от моих ног… Во рту пересыхает, сердце подпрыгивает в груди, и, как мне кажется, бьется с удвоенной скоростью.

Неужели этот священнослужитель видит меня насквозь? Такое ведь возможно… Видит мою извращенную натуру…

Ведь как иначе? Испытывать влечение к человеку в рясе! Немыслимо! Кем для этого надо быть?

Человеком запредельной порочности…

Содрогаюсь внутренне от отвращения в себе.

Я вдруг резко отодвигаюсь от собеседника на самый дальний краешек дивана. И замираю.

Так безопаснее.

Вот только с моего ракурса он выглядит еще привлекательнее, еще соблазнительнее. Морщусь, досадуя на свою реакцию.

И вдруг меня прорывает. Начинаю рассказывать. О своей жизни. Об отце, о наших конфликтах с ним, о Наташе…

Оказывается, меня волнует так много всего…

Но я ведь не на приеме у психолога!

– Иногда мне кажется, что любовь не для меня, – заканчиваю свою исповедь идиотской фразой.

И осекаюсь.

Черт, ну кто меня тянул за язык?! Сболтнуть некстати что‑нибудь лишнее – моя слабость, если честно. Но сейчас я себя прям таки ненавижу за это. Вышло очень жалко.

– Каждый, рано или поздно, столкнется со словом «Любовь» – глубокомысленно заявляет священник.

– Иногда я думаю, что одной проще, – пожимаю плечом.

– А как же страсть?

– Об этом я не думала, – говорю смущенно, опуская глаза в пол. Чувствуя себя распоследней врушкой. Потому что в присутствии именно этого мужчины я только о страсти и могу думать…

– Ты ошибаешься. Думаю, ты очень страстная…

– Я столько всего рассказала, могу идти? – вскакиваю, как только он делает попытку чуть придвинуться. Еще немного и наброшусь на него! И тогда мне никакие исповеди не помогут, навеки буду обречена кипеть в адском котле для грешников!

– Нет, я еще не закончил, – эти слова звучат довольно властно. Но я не могу больше. Слишком силен накал. Я должна побыть одна. Переварить, как следует проанализировать произошедшее.

Я выскакиваю в коридор. Бегу в обратном направлении. Почти достигаю исповедальни, когда слышу шаги за спиной.

Оборачиваюсь – мой кошмар во плоти, то есть мужчина моей мечты, или не знаю, как еще охарактеризовать его, догоняет меня.

Он наступает, я двигаюсь назад, и тут раздается скрип большой двери – за которой скрылись прихожане и читавший сегодня проповедь священник. Реакция красавца молниеносна – он хватает меня за предплечья и тянет за собой. Вталкивает в исповедальню, и сам входит следом. В одно отделение. Очень тесное. Тут только маленькая скамеечка, места очень мало…

– Разве мы не должны быть по разные стороны решетки? – спрашиваю испуганно.

– Разве так не интереснее? – следует безумный ответ, от которого у меня кружится голова.

От его ответа у меня подкашиваются ноги. Вот только священник первым, как совсем не джентльмен, садится на скамью. Неужели путь на волю свободен?

Не тут-то было. Стоит только повернуться к выходу, путь преграждает рука.

– Что это за безумные игры? Ты же понимаешь, чем это закончится? – выпаливаю испуганно. Теперь я почти уверена, что этот человек сумасшедший… Его лечить надо. И уж точно нельзя в священниках оставлять… – Тебя же уволят за такое поведение! Зачем нарываешься?

– То есть ты меня сдашь? – прищуривается чертов «Падре».

– Сейчас же убери руку! – только сейчас понимаю, что перешла на «ты». Но ни его, ни меня это уже не смущает. Я, так вообще, еще немного и в его красивую рожу вцеплюсь!

Я на грани нервного срыва.

«Надо кричать. Люди совсем рядом.» – пробивается здравая мысль в затуманенный мозг.

– Ты понимаешь, что я тебе говорю? Последний шанс избежать…

– Чего же?

– Увольнения!

– О, вот, наконец маленькая принцесса показала коготки! А я-то ждал. Когда рассказывала мне слезливую историю про одинокую никому не нужную девочку, чуть не растаял.

Этот урод попрекает меня моей исповедью?

Цепенею.

– Считай тебе крышка! Ты больше никогда, слышишь? Никогда… Я сделаю все, чтобы тебя выгнали отсюда! С позором!

– Может мне и не нравится работать священником, – откровенно издевается надо мной этот придурок. – Вот увидел тебя, и сразу мирской жизни захотелось…

Он внезапно дергает меня за руку:

– Ой! – вскрикиваю, пытаясь сохранить равновесие.

Но мне это не удается, и я к своему ужасу… оказываюсь у священника на коленях.

Дыхание перехватывает. От него замечательно пахнет – туалетной водой с пряными нотами… и опасностью.

Боже, да что со мной не так? С нами обоими… Мы же мчимся прямиком в ад!

– Ты совсем с ума сошел? – ерзаю на коленях святоши, пытаясь вырваться, но тут чувствую ягодицами нечто очень твердое… и длинное. Застываю мгновенно, потому что понимаю, что означает этот внушительный бугор. У этого бесстыжего эрекция!

Все что было до этого, еще можно как-то списать на взаимонепонимание, но это…

Самое постыдное – меня это до чертиков возбуждает. Понимаю, что лечу в преисподнюю на полном ходу, в машине с полным отсутствием тормозов…

– Ты рассказала мне кучу скучной чуши, – хрипло говорит мне этот порочный варвар. – А мне бы хотелось узнать, о чем ты думала, когда пялилась на меня и краснела. Явно о чем-то неприличном, маленькая извращенка. Я такие вещи отлично просекаю…

Эта сволочь говорит про розги… И мою порочную фантазию о них.

Снова краснею, у меня реально подскакивает температура…

– Я хочу это знать. Расскажи мне. И я воплощу твои грезы в жизнь, – шепчет мне на ухо, обдавая жаром, коварный подонок.

Капля пота скользит по спине. Смотрю в чеканные черты лица, судорожно сглатывая.

Пытаюсь сообразить дерзкий ответ. Поставить его на место. Отбрить словами так, чтобы он устыдился, ощутил всю глубину собственного падения в бездну…

Но похоже, я лишилась дара речи, потому что с губ срывается лишь жалкий всхлип. Упираюсь руками в его плечи, шириной в милю. Чувствую, как бугрятся мускулы под сутаной…

Он так смотрит на меня…

Без слов понимаю, что последует дальше.

Это настоящий гипноз…

Он проводит тыльной стороной большой загорелой ладони по моей шее, и ниже, проскальзывая в вырез блузки.

– У тебя прекрасная кожа. Гладкая как шелк…

А сам на губы мои смотрит…

Высвобождает первую пуговицу, наклоняется к моей груди и делает глубокий, нарочито шумный вдох.

– Ммм, потрясающе вкусно.

– Ты… сошел с ума. Ты омерзителен, – шиплю в ответ, чтобы хоть как-то защититься… А сама при этом умираю от желания…

– Лгунья. – Его рука скользит еще ниже в вырез блузки. – А это смертный грех, между прочим. Итак, я жду, принцесса.

– Чего?

– Признания. Расскажи мне свои порочные фантазии, детка. И я сниму с тебя этот грех. А может что-то из них реализую. Зависит от твоего послушания.

Низкий рокочущий голос вводит меня в ступор.

Стискиваю зубы, чтобы не застонать. Почему я не могу сопротивляться? Заорать, драться с ним, вырываться. Это же возможно. Он не угрожает мне оружием… Он священник! Хоть и сбрендивший напрочь. Ну что же, и такие, оказывается, встречаются…

Правда, чтобы настолько жаркий и греховный… И выглядел как модель с обложки…

Такого я точно не встречала и даже представить не могла.

Он тем временем водит указательным пальцем по моей груди… Соски начинают мучительно ныть, твердеют. Руки дрожат, судорожно сглатываю.

Он пристально оглядывает меня.

– Я все еще жду исповеди, детка.

Указательный и средний палец захватывают сосок, сжимают…

Тихо ахаю, отшатываюсь машинально.

Он отводит руку.

– Принцесса, что тебя смущает?

Меня смущало ВСЕ. Эта безумная ситуация, собственное поведение… Он же сейчас… лишит меня тут девственности. И я, похоже, позволю. Потому что один взгляд на него, и я как парализованная мелодией змея, покоряюсь опытному факиру.

Ооо как бы я хотела быть ядовитой змеей и впиться в это чудовище! Такое красивое и такое низменно-порочное…

Которое снова не сводит взгляда с моих губ…

Мой рот наполняется слюной.

«Прекрати на него глазеть», – приказываю себе.

Ох, все это… так неправильно!..

Увы, не могу отвести от него глаз.

«Прекрати!» – уже буквально ору, мысленно отвешиваю себе пощечину.

Снова пытаюсь отвести глаза, но не выходит.

Потому что этот мужчина произведение искусства, которое завораживает совершенством.

– Все еще сопротивляешься? – улыбка, изогнувшая чувственные губы, выглядит чистым грехом.

Подушечка его большого пальца касается моей нижней губы, и у меня вдруг появляется ощущение, что губа распухла.

– Прости, но не могу отказать себе в этом.

Его рука ложится на мой затылок, фиксируя. Чтобы не могула увернуться.

Наклонившись, он проводит языком по моим губам.

Впиваюсь ногтями в его ладонь, тихо вскрикиваю…

Мой первый поцелуй… кто бы мог подумать, что он будет таким?

Его губы скользят по моим губам. Он явно дразнит меня. Внезапно наши пылающие взгляды встречаются, и он тихо шепчет мне в губы:

– Ты никогда не забудешь моего поцелуя.

– Ты спятил, – отвечаю слабым голосом, в котором, черт побери, слышна мольба!

Он овладевает моими губами. Самоуверенно, властно… и до безумия сладко. Ощущение, что если сейчас остановится – я не выживу. Не отпущу, сама наброшусь. Как ополоумевшая самка…

Льну к нему. Отвечаю на поцелуй, забыв где нахожусь и с кем. Есть только эти губы, нежные и в то же время неумолимые. Чувственные, страстные…

Это как осуществление всех моих девичьих фантазий… и даже больше.

Меня вдруг охватывает безумная, сумасшедшая похоть. Все мысли пропадают, кроме одной: я хочу этого мужчину.

Его язык скользит меж моих губ и касается моего языка, и я вздрагиваю от этой запредельной ласки. Глухо всхлипываю. Пальцы сильнее сжимают напряженные плечи, впиваюсь в них ногтями. Все крепче жмусь к мужчине, всем телом, испытывая оглушающую тягу к тактильному контакту с ним. И желательно без одежды…

Вдруг священник прикусывает мне губу, и я вскрикиваю от неожиданного болезненного нападения.

И тут же влажный язык нежно зализывает ранку…

Руки мужчины обхватывают мои ягодицы и сильно сжимают. Они явно ищут путь под юбку. Ужасно неудобную, длинную…

Сильный рывок вверх, юбка трещит… и вдруг оказывается у меня на талии. А рука священника уже в моих трусиках, касается болезненно ноющих, истекающих влагой складочек…

– О-о-о!.. – только и могу выдавить, чувствуя, что сознание плывет, растворяется от накатившей похоти, бешено пульсирующей внутри. Ни разу в жизни не испытывала такой жгучей потребности, тяги к мужчине…

О такой страсти я даже в книгах не читала. Наверное, поэтому сейчас чувствую себя так, будто вот-вот сойду с ума. Все тело охвачено огнем и могу думать лишь о том, что хочу прижаться к этому мужчине как можно крепче, обвиться вокруг него.

Но стыд заставляет все еще сопротивляться своим желаниям. Судорожно сжимаю кулаки, чтобы не заключить его в объятия.

Его пальцы скользят по влажной плоти, и я тихонько взвизгиваю от прострелившего наслаждения. Эмоции на грани. Меня прошивает разряд в двести двадцать, не меньше. Содрогаюсь.

– Тебя что, никогда никто там не касался?

Вдруг понимаю, что он пытается добавить в голос насмешку, но у него не выходит. Он напряжен не меньше моего. Вглядываюсь в красивое до порочности лицо. На его щеке дергается мускул. Этот человек для меня словно опасный наркотик… Может доставить невиданные по силе ощущения, а может убить.

И я почти согласна на смерть…

Нет, я должна оттолкнуть его!

Начинаю ерзать, чтобы отстраниться от ласкающей меня руки, и задеваю влажным лоном бугор, торчащий из-под рясы. Священник издает глухой стон.

– Ты так напряжена, малышка. Я хочу тебе помочь. Только помочь. Я помогу тебе кончить, чем не богоугодное дело?

Из его груди вырывается хриплое дыхание, его губы снова накрывают мои, на этот раз поцелуй еще более властный, становится все более жарким, более страстным. Рука между ног ласкает все сильнее, надавливая. Нащупывает особенно чувствительное местечко и кружит по нему. Это непередаваемо. Перед глазами сверкает, я точно в эпицентре фейерверка.

Кажется, окончательно теряю разум, потому что начинаю сама подаваться вперед, чтобы быть еще ближе к этим пальцам…

Один из которых вдруг входит в меня… Совсем немного, но я вскрикиваю от боли.

Священник убирает руку.

– Ты и правда девственница…

Тихий вздох.

– А ты подонок, – хриплю ему в губы.

Он вдруг обхватывает мою талию и ставит меня на ноги.

– Ты абсолютно права. Исповедь окончена.

Эти слова, произнесенные абсолютно равнодушным тоном, действуют на меня, как ведро ледяной воды. Реальность накатывает оглушающей пощечиной.

Вспыхиваю от стыда и унижения.

Он наигрался? Он, и правда, законченный мерзавец и извращенец.

– Не нужно огорчаться, принцесса. И не смотри на меня так. Мне жаль, что я не выполнил своего обещания. В другой раз. Тебе пора.

Прикусываю губу. Господи, какой стыд!

Ни слова больше не говоря священник выскальзывает за дверь.